Иоанн Дамаскин

Иоанн Дамаскин. Сведения о его жизни довольно скудны, если не считать легендарных данных, сообщаемых о нем различными источниками. Такого рода данных немало уже и в „Vita S. Р. Joannis Damasceni, а Joanne Patriarcha Hierosolymitano conscripta“ (Migne dr. ХСІV, 429 – 490). Это „житие“ произошло в X в. (автор его иерусалимский патриарх Иоанн „умер, вероятно, около 970 г.»). Нет возможности точно указать ни „года рождения“, ни „года смерти“ св. Иоанна Дамаскина. Обыкновенно полагают, что последний „родился около конца VII в. в Дамаске“, где в то время владычествовали сарацины. Несомненно при этом известие, что св. И. Д. „происходил из христианской семьи“. Отец его занимал одну из видных при дворе калифа должностей, наблюдая за сбором государственных податей. Отцовская должность „перешла по наследству и к сыну“, как об этом „с вероятностью“ предполагают. Св. Иоанну принадлежало еще „арабское имя Мансур“ – имя фамилии, из которой он происходил. Константин Копроним («741–775 г.») впоследствии „в насмешку“ изменил это имя в „Манзир“ («подкидыш, новый вещун»). „Сицилийский монах Косьма был воспитателем“ как самого Иоанна, так и „его приемного брата», носившего одно имя со своим учителем. „Вероятно, в 726 г., во всяком случае до 730 г.“ св. И. Дамаскин „выступил, как богослов – писатель и как защитник иконопочитания». Несколько времени спустя, – несомненно „до 736 г.», – он удалился («вместе со своим приемным братом) в монастырь св. Саввы около Иерусалима». Здесь, проводя „благочестивую“ и „ученую“ жизнь, он обратил на себя внимание иерусалимского патриарха Иоанна V-го (ум. „в 735 г.“; по мнению некоторых, впрочем, „жил до 745 г.»), который и посвятил его в „священнический сан“. Из этого монастыря И. Дамаскин, „по-видимому», никогда уже не удалялся до самой своей смерти. Она, – полагают, – последовала „до 754 г.“, так как бывший „в Константинополе иконоборческий собор 754-го года анафематствовал патриарха Германа, известного Георгия кипрского и Иоанна Дамаскина», как „уже“ мертвых. Мнение же некоторых, удлиняющих жизнь И. Дамаскина чуть ли не до 787 г., не обосновано. Нет достаточных оснований утверждать даже и то лишь, что „кончина“ св. И. Дамаскина последовала будто бы „несомненно после 754 г.“ (Б. М. Мелиоранский, Георгий Кипрянин и Иоанн Иерусалимлянин, Спб. 1901, стр. 89, 96 и др., а еще и ниже столб. 23 в статье „Иоанн Иерусалимлянин»). „Седьмой вселенский (никейский) собор 787 г.“, как известно, освободил „от анафемы“ названных лиц и между ними воздал особенную честь Иоанну, как энергичному „защитнику“ иконопочитания. Ревностный защитник православия приобрел себе за служенную славу в христианском мире и уже „в 813 г.“, по свидетельству хронографа Феофана, был известен под именем „златоструйного», подобно тому как другой Иоанн был назван в свое время „златоустым».

Творения св. И. Дамаскина обыкновенно подразделяются на следующие группы: I) „догматические», II) „полемические», III) „аскетические», IV) „экзегетические», V) „исторические», VI) „гомилетические» и VІI) „песнопения».

