Иосиф II

Иосиф II, император, сын Франца I и Марии Терезии, 1741–1790 г.; с 1764 г. император римский, с 18 августа 1765 г. император Австрии и соправитель матери, с 29 ноября 1780 г. – 20 февраля 1790 г. единодержавный государь.

С именем Иосифа II в истории католичества связаны неприятные воспоминания, как о государе, сделавшем крупные шаги к преобразованию католической церкви в Австрии. Положение католической церкви в Австрии при вступлении Иосифа II на престол в качестве самодержавного государя было крайне печальным. Прежде всего бросался в глаза упадок жизни епископов, нисколько не отличавшейся от образа жизни имперских князей: та же роскошь в обстановке и выездах, те же гастрономические обеды, охоты, театры. Причина упадка католической иерархии крылась в воспитании кандидатов в духовенство из детей дворян и князей. Сначала их посылали на несколько лет в Рим в Sapienza, где они слушали самое жалкое в свете богословие и имели в лице папы постоянный образец, по которому составляли себе понятие о светском величии священного сана, а по возвращении они вступали в соборные капитулы и в качестве каноников не имели ничего духовного, кроме тонсуры, с подстриженными волосам, или креста на груди. Понятно, что такие лица заботились о религии не больше епископов. Обыкновенно они праздно получали пребенды, заботу же о религии и церкви предоставляли своим консисториям, в которые со времени уничтожения ордена иезуитов пробрались хитрые члены его. Эти консистории управляли всем и, злоупотребляя тупоумием высших духовных пастырей, издавали от их имени распоряжения в ущерб благу и интересам народа, а также светской власти государей. Лучшие священники, составлявшие украшение своего сословия, подвергались преследованиям со стороны этих консисторий, к бедному сельскому священнику относился с презрением даже самый ничтожный из консисторских канцеляристов. В этом была одна из очень важных причин упадка белого духовенства, на котором лежала однако вся тяжесть духовной паствы. Бесспорно, и в этой среде были люди, заслуживающие уважения за честность, благочестие и ученость. Но они обязаны были этими качествами исключительно самим себе, или случайному благоприятному стечению обстоятельств. У них не было самых необходимых вспомогательных средств для развития.

Уже самая система образования имела своей целью искалечить природные задатки, с которыми они являлись в академии. Главным предметом их богословских занятий была самая жалкая казуистика. Если эти юноши после посвящения становились капелланами, то при скудной недельной плате часто попадали в руки к педантам, или к фанатикам-священникам, которым всего ненавистнее ученый и образованный тон состоящего у них на жаловании священника помощника. Наконец, кому из них не удавалось получить ни капелланства, ни бенефиции, оставалось сделаться так называемым «ловцом месс» или, – в виде особенного счастья, – гофмейстером в благородном семействе. Одно стоило другого: в первом случае он попадал в разряд крестцовых священников, очень бедных и развратных, обижать которых считал себя в праве каждый дьячок, во втором – ему приходилось то прислуживаться к горничным знатных дам, то подставлять себя под пинки невоспитанных детей последних. Чем невежественнее рядовой клирик, тем более он был гарантирован от наказаний и беспокойства со стороны высшего начальства. Последнее, по-видимому, с удовольствием смотрело на глупость подчиненного ему духовенства, оно боялось ученых и, может быть, чувствовало, что с распространением среди духовенства просвещения настанет конец для его власти. Поэтому слабости и пороки невежественного священника редко наказывались: в консисториях придерживались правила «si non castle, salem саnte»! Не счастливее были и люди, по своему развитию возвышавшиеся над толпой грубых невежд. Если они жили в селах, то часто оказывались вынужденными выносить оскорбления благодаря капризу деканов, по большей части консисторских креатур; если же жили в городах, то их окружали целою сворой шпионов и то находили что-нибудь в их проповедях, то в близких к ним людях. Если они опирались на светское начальство, им надоедали постоянными жалобами и приходилось больше времени, чем за службой, проводить за сочинением всевозможных докладных записок и оправданий, которых от них требовали из разных мест. В упадке белого духовенства было, по обычаю, виновато чрезвычайно размножившееся монашество.

