Ианней-Александр

Ианней-Александр, один из пятерых сыновей Иоанна Гиркана I, бывшего иудейским верховным правителем и первосвященником в 135–104 г. до р. Хр. Когда умер Иоанн Гиркан, старший из сыновей его – Иуда, носивший греческое имя Аристовула, унаследовал первосвященство отца, а верховное правление должно было, согласно последней воле почившего, остаться в руках его вдовы, матери Аристовула. Крайний властолюбец, – Аристовул решил, однако, объединить в своих руках все наследие отца и не остановился для этих планов пред. самыми ужасными мерами. Главную свою соперницу – мать он заключил в темницу, где она умерла голодною смертью, а братьев все время томил в узах, погубил любимейшего из них Антигона и, достигнув своей цели, переменил звание «верховного правителя» на царское, возложив на себя корону. Так восстановилось, после 381-летнего перерыва, царское правление в народе израильском. Но добытая столь ужасною кровью корона скоро задавила своею тяжестью самого Аристовула. Мучась от страшных угрызений совести, он преждевременно сошел в могилу, процарствовав всего один только год (104–103 г. до р. Хр.). Тотчас после смерти несчастного, супруга его Саломия (носившая также и греческое имя Александры) освободила братьев его от уз и передала престол и первосвященство старейшему и способнейшему из них Ианнею или Александру, одновременно с чем стала также и его женой. Иосиф Флавий рассказывает, что этот Ианней с самого дня рождения был в ненависти у своего отца и по самый конец его жизни не являлся ему на глаза, проживая в Галилее. За исключением сомнительности последнего, – ввиду того, что Галилея едва ли входила тогда в пределы Иудеи, – можно не отказать Иосифу в достоверности самой этой опалы, не столь достоверную причину которой он указывает в откровении, бывшем Гиркану на вопрос, какой из его любимых сыновей (Антигон или Аристовул) будет ему преемником, причем, вопреки ожиданию, был назван Александр (Ианней). Тотчас по восшествии на престол, Александр заявляет себя, как государь жестокий, умертвив одного из своих братьев, заикнувшегося о претензиях на престол; и все его 26–27-летнее царствование (103–76 г. до р. Хр.) протекло в постоянных междоусобных войнах с ненавидевшими его (за происхождение от невольницы) иудеями, жестокое обращение с которыми заслужило ему, по справедливости, прозвище фракиды, т. е. «губителя». При внутренней борьбе с собственными подданными, Ианней затевал не всегда счастливые походы и на внешних своих врагов, сопровождавшиеся тою же необузданною жестокостью и всякого рода эксцентричностями.

Придерживаясь завоевательного характера прежних правителей и пользуясь междоусобиями сирийских Антиохов – Грипа (124–113 г.) и кизического (113–95), Александр прежде всего задумал прибрать к своим рукам остававшиеся из приморских городов непокоренными – Птолемаиду и Газу, с окрестностями, и осадил первый из них. Приглашенный на защиту обижаемых (и оказавшийся в отношении к ним в роли такого же завоевателя, как и Александр), – Птоломей Латур, властитель острова Кипра, оттеснил своего соперника к его пределам и в решительной битве у р. Иордана нанес ему страшное поражение, после которого долго грабил и свирепствовал в окрестных местностях. Такая несчастная неудача Александра всю страну иудeйcкyю открыла наступательному движению Птоломея, – и только благодаря тому, что последний предпочел прежде отправиться на Египет, где недоброжелательствовавшая ему мать (Клеопатра) затевала против него встречную кампанию, Иудея выиграла время избежать совершенного разорения. Заручившись солидарностью с Клеопатрой и пользуясь отступлением Птоломея к Газе, Ианней поспешил вознаградить свои неудачи и успел взять несколько нижнесирийских крепостей и приморских городов, в числе их была и Газа, оставшаяся беззащитною после ухода Птоломея на Киир.

