Глава III. Богослужение

Кроме храмов Божиих, построенных в монастырях, о которых мы уже говорили, много и других храмов воздвигнуто тогда в нашем отечестве. Всего более явилось их в стране Суздальской, потом в Новгороде и его области, а сравнительно менее, по крайней мере замечено летописями, в прочих городах России.

Еще Юрий Долгорукий, бывший удельным князем земли Суздальской, построил в ней (ок. 1152 г.) “церкви многы” и в числе их каменные: святого Спаса в Суздале, святого Георгия во Владимире, святого Георгия в Юрьеве Повольском и святого Спаса в Переяславле Залесском. Последнюю докончил уже сын Долгорукого Андрей¹⁷⁸⁵. Сам Андрей Боголюбский, сделавшись великим князем владимирским и суздальским, создал в своем княжении также “церкви многы камены”, первое место в ряду их занимал великолепный по времени и богатейший кафедральный владимирский собор во имя Успения Пресвятой Богородицы (1158 – 1160), который, хотя с значительными изменениями, сохранился доныне, и потом церковь Положения Ризы Богоматери на Золотых воротах (1164), которые по примеру древлепрестольного Киева великий князь соорудил в своей новой столице¹⁷⁸⁶. “Многы церкви” создал и брат Боголюбского, великий князь владимирский Всеволод III; лучшая из них, которую он воздвиг (между 1191 – 1197 гг.) на своем княжем дворе во имя своего ангела – великомученика Димитрия Солунского, стоит доныне и служит одним из наиболее уцелевших памятников нашей церковной старины. Кроме того, Всеволод не только обновил, но распространил пристройкою с трех сторон других стен и открытием боковых приделов владимирский Успенский собор после пожара, постигшего собор в 1185 г.¹⁷⁸⁷ “Многы церкви” создал и сын Всеволода Константин, князь ростовский и потом великий князь владимирский; между прочим: а) церковь святого Михаила во Владимире на дворе своем (1207), б) церковь Успения Пресвятой Богородицы в Ростове, каменную, соборную, которую заложил в 1213 г. на месте прежней, обвалившейся, и которая, потерпев в продолжение веков многие перемены, существует еще ныне; в) церковь святых мучеников Бориса и Глеба, каменную, в Ростове на княжем дворе (1214); г) церковь Успения Пресвятой Богородицы, каменную, в Ярославле на княжем дворе (1215); д) церковь Воздвижения Честного Креста, каменную, во Владимире на торговище (1218)¹⁷⁸⁸. “Многы церкви” создал и брат Константина великий князь владимирский Георгий Всеволодович; в числе их каменные: церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Суздале, соборная (1222 – 1225), и церковь святого Спаса в Нижнем Новгороде¹⁷⁸⁹. Другой брат Константина, Святослав Всеволодович, соорудил каменный соборный храм святого Георгия в Юрьеве Повольском, на месте созданного Юрием Долгоруким, существующий доныне (1233)¹⁷⁹⁰. Вообще, чтобы составить приблизительное понятие о количестве церквей, существовавших тогда в разных городах страны Суздальской, довольно снести заметки летописей о церквах погоревших. Так, во Владимире на Клязьме погорело церквей: в 1185 г. – 32, в 1193 г. – 14, в 1199 г. – 16, в 1227 г. – 27; в Ростове в 1211 г. – 15; в Ярославле в 1221 г. – 17¹⁷⁹¹.

Тогда как в пределах княжества Владимирского церкви устроялись преимущественно князьями, в Новгороде и его области созидателями храмов были не столько князья, сколько архипастыри, а еще более простые миряне. Из князей новгородских летописи именуют только Святослава, построившего в 1165 г. деревянную церковь святого Николая на Городище, и Ярослава, который в 1191 г. построил другую деревянную церковь святого Николая на том же Городище, вероятно, по сгорении первой¹⁷⁹². Из числа Новгородских владык Нифонт воздвиг каменную церковь святого Климента в Ладоге (1153); Илия с братом своим Гавриилом – каменную церковь святого Иоанна на Торговой стороне в Новгороде (1184); тот же Гавриил – еще две церкви деревянные: во имя трех святых отроков и пророка Даниила на Жатуне в Новгороде (1189) и Сретения Господня на собственном дворе (1191); наконец, Мартирий – каменную церковь на городских воротах в честь Положения Ризы Пресвятой Богородицы (1195)¹⁷⁹³. Из мирян – какие-то Шетеничи построили в Новгороде церковь Пресвятой Троицы (1165); Сотко Сытинич – церковь святых мучеников Бориса и Глеба, каменную (1167 – 1173); Михаил Степанович – церковь святого Михаила, а Моисей Доманежец – Усекновения главы святого Иоанна Предтечи на Чюдинцовой улице (1176); Радько или Родка с братом – церковь святого Игнатия на Рогатой улице (1183); Милонег тысяцкий – святого Вознесения на Прусской улице, каменную (1185 – 1191); Нездинич – церковь Нерукотворенного образа, а Константин с братом – святой Пятницы на Торговой стороне (1191); Еревша или Арефа – церковь святого пророка Илии на холме во Славне, каменную (1198 – 1202); Вячеслав Прокшенич, внук Малышев, – церковь святых 40 мученик, каменную (1199 – 1211); Твердислав с Феодором – церковь святого Михаила, каменную (1219 – 1224)¹⁷⁹⁴. Между тем многие другие церкви построены в Новгороде неизвестными лицами. Например, в 1151 г. – две: святого Василия и святых Константина и Елены; в 1170 г. – одна, каменная, Иакова в Неревском конце; в 1181 – пять деревянных; в 1195 г. – три деревянных и проч. и проч.¹⁷⁹⁵ Во время пожаров, опустошавших Новгород, не раз страдали и церкви: в 1152 г. сгорело в нем восемь церквей, в 1175 г. – три церкви, в 1177 г. – пять церквей, в 1181 г. – три церкви, в 1194 г. – десять церквей, в 1211 г. – пятнадцать и в 1217 г. – еще пятнадцать церквей¹⁷⁹⁶.