Последнее занимало в церковной иерархии выдающееся положение, и сохранение последнего составляло одну из главных забот высшего духовенства. Жизнь монахов совсем не соответствовала дававшимся ими обетам. Аббаты одевались в шелк, держали роскошные экипажи и заводили по моде множество новых придворных должностей. Монастыри утратили древнее значение приютов науки. В богослужении все внимание было обращено на роскошь, блеск и великолепие. Мессы совершались одновременно на нескольких алтарях, у одного начинали службу, а у другого кончали; в церквах происходили беспрерывная толкотня, беспорядок и шум. Под влиянием монахов, почитание святых у католиков оттеснило на задний план истинное поклонение Богу. Из поклонения образам развилась до невозможных размеров вера в чудеса. А сколько было злоупотреблений с мощами! В связи с чудотворными иконами стояли в католическом мире путешествия к ним; не было почти ни одной чудотворной иконы, к которой не было бы паломничества. Эти странствования доставляли большой доход духовенству и трактирщикам. В тесной связи с паломничеством стояли индульгенции. Каждая церковь, каждый монастырь, каждый алтарь, каждые мощи, каждый чудотворный образ владел своею сокровищницей индульгенций, так что ежедневно и ежечасно можно было получать их. Такие грамоты выдавались даже Пием VІ. 9 апр. 1777 г. он выдал Иосифу Вальцелю грамоту на полное отпущение пред смертным часом грехов его личных, его кровных родных и зятьев в первой степени и 12 других поименованных в грамоте лиц, если они покаются и приобщатся, или с сокрушенным сердцем словесно или духовно призовут молитвенно святейшее имя Христа. Ни один монашеский орден не довел злоупотребления индульгенциями до таких размеров, как иезуиты. Почти от каждого папы они получали новые грамоты на индульгенции для себя и для своих церквей. Индульгенциями были наделены даже их четки, крестики и образки. По одной булле Григория XIII, кто в иезуитской церкви прочитает 5 раз «Отче наш» и 5 «Аvе Маriа», исповедуется и приобщится, тот может спасти из чистилищного огня 23.000 душ, или получит разрешение на 1000 лет. В эпоху господства иезуитов, т. е. в XVI и XVII веках, особенно распространились среди католиков «братства». Число их так возросло, что в одной Вене во второй половине XVIII в. их было 116. Ни один орден не умел так поставить эти братства и так воспользоваться ими, как иезуиты. В виду множества братств, между ними завязывалась конкуренция, не стеснявшаяся никакими средствами. Устраивавшиеся этими братствами различные процессии не редко отличались безобразной утрировкой. Если прибавить к сказанному деспотический гнет папы, полное религиозное невежество и темные суеверия народа, – при религиозном фанатизме и нетерпимости, – такое же невежество в соединении с ханжеством высших классов, то мы получим приблизительную картину религиозного состояния Австрии в последней четверти XVIII века, ко времени вступления на престол Иосифа II.

Целью своего правления Иосиф II поставил подъем отсталой австрийской империи на один уровень с передовыми европейскими державами: его мечтой было – создать из Австрии единую сильную монархию и национальную церковь, независимую от паны, служащую государству и подчиненную ему. Как все реформы его, так и церковная носят бюрократический характер. Для проведения в жизнь своих идей, идей «просвещения» XVIII в., он обратился к многоголовой толпе чиновников. Но бюрократизм вызывался именно горячим желанием Иосифа скорее двинуть Австрию по пути прогресса. Он хорошо понимал, что далеко выходил из рамок современной жизни и потому не мог рассчитывать на поддержку со стороны всех сословий, из коих интересы некоторых существенно страдали от его реформ. При таких условиях бюрократическая система была неизбежной, не говоря уже о том, что она коренилась в духе того времени и всюду широко применялась. При таких государственных воззрениях, Иосиф II, естественно, и на церковь смотрел, как на государственное учреждение, а на ее служителей, как на государственных чиновников. Ее жизнь, насколько она не касается догмы, подчинена государственной власти, государь имеет, полное право производить в ней изменения, какие признает необходимыми, не обращаясь за содействием к церковной власти. История способна была привести к отчаянию когда-нибудь дождаться общей реформы всей католической церкви каноническим путем на вселенском соборе при участии паны. Так как дело не могло оставаться долее в таком печальном положении, то оставалось реформировать церковь по частям в отдельных национальных церквах и взяться за это светским государям. Иосиф II так и поступил: исходя из изложенного принципа отношения между церковью и государством и убежденный в крайней, насущной необходимости церковной реформы, он и произвел ее за свои собственный счет, не входя в переговоры ни с папой, ни с своими епископами. Сюда относится а) изменение отношений в Риму; b) монастырская реформа, религиозный фонд, упразднение братств: с) забота об образовании и улучшении положения белого духовенства: d) церковно-богослужебные изменения и е) веротерпимость.

