Глава 5

1–4. Четвертое символическое действие: сбритые волосы. 5–17. Объяснение символических действий.

Иез.5:1. А ты, сын человеческий, возьми себе острый нож, бритву брадобреев возьми себе, и води ею по голове твоей и по бороде твоей, и возьми себе весы, и раз­дели волосы на части.

Пророк должен теперь представить исход осады Иерусалима, причем он сам опять выступает представителем осажденного города, а волосы его – жителей. Он сбривает волосы на бороде и голове и таким образом символизирует позор (ср. 2Цар 10.4–5, ввиду чего бритье было запрещено священникам – Лев.21.5) и опустошение (Ис 7.20 и д.), а тем, что пророк сбритые волосы уничтожает различным способом, он представляет способы, которым Господь совершит свой суд над населением Иерусалима и Иудеи. – «Возьми себе острый нож», слав. точнее «меч». «Уже тем, что пророк пользуется вместо бритвы мечом, указывается в чем будет дело» (Сменд). – «Бритву брадобреев возьми себе», т. е. в качестве настоящей бритвы возьми меч; слав. «острее паче бритвы». Слово «брадобрей», «галав», более нигде не употребленное в Ветхом Завете (корень его – арабский), свидетельствует, что во времена Иезекииля была уже эта профессия. Сбритые волосы развешиваются на весах, в знак особой точности Божия предопределения на 3 равные части. По LXX волосы развешиваются на 4 части и первой участи подвергаются две части; это, начиная с блаж. Иеронима, признают недосмотром переписчиков; может быть первоначально под четвертою частью разумели сожженные волосы из завязанных в одежду (см. ст. 3), а после удвоили первую часть.

Иез.5:2. Третью часть сожги огнем по­среди города, когда исполнят­ся дни осады; третью часть возьми и изруби ножом в окрест­ностях его; и третью часть раз­вей по ветру; а Я обнажу меч вслед за ними.

«Посреди города», т. е. изображения его на кирпиче. – «Когда исполнятся дни осады», т. е. символизирующего ее лежания пророка. – Все три подробности символического действия объяснены в 12 ст. Сожжение волос означает смертоносные бедствия осады: голод и язву, а может быть и сожжение города при осаде. – «Изруби мечем в окрестностях его», т. е. вырисованного на кирпиче города; избиение предпринимающих вылазку. Символ и действительность так мало отделяются друг от друга, что это новейшему писателю поставлено было бы в упрек; но античный человек не проводил между символом и действительностью такой резкой границы, как мы. – «Развей по ветру». Означает рассеяние евреев по всей земле, начавшееся скоро после взятия Иерусалима: кроме Вавилонии часть удалилась в Египет. – «Обнажу меч вслед за ними». Рассеянные евреи будут всегда в трепете в виду преследующих их врагов. Символ на время уступает место прямой речи: Господь сам становится на место пророка, и народ на место волос. Но такое вторжение прямой речи заставляет некоторых видеть во фразе вставку из 12 ст.

Иез.5:3. И возьми из этого небольшое число, и завяжи их у себя в по­лы.

Завязанные в полу (символ безопасности: 1Цар 25.29) волосы означают выживших от завоевания Иерусалима иудеев, как оставшихся в Иудее, так и переселенных в Вавилон. «Небольшое число» букв. «немного числом», т. е. так мало, что можно сосчитать, и это – волос!

Иез.5:4. Но и из этого еще возьми, и брось в огонь, и сожги это в огне. Оттуда выйдет огонь на весь дом Израилев.

Часть и этих волос сожигается, чем означается по некоторым толкователям борьба между Годолией и Исмаилом Иер 40.1 и сл., но вернее гибель некоторых вернувшихся из плена. Из этого видно, что Иезекииль ждет дальнейшего очистительного суда, в котором уцелевшие от первой катастрофы будут уничтожены (ср. Ис 6.13); эта мысль выступает уже и в Иез.3.16–21: «смертию умрет» (Бертолет). – «Оттуда выйдет огонь на весь дом Израилев». Оттуда, где лежит последняя часть волос, из места плена, из уцелевших от бедствий; греч. εξαυτης, д. б. города; по другим – из народа, из самого огня. Под этим последним огнем, имеющем распространиться на весь дом Израилев, разумели различные послепленные бедствия, начиная от гонения Антиоха Епифана (блаж. Феодорит) и кончая двумя разрушениями Иерусалима при Тите и Адриане (блаж. Иероним). Основательнее разуметь здесь очистительный для Израиля в его целом огонь, который пришел «воврещи на землю» Спаситель (Лк 12.49); ср. Ис.6:12–13, Иез.6.8–10. Но и это объяснение не неуязвимо: огонь везде в Ветхом Завете символизирует суд Божий (Иер 4.4; Соф 3.8 и др.), и к чему такой огонь выйдет, если уже более 23 уничтожена, а все по Иезекиилю не должны погибнуть? По сему думают, что слова «на весь дом Израилев» нужно связывать вслед за LXX с следующим предложением, а «вышел огонь» вставка может быть из Иез.19.14 (но эти слова передаются всюду).