Между тем значительный переворот в делах Сирии – в связи с домашними неурядицами – создал новые затруднения и опасность для Ианнея. Антиох VIII Грпп, продержавшись на царстве 29 лет, при постоянной вражде с другим Антиохом IX кизическим, скончался. Этот последний так же скоро сошел со сцены, пав от руки сына Грипова Селевка VI, который в свою очередь погиб, побежденный сыном своей жертвы – Антиохом X Благочестивым. Попытка брата Селевкова – Антиоха XI – свергнуть соперника стоила ему жизни, но два другие брата – Филипп и Димитрий III Евкер – покончили с Антиохом Х-м и, разделив между собою власть, все-таки не водворили мира в давно жаждавшей его Сирии. Как раз с этим последним переворотом в Сирии совпало в Иудее стoлкнoвeниe Александра с фарисеями и возбужденными ими иудеями, глубочайшие основания для которого надо полагать в развитии вообще внутренних отношений со времени основания асмонейской династии. Политика Асмонеев вообще шла в разрез с воззрениями и стремлениями фарисейства, отклоняясь от него тем дальше, чем оно являлось упрямее. Не без злобы могли смотреть фарисеи, что такой грубый солдат, как Ианней, – их первосвященник и владыка, священнодействие коего во Святом Святых казалось просто осквернением святыни, ввиду особенно его сомнительного происхождения и полного отсутствия той мучительно мелочной казуистичной ревности, избыток которой фарисеи ставили мерилом добродетели. Как и следовало ожидать, открытое возмущение против Ианнея вспыхнуло во время совершения им богослужения. В праздник Кущей, когда народ приходил в храм с пальмовыми и лимонными ветвями, на первосвященника вдруг посыпался целый дождь лимонов в то самое время, когда он приближался к алтарю, чтобы совершить жертвоприношение, причем импровизаторы этого дождя, громко укоряя Ианнея за происхождение от невольницы, объявляли его недостойным первосвященнического служения. Ианней был не из тех, которые спокойно могли бы перенести такую обиду. Он призвал солдат, и жертвами демонстрации тут же пали до 6.000 человек. Ожесточение, конечно, от этого только еще более усилилось и ждало лишь первого случая, чтобы прорваться наружу с новою силой. Случай этот скоро представился. Ианней затеял новую войну – с аравийцами, и после одного несчастного сражения, едва избегнув плена, прибежал в Иерусалим с позором. Шесть лет после этого (около 96–90 г.) он не мог подавить открытого недовольства иудеев, – несмотря на то, что, двинув на них свои иноземные полки, положил костями до 50.000 собственных подданных. Наконец, когда и это лишь более воспламенило ярость народа, он, истомленный борьбою, решил пойти на уступки и, предлагая мир, спрашивал, что ему надлежит делать. Вместо всяких условий, толпа дружно искренно высказала пожелание, чтобы он сам лишил себя жизни, и тотчас же призвала из Сирии на помощь Димитрия III Евкера, который и не замедлил нагрянуть на Александра со своим 43.000 войском (около 88 г. до р. Хр.), расположившись станом близ Сихема. В происшедшем вскоре за сим сражении Александр потерял всех своих наемных воинов, и для дальнейших успехов Димитрий встретил препятствие, как кажется, благодаря только тому, что опасность от него, как Селевкида, иудеи нашли гораздо большею, чем от национальной династии Асмонеев, все же обеспечивавшей свободу иудейского государства. Этим удобно объясняется благоприятный поворот дела на сторону Александра и замечание Иосифа Флавия, что после первого же поражения Александра 6.000 иудеев «сжалились» над ним и, сплотившись около него, оттеснили Димитрия к своим пределам. Не сумев воспользоваться этими благоприятными обстоятельствами, Александр занялся преследованием главных вожаков восстания и, поймав их в количестве 800 человек, расправился с ними самым варварским образом: несчастные висели на крестах в то время как Ианней – это чудовище разнузданности и жестокости – пировал на их глазах со своими наложницами и избивал их жен и детей. Остальные «мятежники», – до 8.000 человек, – спасли свою жизнь бегством за пределы отечества, и в Иудее водворилось нечто похожее на затишье, если не мир.

