Иаков, второй сын еврейского патриарха Исаака

Иаков, он же Изpаиль, – второй сын еврейского патриарха Исаака от Ревекки. Дети патриарха Исаака – близнецы Исав и Иаков – являются разрешением девятнадцатилетнего неплодства их матери. Второй родился непосредственно за первым, как бы держась за его пяту, от чего и назван был «Иаковом», т.е. «запинателем» (Быт.25:26). Неодинаковость характера близнецов была открыта Ревекке Богом еще до их рождения. Придя в возраст, дети обнаружили полную противоположность в своих взглядах и привычках. Исаву не нравились мирная пастушеская жизнь и скромный быт, установившийся в шатрах его родителей. Крепкую и отважную натуру Исава более привлекала к себе жизнь охотника-зверолова, с ее приключениями и опасностями: «и стал Исав человеком полей». Иаков, напротив, отличался сдержанным, спокойным характером, домовитостью, верностью семейному укладу и преданиям рода: и был «Иаков человеком кротким, живущим в шатрах» (Быт.25:27). В силу ли закона противоположностей, или по иной какой причине, кроткий Исаак привязался к Исаву, а энергичная, живая Ревекка – к Иакову (Быт.25:28). Дальнейшие события в жизни братьев-близнецов: продажа Исавом Иакову преимуществ своего первородства (двойная часть наследства, религиозно-общественное представительство рода, преемство великих обетований), необдуманная женитьба первого на двух язычницах-хеттеянках, вполне соответствовавших характеру и наклонностям Исава, но уже совсем не подходивших под строй домашней жизни Исаака и Ревекки (Быт.26:34–35), наглядно выяснили, что легкомысленный зверолов-охотник не мог стать прямым преемником и продолжателем великой миссии патриархов еврейского народа; последняя требовала от своего представителя уважения к традиции, ясного и спокойного ума для восприятия и усвоения божественного обетования и учения, нравственной устойчивости для их сохранения в себе и других. Таким именно и был второй сын Исаака – Иаков, хотя некоторые из наиболее выраженных отрицательных сторон его характера требовали еще значительного воздействия на него промыслительных влияний.

Полное закрепление за Иаковом прав и преимуществ первородства совершилось у постели его дряхлого отца. Находчивая Ревекка сумела устроить таким образом, что вместо необузданного «человека полей» предсмертное отеческое благословение первородства получил привязанный к шатрам своих родителей Иаков. Только выйдя из палатки отца, Исав почувствовал всю невознаградимость своей потери. «И возненавидел Исав Иакова за благословение, которым благословил его отец его; и сказал Исав в сердце своем: приближаются дни плача по отце моем, (после них я безнаказанно) убью Иакова, брата моего. И пересказаны были Ревекке слова Исава» (Быт.27:41–42).

Чтобы предохранить Иакова от мести старшего брата, родители решаются отправить его в месопотамский город Харргин, к дяде Иакова (брату Ревекки) Лавану. Там он должен был найти себе и жену из своего рода, достойную будущего патриарха (Быт.27:42–46, 28:1). Благословение, преподанное Исааком при отправлении Иакова (Быт.28:3–4), свидетельствует, что патриарх уже примирился в своей душе с тою переменой, какая произошла в положении его сыновей, видя в том волю Божию. Приняв благословение, Иаков покинул шатры своих родителей. Душевнее состояние его было далеко не из спокойных. Привыкший к удобствам семейной обстановки, а теперь одинокий, гонимый и бездомный, идущий по совершенно неизвестной ему местности, – он подвергался возможности различных приключений. Тревожное настроение путника не могло не увеличиваться при мысли и о том, что ожидает его в будущем: как отнесутся к нему родственники, как впоследствии сложатся его собственные отношения к старшему брату и др. Конечно, с благословением и обетованиями первородства, он мог подкреплять себя надеждою на помощь Божию, но надежда эта могла в значительной степени ослабляться сознанием того способа, которым было приобретено это первородство. Чудесное сновидение, посетившее Иакова в Лузе, положило конец его беспокойству. Увидев лестницу и Ангелов, Иаков почувствовал, что он не одинок на земле: над ним простиралась охраняющая рука Иеговы; а услышав обращенный к нему голос божественного благословения и обетования, – успокоился и относительно того, что произошло у постели престарелого Исаака: не Иакову и не Ревекке, а самому промыслу угодно было, чтобы первородным стал не Исав. Но, вместе с этой успокоительною мыслию, в сознание Иакова должна была войти и другая. Чрезвычайным образом приобретенное первородство обязывало его быть достойным своего положения в значительно большей степени, чем если бы он оказался первородным по обычному порядку вещей. В ознаменование чудесного видения был воздвигнут камень, с возлиянием на нем жертвенного елея. Местечко Луз получило новое название – Бет-Эль (Вефиль), т.е. дом Божий. «И положил Иаков обет, сказав: если Господь Бог будет со мною и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь моим Богом, – то этот камень, который я поставил памятником, будет у меня домом Божиим; и из всего, что Ты, Боже, даруешь мне, я дам Тебе десятую часть (Быт.28:10–22).

