Вечность

Вечность. Обыкновенно различают два понимания В.: 1) под нею разумеют бесконечно продолжающееся время, бесконечную сумму моментов, из которых слагалось, слагается и будет слагаться прошедшее, настоящее и будущее. Говорят: мир вечен, разумея, что он всегда существовал и будет существовать, причём процесс существования заключается в постоянных изменениях, в нем происходящих, которые измеряются временем. 2) под В. разумеют нечто противоположное времени, то, что не допускает в себе никаких изменений и в чем поэтому нет ни прошедшего, ни будущего. Истинное бытие, говорят, не мыслимо существующим во времени. Во времени возможно лишь бывание, становление. Процесс существования во времени заключается в том, что предмет или существо непрестанно переходят от одной формы бытия к другой. Каждый отдельный момент имеет своим содержанием никогда не осуществимое стремление принять устойчивую форму. Таким образом, то, что живёт во времени, характеризуется лишь стремлением к действительному существование, к действительному бытию, но оно лишь бывает, а не есть действительно. Понятая бытия и В. оказываются совпадающими, и ясно, что предикаты действительно существующего и вечного должны быть прилагаемы к одному Богу. Только второе понимание В. должно быть признано правильными. Понятия перемен и В. взаимно исключают друг друга. В сущности, даже отрицающее бытие Божие и называющее мир вечным разумеют не то, что вечна солнечная система или вечно наклонение земной оси к эклиптике под углом в 23°, а то, что вечен неизменный субстрат мира – материя или энергия, вечны неизменные законы, управляющее мировыми переменами, т. е., значит, вечно нечто, не подлежащее условиям времени. С точки зрения тех представителей эволюционной философии, которые не признают существования неизменных законов природы и неизменности норм мышления, не существует ничего вечного и В., а есть лишь время. Если мы примем во внимание, что изменения в проявлениях субстрата, совершающейся по необходимости, не мыслимы без изменений в самом субстрате, то мы должны принять дилемму, что действительно вечен или только Бог, или нет ничего вечного. Мы верим в бытие Божие (см. Бог) и, следовательно, в Его В., но, вместе с этим, допустима и должна быть принята вера, что нечто, что не является вечным само по себе, может стать вечным, т. е., что стремление конечного существа принять окончательно устойчивую форму может осуществиться, и тогда это существо из бывающего станет действительно сущим. Ясное учение о В. Божией, выраженное хотя и не в философских терминах, но в доступных пониманию всякого предложениях о неизменяемости и бесконечной продолжаемости Божественного существования находится в Божественном Откровении, и не находится ни в книгах, ни в предании никакой религии, не имевшей одним из своих источников откровения. Классический текст о В. Божией есть: «Я есмь Сущий» (Исх.3:14; ср. Втор.32:40). О В. Божией говорится в псалме Моисея: «пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний» (Пс.89:5; см. там же ст. 2). В 101 псал. (13 и 26 – 28). У пр. Исаии (40:28; 41:4; 43:10; 44:6; 48:12; 57:15). У пр. Иер.10:10. В Новом Завете: во 2Пет.3:8; у ап. Павла 1Тим.1и 6:16; в Откр.1:8 и 17; 4:8–10; 11:17. И везде в Св. Писании В. Божия неизменно и несомненно предполагается. В языческих религиях идея существа, не подлежащего условиям времени, не находит себе ясного выражения, но в языческой философии эта идея формулируется и развивается очень рано. Уже элеаты своим учением о бытии и бывании много содействовали выяснению взаимного отношения понятий времени и В. Позднее Платон в своём Тимее формулирует учение об этом взаимоотношении таким образом. Отец вознамерился создать вселенную по образцу существа вечного (идей). «Но природа-то этого существа действительно вечная; а это свойство сообщить вполне существу рождённому было невозможно; тогда он придумал сотворить некоторый подвижной образ В., и вот, устрояя заодно небо, создаёт пребывающий в одной В. вечный, восходящий в числе образ, – то, что назвали мы временем. Ведь, и дни, и ночи, и месяцы, и годы, которых до появления неба не было, – тогда, вместе с установлением неба, подготовил он и их рождение. Все это – части времени, а что мы называем было и будет, – только рождённые его виды, которые мы, без сознания, неправильно переносим на вечную сущность. Мы ведь говорим: она была, есть и будет; но по истине идёт к ней только есть; а было и будет прилично прилагаются, собственно, к рождению, идущему во времени, так как это – движения; всегда неподвижно тождественному