В Сирии тем временем известная династия Селевкпдов переживала свою последнюю агонию, отозвавшуюся и на Иудее. Возвратившись из Иудеи после войны с Ианнеем, Димитрий III поднял оружие на своего брата Филиппа и нашел смерть в плену у парфян. Младший из 5 сыновей Антиоха Грипа – Антиох XII (по прозванию Дионис) продолжил восстание, но погиб в походе на Аравию, затеянном одновременно с восстанием на брата. Во время этого аравийского похода, который должен был идти чрез иудейские пределы и вызвал столкновение Антиоха с Ианнеем, неудачное для последнего, Антиох, последний из Селевкидов, погиб, но и сирийское соседство сменилось для Иудеи не менее беспокойным, когда в нижней Сирии и Дамаске воцарился аравийский царь (Набатейской династии) Ареф(т)а III. Ианней не удержался, чтобы не испытать силу этого нового своего соседа, с трех сторон соприкасавшегося с Палестиной, и завязал с ним решительное сражение, которое и проиграл. К счастью, Арефе не вскружила голову эта удача, и он ограничился мирным договором с побежденным, а Ианней переправился за Иордан и к востоку от него три года (84–81 г.) забавлял свою храбрость разрушением и иудаизированием лежащих здесь городов. Это утишило нисколько недоброжелательство к нему иудеев, так что он встречен был ими даже с торжеством, как славный продолжатель блестящих подвигов Иоанна Гиркана, далеко раздвинувший границы иудейского государства за пределы, в которых оно было при том.

Три последние года своей многомятежной жизни (81–78 г.) Ианней страдает последствиями непомерного пьянства, результатом чего была и самая смерть его при осаде одной из заиорданских крепостей. Любопытен для характеристики его личности и царствования разговор, который пред смертью он вел со своею супругой. Когда эта неутешно оплакивала пред ним грядущую участь свою и детей, долженствовавших остаться беспомощными сиротами и наследовать ненависть к нему всего народа иудейского, Ианней дает ей совет – утаив его смерть от воинов до взятия крепости и явившись в Иерусалим победительницею, обратиться к покровительству фарисеев, пригласить их в ближайшие советники, что привлекло бы, затем, благосклонность к ней и всего народа. Для лучшего успеха этого рискованного предприятия (так как фарисеи, с которыми предстояло иметь дело, разделяли общую ненависть к царю по своим личным счетам с ним) Ианней научает супругу выдать фарисеям его труп, яко бы из желания доставить им возможность отомстить ему поруганием, – причем Александра должна была обещать фарисеям ничего не предпринимать в свое царствование без их руководства. Уловка удалась как нельзя лучше. Польщенные фарисеи сделали даже больше, чем мог надеяться сам царь. Они тотчас – со свойственным им одним влиянием – огласили в народе великими дела Александра, а похвалами его справедливости и истинно царственным доблестям достигли того, что растроганный народ слезно оплакал его кончину и устроил ему похороны не хуже всех прежних царей. Не менее удачно разрешилась опасность для его супруги, признанной тотчас же царицею. Строго соблюдая условия, она старалась быть прямою противоположностью своего мужа в отношении к фарисеям и вообще в политике своего царствования. Сделав старшего из своих сыновей – Гиркана II – первосвященником, как менее способного к правлению по своей вялости, и устраняя по времени от участия в правлении меньшего – Аристовула – за его неумеренную, слишком напоминавшую отца, отвагу, Александра направила по масштабу фарисеев все управление государством, восстановила отмененный свекром ее – Гирканом I – древние фарисейские узаконения и тем привлекла к себе любовь народа, как богобоязненная правительница, по сердцу фарисеев. Это время было цветущее для фарисейского владычества, и фарисейские предания прославляют его, как «золотое время», в которое даже почва земли, как бы в награду за набожность царицы, отличалась каким-то чудесным плодородием (76–67 г. до р. Хр.).

Архим. Иосиф