Из дальнейшего библейского текста мы узнаем, что Иаков благополучно прибыл в Харран, поселился у Лавана, и принял самое деятельное участие по наблюдению над стадами дяди. Отрадою и ободрением Иакову в его трудах служила любовь юноши к младшей дочери Лавана Рахили. Не имея в своем распоряжении ничего, что могло бы служить вещественным брачным веном Лавану, Иаков предложить служить семь лет. Лаван согласился. «И служил Иаков за Рахиль семь лет. И они показались ему за несколько дней, так как он любил ее». Когда, по истечении означенного срока, дядя отдал племяннику не Рахиль, а ее старшую сестру, больную глазами Лию (оправдываясь обычаем востока выдавать в замужество прежде старшую дочь), Иаков решился проработать дяде еще семь лет, чтобы иметь в супружестве и ту, которую любил (Быт.29:1–29).

От Лии Иакову родились сыновья: Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Завулон и дочь Дина. От Рахили: (в доме Лавана) Иосиф и (впоследствии, на пути в Ханаан) Вениамин. От служанки Лии Зелфы: Гад, Асир. От служанки Рахили Валлы: Дан, Неффалим (Быт.29:30–35, 30:1–24, 35:16–18). Пользуясь удобным моментом, Иаков обратился к тестю с такою просьбой: «За четырнадцать лет я достаточно поработал для тебя. Господь видимо благословил тебя с моим приходом. Позволь же мне теперь взять жен и детей и возвратиться на родину. Ведь пора поработать и для собственного дома». Благословение Божие, посетившее дом Лавана с приходом Иакова, было, действительно, слишком очевидными» (Быт.30:30). Но очевидным для Лавана в данный момент представлялось и то, что отпустить от себя такого работника, каким был Иаков, – значило оказать своему хозяйству плохую услугу. Чтобы задержать зятя, Лаван предложил последнему, не пожелает ли он остаться в его доме за какую-нибудь определенную плату. Рассудив, Иаков отвечал: «Я остаюсь, но ничего не давай мне. Сделай только то, о чем я попрошу тебя. В свободное время мы пройдем по стадам и отделим пестрый скот от гладкого. Гладкий скот, а равно и весь пестрый приплод от него будут моими». Лаван согласился, не предполагая, что гладкий скот может дать большой приплод пестрого. Однако, благодаря находчивости Иакова (Быт.30:37–43), случилось именно так. Несколько раз изменялось условие, и всегда дело обращалось в пользу Иакова. В короткое сравнительно время (в 6 лет) Иаков сделался обладателем значительных стад (Быт.30:25–43). Такое быстрое обогащение Иакова в ущерб достоянию Лавана не могло, конечно, понравиться семейству последнего. Дети Лавана, не стесняясь, вслух выражали свое неудовольствие. Изменился в отношении к Иакову и сам Лаван (Быт.31:1–2).

Патриарх понял, что выходом из Харрана нельзя было медлить. Воспользовавшись отсутствием тестя и его сыновей во время стрижки овец, Иаков забрал своих жен, детей, рабов, рабынь, скот и имущество и двинулся по направлению Ханаана. Немного суеверная Рахиль, тайно от Иакова, захватила с собою и домашние терафимы (амулеты) своего отца, надеясь, быть может, принести этим счастье своей будущей семейной жизни. Нетрудно вообразить себе удивление Лавана и его сыновей, когда они возвратились домой. Лаван бросился за зятем и догнал его в Галааде, к северу от Дамаска. Здесь между родственниками произошел крупный разговор. «Что это ты наделал? – кричал Лаван на Иакова. – Ты обманул меня, – увел дочерей моих, как пленниц, не дав мне возможности даже проститься с ними и их детьми»... Иаков отвечал, что он не крал никаких богов. Лаван обошел шатры, но не нашел ничего, что бы мог назвать своим. Тогда рассердился Иаков. Он высказал все, что у него накопилось в сердце против тестя. Чтобы загладить происшедшее, Лаван предложил Иакову заключить между ними мирный договор, по которому ни тот, ни другой не должны были отселе питать друг к другу каких-либо злых намерений. Договор был заключен, и родственники разошлись: один возвратился в Харран, другой продолжал свой путь по направлению к Ханаану (Быт.31:3–55, 32:1).