а) Изменение отношений к Риму. Если основной идеей всей церковной реформы Иосифа II было создание австрийской национальной церкви, независимой от папы, служащей государству и подчиненной ему, то для осуществления этой идеи ему прежде всего необходимо было изменить установившиеся отношения государственной власти к Риму. С этой целью Иосиф II распоряжением от 26 марта 1781 г. возобновил установленное еще при матери его рlacetum regium, распространив действие его и на все указы и распоряжения иноземного духовного начальства. Все папские распоряжения, – независимо от формы, лица, кому даны, и содержания, будут ли они in materia dogmatica, ecclesiastica, или disciplinari, – до обнародования должны быть представляемы в соответственное государственное учреждение для получения рlасеtum regium. То же самое должно быть соблюдаемо и относительно всевозможных распоряжений иноземных епископов, имеющих подчиненные им епархии в австрийских владениях. Распоряжением от 7 мая 1782 г. было предписано испрашивать рlacetum regium для всех папских бреве об индульгенциях. В реndant к этому, 2 апр. 1784 г. (епископам было запрещено распространять писанные или печатные указы, поучения и пастырские послания, без предварительного разрешения светской власти. Применением общего распоряжения о рlасеtum regum было запрещение папских булл: «In coena Domini», «Unifenitus» и «De largitione munerum». В 1782 г. по соглашению с папой, за время пребывания последнего в Вене, император изменил даваемую епископами при посвящении клятву на верность папе по образцу французской формулы такой же клятвы.

Чувствительный удар папской курии нанес Иосиф II расширением компетенции епископов в разрешении брачных препятствий. С помощью казуистики папы обратили браки в доходную статью: изобретя множество брачных препятствий, они приписали себе право разрешать от них за известную плату. Результатом личных переговоров по этому вопросу императора с папой за время пребывания Пия VI в Вене было высочайшее повеление от 11 мая 1782 г.: им позволялось епископам испрашивать себе и папского престола полномочие на разрешение брачных препятствий в известных случаях, но с ограничением, чтобы эти полномочия выдавались епископам на всю жизнь и чтобы при выдаче разрешений последние не делали ссылок на них. Удовлетворение прошений об обращении в Рим за разрешением в очень близких степенях родства (in gradibus proximioribus) император удержал за собою, но с тем, чтобы по недостаточно мотивированным прошениям этого рода отказывали те присутственные места, в которые с ними обратятся, и ищущий разрешения ни в каком случае не мог обратиться в Рим непосредственно, а это делал за него епархиальный епископ, по специальному высочайшему разрешению. Для расширения своего влияния папы изобрели множество новых придворных должностей и титулов, которыми могли обязывать честолюбивых людей. Так явилось множество епископов in partibus, папских домашних прелатов, нотариев и протонотариев. Такие титулы папы могли, конечно, свободно раздавать у себя в области. Совсем иное дело, если они раздавали их подданным иностранных государств, притом связывали эти титулы с известного рода юрисдикцией, которая – отчасти или вполне – несовместима с устройством последних. Для устранения этого злоупотребления Иосиф II предписал 21 августа 1771 г., чтобы впредь не испрашивали у папского престола никакого титула рrelati domestici, protonotarii apostolici, in partibus, не имеющего ехеrcitium episcopale, или подобного чина; рlacetum regium не будет даваться на такие бреве, если просящий раньше не получит от государя разрешения ходатайствовать об этом, с приложением точного счета издержек за это в Риме, а 1 января 1782 г. апостольские нотарии были совсем упразднены, в случае же возникновения нужды у епископа в нотарие для какого-нибудь асtus spiritualis, он может назначить его своей собственной властью. В интересах лучшей постановки дела духовной паствы император произвел передел епархий, руководствуясь при этом общим началом, чтобы все епископы и архиепископы были подданными австрийского монарха и границы их епархий совпадали с границами государства. В этих же видах Иосиф запретил совмещение в одних руках по нескольку бенефиций.

