Глава 14

1–7. Неразумно обращаться с молитвой к идолам, когда миром управляет Божественный промысл. 8–11. Суд Божий над идолопоклонством. 12–20. Происхождение идолопоклонства. 21–31. Развращающее влияние его на нравственную жизнь.

Прем.14:1. Еще: иной, собираясь плыть и переплывать свирепые волны, призывает на помощь дерево, слабейшее носящего его корабля;

Прем.14:2. ибо стремление к приобретениям выдумало оный, а художник искусно устроил,

1–2. В конце предшествующей главы писатель говорил о тщетности молитвы, обращенной к идолам. В первых стихах XIV гл. он приводит еще один пример этого. Собираясь плыть в море, «иной… призывает на помощь дерево», т.е. обращается с молитвой к деревянному идолу, который не больше как кусок дерева, и мореплавателю может оказать меньшую помощь, чем корабль, на который он садится: «слабейшее носящего его корабля». За прочность корабля говорит по крайней мере то, что он, задуманный с целью наживы, построен искусным техником (2 ст.). Выражение «художник искусно устроил» с греческого – «художник устроил премудростию, при посредстве премудрости» (τεχνίτης σοφία κατεσκ). Мысль та, что Божественная Премудрость помогает человеку в устроении корабля, чего не бывает при делании идолов.

Прем.14:3. но промысл Твой, Отец, управляет кораблем, ибо Ты дал и путь в море и безопасную стезю в волнах,

Прем.14:4. показывая, что Ты можешь от всего спасать, хотя бы кто отправлялся в море и без искусства.

3–4. В важнейших обстоятельствах жизни, в которых люди тщетно обращались к идолам (Прем.13:17–19, 14:1–2 ст.), только одно Божественное провидение может помочь и спасти.

«Но промысл Твой, Отец, управляет кораблем». О наименовании Бога Отцом см. Прем.11:10–11 ст.; о промысле см. Прем.6:7 ст. Союз «но» указывает на такую связь мысли о промысле Божием с предшествующим: хотя корабль хорошо задуман и искусно устроен (2 ст.), но окончательный успех мореплавания зависит от Провидения (3 ст.). Вторая половина 3-го ст. дает основание для этой мысли: «ибо Ты дал и путь в море и безопасную стезю в волнах». Часто это выражение понимается в общем смысле, но прошедшее время глагола и последующая речь лучше согласуются с тем толкованием, которое видит здесь указание на чудо перехода израильтян через Чермное море. Бог, полный владыка моря, Он открывает свободный путь по нему даже тем, кто «отправлялся в море и без искусства». «Без искусства» (άνευ τέχνης) в соответствии с «искусно устроил» 2-го стиха означает здесь не искусство управления кораблем, а искусство строить корабли. Выражение представляет метонимию: без искусства кораблестроения, т.е. без кораблей. Бог спас евреев, хотя они отправлялись в море, как по сухому пути, без кораблей.

Прем.14:5. Ты хочешь, чтобы не тщетны были дела Твоей премудрости; поэтому люди вверяют свою жизнь малейшему дереву и спасаются, проходя по волнам на ладье.

5. Спасение евреев при переходе через море, показавшее неограниченную власть Божию над этой стихией, было исключительным событием, но и обычно Бог спасает людей, когда они «вверяют свою жизнь малейшему дереву», т.е. кораблю, «чтобы не тщетны были дела Его Премудрости». Под делами Божией премудрости здесь по контексту речи можно разуметь только одно: устрояемые при помощи Божественной Премудрости человеческим разумом корабли. Выше во 2-м стихе писатель говорил, что «художник премудростию устроил» корабль. Развивая эту мысль, писатель в данном стихе говорит, что Бог, не желая, чтобы оказывались тщетными дела, совершаемые человеческим разумом при помощи Его премудрости, спасает людей, когда они вверяют свою жизнь кораблю, одному из таких дел.

Прем.14:6. Ибо и вначале, когда погубляемы были гордые исполины, надежда мира, управленная Твоею рукою, прибегнув к кораблю, оставила миру семя рода.

6. Шестой стих указывает частный пример для мысли высказанной в 5 ст., в спасении Ноя. Ковчег Ноя, более чем всякий другой корабль, был делом Божией премудрости, поскольку он строился по непосредственным указаниям Божиим. И вот, управляемая рукою промысла Божия надежда мира (метонимия: те, на ком покоилась надежда мира на спасение человечества, Ной и его семейство) прибегает к кораблю и спасается.

«…оставила миру семя рода», т.е. потомство для продолжения человеческого рода. Что в данном месте писатель несомненно говорит о потопе, на это указывает выражение «вначале, когда погубляемы были гордые исполины» (ср. Быт. 6:4).

Прем.14:7. Благословенно дерево, чрез которое бывает правда!