Страх погони Лавана сменился в душе Иакова страхом встречи с братом. Если удобно и легко было избежать мести одинокому, то почти невозможно было сделать это теперь, с многочисленным караваном и стадами. «Сонм» Ангелов, виденный Иаковом на границах Ханаана («Маханаим»: Быт.32:1–2), должен был до некоторой степени ободрить патриарха. Но и после этого видения смущение его оставалось все же очень значительным. К Исаву было отправлено умилостивительное посольство со словами: «Так передайте господину моему Исаву: вот что говорит раб твой Иаков: жил я у дяди Лавана и прожил у него доныне. Есть у меня волы, ослы, мелкий скот, рабы и рабыни. Шлю известить о себе господина моего Исава, дабы приобрести рабу твоему благоволение в очах твоих». Возвратившись, послы передали: «Ходили мы к брату твоему Исаву, но вот он сам идет навстречу тебе, а с ним 400 (вооруженных) человек». Дрогнуло сердце Иакова. Чтобы сохранить от гибели хотя часть своих людей и имущества, он разделил стан на две половины, рассчитывая, что пока подвергается уничтожение одна половина, – другая может спастись бегством. Но тревожное сознание ненадежности этих мер обращает мысль патриарха к Тому, Кто один мог бы защитить человека (Быт.31:3). Подкрепив себя молитвой, Иаков продолжает начатые им распоряжения. Выделив из стад по 200 коз и овец, 2 по 20 козлов и овнов, 30 дойных верблюдиц, 40 коров, 20 ослиц, по 10 ослов и волов, – он образовал из них несколько мелких стад, расположенных на известном расстоянии одно от другого. Пастухам их было наказано: «Если встретится с тобой брат мой Исав и спросит: чей ты, куда идешь, чье это стадо? то ответь: раба твоего Иакова. Это подарок, посланный господину моему Исаву. Вот и сам он идет за нами». «Умилостивлю его дарами, которые идут передо мною (думалось Иакову), а потом уже увижу лицо его: быть может, и примет меня». «И пошли дары пред ним, а он ту ночь остался ночевать в стане». Но сон, видимо, бежал от глаз его. Не доверяя действенности подарков, Иаков встал и приказал переправить на противоположный берег реки Иавок ту часть стана, в которой проводил ночь. Когда все расположились по своим местам и стан вновь погрузился в ночную дремоту, патриарх встал, вышел из шатра и направился в поле. Происшедшая здесь таинственная борьба Иакова с Богом заметно подкрепила патриарха. «Понеже укрепился если с Богом (заметил ему его таинственный борец), – и с человеки силен будеши. Не прозовется ктому имя твое: Иаков, но – Израиль (Богоборец). И нарек Иаков имя месту тому Пенуэл (Лицо Божие), ибо, – говорил он, – я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя. И взошло солнце, когда он проходил Пенуэл; и хромал он на бедро свое. Поэтому и доныне сыны Израиля не едят жилы (ntrvus ischiadicus) которая на суставе бедра, потому что боровшийся коснулся жилы на суставе бедра Иакова». Завидев приближение Исава, а с ним многочисленной дружины вооруженных людей, Иаков разместил свое семейство в таком порядке: впереди поставил Валлу и Зелфу с Даном, Неффалимом, Гадом, Асиром; за ними Лию с Рувимом, Симеоном, Левием, Иудой, Иссахаром, Завулом, Диной; позади всех Рахиль с Иосифом. Когда Исав был уже вблизи, Иаков подошел к нему и поклонился семь раз до земли. Увидев Иакова, Исав поспешил к. нему на встречу, обнял его, целовал и плакал. «А это кто у тебя?» – спросил он. «Дети, которых Бог даровал рабу твоему», – отвечал Иаков. Тут подошли служанки с детьми и сделали поклон; за ними подошла Лия с детьми и также поклонилась; то же сделали, наконец, и Рахиль с Иосифом. Проводивши взглядом последних, Исав обратился к брату: «А для чего у тебя то множество стад, которое я встретил по пути?» «Для того, чтобы рабу твоему приобрести благоволение в очах господина моего», – отвечал Иаков. «У меня, брат, много и своего, – сказал Исав. – Пусть твое останется у тебя!» «Нет, если я приобрел благоволение в очах твоих, – настаивал Иаков, – прими дар мой от руки моей, ибо я увидел лицо твое, как если бы кто увидел лицо Божие. И ты был благосклонен ко мне! Прими же благословение мое, которое я принес тебе, потому что Бог даровал мне все это. Исав согласился. Непосредственная натура «человека полей» не умела себя сдерживать. Отдавшись благодушию, Исав захотел довести его до конца. Когда пришло время двинуться в путь, он предложил брату: «Поднимемся и пойдем! Я пойду пред тобой, для твоей безопасности. Но Иакову не могло понравиться такое предложение: при всем дружелюбии брата, продолжительное присутствие последнего с многочисленною вооруженною свитой оказалось бы в конце концов стеснительным для патриарха. А потому он отвечал: «Господин мой знает, что дети нежны, а мелкий и крупный скот у меня дойный. Если погнать его хотя бы один день так, как привык ходить господин мой, то, помрет. у меня весь скот мой. Пусть господин мой пойдет вперед, а я пойду, не торопясь, сзади, – смотря по тому, как в состоянии будет двигаться скот и как пойдут дети. И приду я к господину моему в Сеир (Идумею)». «В таком случае, не оставить ли тебе нескольких воинов?» – спросил Исав. «Нет, к чему это? Только бы мне сохранить благоволение в очах господина моего!» – уклонился Иаков: Исав не настаивал и в тот же день, направился в Сеир. Иаков двинулся в Сокхоф, расположенный недалеко от впадения потока Иавок в реку Иордан (Быт.32:33–2, 33:1–17).