b) Монастырская реформа: религиозный фонд; упразднение братств. В XVIII в. количество монастырей в Австрии возросло до очень значительной цифры; в 1770 г в немецких и венгерских ее землях было 2163 монастыря. Монастыри, по большей части, утратили старую славу приютов наук и искусств; они не занимались с должным усердием делом обучения и духовной паствой. 12 января 1782г. последовал высочайший рескрипт о закрытии монастырей, во исполнение которого было закрыто 738 монастырей «созерцательной жизни», не занимавшихся ни воспитанием юношества, ни уходом за больными, а 24 марта того же года вышло распоряжение о прекращении связи австрийских монастырей с иноземными и о подчинении монастырей местной епархиальной власти вместо орденских генералов, живших большей частью в Риме. Из отобранных у монастырей имений и вырученных от продажи драгоценностей денег Иосиф образовал «религиозный фонд», заведование которым приняло на себя правительство. Этот фонд был предназначен исключительно на нужды церкви: на открытие новых приходов и на обеспечение бедного духовенства. Касса фонда быстро росла: так, ко 2 сентября 1783 г. ценность отобранных у монастырей имений и драгоценностей выражалась в 17.092.000 гульденов, при пассиве в 2.139.000 гульденов. Кроме того, из Тироля, Богемии и Моравии не было представлено точных сведений. Но вместе с большими средствами правительство приняло на себя еще большие обязательства, – и скоро оказалось, что религиозный фонд не в состоянии удовлетворить наличным потребностям; управление отобранными монастырскими имениями велось так дурно, что они падали в доходах и поднимался вопрос о совершенной продаже их или об отдаче в долгосрочную аренду. Для покрытия дефицитов, на все оставшиеся монастыри и духовенство (28 февраля 1788 г.) был наложен в пользу религиозного фонда «вспомогательный сбор», плохо поступавший и вызвавший массу протестов и повсеместное недовольство. Но с течением времени, – религиозный фонд утонул в бездне государственных долгов: в годы войны из него стали черпать на военные нужды, и он исчез, как капля в море.

Целый ряд правительственных распоряжений регулировал жизнь оставшихся монастырей. Прежде всего, были отменены «взятия» монастырей из епископской власти, определено избрание монастырских начальников и отменены разные достоинства. Повторены были запрещения монастырских тюрем и отсылки денег за границу за мессы и другие службы; разрешенный сначала некоторым орденам сбор милостыни был запрещен, кроме осеннего; вместо этого нищенствующим орденам было назначено пособие из религиозного фонда. Несколькими распоряжениями было определено пользование церковными и монастырскими капиталами и имениями. Положение «новициев» при монастырях вызвало особые распоряжения. Монастыри были оставлены в Австрии только под условием, чтобы монахи помогали белому духовенству в деле его духовной паствы и служили духовным нуждам народа. Чтобы сделать монахов способными к этому назначению, нужно было дать им приличное образование и развитие. Поэтому правительство обратило внимание на образование монахов. Без окончания курса богословских наук было запрещено допускать до посвящения. Учащихся монахов было приказано отдать в генеральные семинарии. Монахи, посещавшие общественные школы, были освобождены как от всех ручных работ бельцов, так и от хора, за исключением воскресных и праздничных дней. Многочисленные братства (642), состоявшие в связи с монашескими орденами, все были упразднены или, точнее сказать, превращены в одно «братство деятельной любви к ближнему относительно беспомощных бедняков». Причиной упразднения существовавших ранее братств было выставлено то, что в них появились с течением времени вредные для религии и государства злоупотребления и беспорядки, частью вследствие преувеличенной ревности членов, частию вследствие крайнего размножения самих братств. Одна половина отобранного у братств имущества была отдана институту призрения бедных, а другая – народным школам. Но новое братство, созданное императором из всех существовавших раньше, не пошло и мало-помалу оно почти бесследно потерялось.