I. Из «догматических» творений св. И. Дамаскина особенно выделяется своими достоинствами „Точное изложение православной веры“ (Migne gr. ХСІV, col. 789–1228) – замечательнейшее явление в истории догматической науки. Это, – несомненно принадлежащее св. И. Дамаскину и написанное им, можно думать, «около конца его жизни», – творение находится в весьма тесном отношении к «Диалектике» ( ibid., col. 529–676) и «Книге об ересях» (ibid., col. 677 – 787), принадлежащим тому же автору, так что все эти творения представляют собою только части одного, носящего заглавие: Иоанна Дамаскина Источник знания (ibid., col. 521–1228). При этом «Точное изложение православной веры» занимает настолько первенствующее положение среди остальных двух, что эти последние в отношении к нему могут быть рассматриваемы в смысле вводных: «Диалектика» – в смысле философского введения, а «Книга об ересях» – в смысле исторического. По словам самого И. Дамаскина, он в «Источнике знания» 1) предлагает то, что есть наиболее прекрасного у греческих мудрецов, в том убеждении, что если у них окажется что-либо хорошее, то оно даровано людям свыше от Бога, а если окажется что-либо противное истине, то это – мрачное изобретение сатанинского заблуждения, создание мысли злого демона. Подражая пчеле, он собирает то, что близко к истине, чтобы таким образом получить спасение от самих врагов, и удаляет все то, что дурно и что соединено со лжеименным знанием (это делается именно в «Диалектике»). 2) Он собирает воедино пустословия богоненавистных ересей для того, чтобы, зная ложь, мы тем больше держались истины (это делается в «Книге об ересях», числом 103-х). Наконец, 3) св. И. Дамаскин излагает самую истину – губительницу заблуждения, изгнательницу лжи, – раскрывает ее именно словами боговдохновенных пророков, наученных Богом рыбарей и богоносных пастырей и учителей, – украшенную и убранную как бы золотыми ризами... (это делается в «Точном изложении православной веры»). Таким образом, тесное взаимоотношение данных трех творений, и стоящая в связи с ними общая и главная цель написания всех их, и последнего из них в особенности, вполне ясно видны из сказанного. В частности, в «Диалектике» (1–68 гл.) дается «понятие о философии», говорится об «её делении на теоретическую и практическую, изъясняются основные философские понятия, напр., бытие, субстанция и акциденция, род и вид, принцип, форма, количество»... Автор «черпал преимущественно из Аристотеля и Порфирия, поправляя их, где этого требовало его христианское мировоззрение, и в таких пунктах внешним философам противопоставляя свв. отцов»... Философия здесь рассматривается, как аncilla theologiae (служанка богословия). Творение это весьма полезно для богословов и проч. «Книга об ересях» имеет в виду «20 ересей дохристианских» и 83 – христианской эпохи. Представляя собою «сборник из творений Епифания, Феодорита и других греческих историков», причем заимствования из источников «часто» делаются «буквально», «Книга об ересях» самостоятельна «только в последнем своем отделе», где речь идет «о магометанстве, иконоборцах и о доксариях». В «заключение» излагается «православное вероисповедание».

«Точное изложение православной веры», ныне разделяемое на четыре книги (следы такого разделения заметны уже в XIII в. – в сочинениях Фомы Аквината), самим св. И. Дамаскиным было подразделено лишь на главы, числом сто (это количество имеется и ныне во всем данном творении, именно 14 гл. в 1-й кн., 30 – во 2-й, 29 – в 3-й и 27 – в 4-й) или 52 и проч. В первой книге говорится о Боге, Его непостижимости, бытии, троичности лиц в Боге, Его свойствах...; во второй – о творении мира (как видимого, так и духовного), об Ангелах, диаволе и демонах, о стихиях, рае, человеке и его первоначальной жизни..., его свойствах, состояниях и страстях, каким он подвержен..., о божественном промышлении. В. третьей книге речь идет о божественном домостроительстве, касающемся спасения нас, воплощении Бога – Слова, о двух естествах И. Христа и единстве Его ипостаси..., равно и об иных пунктах относительно Богочеловека; о трисвятой песни; о Богородице, как Святой Деве...; о Господней молитве...; о сошествии Спасителя во ад. Наконец, в четвертой книге говорится о том, что́ последовало за воскресением И. Христа; говорится также против возражавших по поводу двух естеств в И. Христе; о причинах вочеловечения именно Бога – Слова..; о рождении И. Христа Богородицей..., о наименовании Его единородным...; о вере, крещении, кресте, поклонении на восток; о таинствах; о родословии Господа; о Богородице; об останках святых; об иконах, Свящ. Писании...; о зле и его происхождении...; против иудеев – о субботе; о девстве, обрезании, антихристе и воскресении. При составлении этого творения св. И. Дамаскин пользовался словом Божиим, соборными определениями и творениями свв. отцов: особенно Григория Богослова, Афанасия в., Василия в., Григория нисского, Дионисия Ареопагита, – немного менее – И. Златоуста, Кирилла ал., Максима Исповедника, Немезия, бл. Феодорита, Ипполита, Диодора тарсийского, Космы – индейского мореплавателя и др. Известны были ему Платон и Аристотель – греческие философы, но их влияние на него могло быть и было только «формальное». «Точное изложение православной веры» «составляет эпоху в истории догматической науки», будучи «в строгом смысле догматической системой, которая носит ясные признаки одного стройного целого и отличается научным методом и другими свойствами, характеризующими науку». Огромные достоинства творения («проникновение» св. отца «в мысль каждого догмата», стремление «обосновать» последние на данных «Свящ. Писания, церковного предания», научных – в целях «приближения» догматической истины «к человеческому разуму»..., а особенно – «строгая верность системы И. Дамаскина духу древней вселенской церкви») вполне объясняют то отношение, в каком к нему состояло и стоит все последующее время. Творение пользовалось большим уважением отчасти на западе, но особенно на востоке и в частности – в России, до настоящего времени включительно: его изучали, переводили, полагали в основу догматических исследований и проч. (чит. творения, напр., Петра Ломбарда, Фомы Аквината, – множество греческих, «Правосл. Исповедание»... П. Могилы, системы архиеп. Антония, архиеп. Филарета, митр. Макария, еп. Сильвестра и др., переводы слав., русские...).