не свойственно являться во времени ни старее, ни моложе, ни быть происшедшим некогда, ни произойти теперь, ни получить происхождение в будущем, – не свойственно вообще то, что рождение придало предметам, движущимся в области чувства; это все виды (лишь) подражающего В. и вращающегося по законам числа времени» (Тимей. Д. 37 – 38, перевод Карпова). У Аристотеля раскрыто учение о вечном бытии, заключающем в себе время (о небе), и о вечном неподвижном Перводвижителе (12 кн. метафизики). Неоплатоники развивали о В. мысли Платона: Плотин в Эннеаде (3, кн. 7, гл. 1, 2, 4), Прокл в II комментарии на Тимея. Из христианских мыслителей блаж. Августин первый дал замечательное рассуждение о времени, которое много способствует пониманию В. Августин отмечает, что мы измеряем временем то, что уже не существует, что прошло. Измеряя в произнесённом слове долгие и короткие слоги, мы измеряем нечто исчезнувшее, улетевшее в пространство. «Стало быть, говорит Августин, я измеряю не слоги, так как их уже нет, а нечто остающееся глубоко напечатлённым в моей памяти. Я измеряю время в духе своём... Я в себе самом измеряю впечатление, оставляемое преходящей действительностью, впечатление, переживающее эту преходящую действительность... Его я измеряю, когда измеряю время; следовательно, время есть ни что иное, как такое впечатление, или оно неизмеримо для меня» (Исповедь 6, 11). Это рассуждение Августина подсказывает мысль о том, как время может переходить в В. Личный взгляд автора настоящего рассуждения тот, что отношения по времени символизируют собою отношения причинности, предыдущее есть причина, последующее – действие (подробное выяснение и обоснование этого взгляда см. С. Глаголева «Сверхъестествен. Откровение и естеств. Богопозн. вне истинной церкви». Часть II, гл. I, особенно 272 – 274 стр.). Во времени живёт то, что имеет вне себя причину своего происхождения. Будучи не самобытным по своему происхождению, существо в своём развитии может зависеть от многих причин (Божественная помощь, влияние других лиц, окружающие условия) и от себя самого (своей свободной воли). Результат действия этих разнообразных причин не может уничтожиться, ибо с точки зрения современной науки ничто не уничтожается; немыслимо также, чтобы полученное в результате духовное содержание могло на что-нибудь распасться или войти в состав чего-либо более сложного (см. бессмертие). Всякий процесс развития должен предполагать для себя окончание, достижение предельного состояния. Разумное существо или достигнет возможно полного развития своих способностей в идеальном направлении или, наоборот, дойдёт до разрушения в своём духе всех идеальных зачатков. При достижении этого предельного состояния прекращается становление, бывание, и утверждается бытие. Имеющая после этого начаться неизменяемость не есть мертвенность. Это будет постоянное наслаждение существа вследствие неизменно блаженного общения с Богом и со всем, что будет святого, и вследствие полноты собственного духовного содержания. Это – для существ достигших идеального развития, противоположный полюс должен быть, очевидно, мучительным разобщением со всем добрым. Мы, обыкновенно, отождествляем неизменяемость с безжизненностью, потому что жизнь доступная нашему наблюдению при настоящих условиях представляет собою непрерывную цепь изменений, но анализ раскрывает нам, что эта теперь единственно доступная нашему пониманию жизнь не есть жизнь истинная, это – только стремление к истинной жизни; перемены, которых ищет человек, это ступени, по которым он хочет подняться к тому, что неизменно. В этом мире не может быть достигнут этот предел, потому что этот мир в своём настоящем виде есть только совокупность условий для развития разумных существ, а не блаженный удел для достигших идеального развития. Для них мир должен преобразоваться, и они сами вступят в него преобразованными. О первом учит ап. Пётр: «мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, в которых обитает правда» (2Пет.3:13). О втором учит ап. Павел: «сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное... Не все мы умрём, но все изменимся... Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечётся в нетление, и смертное сие облечётся в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою» (1Кор.15:44,51,53–54). Размышление приводит нас к выводу, что этот идеальный строй, когда не будет мучительного времени и настанет блаженная В., должен утвердиться, но при настоящих условиях для наших духовных очей он является непредставимым. «Ещё не открылось, что будем» (1Ин.3:2).

С. Глаголев