Глава 2

1–5. Учение современных писателю иудеев-вольнодумцев о судьбе человека по смерти и 6–9. о высшей цели земной жизни человека. 10–20. Их отношение к благочестивым истинным израильтянам. 21–22. Оценка их взглядов писателем. 23–24. Происхождение смерти.

Прем.2:1. Неправо умствующие говорили сами в себе: «коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада.

1–5. Излагаются взгляды вольнодумцев на человеческую жизнь и на судьбу человека по смерти.

В греческом тексте 1-й ст. II гл. связан с предшествующим частицей – γαρ – "ибо» (είπον γαρ…), значит этот стих дает основание для мысли предшествующего 16 ст. и тесно с ним связан. Нечестивые потому достойны смерти (Прем. 1:16), что они на жизнь смотрят, как на случайность и ни в какое бессмертие не верят (Прем. 2:1).

«Неправо умствующие» (λογίζεσθαι ούκ ορθώς) – это – не неправильно мыслящие; берется здесь не интеллектуальная сторона, а нравственная: люди превратно настроенные (см. о λογισμός замеч. к I:3 ст.).

«Говорили сами в себе», вернее между собою (μηδείς ήμών).

Вольнодумцы высказывают три мысли: 1) о краткости человеческой жизни; 2) о неизбежности смерти и 3) отрицают возможность жизни для человеческого духа по смерти тела.

«Коротка и прискорбна наша жизнь…» Подобные выражения мы находим и в других местах Св. Писания (Быт. 47:9; Иов. 14:1–2 ст.; Пс. 38:6–7), но там они сказаны с другим настроением. «Прискорбной» жизнь считается у нечестивцев тогда, когда она не разнообразится чувственными удовольствиями (II:5–9).

«И не знают, чтобы кто освободил из ада». Ад в устах нечестивцев означает вообще состояние по смерти. Своими словами они хотят сказать, что из мертвых никто не возвращается, следовательно, по их мнению, смерть полагает конец всему.

Прем.2:2. Случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших – дым, и слово – искра в движении нашего сердца.

Прем.2:3. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух;

2–3. Излагается доказательство высказанной в 1-м ст. нечестивыми мысли о совершенном уничтожении по смерти. Это доказательство выводится из двух оснований: 1) из случайности человеческой жизни и 2) из понятия о существе души, ее материальности.

«Случайно мы рождены и после будем, как небывшие». Мы произошли благодаря простому случаю, без всякой высшей цели, поэтому «после», когда пройдет эта жизнь, наше случайное существование кончится навсегда: «будем, как небывшие». Подобное учение в древности излагалось в философии Демокрита и Эпикура. Весьма возможно, что часть иудейства, усиленно стремившаяся к греческой культуре и образованности, усвоила себе и эти философские воззрения. Писатель ведет борьбу с этими противниками своими из иудеев и для этого детально оттеняя даже тонкости излагает эпикурейское учение.

«Дыхание в ноздрях наших – дым и слово – искра в движении нашего сердца». В этих и последующих словах писатель представляет материалистические воззрения своих противников. По этим грубо материалистическим воззрениям жизнь человека представляется с одной биологической стороны и отождествляется с процессом дыхания. Человек живет, пока дышит, с последним вздохом кончается всякая жизнь.

«Слово» здесь взято для обозначения сознания и вообще мыслительной деятельности человека, и она представляется, как искра, получившаяся от удара сердца. Как от удара металла о камень происходят искры, так точно от удара сердца, как чисто материальной субстанции, происходит мышление; последнее, таким образом, только результат животной жизни.

«Дыхание… – дым, и слово – искра». Эти образы взяты писателем, вероятно, потому, что его противники разделяли какое-нибудь из древних учений (напр., Гераклита, стоика Зенона или Эпикура), которое началом всего считало огонь, эфир или теплоту.

3. 3-й стих является выводом из предшествующего. Если теплота, этот принцип жизни, исчезает, то вместе с ней и тело, равно как и дух, уничтожаются.

«Дух» рассеивается, как «жидкий воздух». Это заключение со стороны материалистов весьма последовательно, раз они дух мыслят не как нечто отличное от тела, а лишь обнаружение той же телесной жизни и в основе его полагают ту же материальную субстанцию, только более тонкую – эфир, «разреженный воздух». В других книгах Св. Писания жизнь человеческая нередко сравнивается с паром, облаком, тенью (Иак. 4:14; Пс. 38:7, 143:4; Иов. 7:7, 8:9, 14:2), но там эти слова только образы для бренности земной жизни человека и ими не решается вопрос, что такое жизнь духа человеческого по существу.