с) Забота об образовании и улучшении положения белого духовенства. Успех гражданской и церковной реформы Иосифа II, – помимо случайных обстоятельств, – всецело зависел от уровня развития австрийского народа и его духовных вождей, в руки которых была отдана его совесть. Между тем, невежество, суеверие, религиозная нетерпимость, фанатизм и безнравственность – были органически тесно связанными пороками австрийского народа времени Иосифа II. Поэтому, забота о просвещении, как основе всякого прогресса и процветания, была одной из наиболее близко лежавших у него на сердце. Но невозможно было поднять религиозно-нравственный уровень народа без участия духовенства, а последнее еn masse стояло на одной почти ступени с народом: епископские и монастырские школы, в которых оно получало образование, находились в плачевном положении. Естественно, что император должен был позаботиться об образовании духовенства и взять на себя инициативу в этом деле, устранив духовенство, как не выполнившее возлагавшихся на него надежд в течение нескольких столетий. И он настойчиво всю жизнь занимался этим образованием, входя лично в рассмотрение деталей его и не останавливаясь перед возмущением целой страны (Нидерландов). Император начал с закрытия в Риме Collegium germanicum, где до этого времени получала образование бо́льшая часть немецкого дворянства, посвящавшая себя на служение церкви. Вместо того Иосиф II открыл коллегию в Павии, с новым уставом (3 февраля 1783 г.) для избранных, для духовной аристократии, для рядового же духовенства завел (1 ноября 1783 г.) генеральные семинарии, которыми думал достигнуть двух целей – дать духовенству однообразное, на здравых началах построенное, образование и подчинить последнее правительственному контролю.

Смерть императора была смертью и генеральных семинарий. Едва он смежил глаза, как все австрийские архиепископы и епископы обратились к Леопольду II с жалобами на введенную покойным государем систему и все единогласно высказались против генеральных семинарий. Леопольд (20 мая 1790 г.) решил закрыть генеральные семинарии по окончании текущего учебного года и представил епископам по-старому строить свои. В видах бо́льшего развития І духовенства, Иосиф разрешил ему читать все дозволенные обычной цензурой книги (4 мая 1781 г.) и отменил (20 октября 1781 г.) изданные епископами для духовенства «Indices librorum prohibitorum». В этих же видах, не ограничиваясь запрещением посвящать в священники лиц без богословского образования, он установил конкурсные испытания на получение священнических мест. Заботясь об образовании духовенства, Иосиф принимал меры и к обеcпечению его. Так, во вновь открытых приходах священникам было положено жалованье из религиозного фонда в 400 фл. в год, капелланам в 300 и 200. Заштатное духовенство, неспособное к службе, помещалось в монастыри и там содержалось на счет того же фонда. Для более равномерного распределения доходов император запретил скопление в одних руках по нескольку бенефиций. Запретив отсылать деньги за границу на мессы и другие службы, а также уничтожив крестцовое духовенство, жившее одною службой месс, Иосиф велел распределить заказанные мессы и другие службы между наличным духовенством так, чтобы оно могло исполнять принятые на себя обязательства. Вместе с этим более бедные приходы обеспечились насчет более богатых. Иосиф обратил внимание и на поборы с духовенства при архиепископских и епископских ревизиях и при поставлении священников деканами. Император входил даже в определение сборов приходов в пользу духовенства и епитрахильных доходов его, запретив брать за крещение и погребение бедных.