Из других догматических трудов св. И. Дамаскина известны: а) «Книжка о правом мышлении». Она «написана еще в Дамаске» и представляет собой «подробное исповедание веры». Здесь «автор заявляет, что он безусловно и с радостью принимает 6 вселенских соборов и анафематствует все, что ими осуждено»... (у Migne gr. ХСIV, 1421–1432). б) «Элементарное введение в догматику»; здесь речь идет о вопросах («почти всех»), которые «более подробно» были выяснены после в «Диалектике» (ХСV, 99–112). в) «О Святой Троице». При помощи «вопросов и ответов» кратко характеризуется «учение о Св. Троице», а также выясняются «и важнейшие пункты христологии» (ХСV, 9–18). г) «О трисвятой песни» – «послание к архимандриту Иордану». Оно «доказывает, что «Трисвятое» (Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас) «относится не к Сыну только, но ко всей Троице и что, поэтому, прибавка» к песни, сделанная Петром Фуллоном (Кнафевсом): «Который распят за нас», неосновательна (ХСV, 21–62).

Прочие догматического характера труды св. И. Дамаскина до «некоторой» степени «сомнительны со стороны их подлинности»: а) «Изложение и изъяснение веры» (ХСV, 417–436); «оно сохранилось только на арабском языке (с арабского перевед. на латинский)». б) «О святом теле и крови Господа и Спасителя нашего И. Христа» (ХСV, 401–412; «послание и беседа, касающиеся отношения св. евхаристии к естественному телу И. Христа»). в) «О в вере почивших» (ХСV, 247–278; указывается, каким образом живые могут облегчать участь умерших, именно «безкровной жертвой, молитвой, милостыней и другими добрыми делами»). г) «Об опресноках» (ХСV, 337–396; два фрагмента, в которых отвергается употребление для св. евхаристий пресного хлеба, как иудейского обычая «и противоречащего» апостольскому преданию», но творения «в» и «г» бесспорно – неподлинны). д) «Об исповеди» (ХСV, 283–304; здесь разрешается совершать таинство исповеди тем «монахам, которые» еще «не суть священники»; сочинение «принадлежит Симеону – Новому Богослову», жившему «около 966–1042 г.г.»).

II) Из полемических творений св. И. Дамаскина особенно замечательны написанные в защиту иконопочитания. В частности известны: 1) «Три защитительные слова против порицающих св. иконы»; 2) «Изобразительное слово о святых и достойных почитания иконах ко всем христианам и к царю Константину Кавалину (=Копрониму) и ко всем еретикам»; 3) «Послание к царю Феофилу о святых и достойных почитания иконах» и 4) «Полемический разговор, веденный верными и православными и имеющими (христианскую) любовь и ревность, для изобличения противящихся вере и учению святых и православных отцов наших» (Migneе ХСІV-ХСVІ). Первое творение признается несомненно подлинным; творения же второе, третье и четвертое бесспорно подложны, с чем все согласны. Происхождение «Трех защитительных слов» относится: первого – ко времени около 728 г., второго – приблизительно к 730 г. и третьего – ко времени более позднему (более точной даты указать нельзя). Источниками для св. И. Дамаскина служили: Свящ. Писание и творения свв. отцов и учителей Церкви (в первом слове приведено 20 святоотеческих выдержек: особенно из творений свв. Василия в., Григория нисского, Дионисия Ареопагита и др.: во втором – 27: из творений св. И. Златоуста, из творений вышеназванных представителей патристической письменности и др.; в третьем – 90: из творений бл. Феодорита, свв. И. Златоуста, Григория Богослова, св. Леонтия кипрского, Василия в., Афанасия в. и мног. др.). Эти три слова «искони считались за лучшее из того, что когда-либо «было написано для защиты» иконопочитания. «В значительной мере им» именно «обязан» св. И. «Дамаскин своей славой ученого и богословски-искусного защитника православия» (ХСІV, 1231–1420; ХСV, 309–344, 345–386; ХСVІ, 1347–1362). И действительно, «вопрос» о св. иконах св. отцом «понят правильно, почитание святых у него точно различено от поклонения, приличествующего одному только Богу, и всю, оказываемую иконам, честь он относит к тем, кто на них изображен; заимствуемое» иконоборцами «из В. Завета» возражение «против» «церковного» учения об иконопочитании «ему удалось разрешить правильным образом» и проч. Значение этих слов никогда не исчезнет.

