Глава 14

Окончание ответной речи Иова на речь Софара. 1–17. Надежда Иова на божественное милосердие, дающее ему возможность оправдаться. 18–22. Ослабляющие ее соображения.

Иов.14:1. Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями:

Иов.14:2. как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается.

Иов.14:3. И на него-то Ты отверзаешь очи Твои, и меня ведешь на суд с Тобою?

Бог слишком строг по отношению к Иову (Иов 13.23–36), а между тем он возбуждает сострадание, заслуживает милосердия. Жизнь человека, рожденного слабою женою (Быт 3.16; Иер 51.30) и потому по природе бессильного, непродолжительна, как существование цветка (Пс 36.2, 89.6; Ис 40.6–8), стояние тени (Пс 101.12, 143.4; Еккл 8.13; Прем. 2.5), и печальна сама по себе. Поэтому нет нужды внимательно смотреть за ним и затем наказывать за малейшие проступки («отверзать очи», ст. 3; ср. Зах 12.4).

Иов.14:4. Кто родится чистым от нечистого? Ни один.

Рожденный от зараженных грехом родителей (Пс 50.7), человек по своей природе склонен к греху (Иов 15.14, 25.4). Он грешит непроизвольно (Иов 15.16), в некоторых грехах совершенно не виноват. Достойно ли ввиду этого наказывать его?

Иов.14:5. Если дни ему определены, и число месяцев его у Тебя, если Ты положил ему предел, которого он не перейдет,

Иов.14:6. то уклонись от него: пусть он отдохнет, доколе не окончит, как наемник, дня своего.

Земная жизнь человека есть единственное время для пользования благами счастья (Иов 7.7, 14.22), в тех пределах, границах, которые указаны им Богом (ст. 5; ср. Пс 38.5–6). И если теперь, по воле Господа, существование Иова подходит к концу, то Он должен «уклониться от него» (с евр. «отвратить взоры свои», ср. Иов 7.19; Иов 10.20), «доколе не возрадуется своему дню, как наемник», т. е. должен прекратить наказания, чтобы Иов мог испытать в последние минуты своей жизни чувство радости (ср. Иов 10.20–22).

Иов.14:7. Для дерева есть надежда, что оно, если и будет срублено, снова оживет, и отрасли от него выходить не перестанут:

Иов.14:8. если и устарел в земле корень его, и пень его замер в пыли,

Иов.14:9. но, лишь почуяло воду, оно дает отпрыски и пускает ветви, как бы вновь посаженное.

Иов.14:10. А человек умирает и распадается; отошел, и где он?

Иов.14:11. Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает:

Иов.14:12. так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего.

Продолжение прежней мысли. Со стороны пользования жизнью участь человека печальнее участи дерева. Срубленное или посохшее, оно при благоприятных условиях (ст. 9) продолжает существование в отпрысках, побегах. Умерший же человек не возвратится к жизни «до скончания неба» (ст. 12), т. е. никогда, так как небеса вечны (Пс 88.30, 148.6; Иер 31.35), при конце мира они подлежат изменению, но не уничтожению (Ис 65.17, 66.22; 2Пет 3.13). Безвозвратное исчезновение полного жизни человека напоминает бесследное исчезновение вод (ст. 11, ср. Ис 19.5).

Иов.14:13. О, если бы Ты в преисподней сокрыл меня и укрывал меня, пока пройдет гнев Твой, положил мне срок и потом вспомнил обо мне!

Перечисленные Иовом данные, при помощи которых он рассчитывает оправдаться пред Богом, не будут однако приняты Последним во внимание, пока Он находится в состоянии гнева (Иов 9.13). Иов умрет, как отверженный Господом грешник. Не допуская этой мысли ранее (Иов 13.15), он не может примириться с нею и теперь, – выражает желание умереть только на время, пока продолжается гнев Господа, под условием воскреснуть потом и возвратиться на землю со всеми признаками божественного благоволения.

Иов.14:14. Когда умрет человек, то будет ли он опять жить? Во все дни определенного мне времени я ожидал бы, пока придет мне смена.

Иов.14:15. Воззвал бы Ты, и я дал бы Тебе ответ, и Ты явил бы благоволение творению рук Твоих;

Несмотря на сомнение в исполнимости высказанного желания («когда умрет человек, то будет ли он опять жить?», ср. Пс 88.49), Иов представляет его осуществившимся и как бы созерцает факт своего оправдания. Временно укрытый в шеоле, он ждал бы окончания назначенного ему пребывания в нем, ждал бы перемены («пока придет мне смена») своего состояния, отношения к Богу. «Бог воззвал бы, и он дал бы Ему ответ», – воззвал не с целью обвинения, а для того, чтобы дать возможность оправдаться (ср. Иов 13.22), вместо гнева проявил бы милость.

Иов.14:16. ибо тогда Ты исчислял бы шаги мои и не подстерегал бы греха моего;

Иов.14:17. в свитке было бы запечатано беззаконие мое, и Ты закрыл бы вину мою.

Иов испытал бы тогда полное блаженство, сила которого уясняется путем противоположения его современному состоянию. «Но теперь, – говорит страдалец, по точному переводу с еврейского, – Ты исчисляешь мои шаги, подстерегаешь мои поступки. Ты запечатал преступление мое в мешке и положил печать на беззаконие мое». Исчисленные грехи Иова «запечатаны в мешке», – вполне хорошо сохранены для соответствующего наказания, не будут забыты и не останутся без возмездия.

Иов.14:18. Но гора падая разрушается, и скала сходит с места своего;

Иов.14:19. вода стирает камни; разлив ее смывает земную пыль: так и надежду человека Ты уничтожаешь.

Составляющее потребность всей души Иова желание временного пребывания в шеоле уничтожается доводами рассудка. Сомнение: «когда умрет человек, то будет ли он опять жить?» (ст. 14) берет перевес. Если уничтожаются и не остаются незыблемыми твердые предметы, – горы, камни и скалы, то тем более не может иметь места слабая надежда Иова на возвращение к жизни после временного пребывания в шеоле.

Иов.14:20. Теснишь его до конца, и он уходит; изменяешь ему лице и отсылаешь его.

И действительно, создаваемое смертью бедствие вечно («теснишь... до конца», – евр. «lanezah» – «на веки»; Иов 20.7). Как и всякий человек, Иов умрет с обезображенным смертью лицом («изменяешь ему лице»), уйдет и более не возвратится к земной жизни (ср. «отойду, – и уже не возвращусь» – Иов 10.21).

Иов.14:21. В чести ли дети его – он не знает, унижены ли – он не замечает;

Иов.14:22. но плоть его на нем болит, и душа его в нем страдает.

Смерть прекращает всякое сношение с землею: умершему неизвестна даже судьба его близких (ст. 21; ср. Еккл 9.5–6); его плоть ощущает лишь то, что касается непосредственно ее самой, его душа плачет лишь о себе (ст. 22).