Что касается других городов, то, по сказанию летописей, церкви построены были: а) в Киеве – святого Василия князем Святославом Всеволодовичем на Великом дворе (1183) и другая святого Василия князем Рюриком на Новом дворе (1197); б) в Чернигове – святого Михаила князем Святославом Всеволодовичем на княжем дворе (1174) и святого Благовещения тем же князем (1186); в) в Белгороде – святых апостол князем Рюриком (1197); г) в Смоленске – святого Иоанна князем Романом Ростиславичем (1180) и святого архангела Михаила князем Давидом Ростиславичем (ок. 1197)¹⁷⁹⁷.

Судя по каменным церквам, сохранившимся более или менее до настоящего времени (каковы: Спасская близ Полоцка, Успенская и Дмитриевская во Владимире на Клязьме, Покровская в бывшем Боголюбове, Спасская в Переяславле Залесском, Борисоглебская в местечке Кидекше, Георгиевская в Старой Ладоге, новгородские – Петропавловская на Синичьей горе, архангела Михаила на Прусской улице, пророка Илии и др.), архитектура наших храмов во 2-й половине XII и в 1-й XIII в. оставалась та же самая, какая была и в XI в. На сооружение церквей употреблялся простой и частию обтесанный камень – плитняк и булыжник, а по местам и кирпич, и все это заливалось чрезвычайно вязкою известью, смешанною с мелко набитым камнем. Некоторые из владимирских церквей – Дмитриевский собор, Покровская Боголюбская и другие построены были из белого мягкого камня, вывезенного из Болгарии по завоевании ее Боголюбским. Связи в церквах клались деревянные, а не железные. Толстота стен простиралась от полутора до двух с половиною аршин. Вид церквей большею частию квадратный, а иногда столпообразный. Вообще, они малы, тесны, невысоки и темны, потому что освещаются небольшим количеством узких, продолговатых окон наподобие щелей. Наружные стены многих храмов обстановлены колоннами и полуколоннами с резными веточными капителями и посредине пересекаются поясом. Алтарь состоит из трех полукружий: собственно алтаря, жертвенника и диаконника, разделенных между собой стенами. Главный купол церкви утверждается на четырех столпах, которые стоят посредине церкви и дают ей вид крестообразный. Вдоль западной стены на арках помещаются хоры, или полати. Иногда при церквах устроялись приделы с особыми престолами, иногда такие приделы устроялись и на хорах. У большей части церквей было по одному куполу, или главе, а у некоторых – по пяти; самый великолепный из тогдашних храмов – Успенский владимирский, построенный Андреем Боголюбским, имел сначала одну главу, но после пожара в 1185 г., когда к этому собору по воле великого князя Всеволода, сделаны были приделы, на нем явилось пять глав. Купол увенчивался крестом, вверху которого утверждался иногда металлический голубь – в энаменование Духа Святого, осеняющего церковь, а внизу двурогая луна – в знамение победы христианства над язычеством и магометанством. Церкви крылись свинцом, оловом, а иногда и позлащались: так Нифонт, епископ Новгородский, “поби св. Софию свинцем” (1151); Ростовский епископ Иоанн покрыл суздальский собор “оловом от верху до комар и до притворов”; владимирский Успенский собор и Рождественская церковь в Боголюбове позлащены были Боголюбским и назывались златоверхими¹⁷⁹⁸.

О художниках, строивших наши церкви, в летописях находим только два кратких известия. Первое – то, что, когда Андрей Боголюбский решился создать соборную владимирскую церковь Богоматери, по вере его, “приводе ему Бог из всех земель (или, как в других списках: “из многих земель”) мастеры”; во всяком случае это значит, что мастера были не русские, а иноземные и не из одной Греции, откуда они издавна приходили к нам, но, вероятно, из Германии. Второе известие еще более заставляет предполагать, что обыкновенными строителями церквей были у нас тогда немцы: летописец считает подобным чуду то, что Ростовский епископ Иоанн, обновляя суздальскую соборную церковь Богоматери, не искал “мастеров от немец”, но нашел “мастеры от клеврет св. Богородицы и от своих”, из которых одни лили олово, другие крыли церковь, третьи белили ее известию. Так редки, следовательно, были мастеры из русских! Из них известен по имени один – Петр Милонег, который в 1199 г. соорудил каменную стену в Киеве вокруг Выдубицкого монастыря, впрочем, строил ли Милонег и церкви – сказать не можем¹⁷⁹⁹. Строители наших церквей не отличались большим искусством, судя по тому, что некоторые из них скоро обваливались и разрушались¹⁸⁰⁰. Постройка церквей происходила иногда очень быстро: деревянные воздвигались в несколько дней, а каменные – в три-четыре месяца, хотя бывали случаи, когда сооружение последних продолжалось от двух до шести лет и более¹⁸⁰¹.

Многие каменные храмы были украшаемы тогдашнею стенною иконописью, т. е. по сырому грунту, – al-fresco. Так расписаны были: собор ростовский епископом Лукою (1187), Дмитриевский во Владимире – великим князем Всеволодом (ок. 1197), суздальский – епископом Митрофаном (1230); в Новгороде церкви: Благовещенская (1189), Ризположенская на городских воротах – архиепископом Мартирием (1196), Спасо-Преображенская в Нередицком монастыре (1199), 40 мученик – Вячеславом, внуком Малышевым (1227), в Старой Руссе – Спасская (1199), в Старой Ладоге – Георгиевская, близ Полоцка – Спасская. Четыре из этих церквей доселе сохранили на стенах своих древние изображения. Именно: а) церковь Спасская близ Полоцка – она вся расписана священными ликами аль-фреско; б) церковь Спасо-Нередицкая в Новгороде, также вся расписанная; в) церковь Георгиевская в Ладоге – здесь сохранились фрески преимущественно в куполе; г) собор Дмитриевский владимирский – тут недавно открыты фрески только под сводами хоров, представляющие Божию Матерь, ангелов, ветхозаветных праотцев Авраама, Исаака и Иакова, двенадцать апостолов и проч. Из иконописцев того времени упоминается только какой-то Грьцин (мирское имя) Петрович, расписавший (1196) Ризположенскую церковь в Новгороде. Очень вероятно, что в расписании Спасской церкви близ Полоцка и Спасо-Нередицкой новгородской участвовали и русские иконописцы, судя по сохранившимся русским надписям. Некоторые храмы, например Дмитриевский во Владимире, Покровский в Боголюбове, Георгиевский в Юрьеве Повольском, построенные из белого мягкого камня, вывезенного из Болгарии, украшены были еще как внутри, так особенно снаружи разными резными изображениями по стенам. С наружной стороны Дмитриевского собора, от половины до самого верха, нет камня, на котором не было бы нарезано изображений ангелов, людей, львов, вообще зверей, птиц, грифонов и разных иероглифических животных. По другим местам видны резные изображения благословляющего Вседержителя, Божией Матери с Предвечным Младенцем, многих святых и в числе их равноапостольного князя Владимира. Такие же каменные изображения, хотя в меньшем количестве, но более выпуклые, доселе видны на наружных стенах Покровской церкви и Георгиевского собора в Юрьеве Повольском. Внутри первых двух храмов, равно как Успенского владимирского собора, сохранились только на столбах резные изображения львов, может быть служившие символами бывшего здесь великого княжения¹⁸⁰².