Из других полемических же творений св. И. Дамаскина должны быть здесь названы еще следующие: 1) «Диалог против манихеев» (ХСІV, 1505–1584). Это – «обстоятельное опровержение дуалистическо-манихейской системы», предлагаемое «в форме разговора между православным и манихеем, направленное, вероятно, прежде всего против павликиан, которые со второй половины VII в. все шире и шире распространялись на востоке». 2) «Диспут православного Иоанна с манихеем» (ХСVІ, 1319–1336). Творение, «впервые изданное Майем в 1847 г.», «существенно такого же содержания», как и предыдущее, «но гораздо меньше по объему». 3) «Диспут сарацина и христианина» (ХСІV, 1585–1598; ХСVІ, 1335–1348). Он «ограничивается главным образом защитою воплощения» Бога-Слова «и опровержением фатализма» и проч. 4) «О драконах и колдуньях» (ХСІV, 1599–1604). Это – «фрагмент», направленный «против мнений сарацин и иудеев, что драконы» принимают «человеческий вид, что женщины при помощи злых чар летают по воздуху... Такие басни, встречавшиеся только у еретиков, противоречили учению Церкви». 5) «Против богоненавистной ереси несториан» (ХСV, 187–224) и 6) «О сложном естестве» (ХСV, 111–126). В этих двух «творениях подробнее раскрываются аргументы против несторианства и монофизитства, приведенные в Источнике знания (ч. III, кн. 3)». 7) Творение – к иаковитскому епископу« (ХСІV, 1435 – 1502; «неизвестному» по имени), «написанное по поручению Петра – дамасского митрополита, имеет первою целью опровержение монофизитства; здесь всесторонне и с величайшею обстоятельностью выясняется христологический вопрос – излюбленная тема автора». 8) «О двух волях во Христе» (ХСV, 127–186). Творение направлено против «монофелитства»; оно «очень близко соприкасается с творениями св. Максима Исповедника об этом предмете».

III) ,,Аскетические» творения св. И. Дамаскина: 1) «О святых постах» (ХСV, 63–78). Оно «касается главным образом» вопроса «о продолжительности времени церковных постов». 2) «О восьми духах злобы» (ХСV, 79–86), «т. е., о восьми главных грехах (с особенным обращением внимания на монашескую жизнь)». 3) «О добродетелях и пороках» (ХСV, 85–98) – творение «подобного же содержания, как» и выше названное. 4) «Священные Параллели» (ХСV, 1041–1588; ХСVІ, 9–442); здесь находим «параллельные места из Свящ. Писания и творения отцов», касающиеся «многих пунктов веры и морали». Отдельные параграфы «очень тщательно составлены по буквам греческого алфавита из почти бесчисленных мест Писания и очень многих прекрасных изречений отцов». Это – «обширнейшее творение» св. И. Дамаскина, «весьма богатое содержанием и ученое», и поныне являющееся прекрасным руководством для читателей. В настоящее время подлинность творения признается не подлежащей «сомнениям». Правдоподобно, что оно написано под влиянием «Сарitа theologiса св. Максима Исповедника».

IV) Как «экзегет», св. И. Дамаскин «оставил комментарий к посланиям св. Павла» (ХСV, 441–1034), написанный по руководству св. И. Златоуста, бл. Феодорита и св. Кирилла ал. (данные пособий «иногда» переписаны у св. И. Д. «буквально»).

V) Как «историк», св. И. Д. дал «Книгу об ересях» (см. выше стлб. 9). «Жизнь Варлаама и Иосафата» (ХLVІ, 859–1240) не принадлежит св. И. Дамаскину и произошла, «вероятно, уже в первой половине VII в.» [ср. «Энц.» III, 138]. «Страдание св. Артемия» (ХСVІ, 1251–1320) – «большей частью заимствовано из церковной истории Филосторгия, было издано (по-гречески) Майем в 1840 г. – как творение Дамаскина, но, однако, позднейшей критикой отвергнуто, как неподлинное».

