Иоанн III
Иоанн (Johan, произносится Ю́ган) III (1537–1592 г.), король Швеции, старший сын Густава Вазы от второго брака с Маргаретой Лейонхювюд. Получил от отца в. управление Финляндию; по вступлении на престол Эрика ХIУ (1560 г.) скоро вызвал недовольство брата своею двусмысленной политикой, усилившееся после вступления в брак с младшей сестрой польского короля Сигизмунда Августа, Катериной Ягеллоникой (1562 г.), до такой степени, что возникшие между ними компликации завершились в 1563 г. заключением И. в Грипсгольмском замке, продолжавшимся до осени 1567 г., когда И., при содействии другого брата, герцога Карла, успел свергнуть Эрика с престола и занять его место.
В истории шведской реформации И. приобрел своеобразную известность неудачной попыткой церковной реформы в духе примирительных идей Георга Кассандера. Интерес к религиозным вопросам пробудился в И. очень рано. Споры, вызванные попыткой кальвинистов занять прочное положение в государстве, заставили его еще более углубиться в исследование вероисповедных разностей. По совету одного лютеранского богослова, за решением недоуменных вопросов И. обратился к писаниям отцов древней церкви. От природы склонный к умозрительным занятиям, И. в грипсгольмском заключении еще с большим рвением продолжал свои богословские занятия, имея в лице супруги, разделявшей с ним заключение, и ее каплана приятных и полезных собеседников. Вероятно, в это время в уме И. стали слагаться собственный взгляд на современное нестроение в западной церкви и план врачевания недуга, но, несомненно, его религиозные убеждения и реформаторские планы получили отчетливые очертания только после ближайшего ознакомления с сочинениями Кассандера. По вступлении на трон – И., вместе с своим секретарем и интимным сотрудником, П. Фехтом, продолжал изучение вероучения, законодательства и обрядовых форм древнехристианской церкви. Результатом занятий явилось убеждение в необходимости преобразования шведской церкви на началах «апостольского и кафолического учения древней церкви», с заманчивой перспективой выступить в роли «друга мира». Первый открытый шаг в новом направлении И. предпринял впрочем только после кончины «реформатора», арх. Лаврентия Петри (1573 г.), а именно – на риксдаге 1574 г., предложив на обсуждение духовных депутатов свои desiderata в 10 пунктах, касавшиеся исправления чина литургии, улучшения постановки проповеди и введения более строгой дисциплины при совершении таинства св. Евхаристии, и настоял на их принятии. В том же году, при утверждении Лаврентия Гота в сане архиепископа, И. принудил его подписать предварительно 17 пунктов, содержавших между прочим требования держаться «чистого учения церкви», согласно с пророческими и апостольскими писаниями, вменять духовенству епархии и профессорам в обязанность «читать писания православной церкви», заботиться о соблюдении ими церковных обрядов и праздников, стараться о введении в богослужебную практику молитв за умерших, частной исповеди, елеопомазания и пр.
В 1575 г. И. сделал новый значительный шаг вперед к намеченной цели, добившись на риксдаге от представителей духовенства замены прежней ординанции новой, в которой старокатолические стремления И. нашли себе довольно полное выражение и одобрение, хотя и с оговоркой о соблюдении ее «сообразно с обстоятельствами времени» и только под личной ответственностью каждого. Новая ординанция провозглашает Свящ. Писание «единственным правилом и нормой (unicam regulam et norman) вероучения», не упоминая ни одним словом о символических книгах протестантства. В спорных и недоуменных вопросах она рекомендует обращаться к руководству учителей церкви первых шести веков христианства (до Григория великого включительно, † 604 г.). Ординанция восстановляла почитание Божией Матери и святых, увеличила число праздников, дозволяла иметь в церквах иконы и несколько алтарей, восстановляла существование монастырей в качестве убежищ и домов призрения. Ободренный успехом, И. выступил с новым трудом, ставшим его любимым детищем и предметом ужаса для ревнителей лютеранской ортодоксии. В 1576 г. вышла в свет пресловутая «Красная книга», названная так, вероятно, по цвету переплета, – новый чин литургии, составленный Фехтом при ближайшем участии и содействии короля (Liturgia Suecanae Ecclesiae Catholicae et Orthodoxae confoemis), снабженная предисловием, выданным за произведение архиепископа. Несмотря на предосторожности, принятые королем во избежание соблазна, «Красная книга» была встречена протестом, раздавшимся прежде всего из «колыбели реформации», Стренгнеса; вождем оппозиции и рьяным противником оказался брать короля, герцог Карл. «Литургическая смута», начавшаяся непосредственно по выходе книги, продолжалась до самой кончины И. и была одной из ближайших причин созыва церковного собора 1593 г. Несмотря на то, что И. удалось на риксдаге 1577 г. достигнуть одобрения и подписи нового чина всеми епископами и 96 лицами низших духовн. степеней, антилитургическое движение продолжало разрастаться. Пущенные в ход принудительные и карательные меры не помогли делу, равно как и новое обстоятельство – точно и неуклонно держаться ординанции 1575 г. и новой литургии, – данное епископами во главе с новым архиепископом, А. Бьёрнрамом, в 1583 г. «Жестокий патент», лишавший (в 1588 г.) в княжестве покровительства законов все духовенство, отлучение его от церкви упсальским капитулом, – ничто не могло сломить оппозиции, имевшей сильную поддержку в герцоге Карле.