Некоторые церкви отличались необыкновенным богатством украшений и утвари, так что составляли предмет удивления для современников. Успенский владимирский собор, построенный Боголюбским, блистал весь золотом, серебром, драгоценными камнями и жемчугом. Амвон и трое дверей церковных обиты были золотом и серебром. Иконы были обложены золотом, жемчугом и другими драгоценными камнями. Многочисленные паникадила и подсвечники были серебряные и золотые. Служебные сосуды, рипиды, три ковчега для хранения святых даров были вылиты из чистого золота и украшены многоценными камнями. Подобным же образом описывает летописец и Рождество-Богородицкую церковь, созданную Боголюбским в Боголюбове: мало того, что в ней были золотые сосуды, рипиды и прочая утварь, многоценные иконы, обделанные крупным жемчугом и другими дорогими камнями, двери, обитые золотом, она вся от верху до низу, по стенам и по столбам, окована была золотом. О позлащении куполов и глав на обеих этих церквах мы замечали. Смоленская церковь архистратига Михаила, построенная князем Давидом Ростиславичем, была такая, что подобной ей, по выражению летописи, не было в полунощной стране, и все, приходившие в эту церковь, дивились ее необычной красоте: иконы в церкви были украшены золотом, серебром, жемчугом и драгоценными камнями, и вся она исполнена была богатством. Ростовский епископ Кирилл, по словам очевидца, украсил (1231) ростовскую соборную церковь такими многоценными иконами, что нельзя и описать: он устроил в ней два многоценных кивота, многоценную одежду на престол, сосуды, рипиды и множество другой утвари, сделал прекрасные церковные врата с полуденной стороны, которые назывались Золотыми, внес в церковь честные кресты и многие мощи святых в прекрасных раках. Жители окрестных мест нарочито стекались в Ростов, чтобы подивиться на эту чудную, благоукрашенную церковь¹⁸⁰³.

Замечательнейшие иконы, дошедшие до нас от того времени, кроме иконы Владимирской Богоматери, перенесенной Боголюбским из Вышгорода во Владимир, суть: 1) икона Божией Матери так называемая Эфесская: по преданию, она писана святым евангелистом Лукою и находилась в Эфесе, но по просьбе преподобной Евфросинии, княжны полоцкой, бывшей в родстве с греческим двором, прислана ей от императора Мануила за благословением патриарха Луки Хрисоверга. Первоначально икона поставлена была в Спасской обители преподобной Евфросинии, но впоследствии, по случаю брака благоверного князя Александра Невского с дочерью полоцкого князя Брячислава, перенесена в торопецкий соборный храм, где брак совершался (1239), и там остается доныне¹⁸⁰⁴. 2) Икона Божией Матери Боголюбской или Боголюбимой – та самая, которая написана по повелению великого князя Андрея Боголюбского вследствие явления ему Богоматери и поставлена им в Рождественском Боголюбовом монастыре, где пребывает доселе. 3) Икона Покрова Пресвятой Богородицы, по преданию написанная также во дни Боголюбского для другой основанной им обители – Покровской; с 1764 г., когда последняя обитель упразднена, икона эта находится в Рождественском Боголюбове монастыре¹⁸⁰⁵. 4) Икона Всемилостивого Спаса – одна из тех, которые носимы были при войске Боголюбского в 1164 г., когда он одержал знаменитую победу над болгарами. Ныне она помещена в нижнем ярусе главного иконостаса московского Успенского собора между алтарными северными и входными в Петропавловский придел дверьми. Нельзя не остановиться на том, что сложение перстов у благословляющего Спасителя здесь именословное¹⁸⁰⁶. 5) Икона “Знамения” Божией Матери, находящаяся в новгородском Знаменском монастыре. В первый раз она прославлена в 1169 г. по случаю нападения на Новгород бесчисленной рати Боголюбского. Не надеясь на собственные силы, новгородцы спешили только огородить свой город острогом и пламенно молились Господу и Его Пречистой Матери о помощи. На третью ночь архиепископ Иоанн во время молитвы услышал голос, который повелевал идти в церковь святого Спаса на Ильиной улице, взять оттуда икону Богородицы и вынести на городскую ограду. Архиепископ с наступлением дня послал было за иконою одного диакона с клирошанами, но икона не подвиглась с места. Потом отправился за нею сам со всем Собором и после всенародного молебствия икона подвиглась с места и была торжественно изнесена на городскую ограду. В это время суздальцы приступили уже к Новгороду и пустили на него целую тучу стрел. Икона чудесно обратилась лицом на народ, и архиепископ увидел текшие из очей Богоматери слезы, которые все приняли за знамение Ее небесной милости. Действительно, на суздальцев напал внезапный страх и слепота, они начали биться между собою, и новгородцы, вышед из-за ограды, стремительно ударили на них, одних истребили, других прогнали, третьих взяли в плен. С того времени икона прославилась и другими чудесами¹⁸⁰⁷. 6) Икона святого великомученика Димитрия Солунского: эта икона написана на гробовой доске святого великомученика и принесена из Солуня во Владимир Кляземский в 1197 г. по желанию великого князя Всеволода – Димитрия, который и поставил ее в созданной им на княжем дворе Димитриевской церкви. В 1380 г. великий князь Димитрий Иоаннович Донской перенес икону эту в Москву, где она остается и ныне в Успенском соборе¹⁸⁰⁸. 7) Икона святителя Николая Зарайская, находящаяся в городе Зарайске в соборном Николаевском храме. Прежде она находилась в Корсуне в церкви святого Иакова, в которой крестился святой равноапостольный князь Владимир. Потом в 1224 г. один корсунский священник по имени Евстафий, повинуясь гласу неоднократно являвшегося ему святителя Николая, взял эту икону и отправился вместе с своим семейством в землю Рязанскую. Идя для безопасности от половцев водяным путем, соединявшим тогда Черное море с Балтийским, Евстафий сначала прибыл в Ригу, оттуда в Новгород и из Новгорода достиг земли Рязанской, неся с собой честную икону. Здесь встретили ее в городе Зарайске сам князь рязанский Феодор Юрьевич и епископ Евфросин Святогорец и, видя многочисленные чудеса от иконы, создали во имя чудотворца Николая храм, где первоначально она была поставлена¹⁸⁰⁹. 8) Икона Божией Матери Феодоровская, она явилась в 1239 г. костромскому князю Василию Квашне. Августа 16-го, выехав, по обычаю, на ловлю из города, князь увидел эту икону на сосновом дереве и хотел взять, но не мог. Немедленно поспешил он в город, рассказал там о случившемся и с Собором духовенства при великом стечении народа возвратился на место, где явилась икона. Она торжественно была перенесена в Кострому и поставлена в соборной церкви святого великомученика Феодора Стратилата. Тогда многие из народа начали говорить, что они видели, как эту самую икону переносил вчера через город какой-то воин, похожий видом на Феодора Стратилата. На месте новоявленной иконы князь построил монастырь в честь Нерукотворенного образа Христа Спасителя (Спасо-Запруденский). Спустя несколько времени пришли в Кострому некоторые из жителей Городца и, увидев новоявленную икону, рассказали, что прежде она находилась в их городе, прославилась многими чудесами и во время нашествия Батыева на Городец неизвестно куда сокрылась. Чудеса повторились и в Костроме. Руководимый верою костромской князь Василий Квашня повелел взять эту чудотворную икону и носить пред своим войском, когда выступал из города для отражения приближавшихся к нему татар. И татары, помощию Небесной Заступницы, были прогнаны и поражены. После того князь соорудил в Костроме каменный собор во имя Успения Богоматери с приделом в честь Феодора Стратилата. Здесь-то и поставлена была новоявленная икона и начала называться Феодоровскою¹⁸¹⁰.