VI) «С именем св. И. Дамаскина» известны «13 бесед». Из их числа – «три – на Успение» Божией Матери (ХСVІ, 699–762) – «догматико-исторического» характера. В них «доказывается», что, согласно с «древним преданием», Богоматерь «телесно» вознесена «на небо»..., что «Сын произошел от Отца»... («бес. 2»). «Во второй беседе» есть «вставки» со стороны позднейшей руки» (о «гробе Марии»)... «Две беседы на Рождество» Богоматери (ХСVІ, 661–698) – бесспорно «сомнительны» в отношении их «подлинности». «Две беседы на Благовещение» Девы Марии (ХСVІ, 643–662) не принадлежат св. И. Дамаскину и относятся к «позднейшему времени» (из них «первая сохранилась только на арабск. яз.»)...

VІІ) По словам Свиды, «Иоанн и Косьма» (приемный брат св. И. Д.) «в церковных песнях своих столь высоки, что остаются и останутся неподражаемыми». Св. И. Дамаскину, в частности, принадлежат «каноны на Господские праздники, Богородице, в честь пророков, Апостолов, святителей – учителей, преподобных, мучеников». Подлинными из них считаются «каноны: на Рождество, на Богоявление Господне, на Пятьдесятницу, на св. Пасху, на Вознесение Господне, на Преображение, на Благовещение, канон в неделю Фомину, канон Успению Богоматери». Св. И. Дамаскину усвояются «воскресные каноны и стихиры октоиха, канон на Рождество» Богоматери, – каноны в честь пророков (св. Предтечи, пр. Исаии, пр. Илии, пр. Елисея), песни Апостолам (Петру и Павлу, Евангелисту Иоанну, Ап. Андрею и Анании), праведникам (Иову, св. Лазарю), святителям (Василию в., Григорию нисск., Ипполиту римск., Епифанию кипрск., И. Златоусту, Николаю мирликийскому), каноны мученикам (первомуч. Стефану, первомуч. Фекле, м. Евфимии, 40 мученикам севаст., Леонтию и Юлиану, Фотию и Аниките, Косме и Дамиану, м. Мине, м. Евстратию..., м. Георгию и Василию, м. Артемию, м. Феофилу, м. Конону), преподобным (Феодосию, Павлу фивейск., Евфимию в., Максиму Испов., Симеону Столпн., Харитону, И. Колову, Роману сладкопевцу), – каноны: на обновление храма (сент. 13), на воспоминание знамения, явившегося имп. Константину (мая 6), два – бесплотным силам, – тропари (Господу, Богородице, Архангелу, на обретение главы Предтечевой...), самогласные стихиры, стихира сокрушения, стихиры при последнем целовании умершего, – песнь: о Тебе радуется..., – стихиры на многие из праздничных дней и проч., – молитва ко Господу Иисусу, три молитвы пред причащением..., – часы на св. Пасху, пасхальная утреня и служба на всю седмицу Пасхи..., месяцеслов»... Полагают, «что одним из первых песненных трудов» св. И. Д. «был октоих» – творение, которое «должно было произвести и произвело перемену во всем составе церковной службы. Своим октоихом св. И. Дамаскин сообщил церковному. пению и правильное однообразие, и чувства, достойные христианского служения»... Думают, «что октоих св. Дамаскина еще при жизни» автора «был принят по всему востоку», а затем «перешел и на запад»... Из многочисленных произведений св. И. Д., как «песнопевца», ему усвояемых, не все, конечно, в одинаковой степени считаются подлинными. Так, напр., некоторыми исследователями отвергается подлинность даже «октоиха», «пасхального канона» и проч. См. у архиеп. черниг. Филарета, Исторический обзор песнопевцев и песнопения греческой церкви, 3-е изд. Спб. 1902, стр. 204 – 237.

Из сказанного видно, что св. И. Дамаскин был замечательным представителем святоотеческой письменности, значение которого во все времена было и чрезвычайно выдающимся, и разнообразным. Как догматист, он остается образцом и поныне, таков же он и как защитник иконопочитания, – неподражаем и как «песнопевец»... Его строгая верность церковному преданию, его необыкновенная твердость, обширнейшее знакомство со словом Божиим и святоотеческими творениями и проч. – и удивительны, и достоподражательны...

А. Бронзов