d) Церковно-богослужебные изменения. Иосиф не оставил без внимания даже церковного благочиния, издав целый ряд распоряжений церковно-богослужебного характера. Так, 25 февраля 1783 г. был издан новый богослужебный порядок для Вены, который вместе с тем должен был служить образцом и для всего государства. В нем определялись – время совершения месс, произнесения проповедей, употребление инструментальной музыки за богослужением, молебны со входящими и их состав молитвами и различные богослужебные обряды. Распоряжением 4 февраля. 1783 г. регулировалась церковная проповедь. 21 февраля 1786 г. было предписано совершать на родном языке все службы и требы. Император старался упростить самую внутренность храмов, очистить ее от излишних и соблазнительных украшений. 7 января 1785 г. он распорядился удалить из церквей лишние алтари и ненужные украшения и, так как это распоряжение не везде было приведено в исполнение, то возобновил его 17 августа следующего года. Было предписано очистить церковные статуи и образа от безвкусных и ненужных украшений. Статуи и образа должно делать из одного материала; поэтому облачение их могло состоять только из камней, дерева, золота или серебра. Вместе с тем было приказано убрать с церковных стен грамоты с именами жертвователей и записывать имена последних на грамотах, повешенных на церковных дверях. Запрещено было освящение и целование мощей (28 апр. 1784 г.). С кошельком было разрешено ходить только перед проповедью, сбор пожертвований производить лишь по воскресеньям и, чтобы не мешать молитвенному настроению, всегда пред литургией; пожертвования должны делаться только деньгами, а не натурой, сбор пожертвований при крестинах, свадьбах, похоронах и т. п. был запрещен; в каждой церкви было оставлено только по одной кружке на бедных. В церквах и при входах в них была запрещена продажа восковых свеч и фигур.

Все церковные праздники, раньше приходившиеся на различные дни, Иосиф перенес на один – на третье воскресенье месяца октября (23 окт. 1783 г.) Епископам было поручено издать духовенству строжайшее распоряжение (1 янв. 1782 г.), чтобы оно внушало народу и с церковных кафедр и при каждом удобном случае, что гораздо более заслуги пред Богом усердно работать в отмененный самой церковью праздничный день, чем предаваться праздности под предлогом празднования. Для бо́льшего влияния на народ, духовенство само должно подавать добрый пример, заставляя свою прислугу работать по этим дням. 14 мая 1784 г. была запрещена излишняя роскошь в украшении освещении святых как по церквам и капеллам, так и по частным домам, на мостах и т. и. Сначала были запрещены при церковных процессиях хоругви, музыка, ношение статуй, потом были отменены все процессии, кроме процессии тела Господня и общих крестных ходов, а пожертвованные на них капиталы были обращены на воспитание юношества. Запрещены были и все паломничества, без сопровождения священника, особенно с преднесением креста или хоругви, с пением. Наконец, Иосиф обратил внимание на погребение умерших, запретив (21 марта 1782 г.) хоронить в городской черте и предписав, для скорейшего гниения, обсыпать трупы в гробах известью. Эти распоряжения церковно-богослужебного характера больше всего вызвали недовольство народной массы. По местам приведение их в исполнение сопровождалось народными беспорядками, значительная часть их осталась невыполненной не только вдали от глаз правительства, но даже и в самой Вене.

е) Веротерпимость. Со смертью Марии Терезии, отличавшейся крайней нетерпимостью, и со вступлением на престол – в качестве самостоятельного государя – Иосифа II, у австрийских иноверцев явилась, надежда на облегчение своего положения. И они не обманулись: при Иосифе в Австрии впервые было признано право на существование за, главнейшими вероисповеданиями. Правда, право жизни было даровано не всем иноверцам и не без ограничений, но нужно вспомнить, что до Иосифа эти же самые иноверцы были бесправными и беззащитными. Однако известный «патент о веротерпимости» явился не сразу, а был подготовлен целым рядом предварительных распоряжений. Началом законодательства Иосифа II о веротерпимости было уничтожение религиозных комиссий (распор. 31 дек. 1780 г. и 20 мар. 1781 г.). Скоро вслед за этим (12 мая 1781 г.) были повсеместно отменены осмотр книг, насильственное отобрание подозрительных и замена еретических книг неподозрительными. Начальству было разъяснено, что не всякая протестантская книга должна считаться еретической и не за всякую должно подвергать наказанию: решать это – скорее дело обыкновенной цензуры. Вторым актом законодательства Иосифа II о веротерпимости была отмена (16 июня 1781 г.) «религиозного патента» 27 августа 1778 г. вместе с предшествовавшими 1752 и 1758 г.г.