Вместе с святыми иконами сохранились от того времени и некоторые честные кресты, которые свидетельствуют, что это священное орудие нашего спасения было чтимо тогда у нас, как и прежде, во всех своих видах. В полоцком кафедральном соборе находится крест, который пожертвовала своей Спасской обители преподобная Евфросиния в 1161 г. Этот крест, содержащий в себе разную святыню, есть шестиконечный, но на нем приделаны еще два небольших креста: четвероконечный посредине верхней перекладины, покрывающий собою капли бесценной Крови Христа Спасителя, и шестиконечный посредине нижней перекладины, покрывающий часть Животворящего Древа Господня. Весь крест обложен золотыми и серебряными вызолоченными листами, на которых находится несколько священных изображений, и на этих образах представлены: святой Георгий Победоносец с четвероконечным крестом в правой руке, святая мученица София с четвероконечным, святой Иоанн Златоустый с шестиконечным, святой великомученик Пантелеймон с четвероконечным¹⁸¹¹. Около северо-восточного угла Покровской церкви бывшего Покровского монастыря в Боголюбове лежит святый с своего фундамента древний четвероконечный крест, высеченный из белого камня: этот крест, по преданию, устроен еще во дни великого князя Андрея Боголюбского¹⁸¹². В новгородском Софийском соборе есть воздвизальный крест, пожертвованный святой Софии Новгородским архиепископом Антонием (1212 – 1229), крест шестиконечный, но на нем по самой средине положена под стеклом часть Животворящего Древа в виде четвероконечного креста¹⁸¹³. В Хутынском монастыре сохраняется медный литой крест преподобного Варлаама Хутынского (1193) – осмиконечный. Ко всему этому не можем не присовокупить, что в Новгородской Софийской библиотеке есть харатейное Евангелие, писанное в XII – XIII вв. полином Максимом, в конце Евангелия изображены красками во весь рост святой Пантелеймон и святая Екатерина; у последней в руках четвероконечный крест, а к ней от ног до пояса наклонен другой большой крест – осмиконечный¹⁸¹⁴. Еще в императорской Публичной библиотеке, на обороте первого листа одного из харатейных Апостолов XIII в. (в четв., № 5) изображена пятиГлавая церковь и кресты на Главах четвероконечные.

Мощи и другие подобные предметы благоговейного чествования христиан находились в России уже не в малом количестве. В кресте преподобной Евфросинии Полоцкой, кроме частиц Крови Христовой и Животворящего Древа, заключены частицы от Гроба Господня и от Гроба Пресвятой Богородицы и частицы мощей святого первомученика Стефана, святого Димитрия Солунского и святого Пантелеймона. Великий князь Всеволод (1212) получил из города Солуня срачицу своего ангела – святого Димитрия Солунского – и положил ее в своем придворном Димитриевском соборе. Один сановитый новгородец, Добрыня Адренкович (впоследствии архиепископ Антоний), принес с собою из Константинополя в 1211 г. “Гроб Господень”: может быть, часть от камня Гроба Господня. К великому князю Константину Всеволодовичу принесены в 1218 г. из Константинополя каким-то епископом Полоцким “часть от Страстей Господних” (т. е., вероятно, или капли бесценной Крови Спасителя, или часть от Его Животворящего Креста), мощи святого мученика Логтина Сотника, обе руки и мощи (не часть ли только мощей?) святой Марии Магдалины. Ростовский епископ Кирилл поставил (1231) в обновленном им соборе ростовском “многы мощи святых”¹⁸¹⁵. Кроме того, в Русской Церкви сделались известными мощи некоторых новых угодников Божиих.