7. Благословение седьмого стиха относится к ковчегу Ноеву, этому малому древу (Прем.10:4), через которое восторжествовала правда благочестивого семейства. Противоположного отношения заслуживает другое древо, идол, о чем говорится в следующих стихах.

Прем.14:8. А это рукотворенное проклято и само, и сделавший его – за то, что сделал; а это тленное названо богом.

Прем.14:9. Ибо равно ненавистны Богу и нечестивец и нечестие его;

Прем.14:10. и сделанное вместе со сделавшим будет наказано.

8–10. Проклятию подвергаются не только идол: («это рукотворенное проклято»), но и сделавший его, именно за то, что сделал, за самое намерение сделать из дерева предмет боготворения.

Прем.14:11. Посему и на идолов языческих будет суд, так как они среди создания Божия сделались мерзостью, соблазном душ человеческих и сетью ногам неразумных.

11. «Посему и на идолов языческих будет суд…» Эти слова давали некоторым основание предполагать, что писатель языческих богов считал за демонов, за разумные существа, почему и возвещает им наказание по суду Божию. Но в других местах своей книги писатель неоднократно называет идолов бездушными, мертвыми (Прем.13:10, 14:29, 15:5). Поэтому правильнее в данном месте видеть лишь поэтическое выражение для мысли, что идолопоклонство будет осуждено и уничтожено (ср. 14 ст.). Идолы здесь только символы и представители язычества. Причина уничтожения язычества указывается далее писателем в гибельном влиянии его на нравственную жизнь людей.

Прем.14:12. Ибо вымысл идолов – начало блуда, и изобретение их – растление жизни.

12. В трех стихах, с 12–14, писатель делает переход от предшествующего отдела к дальнейшему и говорит вообще о происхождении идолопоклонства и его ничтожном основании. В 12 ст., в частности, он указывает отрицательное значение идолопоклонства для нравственной жизни.

«…вымысл идолов – начало блуда…» Блуд, πορνεία, некоторыми толкователями понимается здесь в смысле нарушения верности Богу, измены Ему, вероотступничества, в каком смысле это слово часто употребляется в Св. Писании, когда говорится о нарушении евреями союза с Иеговой, представляемого в образе брачного союза. Но в данном случае речь идет о язычниках, которые не состояли в таком тесном союзе с Богом; во-вторых, в предшествующем 11-м стихе и во 2-й половине 12-го ясно говорится о дурном нравственном влиянии идолопоклонства («соблазн души», «растление жизни»); поэтому и данное выражение правильнее понимать в смысле указания на сладострастие и распутство некоторых языческих культов.

Прем.14:13. Не было их вначале, и не во веки они будут.

13. «Не было их в начале…» Писатель ясно выражает мысль, что многобожие – не изначальное, а позднейшее явление в религиозной жизни человечества. К мысли о том, что начальная религия была монотеистической, писатель пришел не путем отвлеченного размышления о существе религиозной потребности в человеке, как в этом убеждаются современные богословы, а через повествование Св. Писания о первых людях, которые знали и почитали единого истинного Бога.

«…и не вовеки они будут» . На чем писатель основывает эту свою надежду, он раскрывает в следующем стихе.

Прем.14:14. Они вошли в мир по человеческому тщеславию, и потому близкий сужден им конец.

14. Идолопоклонство потому не может быть вечным явлением в религиозной жизни, что оно явилось по пустому и ничтожному побуждению. Идолы «вошли в мир по человеческому тщеславию…» Κενοδοξία едва ли означает здесь в собственном смысле тщеславие, честолюбие, ибо, раскрывая свою мысль далее, писатель говорит о другом, более благородном мотиве возникновения идолопоклонства, о скорби по любимом покойнике. Поэтому лучше переводить это слово – «пустая мечта», «химера».

Прем.14:15. Отец, терзающийся горькою скорбью о рано умершем сыне, сделав изображение его, как уже мертвого человека, затем стал почитать его, как бога, и передал подвластным тайны и жертвоприношения.

15–20. В этих стихах писатель указывает двоякое происхождение обоготворения изображений людей. Во-первых, скорбь о любимом покойнике побуждала для сохранения памяти о нем делать его изображение; впоследствии забывалось, что почитаемое изображение представляет человека; ему воздавались божеские почести (15–16 ст.). Во-вторых, подданные делали изображения своих князей, желая воздавать им почести и в их отсутствие; продолжаясь и после смерти князей это почитание переходило в обоготворение (17–20). Таким образом, по мысли писателя книги Премудрости, идолопоклонство явилось прежде всего в форме обоготворения людей, и языческие боги были умершие люди. Такого воззрения на происхождение идолопоклонства не встречается нигде в других книгах Св. Писания Ветхого Завета. Но у древних греческих писателей такой взгляд высказывался неоднократно, особенно же он был развит Эвгемером и по его имени называется обыкновенно эвгемеровским. Из этого источника писатель нашей книги, надо полагать, почерпнул свое объяснение происхождения идолопоклонства. Христианские писатели – Иустин Философ, Климент Александрийский, Тертуллиан, Лактанций, Августин – широко пользовались этим взглядом, как сильным доводом против веры язычников в своих богов.