Иез.5:5–17. Угрожающее Иерусалиму наказание обосновывается (ст. 5–10) и описывается без символа (ст. 11–17), причем речь постепенно переходит от Иерусалима к стране (ср. гл.: VI и VII) и от содержания последнего символического действия к объяснению всех их. Общая мысль 5–10 ст.: так высоко отличенный перед язычниками Израиль оказался хуже их и за это подлежит тягчайшему наказанию.

Иез.5:5. Так говорит Го­с­по­дь Бог: это Иерусалим! Я по­ставил его среди народов, и вокруг него – земли.

Иерусалим называется серединой народов и земли (ср. Иез.38.12), как средоточный пункт земли в смысле историческом (а не географическом, как хотят рационалисты, видя здесь наивные географические представления), как город, в котором Бог поставил престол благодатного царства, откуда выйдет закон (Ис 2.2; Мих 4.1) и спасение (Пс 73.12) для всех народов. Это представление имеет своим предположением веру народа в свое всемирно-историческое значение, на основании которого он чувствует себя средоточным пунктом мировой истории и поэтому земли. «Для этой оценки Иерусалима гораздо меньше сделал Соломон, который помышлял возвысить его на степень космополитической митрополии, чем Исаия; для последнего мировая история вращается около Иерусалима, как углового пункта Иез.29.5 и д. Иез.31.5); Иегова имеет в Иерусалиме огонь (Иез.31.9); так и в конце времен он должен стать опять верным городом, горою правды (Ис 1.26). Во время Иезекииля на него опирались, как на внешнюю реальность, при обладании которою считали себя неодолимыми (Иер 7.7). И для Иезекииля Иерусалим – город без сравнения, так как здесь храм, в котором возможен единственно законный культ (Бертолет). – «Я поставил его среди народов и вокруг его земли». Второе предложение усиливает мысль первого. «Земли» (мн. ч.) для Иезекииля характерно: оно имеет значение «языческой земли» и находятся у него 27 раз, тогда как у прежних пророков не встречается, за исключением Иеремии, у которого 7 раз» (Бертолет).

Иез.5:6. А он по­ступил про­тив по­становле­ний Мо­их нечестивее язычников, и про­тив уставов Мо­их – хуже, нежели земли вокруг него; ибо они отвергли по­становле­ния Мои и по уставам Мо­им не по­ступают.

Иез.5:7. Посему так говорит Го­с­по­дь Бог: за то, что вы умножили беззакония ваши более, нежели язычники, которые вокруг вас, по уставам Мо­им не по­ступаете и по­становле­ний Мо­их не исполняете, и даже не по­ступаете и по постановле­ниям язычников, которые вокруг вас, –

Кто должен бы быть учителем истины и благочестия, оказывается вождем всякого нечестия. Не говоря о постановлениях (слав.: «оправдания», д. б. более важные, моральные законы) и уставах (слав. «законах», д. б. обрядовых Божиих), Иерусалим не поступает и по «постановлениям» (не уставам) язычников, т. е. по предписаниям естественного закона совести (в Иез.11.12 пророк Иезекииль наоборот упрекает иудеев за то, что они поступали по постановлениям окрестных язычников, но там очевидно разумеются постановления религиозно-обрядовые, посему то место не противоречит настоящему и нет надобности для устранения этого противоречия вычеркивать здесь «не», которого впрочем и не имеют несколько еврейских рукописей (Пешито). Таким образом настоящее место является «догматическим предвосхищением учения Апостола Павла о нравственном естественном законе у язычников в Рим 2.14 и д., будучи в то же время дальнейшим развитием таких же мыслей Амоса (Ам 3.9) (Египет и филистимляне имеют свое нравственное суждение, которым осуждается поведение Израиля); Ам 1.3 – Ам 2.3 (язычники ответственны за свои грехи); к нравственному суждению язычников апеллирует и Иеремия Иер 18.13; Иер 6.18 и д.; ср. Иез.3.6; впрочем мысль об откровении Божием всему человечеству, даже завет с ним высказана уже в Быт 9.4–17; ср. из позднейшего времени, так называемые, «Ноевы заповеди» (Бертолет).