В 1150 г. черниговский князь Святослав Ольгович перенес из Киева в Чернигов мощи брата своего схимонаха Игоря, который вкусил (1147) мученическую смерть от киевлян и погребен был в Киевском Симеоновском монастыре; по перенесении в Чернигов мощи положены в Спасском кафедральном соборе, в тереме. Очень вероятно, что с этого времени или даже со дня самой кончины святого Игоря память его была чтима местно, потому что, едва только он был умерщвлен, многие благоверные люди собирали капли крови его себе на исцеление и спасение, и над телом его в первую же ночь по смерти Бог сотворил знамение, о котором немедленно дано было знать митрополиту¹⁸¹⁶.

В 1164 г., при заложении в Ростове великим князем Андреем Боголюбским каменного собора на месте сгоревшего (1160) деревянного обретены были нетленные мощи Исаии, епископа Ростовского, под южною стеною. Когда потом жители Ростова упросили князя распространить основание заложенного храма, то, продолжая копать далее тот же южный ров, нашли другой гроб, покрытый досками, и в нем увидели мощи другого святителя Ростовского – Леонтия. Те и другие мощи тогда же прославлены разными чудесами. Первоначально они поставлены были открыто в церкви святого Иоанна на епископском дворе. И так как собор, основанный Боголюбским, едва только быв окончен, обрушился, то они торжественно перенесены были уже в новый собор, заложенный на месте упавшего великим князем Константином Всеволодовичем (1213) и украшенный Ростовским епископом Кириллом, где почивают и доселе. Это перенесение совершилось в 1231 г.¹⁸¹⁷

В 1192 г. обретены нетленные мощи псковского князя Всеволода – Гавриила при новгородском князе Ярославе Владимировиче, который именно в 1192 г. княжил в Пскове, и при Новгородском архиепископе Гаврииле († 1193). По открытии мощи торжественно были перенесены из Димитриевской церкви, где был погребен Всеволод, в основанный им псковский кафедральный собор, где почивают и ныне¹⁸¹⁸.

К концу XII и в начале XIII в. обретены и прославлены чудесами мощи преподобного Авраамия Ростовского при внуке Мономаха, великом князе Всеволоде Георгиевиче (1176 – 1212), и доныне покоятся в Ростовском Богоявленском, основанном самим преподобным монастыре¹⁸¹⁹.

В 1229 г. вкусил мученическую смерть святой Авраамий, родом болгарин. Будучи человеком богатым и производя торговлю в разных городах, он прибыл в главный болгарский город, называемый Великим. Здесь соплеменники, исповедовавшие магометанство, схватили Авраамия и принуждали его в продолжение многих дней то ласками, то угрозами отречься от Христовой веры и, видя его непреклонность, наконец отсекли ему голову в 1-й день апреля. Русские христиане, прилучившиеся в Великом, погребли тело мученика в общей могиле, которая отведена была в городе для христиан. Но в следующем году мощи святого Авраамия были перенесены из Болгарской земли в город Владимир. Здесь торжественно встретили их епископ Митрофан со всем духовенством, сам великий князь Георгий с супругою и детьми и все жители столицы и положили в Успенском девичьем монастыре, где они и доныне почивают¹⁸²⁰.

Новых праздников явилось в Русской Церкви пять. Четыре из них имели только местное значение, т. е. в одной Русской Церкви или, вернее, только в некоторых областях ее. Таковы: а) праздник 18 июля в память явления Богоматери Андрею Боголюбскому, установленный по воле его около 1158 г.¹⁸²¹; б) праздник 27 ноября в воспоминание чудесного знамения от иконы Божией Матери, бывшего в Новгороде при отражении суздальцев, установленный Новгородским святителем Иоанном в 1169г.¹⁸²²; в) праздник 23 мая в память открытия честных мощей святого Леонтия, епископа Ростовского, в 1164 г., установленный спустя несколько лет Ростовским епископом Иоанном (1190 – 1214); г) праздник 15 мая в память открытия мощей святого Исаии, епископа Ростовского, одновременно с мощами святого Леонтия, установленный, вероятно, тогда же¹⁸²³. Могло быть, что подобным же образом у нас установлено тогда несколько и других местных праздников в память явления прочих чудотворных икон и открытия святых мощей, о которых мы говорили, хотя сведений о том не сохранилось. Праздник, с самого начала получивший значение не только в Русской Церкви, но и в Греческой, установлен по взаимному сношению нашего великого князя Андрея Боголюбского и греческого императора Мануила. Случилось так, что оба они в один и тот же день – 1 августа 1164 г. – выступали с войсками против врагов Креста Христова, Боголюбский – против болгар, Мануил – против сарацин, и оба одержали над врагами решительные победы, которые единогласно приписали помощи небесной, потому что, совершая в тот же день благодарственное молебствие за победы пред иконами Всемилостивейшего Спаса и Его Пречистой Матери и честным крестом, которые находились при войсках, оба удостоились видеть огненные лучи от иконы Спасителя, покрывшие их полки. В память такого чудесного события и положено было, с обоюдного согласия Церквей Греческой и Русской, совершать в 1-й день августа праздник во славу Всемилостивейшего Спаса и Его Пречистой Матери, а также поклонение Честному и Животворящему Кресту, которое прежде совершалось в Константинополе в продолжение нескольких дней сряду в конце июля и в начале августа вместе с крестными ходами по всему городу. Этот новый праздник Всемилостивейшему Спасу известен по несомненным нашим памятникам XII или начала XIII в., и в Церкви доселе употребляется в 1-й день августа служба, составленная неизвестно кем по сему случаю¹⁸²⁴. В соблюдении прежних праздников, постов и вообще священных времен Церковь Русская была согласна с Греческою, в чем легко убедиться из сохранившихся русских месяцесловов XII и XIII вв.¹⁸²⁵ Кроме того, о некоторых древних праздниках и постах, соблюдавшихся в нашей Церкви, упоминают и летописи, например о праздниках Пасхи, Пятидесятницы, Рождества Богородицы, Благовещения, Рождества Иоанна Предтечи, святых апостолов Петра и Павла, Воздвижения Креста; о неделях – сыропустной, крестопоклонной, вербной; о постах – Великом, Филипповом¹⁸²⁶.