15. «Отец… стал почитать его (умершего сына), как бога, и передал подвластным тайны и жертвоприношения». Почитание умерших предков является одной из древнейших форм многобожия: оно было принадлежностью патриархальной эпохи. «Отец», о котором говорит писатель, действительно скорее патриарх, он руководит религиозной жизнью своей семьи и члены ее ему «подвластны». Сохранилось предкопочитание и в более поздние времена: римские Лары были умершие предки.

Прем.14:16. Потом утвердившийся временем этот нечестивый обычай соблюдаем был, как закон, и по повелениям властителей изваяние почитаемо было, как божество.

16 стих указывает на то, каким образом почитание умерших предков сохранилось в более поздние времена. Его брала под свое покровительство гражданская власть: что прежде делалось по личному усердию, теперь соблюдалось, «как закон по повелениям властителей».

Прем.14:17. Кого в лицо люди не могли почитать по отдаленности жительства, того отдаленное лицо они изображали: делали видимый образ почитаемого царя, дабы этим усердием польстить отсутствующему, как бы присутствующему.

Прем.14:18. К усилению же почитания и от незнающих поощряло тщание художника,

Прем.14:19. ибо он, желая, может быть, угодить властителю, постарался искусством сделать подобие покрасивее;

Прем.14:20. а народ, увлеченный красотою отделки, незадолго пред тем почитаемого, как человека, признал теперь божеством.

17–20. Указание второго случая, когда почитание изображения людей приводило к их обоготворению. – Делали изображения царей, чтобы воздавать им почести. Красота отделки статуй, сообщая им вид некоторой идеальной действительности, пленяла чувства и воображение людей. Люди, не знавшие («от незнающих» 18 ст.), кого изображала статуя легко от чувственно-эстетического восхищения переходили к религиозному обожанию. Так «народ, увлеченный красотою отделки, незадолго пред тем почитаемого, как человека, признал теперь божеством» (20). Замечательна мысль писателя книги Премудрости Соломона, что усилению идолопоклонства много способствовала художественная красота статуй богов. Вероятно, писатель, живший в Александрии, сам наблюдал, какое чарующее впечатление на восприимчивую натуру греков производили прекрасные по своей форме произведения античного искусства, относящиеся к области поэтической мифологии.

Прем.14:21. И это было соблазном для людей, потому что они, покоряясь или несчастью, или тиранству, несообщимое Имя прилагали к камням и деревам.

21–31. Этот отдел содержит в себе описание в высшей степени пагубного влияния идолопоклонства на нравственную жизнь людей. (Подобное же место см. Рим. 1:24 ст. и дал.). Писатель книги Премудрости Соломона вообще признавал тесную и неразрывную связь между религиозным познанием и нравственностью. Как, по его мнению, нравственная чистота делает человека способным к богопознанию, так обратно, религиозное заблуждение приводит к нравственному падению.

Религиозное заблуждение язычников писатель кратко формулирует так: «они… несообщимое Имя прилагали к камням и деревам». Ср. Ис. 42:8 «…покоряясь или несчастию (см. 15 ст.), или тиранству» (см. 16 ст.).

Прем.14:22. Потом не довольно было для них заблуждаться в познании о Боге, но они, живя в великой борьбе невежества, такое великое зло называют миром.

22. Заблуждая в познании о Боге, язычники, «живя в великой борьбе невежества, такое великое зло называют миром». Под «великой борьбой невежества» многие толкователи разумеют ожесточенные споры, которые происходили у язычников благодаря различным и противоречивым учениям о богах, их происхождении, существе, силе. Но эти споры происходили в среде язычников образованных по тому времени, уже отрешившихся от грубого идолопоклонства, между тем как писатель говорит здесь о простонародной массовой религии, именно о невежественном идолопоклонстве. «Великая борьба» далее в этом же стихе противопоставляется миру и называется «великом злом», которое подробно и описывается в следующих стихах.

Отсюда видно, что эта борьба совершается собственно в нравственной жизни и состоит в том, порождаемом политеистическим воззрением, внутреннем беспокойстве и смятении духа, которое происходит от того, что человек не находит нигде внутреннего единства жизни. Этой причины своего внутреннего разлада сами язычники не замечают и потому «великое зло называют миром».

Прем.14:23. Совершая или детоубийственные жертвы, или скрытные тайны, или заимствованные от чужих обычаев неистовые пиршества,

Прем.14:24. они не берегут ни жизни, ни чистых браков, но один другого или коварством убивает, или прелюбодейством обижает.