В 1590 г. между последним и королем состоялось соглашение о передаче спорных церковных вопросов на решение собора, но И. не дожил до этого времени. «Дорогая мечта» богослова на троне вместе с ним сошла в могилу. Почти одновременно с этой мечтой рушился и фантастический план И. о воссоединении шведской церкви с Римом на почве взаимных уступок, вызвавший усиленную пропаганду иезуитов в пользу обращения заблудших сынов севера в лоно «единоспасающей римской церкви» и бывший главною причиной неудачи его реформатской деятельности. Личные убеждения короля, его реформы и вызванные ими смуты показались Риму благоприятными союзниками в этом деле. Королева, «благочестивая и добродетельная католичка», имевшая большое влияние на И., являлась в глазах Рима также могущественным орудием для обращения короля в латинскую веру. Наконец, иезуиты возлагали не малую надежду на «нежную, почти мечтательную натуру» И., на его сильно развитое эстетическое чувство и обнаруженную в различных случаях слабость характера, податливость его лести и постороннему влиянию. Вопрос об унии с Римом был поставлен на очередь в первый раз в. 1574 г., по случаю пребывания в Стокгольме Станислава Варсевича, отправленного кардин. Гозием в Швецию для предварительного обследования почвы. Дальнейшая, более трудная и ответственная, миссия возложена была на норвежца Лаврентия Николаи (см. о нем особую статью); его задачей было «обработать» шведский народ при помощи школы и проповеди. Завершение предприятия поручено было известному иезуиту Антонию Поссевину. С большим искусством и выдержанностью веденная кампания, не смотря на временный успех, потерпела полную неудачу, вследствие взаимного непонимания сил и намерений противной стороны. Насколько король заблуждался относительно курии, настолько же последняя напрасно надеялась сломить волю и убеждения «считавшего себя не менее папы непогрешимым в богословских и церковных вопросах Иоанна III», бывшего к тому же в душе слишком протестантом, чтобы безусловно преклониться пред папским престолом.
Свои условия вступления шведской церкви в унию с римской И. подробно изложил в 12 пунктах, препровожденных им в 1578 г. чрез Поссевина на благоусмотрение папы. И. требовал: 1) чтобы папа повелел повсюду молиться о восстановлении римской церкви на севере, не упоминая, однако, имени Швеции; 2) чтобы месса была совершаема на шведском языке; 3) чтобы причастие было раздаваемо мирянам sub utraque forma; 4) чтобы епископы за государственные преступления подлежали суду короля; 5) чтобы не предъявлялось притязаний на отобранные церковные имущества; 6) чтобы учрежденная в Стокгольме коллегия получила папское утверждение, а наставники до времени освобождены были от ношения монашеского одеяния; 7) чтобы королевские усыпальницы, а равно могилы всех дворян, умерших вне общения с римскою церковью, оставлены были неприкосновенными; 8) чтобы был дозволен брак пресвитеров; 9) чтобы король имел право участвовать в лютеранском богослужении, пока р.-катол. исповедание не сделается господствующим в государстве; 10) чтобы р.-катол. священники воздерживались от громогласного чтения молитв, обращенных к святым, и молитв заупокойных; 11) чтобы употребление св. воды и других подобных обрядов было до времени оставлено и 12) чтобы епископы давали присягу на верность королю. – Отсюда видно, как сравнительно немного требовал И. от римской церкви. Осенью того же года И. получил ответ из Рима. Папа во всех главных пунктах отказывался дать свое согласие, но соглашался сделать уступки в мелочах. Прочитав папское послание, И. воскликнул: «если я не получу всего, то я не в состоянии ничего сделать; – тогда все кончено! «Открытый переход кронпринца Сигизмунда в католичество (1579 г.) повел к окончательному разрыву короля с Римом. В 1583 г. сошла в могилу Катерина Ягеллоника, в лице коей рим. католицизм потерял последнюю опору в Швеции. Для характеристики современной точки зрения на церковную политику И. и его реформы приводим наиболее мотивированное мнение К. Геннинга. «Немногие из королей Швеции столь ревностно заботились о благе церкви, как И. Он построил и обновил многочисленные храмы, вновь восстановил упсальский университет. Но ни один король Швеции не причинил такого потрясения, не принес столько вреда церкви, в самых ее основаниях, как тот же И. Немногие из государей так сильно ревновали о благопристойном поведении духовенства, его чести и достоинстве. При коронации он дал клятвенное обещание духовенству – предоставить ему права и привилегии бо́льшие, чем оно могло и желало бы иметь. Но с другой стороны ему ставят в вину, что он давал прибыльные места многим недостойным пресвитерам, – и нет сомнения, что ни один из государей Швеции не поступал так бесцеремонно с духовными лицами, как он, не смотря на то, что большая часть духовенства с терпением, граничащим с самой крайней слабостью, следовала его приказаниям и повиновалась ему. Король подал духовенству большие надежды, – и оно долго, слишком долго, толковало все в лучшую сторону. Темные стороны в характере короля, правда, обнаружились только впоследствии, долго спустя. В первые годы его правления не было повода сомневаться в его усердии как к благоустроению церкви вообще, так и относительно преданности ее учению – в частности. Верно то, что Эрик ХIV обвинял его в склонности к папизму, но И. открыто и прямо протестовал против обвинений и заявил, что он желает, чтобы Бог не попустил ни ему, ни его сыну получить бразды правления в Швеции, если который из них пожелал бы ввести папистическое или другое какое-либо еретическое учение».
П. Г-в