Одно только важное разногласие касательно священных времен возникло было в Русской Церкви около половины XII в., но и это разногласие перешло к нам из Церкви Греческой. Вопрос состоял в том, должно ли соблюдать пост в среду и пяток, когда в эти дни случится какой-либо великий праздник – Господский, Богородичный или нарочитого святого. По древним правилам Церкви, пост в среду и пяток соблюдался в продолжение всего года и разрешался только в течение семи недель Пятидесятницы, т. е. с Пасхи до дня Сошествия Святого Духа, и для праздника Рождества Христова¹⁸²⁷. Позднейшие монастырские уставы святых Саввы, Евфимия Великого, Феодора Студита, Афанасия Афонского разрешали пост в среду и пяток не только для Рождества Христова, но и для других великих праздников Господских, Богородичных и некоторых святых, и притом так, что в означении самих праздников были не согласны между собою¹⁸²⁸. Такое разногласие поздних уставов с древними правилами и между собою неизбежно должно было произвести разногласие мнений между верующими и рано или поздно возбудить споры. И вот в XI в. споры эти действительно обнаружились в Греции и перешли в век XII: Константинопольские патриархи Николай Грамматик, Лука Хрисоверг и другие святители нашлись вынужденными писать послания для решения спорного вопроса¹⁸²⁹. В XI же веке вопрос сделался известным и у нас, как видно из послания преподобного Феодосия Печерского к великому князю Изяславу, хотя и не обращал на себя особенного внимания. В XII он был повторен известным Кириком в его беседах с Новгородским епископом Нифонтом, но также не представлялся важным¹⁸³⁰.

Уже во 2-й половине XII в. вопрос этот возбудил сильные толки и произвел волнения в Русской Церкви. В 1157 г. ростовцы изгнали от себя епископа своего Нестора за то, что он не дозволял им разрешать пост среды и пятка для Господских праздников, кроме двух: Рождества Христова и Богоявления. Соперником Нестору был какой-то пришлец, племянник Смоленского епископа Мануила, пользовавшийся особенным благоволением князя ростовского и владимирского Андрея Боголюбского, по имени Феодор. Он, напротив, учил, что должно разрешать пост среды и пятка не только для всех Господских праздников, но и для праздников нарочитых святых и в течение всей Пятидесятницы. Изгнанный Нестор дождался прибытия в Киев нового митрополита Феодора (1161) и был им оправдан. Но так как в это время Боголюбский, замыслив открыть во Владимире особую митрополитскую кафедру и возвесть на нее любимца своего Феодора, отправил посла своего с просьбою о том к Константинопольскому патриарху, то и Нестор, не надеясь быть принятым в Ростове, счел нужным отправиться в Царьград вместе с послом Киевского митрополита. Патриарх Лука Хрисоверг рассмотрел дело и, не соглашаясь на желание Боголюбского открыть в России новую митрополию, писал к нему в защиту Нестора, убеждал принять этого епископа как совершенно правого и излагал учение, что пост среды и пятка действительно должно разрешать вполне только для двух великих праздников: Рождества Христова и Богоявления, а для прочих праздников Господских, Богородичных и нарочитых святых можно допускать только большее или меньшее ослабление поста и что вообще в таких случаях, как не определенных правилами Церкви, надобно спрашивать своего местного епископа и поступать сообразно с его волею¹⁸³¹. Неизвестно, как принято это решение Боголюбским и жителями Ростова и Владимира, но епископ Ростовский Леон, бывший преемником Нестора еще с 1158 г., не хотел согласиться с патриархом и начал проповедовать новое учение, что не должно разрешать пост среды и пятка вообще ни для каких Господских праздников, даже для Рождества Христова и Богоявления, – учение, которое, как открыто противное учению патриарха, показалось некоторым ересию¹⁸³². С жаром отстаивал Леон свои мысли пред великим князем Андреем Боголюбским и пред всеми людьми, но был изгнан и отправился сперва в Чернигов к тамошнему князю Святославу, потом в Киев. Вероятно, здесь-то “упре (т.е. обличил) его владыка (т.е. митрополит) Феодор”, хотя митрополит мог обличить его и во Владимире, прилучившись там во время самых споров¹⁸³³. Недовольный судом митрополита, Леон отправился в Грецию. На пути встретил он императора Мануила, при котором находился болгарский епископ Адриан; вздумал оправдывать пред ними свое дело, но был обличен Адрианом в присутствии русских послов – киевского, суздальского, переяславского и черниговского и за дерзкие речи против царя едва не погиб в реке¹⁸³⁴.

Какова была последующая судьба Леона – не знаем, но мнение его о посте в среду и пяток, заклейменное именем ереси, было отвергнуто всеми в России, тогда как два другие мнения – Ростовского епископа Нестора, утвержденное патриархом, и противника Нестерова Феодора – нашли себе новых защитников на юге России и возбудили новые споры. В 1168 г. киево-печерский архимандрит Поликарп, согласно с мнением Феодора, разрешил в своей обители пост среды и пятка для всех праздников Господских, Богородичных и нарочитых святых и в продолжение всей Пятидесятницы, ссылаясь на устав Студийский, который был введен в обитель еще преподобным Февдосием. Митрополит Киевский Константин, напротив, согласно с мнением Нестора и Цареградского патриарха, утверждал, что не должно разрешать этого поста ни для каких праздников, кроме Рождества Христова и Богоявления, и порицал Поликарпа. Для прекращения возникших споров Мстислав, князь киевский, предложил созвать в Киеве Собор епископов и других священнослужителей. На Собор явилось до ста пятидесяти лиц, между прочим, от Боголюбского прибыл сам Феодор, или Феодорец, любимец его, уже игумен суздальский, мнение которого усвоил Поликарп. При открытии соборных рассуждений все присутствовавшие разделились на три партии: одни держались мнения митрополита, в числе их два епископа – Антоний Черниговский и Антоний Переяславский; другие держались мнения Поликарпа и, следовательно, Феодора Суздальского, в главе их три епископа – Смоленский, Владимирский и Галицкий; третьи не объявляли своего мнения, выжидая соборного решения или предлагали отослать дело на суд патриарший. Много состязались на Соборе, но не могли согласиться. И уже тогда, как защитники Поликарпа – епископы Смоленский, Владимирский и Галицкий – удалились с Собора в свои епархии, митрополит с единомысленными ему двумя епископами осудил Поликарпа на заточение. Зато, с другой стороны, черниговский князь Святослав, разделявший мнение Поликарпа, изгнал из епархии епископа своего Антония, единомысленника митрополитова. Многие и после сего не переставали сочувствовать Поликарпу и считали его невинно осужденным, так что, когда в 1169 г. Киев был взят и разорен войсками Боголюбского, видели в этом наказание Божие “за митрополичью неправду” против Поликарпа, да и сам Поликарп вскоре (1170) был возвращен из заточения. Но мнение митрополита, что пост среды и пятка должно разрешать только для двух великих праздников – Рождества Христова и Богоявления, – как утвержденное еще прежде Вселенским патриархом Лукою Хрисовергом и принятое в Церкви Греческой, мало-помалу сделалось господствующим и в Русской Церкви и остается доныне¹⁸³⁵.