Прем.2:4. и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его.

Прем.2:5. Ибо жизнь наша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается.

4–5. В этих стихах содержится три мысли: 1) что память об умерших скоро погибает, 2) что человеческая жизнь быстро и бесследно проходит и 3) что никакого возврата от смерти нет.

«Имя наше забудется». Внимание материалистов обращено на землю и они сожалеют не о том, прежде всего, что со смертью совершенно исчезнут, а о том, что память о них в людях будет кратковременна (подобные мысли см. Еккл. 2:16, 9:5). – «Нет нам возврата от смерти, ибо наложена печать…» Мысль та же, что и в конце 1-го ст., только дополнена образом. Как нет выхода из места заключения, на которое наложена печать (Дан. 6:17; Откр. 20:3; Мф. 27:66), так нет возврата к жизни после смерти.

Раздел 6–20 ст. II-й главы можно разделить на две части: 6–9 ст. и 10–20 ст. В первой части писатель излагает взгляд вольнодумцев его времени на конечную цель и назначение земной жизни человека, во второй – их взгляд на отношения к другим людям, по преимуществу тем, которые не разделяют их воззрений.

Прем.2:6. Будем же наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью;

6–9. Высшая конечная цель земной жизни есть, по мнению этих людей, чувственное удовольствие. Очевидно, противники писателя кн. Премудрости держались эпикурейской философии. Подобный взгляд на жизнь в Библии осуждается, кроме книги Премудрости, еще у пророка Исаии – Ис. 22:13; 1Кор. 15:32.

6. 6 ст. представляет практический вывод из изложенного выше воззрения на жизнь и судьбу человека: раз со смертью все кончается и жизнь земная скоротечна (3–5 ст.), то остается одно – спешить «настоящими благами наслаждаться». Под «настоящими благами» (τωv όντων αγαθσών) можно разуметь блага, которые действительно существуют в противоположность мнимым, или блага, доступные теперь, которые предлагает данный момент, в противоположность благам отдаленным вообще и в особенности благам будущей жизни.

«Будем… спешить пользоваться миром, как юностью». В этих словах последовательно проводится эпикурейский взгляд на мир, как на источник наслаждения. Рекомендуется отовсюду извлекать наслаждения с такой же страстностью, как люди пользуются иногда юностью.

Прем.2:7. преисполнимся дорогим вином и благовониями, и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни;

Прем.2:8. увенчаемся цветами роз прежде, нежели они увяли;

7–8. В 7–8 ст. указываются главные предметы чувственных удовольствий, которыми в древности широко пользовались на пирах: вино, благовония, цветы. Всем этим нужно спешить пользоваться, пока есть возможность, «пока розы не увяли», и пользоваться полною мерою – «преисполнимся», «ибо это наша доля и наш жребий» (9 ст.). Слова «доля» и «жребий» (μερίς, κλήρος) в Библии употребляются в смысле назначения человека (Прем. 3:14; Еккл. 2:10, 3:22, 5:17, 9:9). Отсюда мысль 9 ст. такая: не лишим себя ни одного из доступных нам удовольствий, потому что от жизни ничего более мы не можем ждать: человек определен к тому, чтобы наслаждаться.

Прем.2:9. никто из нас не лишай себя участия в нашем наслаждении; везде оставим следы веселья, ибо это наша доля и наш жребий.

Прем.2:10. Будем притеснять бедняка праведника, не пощадим вдовы и не постыдимся многолетних седин старца.

10. «Будем притеснять бедняка праведника». Большинство толковников под праведником (δίκαιος), о котором говорится в 10-м и последующих стихах, разумеют израильский народ вообще, в его отношении к притеснявшим его языческим народам, в соответствии с этим под нечестивцами разумеют язычников. Некоторые места первого отдела кн. Премудрости как будто подтверждают такое толкование (Прем. 3:8, 4:15), но более решительно (см. Прем. 2:12, 3:10) выясняется тот взгляд, что и под нечестивыми у писателя разумеются иудеи же, отвергнувшие Моисеев закон и увлекшиеся подражанием всему языческому. Тогда «праведник», как коллективное понятие, нужно относить к лучшей части иудейского народа, оставшейся верной Иегове. Что в устах вольнодумцев выражение «праведник» имело иронический смысл, это само собой понятно. Название праведника «бедняком» (πένητα) может иметь двоякий смысл: 1) что благочестивому его праведность не приносит пользы, напротив он постоянно ведет борьбу с нуждой и недостатками, 2) или писатель хотел этим выставить в особенно ярком свете нечестие своих противников, говоря, что они свое преследование натравляют на беззащитных бедняков, на вдов и старцев.