Иез.5:8. посему так говорит Го­с­по­дь Бог: вот и Я про­тив тебя, Я Сам, и про­изведу среди тебя суд перед­ глазами язычников.

«Вот и Я против тебя» – любимое выражение Иезекииля. Речь возвращается к ед. ч. (разумеется ближайшим образом Иерусалим), только не к 3 лицу, а ко 2. – «Я Сам». Эмфатическое (для усиления мысли) повторение. «Это Я, которого вы считали заснувшим, но который всегда царит и карает грех» (Трошоп). «Суд пред глазами язычников» (ср. Иер 1.15), между прочим, чтобы они увидели в этом доказательство Божественного правосудия. «Позднейшие Иудеи проявляют опасение, как бы не стать позором для безбожников, и их постоянная молитва к Богу, например, в некоторых псалмах, чтобы Он милостиво оберег их от злорадства последних. Иезекииль не испытывает этого опасения за свой народ; он напротив пригвождает его к позорному столбу, как будто не связан с ним никакими узами» (Бертолет); до того у него Бог – все.

Иез.5:9. И сделаю над тобою то, чего Я никогда не делал и чему подобного впредь не буду делать, за все твои мерзости.

Неслыханному безбожно будет соответствовать неслыханное наказание. Здесь весьма ощутительно видно, насколько для пленников была чем то неслыханным гибель нации. Для завоевания Иерусалима и вавилонского плена здесь кажется слишком сильное выражение (по-видимому, противоречащее Мф 24.21); можно разуметь разрушение Иерусалима при Тите и Адриане; и едва ли этому последнему пониманию может мешать соображение, что иудеи тогда не были уже народом Божиим и что они наказывались тогда за новый уже грех – отвержение Мессии (Клифот, Das Buch Ezechiels Prophet, 1864–1865, на это место), народ и грех его нельзя так дробить по эпохам.

Иез.5:10. За то отцы будут есть сыновей среди тебя, и сыновья будут есть отцов сво­их; и про­изведу над тобою суд, и весь остаток твой раз­вею по всем ветрам.

Этою ужасною противоестественностью тем, которые не останавливаются перед нарушением самых основных требований естественного нравственного закона, грозит и Лев. 26.29; Втор 28.53; но здесь угроза отягчается еще последними словами: «сыновья будут есть отцов». Подобное уже имело место при осаде Самарии (4Цар 6.24–29) и вероятно, это не простая гипербола при опасении ужасов вавилонской осады Иерусалима в Плач 2:20, 4:10; Вар. 2.8; Иер 19.9. «Можно разуметь и римскую осаду» (блаж. Иероним). – «Я весь остаток твой, т. е. уцелевшее от осады, развею». Такая же метафора в Иез.12.14, 17.21; cp. Иер 49.32, 36.

Иез.5:11–17. Наказание Иерусалима описывается ближе, в его исполнении, под все повторяющимся уверением, что не Иезекииль, а Господь так говорит; это делается в трех различных тирадах, которые отделяются друг от друга через столько же раз повторенное: «Я Господь изрек сие» (ст. 13, 15 и 17).

Иез.5:11. Посему, – живу Я, говорит Го­с­по­дь Бог, – за то, что ты осквернил святилище Мое всеми мерзостями тво­ими и всеми гнусностями тво­ими, Я умалю тебя, и не по­жалеет око Мое, и Я не по­милую тебя.

Жизнью Своею Господь клянется (самая торжественная из клятв; ср. Чис 14.21, 28; Втор 32.40), что за беззакония Иерусалима, главное из которых было осквернение храма (начатое Манассиею) мерзостями (д. б. идолы) и гнусностями (может быть культа их; подобно этому в VI гл. главным грехом Израиля считаются «высоты» с их идолослужением) с Иерусалимом поступлено будет без столь обычного для Бога снисхождения. «Умалю», букв. «отвергну» (слав. «отрину») или тебя, или от тебя («отверну») глаза Мои, чтобы каким-нибудь не проснулась жалость к тебе.