О священнодействиях нашей Церкви можем судить по богослужебным книгам, дошедшим до нас от 2-й половины XII и 1-й XIII в. в значительном количестве. Сюда относятся:

1) Евангелия, употреблявшиеся при богослужении. Таковы: а) Евангелие Румянцевского музеума, известное под именем Добрилова, написанное в 1164 г. дьяком церкви святых апостол Константином, или Добрилою (№103); б) Евангелие того же музеума XII – XIII вв. (№ 104)¹⁸³⁶; в) Евангелие императорской Публичной библиотеки, так называемое Милятино, писанное в 1215 или 1230 г. священником Лазаревской церкви Домкою¹⁸³⁷; г) Евангелие Новгородской Софийской библиотеки, Пантелеймоново, писанное до 1250 г. священником Предтеченской церкви Максимом¹⁸³⁸; д) еще три Евангелия без записей: Румянцевского музеума, императорской Публичной библиотеки и московского Архангельского собора, писанные до 1250 г.¹⁸³⁹ Чтобы дать более близкое понятие об этих Евангелиях, остановимся для примера на одном из них, писанном священником Максимом. Оно содержит в себе чтения на весь церковный год, от недели Пасхи до вечера Великой Субботы, приспособительно к счету недель греческому. В частности, здесь содержатся: а) Евангелия от Пасхи до Пятидесятницы; б) от недели всех святых до 17-й включительно; в) от недели первой по новому ряду недель, начинающемуся после 17-й, до недели сыропустной; г) Евангелия суббот и недель великопостных; д) Евангелия Страстной седмицы, утренние и литургийные, от понедельника до четверга, двенадцать Евангелий на Страсти Господни, Евангелия Великого Пятка на часах и на литургии (наше вечернее), Евангелия Великой Субботы, утреннее и вечернее (наше литургийное). После этого следуют е) одиннадцать Евангелий утренних воскресных и ж) месяцеслов с сентября по 2-е февраля (остальное отрезано) с указанием святых не на все числа, мало отличный от настоящего¹⁸⁴⁰, равно как и самые Евангелия на некоторые числа. Евангелия по месяцеслову иногда те же, какие и у нас ныне, иногда другие, а по неделям и дням, за исключением весьма редких и самых незначительных отступлений, те же самые. Из сличения рассмотренного нами Евангелия с нынешним нашим и с греческими кодексами IX и Х вв. оказывается, что, отступая по местам в порядке и назначении чтений от нашего, оно сходится с древними греческими, а отступая от греческих, сходится с нашим¹⁸⁴¹.

2) Псалтири. Два списка таких Псалтирей XII – XIII вв. находятся в Новгородской Софийской библиотеке¹⁸⁴². В них, кроме собственно псалмов, помещены к концу девять песней церковных, некоторые молитвы и каноны, например на исход души и под. Кроме того, известен отрывок из Псалтири от псалма 17-го по 21-й, писанный в XII или в начале XIII в.¹⁸⁴³

3) Служебники. В Московской Синодальной библиотеке хранится Служебник (№ 604), приписываемый преподобному Варлааму Хутынскому († 1193) и содержащий в себе литургии Василия Великого, Иоанна Златоустого и Преждеосвященных Даров с некоторыми чинопоследованиями¹⁸⁴⁴. В Новгородской Софийской есть Служебник (в 8-ю, 24 л.), неполный и худо сохраненный, писанный до 1250 г.¹⁸⁴⁵

4) Кондакари и Стихирари нотные, т. е. содержащие в себе кондаки и стихиры избранным святым и праздникам по месяцеслову с 1-го сентября по 31-е августа. Список Кондакаря конца XII в. есть в библиотеке Троицкой Сергиевой лавры и из русских святых содержит кондак святым мученикам Борису и Глебу; другой список того же времени находится в Московской Синодальной библиотеке (№ 777); третий список, писанный в 1207 г., принадлежит московскому Успенскому собору¹⁸⁴⁶. Списков Стихираря известно семь, и все они – XII в. Четыре находятся в Московской Синодальной библиотеке (за № 589, 572, 279, 278), первый писан в 1157 г. и из русских святых содержит в себе стихиры только святым Борису и Глебу под 24-м числом июля, во втором и третьем есть стихиры преподобному Феодосию Печерскому под 2-м числом мая¹⁸⁴⁷. Один список Стихираря принадлежит Библиотеке императорской Академии наук и содержит в себе стихиры из русских святых только святым Борису и Глебу еще один, неполный и перебитый, принадлежит императорской Публичной библиотеке и стихир в честь русским святым вовсе не имеет. Наконец, еще один список, впрочем без начальных листов, – в Новгородской Софийской библиотеке, он писан при Новгородском епископе Аркадии (1156 – 1163) и из русских святых содержит стихиры преподобному Феодосию и святым Борису и Глебу, а в конце и целый канон этим святым мученикам¹⁸⁴⁸.

5) Октоих, писанный до 1250 г., есть в Новгородской Софийской библиотеке (в 4-ку, на 164 л.)¹⁸⁴⁹.

6) Минеи месячные и праздничные. В Московской Синодальной библиотеке сохранились десять книг Минеи месячной XII в. за десять месяцев, кроме марта и июня (№ 159 – 168): в них из русских святых помещена служба только преподобному Феодосию Печерскому. В Новгородской Софийской библиотеке есть Минеи XII в.: за май (в 4-ку, на 136 л.), сентябрь и октябрь (в лист, на 253 л.), XII – XIII вв.: за апрель (на 48 л.) и июнь (на 114 л.). В императорской Публичной библиотеке есть праздничная Минея 1-й половины XIII в. (в 4-ку, на 169 л.), заключающая в себе выбор служб на праздники сентября, октября и ноября¹⁸⁵⁰.