Утомление от длинного пути, тревоги, встречи с тестем и братом заставили патриарха остановиться в Сокхофе на довольно продолжительное время, достаточное для того, чтобы спокойно, без помехи передвижении, отдаться внутреннему переживанию того, что случилось. Беспристрастный самоанализ не мог не подсказать Иакову много такого, что должно было иметь решающее значение в дальнейшем формированы его характера. Патриарх не мог не сознать, что его природные дарования: ум, находчивость, такт проявлялись до сего времени не всегда в безукоризненной форме. Вместе с этим не мог не заметить он и того обстоятельства, что нажитое человеческими усилиями имение далеко не отличается тою безусловною прочностью, которую он, быть может, ему приписывал, если Лаван и Исав одним ударом могли лишить его всего, что было приобретено им с огромным старанием. В патриархе начинает практически укрепляться то теоретическое убеждение, что один только Иегова есть безусловный источник и защитник благ человеческих. Случившиеся вслед за вступлением Иакова в Ханаан прискорбные события в его жизни: обесчещение дочери Дины князем Сихемом; ссора из-за этого с сихемлянами; буйное своеволие Симеона и Левия, наказавших сихемлян вероломным избиением; поспешное бегство из окрестностей Сихема (Быт.33:18–20, 34, 35:1–5); смерть, вблизи Вифлеема, любимой жены Рахили (Быт.35:16–20); кровосмешение первенца Рувима, вблизи башни Гадер, с наложницей отца Валлой (Быт.35:21–22); а также все позднейшие испытания, связанные с именем любимого сына Иакова – Иосифа (см. ст. Иосиф), – должны были иметь завершающее значение в ходе нравственного преобразования и закрепления характера патриарха. Если Иаков первой половины своей жизни заставляет иногда сомневаться в полной нравственной одобряемости некоторых своих поступков, то Иаков второй половины своей жизни представляет собою законченный тип ветхозаветного праведника-патриарха. Бог патриархов Авраама, Исаака называет Себя Богом и патриарха Иакова (Исх.2:24, 3:6, 15–16. Лев.26:42–45. Ис.41:8–10, 43:1–3. Мф.22:32. Деян.3:13 и др.).

Достигнув Хеврона, Иаков застал еще в живых своего отца Исаака. По смерти последнего (через 13 лет после прибыли сына), Иаков остался на месте, продолжая ту полуоседлую, номадо-земледельческую (Быт.26:12–14) жизнь, которую вел отец. Потрясение, испытанное им при получении известия о (мнимой) смерти Иосифа (почти аналогичное тому, какое испытал на склоне своей жизни патриарх Авраам: Быт.22:1–19), – было последним тяжелым испытанием в жизни патриарха. Радостным лучом, озарившим собою закат жизни многострадального человека, послужило его свидание с любимым сыном Иосифом и переселение на плодородные земли египетского округа Гесем, в соседстве и под охрану Иосифа (Быт.45:9–13, 18:23, 25–28, 46:1–7, 28–34, 47:1–12, 27–28).

