Письмо XXIII. Пресвитеру Стефану
Духовной любви свойственно не только благодетельствовать нуждающимся, когда они присутствуют рядом, но и в отсутствии их утешать и не позволять, чтобы души разлучались вместе с телами и сила слова, благодаря которому душа носит в себе образ Создателя, ограничивалась пространством, – а или в присутствии воочию вести с любимыми пристойные беседы, или в отсутствии общаться посредством писем. Ведь этот способ природа мудро изобрела по Божией милости ради неразлучного соединения телесно далеко отстоящих друг от друга в пространстве. Ведь так в душу посредством голоса и письма чаще и больше проникает речь, чтобы мы постоянно созерцали тех, кто по любви для нас всегда присутствует духовно, и обнимали их, и отвлекали от всяких скорбей. Так что не забывайте меня, чада вашего и ученика, честные Отцы, а как ученики и учители любви напитайте словом добродетели мою душу, страдающую от голода, и просветите ум мой, угнетённый тьмой невежества, – взирая на уготованную вам за это небесную награду, даже если придётся отвлечься ненадолго от лучших и более важных занятий. Я ведь знаю, что не равной славы дела – непосредственно беседовать с Богом и сострадательно печься о слабейших. Однако же и это не чуждо Божиим установлениям. [354]