Насилие над беззащитными и невинными в Св. Писании всегда представляется, как показатель крайнего нечестия (Иер. 7:6; Зах. 7:10; Мал. 3:5; Мф. 23:14; Мк. 12:40). В частности, непочтение к старости порицалось у всех древних народов и было прямым нарушением Моисеева закона (Лев. 19:32). Это требование закона писатель кн. Премудрости старается представить вместе с тем, как и требование естественного человеческого чувства, отсюда его плеоназм «многолетних седин старца». Некоторые толковники в 10 ст. видят намек на 2Мак. 6:18, 7:1, где описаны случаи жестокости язычников к иудеям.

Прем.2:11. Сила наша да будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным.

11. «Сила наша да будет законом правды». Нравственное падение выведенных писателем нечестивцев тем большее, что они побуждаются к насилию не раздражением и яростью, а ясно сознанным принципом, что сила – мерило справедливости. Это свое положение они, кажется, противопоставляли Моисееву закону, который справедливость саму по себе считает нормой. Такое превознесение силы, понятно, сопровождалось презрением ко всякого рода бессилию, слабости; это видно из 2-ой половины 11-го стиха.

Нечестивцы побуждаются к преследованию благочестивых не только общим своим принципом, но и особыми причинами: 1) тем, что праведник противодействует им и обличает их (12 ст.); 2) его вера в свою особую близость к Богу представляется им высокомерием (13, 16 ст.); 3) самым благочестием своим он заставляет их чувствовать стыд и уважение (14–15 ст.); 4) они знают, что их образ мыслей и поведения он презирает и, наконец, 5) (16 ст.) они хотят убедиться, действительно ли основательна его надежда на Бога (17–20 ст.).

Прем.2:12. Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против закона и поносит нас за грехи нашего воспитания;

12. «Устроим ковы праведнику…» Речь о тайном умысле, заговоре, в отличие от явного насилия. Здесь писатель, очевидно, вспоминает место из пророка Исаии (Ис. 3:10), и приводит его не по еврейскому тексту, а по переводу LXX. Это обстоятельство дает ценное указание на время происхождения книги Премудрости Соломона.

«Укоряет нас в грехах против закона». Закон (νόμος) без дальнейшего определения его в Св. Писании всегда означает закон Моисеев. Только иудею грех против закона Моисеева мог быть поставлен в вину, поэтому эти слова указывают, что описанные здесь противники писателя были иудеи. Виновные против закона, они заслуживали еще упрека "за грехи своего (нашего) воспитания». Здесь писатель очевидно разумеет то языческое воспитание, какое стали получать иудеи его времени, подпав под влияние греческой образованности (1Мак. 1:14).

Прем.2:13. объявляет себя имеющим познание о Боге и называет себя сыном Господа;

13 ст. указывает другую причину преследования праведника: он нестерпим для своих врагов потому, что «объявляет себя имеющим познание о Боге и называет себя сыном Господа». Последнее выражение здесь употреблено в нравственном смысле о внутреннем отношении, в каком благочестивые по своему настроению и деятельности стоят к Богу. Праведник, именующий себя сыном Божиим, это верный Богу еврейский народ (см. Прем. 12:19–21; Исх. 4:22; Ис. 1:2).

Прем.2:14. он пред нами – обличение помыслов наших.

14. «Он пред нами – обличение поступков наших», вероятно, в том смысле, что при сравнении, какое люди делают между праведником и нечестивыми, последние выставляются в худом свете, так что они сами начинают как бы стыдиться своих поступков.

Прем.2:15. Тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его не похожа на жизнь других, и отличны пути его:

15. «Жизнь его не похожа на жизнь других…» Нечестивые вольнодумцы религиозность и добродетель считают какою-то непонятною для них странностью в человеке, отделяющею его от всех других. Весьма тонкое у писателя психологическое наблюдение. Выражение «пути его» означает образ, направление жизни.

Прем.2:16. он считает нас мерзостью и удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных и тщеславно называет отцом своим Бога.

Прем.2:17. Увидим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его;

Прем.2:18. ибо если этот праведник есть сын Божий, то Бог защитит его и избавит его от руки врагов.