Иез.5:12. Третья часть у тебя умрет от язвы и по­гибнет от голода среди тебя; третья часть падет от меча в окрест­ностях тво­их; а третью часть раз­вею по всем ветрам, и обнажу меч вслед за ними.

Служит объяснением 2 ст., в котором, впрочем, нуждался в объяснении только первый член: он здесь раздваивается (язва и голод), благодаря чему получается 4 кары; если они делятся на 3 группы (у LXX 4), то основанием для такого деления служит то, что первая треть погибает в городе, вторая в ближайших окрестностях города, а третья – вдали, в плену. Голод, язва и меч выступают часто у Иезекииля (Иез.6.11 и д. Иез.7.15, 12.16), как 3 кары Божии; к ним часто присоединяется в качестве 4 кары дикие звери (ст. 17; Иез.14.21, 33.27); эти же кары таким же образом исчисляются Иеремией (18 раз) и клинообразными надписями (Мюллер, Ez. – Studien, 58–62). – «Обнажу меч» – ст. 2.

Иез.5:13. И совершит­ся гнев Мой, и утолю ярость Мою над ними, и удовлетворюсь; и узнают, что Я, Го­с­по­дь, говорил в ревности Моей, когда совершит­ся над ними ярость Моя.

Сильно выраженный антропоморфизм. Пророк и сам явно заражается негодованием Господа и речь его здесь достигает высшей степени гневного пафоса. «И узнают» – уцелевшие, т. е. третья из указанных в 12 ст. частей. «И узнают, что Я, Господь, говорил». – Любимое выражение Иезекииля, не встречающееся у других пророков.

Иез.5:14. И сделаю тебя пустынею и по­руга­ни­ем среди народов, которые вокруг тебя, перед­ глазами всякого мимоходящего.

Иез.5:15. И будешь по­смея­ни­ем и по­руга­ни­ем, при­мером и ужасом у народов, которые вокруг тебя, когда Я про­изведу над тобою суд во гневе и ярости, и в ярост­ных казнях; – Я, Го­с­по­дь, изрек сие; –

Возвращаются естественно от судьбы пленников к судьбе опустошенного города дальнейшим развитием данных 8 и сл. стихов. Страна обратится в пустыню, сравнение с которой будет обидно для всякой земли. – «Примером» наказания, который научит другие народы не грешить. – «Ужасом» перед великими бедствиями, которые постигнут Иерусалим.

Иез.5:16. и когда по­шлю на них лютые стрелы голода, которые будут губить, когда по­шлю их на по­гибель вашу, и усилю голод между вами, и сокрушу хлебную опору у вас,

Иез.5:17. и по­шлю на вас голод и лютых зверей, и обесчадят тебя; и язва и кровь прой­дет по тебе, и меч наведу на тебя; Я, Го­с­по­дь, изрек сие.

Дальнейшее развитие 15b; ст. 16а продолжает даже конструкцию 15 ст., которая затем анаколутически (без соблюдения закона о последовательности мыслей) обрывается. Угроза исчерпывается повторением еще раз указанных в 12 ст. наказаний, но с усилением выражений и добавлением одной новой кары, благодаря чему получается так знаменательное для данного случая число 4; ср. Иез.14.21 и Иез.1.5. Замечательно, что голод выступает в качестве наибольшего бедствия, перед которым отступает назад и меч неприятельский, что соответствовало действительности. Обращает внимание смена 3 л. мн. ч. сначала на 2 л. мн. ч., а затем на 2 л. ед. ч. То, что переписчики не смущались этим и не пытались исправить, Бертолет объясняет тем, что для них связь единичного с целым и олицетворение народа и общества лежало глубже в крови, чем мы в новейшее время можем понять; для них народ и общество построились гораздо менее из отдельных личностей, чем эти последние получали право на существование через свою принадлежность к народу и обществу. Об ужасе перед дикими зверями, являвшимися следствием военного опустошения, очень часто говорится (ср. особ. 4Цар 17.25; Исх 23.29; Втор 32.24; Лев. 26.22). «Доказательство, что культура св. земли во все времена оставалась относительной. Бросается в глаза сопоставление язвы и крови, так как последняя явно не есть проливаемая мечом (ср. Иез.14.19, 17); между тем выражение едва ли имеет патологическую подкладку («кровяной нарыв»), а скорее только аллитерация (постановка рядом слов с одинаковыми буквами в начале, по-евр.: девер – дам) и может быть присловье» (Бертолет).