23–24. Говорится о тех безнравственных поступках, которые были непосредственно связаны с языческим идолопоклонством и им освящались.

«Детоубийственные жертвы» (о них см. замечание к 5–6 ст. XII гл.) писатель едва ли мог поставить в вину современным ему язычникам, к которым он обращался. В таких культурных странах, как Египет, человеческие жертвы тогда уже не существовали. Поэтому данными словами писатель хотел лишь указать, до чего вообще может доводить язычество…

«Скрытные тайны…» Как видно из 24 ст. писатель разумел здесь связанное с мистериями и вообще с языческими религиозными учреждениями распутство. В основе языческих религий лежало обоготворение природы. Частный вид этого обоготворения – почитание производительной силы природы, выражался в соблазнительных символах и прямо распутных действиях. Религиозное освящение разврата приводило к самым печальным последствиям, о чем говорит 24 ст.

Прем.14:25. Всеми же без различия обладают кровь и убийство, хищение и коварство, растление, вероломство, мятеж, клятвопреступление, расхищение имуществ,

Прем.14:26. забвение благодарности, осквернение душ, превращение полов, бесчиние браков, прелюбодеяние и распутство.

25–26. В этих стихах содержится описание безнравственной жизни язычников вообще. Писатель приводит длинный ряд пороков, не определяя точнее, в какой форме эти пороки проявились. Заподозрить автора в том, что он намеренно сгущал краски в этом описании, нет оснований, ввиду согласия его с другими историческими свидетельствами. Указать какой-нибудь порядок в этом перечислении трудно (как и Рим. 1:29 ст. и дал.).

Прем.14:27. Служение идолам, недостойным именования, есть начало и причина, и конец всякого зла,

27. «Служение идолам, недостойным именования…» Имя указывает обыкновенно на существенные свойства предмета, или на его достоинство. Идолы потому недостойны имени, что они не имеют реальных признаков бытия, они – ничто; или потому, что они не имеют никакой славы и значения, в противоположность величию и владычеству Божию. В служении таким богам – источник всякого зла: «начало и причина, и конец».

Прем.14:28. ибо они или веселясь неистовствуют, или прорицают ложь, или живут беззаконно, или скоро нарушают клятву.

28. Раскрывая мысль предшествующего стиха, писатель говорит, какое, в частности, зло проистекает из идолопоклонства. Оно делает мутными самые чистые источники человеческой жизни: радость доводит до неистовства, пророческое вдохновение омрачает ложью, религиозную доверчивость – нарушением клятвы. Слова «прорицают ложь» относятся к языческим оракулам, потом разного рода гадателям, астрологам.

Прем.14:29. Надеясь на бездушных идолов, они не думают быть наказанными за то, что несправедливо клянутся.

29. В двадцать девятом стихе объясняется, почему нарушение клятвы часто имело место в язычестве. Причина этого указывается в неверии. Люди не верили в бездушных идолов, они не боялись быть ими наказанными, поэтому нарушение клятвы их не устрашало. Таких примеров, когда люди только внешне принадлежали к официальной религии, большею частью из материальных выгод (Прем.15:12), по внутреннему же настроению были решительными атеистами, язычество в период своего упадка знает весьма много.

Прем.14:30. Но за то и другое придет на них осуждение, и за то, что нечестиво мыслили о Боге, обращаясь к идолам, и за то, что ложно клялись, коварно презирая святое.

30. Упомянутые клятвопреступники будут подвергнуты осуждению, во-первых, за то, что нечестиво мыслили о Боге, «обращаясь к идолам», т.е. за то, что извращали понятие о Боге. Извращали понятие о Боге не только те язычники, которые чистосердечно за богов считали идолов и боялись клятвы, но и те, которые, не веруя в этих богов наружно обращались к ним и извлекали из этого выгоду (29 ст. ср. Прем.15:12 ст.). Во-вторых, будут осуждены «за то, что ложно клялись, коварно презирая святое». «Коварно», έν δόλφ, с обязанным умыслом, именно против ближнего. – «Презирая святое», т.е. то, что таким считалось с точки зрения самого язычества.

Прем.14:31. Ибо не сила тех, которыми они клянутся, но суд над согрешающими следует всегда за преступлением неправедных.

31. Последний стих отвечает на возможное недоумение. Неверующие из язычников не ожидали никакого наказания за свое клятвопреступление потому, что они клялись мертвыми богами (29), между тем писатель возвестил, что они будут за это осуждены (30); не говорит ли это о силе тех, которыми они клялись? Писатель отрицает это и говорит, что они наказаны будут потому, что «суд… следует всегда за преступлением»: такова природа греха, что за ним неизбежно следует наказание.