7) Триоди постная и цветная. Постная Триодь на нотах XII в. – в Московской Синодальной библиотеке (№ 319); Триодь цветная на нотах XII в. – в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре (в 4-ку, на 205 л.) и другая, также на нотах, 1-й половины XIII в. – в том же монастыре (в 4-ку, на 206 л.); Триоди постная и цветная вместе, на нотах, впрочем, без начальных листов – в Новгородской Софийской библиотеке (в 4-ку, на 187 л.) – книга писана полином новгородской церкви святых Константина и Елены Саввою, а по мирскому имени Грецином, следовательно, прежде 1226 г., когда этот Савва избран во игумена Юрьевского монастыря¹⁸⁵¹.

8) Праздники нотного пения и Ирмологи. Книга первого рода под заглавием “Каноны праздникам”, заимствованные из Миней месячных и Триодей постной и цветной и положенные на крюковые ноты, есть в Новгородской Софийской библиотеке (в 4-ку, на 151 л.), писана в XII в. и, не имея ни начала, ни конца, содержит в себе только 26 канонов. Другая нотная книга под заглавием “Ермолой с Богом починаем” 1-й половины XIII в. находится в той же библиотеке (в 4-ку, на 154 л.) и излагает ирмосы, расположенные на восемь гласов, из Октоиха, Миней и Триодей. Ирмосов здесь вообще меньше, нежели в нынешних греческих и нашем славянском Ирмологах, но во вторых песнях – больше. Ирмосы, которых нет в нынешнем греческом Ирмологе и которые печатаются у нас обыкновенно в конце каждой песни, встречаются и здесь, хотя не все. Порядок ирмосов в каждом гласе и песни отличен от порядка нынешних греческого и славянского Ирмологов и хуже, потому что неодинаков во всех песнях. За ирмосами следуют эксапостиларии с Богородичными, отличными от нынешних, и стихиры евангельские – до пятой (рукопись без конца). Такой же Ирмолой 1-й половины XII в. находится в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре¹⁸⁵².

9) Уставы церковные. Из них один – Студийский XII в. – в Московской Синодальной библиотеке (№330); другой XII в. – в Новгородской Софийской (в мал. л., на 105 л.); третий с Кондакарем XII в. – в Московской Синодальной типографской библиотеке (в 4-ку, на 136 л.)¹⁸⁵³.

10) Прологи. Несомненно, что Прологи переписывались у нас еще в XII – XIII вв., и один из них, писанный в 1197 г. пономарем Тимофеем в Новгороде, дошел до нас; другой, писанный в 1229 г. в Новгороде же, сгорел в 1812 г.¹⁸⁵⁴; наконец, третий, собственно за сентябрьскую половину года, писанный прежде 1250 г., впрочем без начала и некоторых средних листов, находится в Новгородской Софийской библиотеке (в лист, на 317 л.)¹⁸⁵⁵.

О некоторых священнодействиях мимоходом говорят и летописи, как-то: о вечерне, заутрене и литургии¹⁸⁵⁶, – о совершении таинств крещения, священства, брака¹⁸⁵⁷, об освящении церквей, о пострижении в монашество¹⁸⁵⁸, об отпевании умерших, о крестных ходах и проч.¹⁸⁵⁹ При этом узнаем, что у нас сохранялся еще обычай, особенно между князьями, кроме имени, даваемого при крещении, давать детям и другие, мирские, имена¹⁸⁶⁰; что князей нередко венчали сами епископы и князья вступали в брак очень рано, жених иногда одиннадцати, а невеста даже восьми лет¹⁸⁶¹; что освящение церквей и пострижение в монашество иногда совершались весьма торжественно – целым Собором епископов¹⁸⁶²; умерших хоронили очень скоро после их смерти, иногда на другой день; родственники и ближние умершего князя облекались в траур – надевали черное платье и черные шапки¹⁸⁶³; князей и иерархов, а иногда и мирян, как было и прежде, хоронили в церквах и монастырях¹⁸⁶⁴.

Для истории церковного пения можно сделать только две заметки. Существовали еще при некоторых церквах, например при соборной владимирской, доместики, управлявшие хором певчих, и поддерживался еще старый обычай петь некоторые краткие песни по-гречески. Так, в 1151 г., когда войска великого князя киевского Изяслава нашли его после сражения живым, хоть и истекающим кровию, то в радости взывали: “Кирие, елеисон” (“Господи, помилуй”), – предполагается, что такую песнь воины не раз слышали во храмах¹⁸⁶⁵.

При описании замечательнейших церквей летописи довольно подробно перечисляют разные церковные вещи, и все ценные: сосуды золотые и серебряные, одежды или ризы, шитые золотом и жемчугом, Иерусалимы, т. е. ковчеги для хранения запасных даров, золотые с драгоценными камнями, лампады, паникадила, рипиды – золотые и серебряные, раки, кивоты, пелены и проч.¹⁸⁶⁶ Нет сомнения, что, по крайней мере при некоторых храмах, как и прежде, у нас употреблялись колокола.¹⁸⁶⁷ Из церковных одежд доныне сохранились в новгородском Софийском соборе мантия служебная святого Иоанна, архиепископа Новгородского, и в Хутынском монастыре – фелонь, подризник, епитрахиль и поручи преподобного Варлаама Хутынского. Мантия святителя Иоанна шита из материи василькового цвета наподобие рытого бархата, источники на ней атласные двух цветов – красного и белого, а скрижали – из красного бархата и на них два креста из золотосеребряной парчи. Фелонь преподобного Варлаама – из кофейного мухояра, оплечье у ней вишневого атласа, а на задней стороне – крестик из полосатой материи. Подризник того же преподобного – из материи кофейного цвета на крашенинной подкладке. Епитрахиль его же – кофейного мухояра, шит золотом и украшен жемчугом. Поручи его шиты золотом и шелком по тафте и украшены мелким жемчугом.