В Египте Иаков прожил 17 лет. Почувствовав приближение смерти, патриарх пророчески благословил своих сыновей, а также сыновей Иосифа (от дочери илиопольского жреца Асенефы: Быт.41:45, 50–52) Манассию и Ефрема. Благословение и обетования первородства получил Иуда. Обращаясь к нему, патриарх произнес: «Иуда, тебя восхвалят братья твои. Рука твоя на хребте врагов твоих. Поклонятся тебе сыны отца твоего. Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица. Кто поднимет его? Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов (по слав.: и той чаяние языков)». Рувим, Симеон, Левий были лишены благословения первородного: первый – за кровосмешение, второй и третий – за вероломство в отношение сихемлян (Быт.49:3–7). Завулону было предсказано, что он поселится при море и будет пользоваться всеми преимуществами приморской жизни; Иссахару, Асиру, Неффалиму – земное довольство; Дану, Гаду, Вениамину – успех среди своих и врагов; Иосифу – крепость и богатство потомства. Сыновья Иосифа получают благословение наряду с сыновьями самого патриарха. «И ныне, – говорит патриарх Иоснфу, – два твоих сына, родившиеся у тебя в Египте до моего прибытия, – мои они. Ефрем и Манассия будут моими, как Рувим и Симеон. Дети же, которые родятся от тебя после них, – будут твои. Они под именем братьев своих (Ефрема и Манассии) будут значиться в уделах их» (Быт.48:1–22, 49:1–28). Согласно выраженной им воле (Быт.47:29–31, 49:29–33), тело скончавшегося (147-ми лет) патриарха было вынесено из Египта и погребено в фамильном ханаанском склепе Махпела (Быт.50:1–13)¹⁸.

Хевронская усыпальница патриархов Махпела находится в настоящее время в ограде турецкой мечети Гарет-эл-Харам. Гарет-эл-Харам представляет высокое четырехугольное здание, сложенное из огромных квадратных камней, очень древней постройки. Первоначально Харам не имел входных отверстий. И только позднее (предполагаюсь, – во времена царя Езекии) были сделаны двери с ведущими к ним наружными лестницами. В византийскую эпоху и во времена крестоносцев к зданию были пристроены портики и базилика-церковь. Арабы превратили последнюю в мечеть, почитаемую великой святыней, недоступной иноверным. В последнее время было допущено несколько исключений, но лишь в отношении лиц царствующих фамилий и их свиты. В 1862 г. получил разрешение осмотреть таинственную мечеть принц Уэльский; в 1869 г. – наследная принцесса Прусская; в восьмидесятых годах XIX столетия – двое сыновей принца Уэльского и пр. При осмотре оказалось, что внутренность здания разделена на три помещения неодинаковой величины. На полу мечети и прилегающих к ней строений помещаются шесть больших усыпальниц. Каждая из усыпальниц находится внутри отдельного киоска, закрытого бронзовыми дверями; все богато украшены шелковыми занавесами и дорогими матерчатыми балдахинами. То, что известно под именем пещеры Махпела, скрывается под полом мечети: там находятся подлинные гробницы патриархов и их жен; верхние же усыпальницы указывают лишь на то место, где под ними покоятся ветхозаветные праведники. Никакой султанский фирман не может допустить вторжения неверных в это трисвятое место мусульман. Последним христианским посетителем этой пещеры был Вениамин тудельский (испанский раввин XII века: см. «Энц.» III), осматривавший ее в 1163 г. во время занятия Палестины крестоносцами. Вениамин тудельский рассказывает: «Турки воздвигли в мечети шесть усыпальниц, которые (как обыкновенно говорят христианским паломниками) представляют собою гробницы трех еврейских патриархов и их жен. Но это неточно. Самые гробницы помещаются ниже, под полом. За уплату денег, иудеи допускаются и к их осмотру. Снабженные свечей, они проходят (чрез железную дверь) в первую пещеру. Она пуста. Входят во вторую, – также пустую. Наконец достигаюсь третьей, – с шестью гробницами. На гробницах можно читать еврейские надписи: «Это гробница Авраама, отца нашего», «Мир да почиет на нем» и пр. В этой пещере день и ночь поддерживается огонь. На полу – ящики с костями евреев, принесенными их родственниками для погребения в священном месте» (Станлей, Пещера Махпела).

Авраам (чрез Измаила и детей Хеттуры), Исаак (чрез Исава), кроме народа еврейского, были родоначальниками и многих других народов (Быт.25:1–4, 12–18, 26:34. 28:9, 36); Израиль же – только одних евреев, почему последние усвоили себе имя не Авраама и Исаака, а своего третьего великого патриарха – Израиля (Быт.25:20–34, 27–35, 37, 42–50).

В. Протопопов