Прем.2:19. Испытаем его оскорблением и мучением, дабы узнать смирение его и видеть незлобие его;

Прем.2:20. осудим его на бесчестную смерть, ибо, по словам его, о нем попечение будет».

17–20. Нечестивые вольнодумцы подвергают праведника испытанию с двоякою целью, чтобы узнать 1) оправдается ли его надежда на помощь Божию (18, 20) и 2) устойчив ли он в своей нравственной жизни (19 ст.). Если надежда праведника не тщетна, если его слова о попечении о нем Бога не были простым самомнением, то Бог его защитит. Он избавит его даже от смерти. Равным образом в страданиях праведник обнаружит свои «смирение и незлобие», если только они у него есть.

Отдел книги Премудрости с 12–20 ст. многими древними и новыми экзегетами понимался как пророчество об отношении к Иисусу Христу Его врагов и об осуждении Его на смерть. Под «праведником» в таком случае разумелся Спаситель. Главное основание для такого толкования брали из 13-го и 16 ст., где враги обвиняют праведника в том, что он «называет себя сыном Господа» (13 ст.) и «Отцом своим тщеславно называет Бога» (16 ст.). Подобный же упрек и в тех же выражениях, по свидетельству Евангелия, бросали иудеи и Господу (Ин. 5:18, 19:7); аналогичное же основание находят в 18 ст., сравнивая его с Мф. 27:40, 43; и наконец, в словах 20-го ст.: «осудим его на бесчестную смерть» видят указание на крестную смерть Спасителя. Но имея в виду неканонический характер книги Премудрости Соломона, можно и не усматривать в этом отделе пророчества в собственном смысле, но видеть в нем живое изображение общего для всех времен отношения нечестивых к праведным. Это изображение по силе своей истины оказалось приложимо и к лицу Иисуса Христа, величайшего из всех праведников. Такое понимание находит себе прочное основание в самой книге Премудрости, потому что под именем праведника (δίκαιος), изображаемого во II гл. ст. 12–20, писатель этой книги, видимо, разумел не определенное лицо, а родовое понятие (собственно благочестивого израильтянина вообще).

Прем.2:21. Так они умствовали, и ошиблись; ибо злоба их ослепила их,

21. С этого стиха писатель переходит к обсуждению и оценке того образа мыслей своих противников, который он изложил выше.

«Так они умствовали и ошиблись». Их мысли – заблуждение. Причина этого заблуждения двоякая: она кроется с одной стороны, в нравственной испорченности иудеев-вольнодумцев: «злоба их ослепила их», с другой – в их незнании божественного предопределения судьбы праведных по смерти (22 ст.).

Прем.2:22. и они не познали тайн Божиих, не ожидали воздаяния за святость и не считали достойными награды душ непорочных.

22. «Они не познали тайн Божиих». На основании контекста речи и по сравнению данного места с Прем. 4:17, 3:9 – здесь речь идет о тайне Божественного предопределения судьбы праведника по смерти. Незнание этой тайны происходило не оттого, что нечестивым было недоступно это знание, а оттого, что они не признавали воздаяния за гробом. Отрицая бессмертие, противники писателя, естественно, отрицали и идею воздаяния.

Прем.2:23. Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего;

Прем.2:24. но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его.

23–24. Мысль о воздаянии чистым душам в будущей жизни дает повод писателю высказаться о происхождении смерти (23–24) и вместе с тем противопоставить судьбу нечестивых (24) судьбе праведных (Прем. 3:1–3). Получение «воздаяния за святость», которое состоит в блаженном бессмертии, доступно всякому, потому что (23–24) смерть не входила в первоначальные планы творческой деятельности Божией и не проникла в существо природы человеческой, но составляет нечто, вошедшее в мир в силу постороннего воздействия, поэтому будущая судьба каждого зависит от него самого. – «Бог сделал человека образом вечного бытия Своего», поэтому определение бессмертия вложено в самую природу человеческую: «Бог создал человека для нетления».

24. О смерти см. замечание к 12 ст. I гл. Смерть, о которой здесь идет речь, не телесная, а духовная, это видно уже из того, что ее испытывают не все (см. 24 ст. и Прем. 3:1 ст.). Причина ее в зависти диавола к совершенству первозданного человека. По зависти он ввел человека в грех, а грех приводит человека к смерти духовной (Прем. 1:12).

«Испытывают ее принадлежащие к уделу его». Таким образом, смерть есть только возможность (а не необходимость), ее испытывают не все, она вошла в мир как что-то постороннее.