Под 13 октября 1781 г. был издан «патент о веротерпимости», следующего содержания: «Будучи убеждены, с одной стороны, во вреде всякого давления на совесть, а с другой, в великой пользе для религии и государства в истинной христианской терпимости, мы нашли нужным последователям аугсбургского и гельветического вероисповеданий, потом православным не-униатам повсюду дозволить сообразно с их исповеданием Рrivat-ехеrcitium, не обращая внимания на то, обычно ли или введено оно было когда-нибудь, или нет. За католической религией, однако, должно остаться преимущество публичного Religions-exercitii, но обоим протестантским исповеданиям, так же как и существующим уже православным не-униатам, повсеместно, где представляется возможность по нижеуказанному числу жителей и их средствам (Facultäten) и где не существует уже общественного Religions-exercitii, дозволяется Privat-exercitium; особенно же мы соизволяем: 1) некатоликам подданным, где наберется 100 семейств, хотя бы они все жили в месте молитвенного дома или духовника, а некоторые на расстоянии нескольких часов пути, строить собственный молитвенный дом со школой, а живущие дальше могут посещать, как часто пожелают, ближайший молитвенный дом, однако находящийся в импер.-королевских владениях; местные пасторы могут посещать своих единоверцев, подавая им и больным нужное наставление, душевное и телесное утешение, но под страхом тяжелейшей ответственности не должно препятствовать приглашению католического священника, если его потребует тот или другой больной. Относительно молитвенных домов мы определенно приказываем, чтобы они, где уже не сделано иначе, не имели ни звона, ни колоколов, ни колоколен, никакого публичного входа с улицы, чтобы представлялась церковь, в остальном предоставляется строить их, как и из какого материала пожелают, также должны быть вполне дозволены им всякое совершение их таинств и отправление богослужения как в самом месте, так и передача больших в устроенных для этого отделениях (Filafаleu), потом публичные похороны в сопровождении своего духовенства. 2) не возбраняется им назначать своих собственных учителей которые должны получать содержание от общин, однако за методом обучения и порядком над ними будет иметь наблюдение наша местная школьная дирекция. Мы соизволяем еще: 3) предоставить не католическим жителям селения избрание своих пасторов, если они сами содержат их: если же это содержание возьмет на себя начальство, то, конечно, последнему предоставить и jus praesentandi, однако мы удерживаем за собою конфирмацию их так, чтобы там, где есть консистории, она производилась чрез них, а, где нет, чрез существующие уже тешенскую и венгерскую, пока обстоятельства не потребуют учреждения в тех областях собственных консисторий. 4) jura stolae, как в Силезии, остаются предоставленными porochio ordinario. 5) нам благоугодно всемилостивейше возложить разбор дел, касающихся религии некатоликов, на наши гражданские судебные учреждения, с привлечением того или другого из их пасторов или богословов; эти учреждения будут рассматривать и решать на основании их догматов, однако предоставляется дальнейшая апелляция в наши гражданские придворные суды. 6) отныне совершенно уничтожается существовавшая раньше подписка при заключении браков у некатоликов относительно воспитания будущих детей в римско-католической вере, так как при католике-отце все дети мужеского и женского пола, без обязательства, должны быть воспитываемы в католической вере ( – это прерогатива господствующего вероисповедания), а при протестанте-отце и католичке матери, напротив, по полу. 7) на будущее время некатолики могут быть допущены dispensando к покупке домов и имений, к пользованию гражданскими цеховыми правами, учеными степенями и к поступлению на гражданскую службу. Их не должно принуждать ни к какой другой формуле присяги, кроме сообразной с их догматами, ни к участию в процессиях или церемониях господствующей веры, если они не пожелают сами. При всех избраниях и назначениях на должности без всякого отношения к различию вероисповеданий, как постоянно делается, без малейшего затруднения и с большой пользой, в нашей военной службе, обращать строгое внимание только на честность и способность кандидатов, а потом на их христианский и нравственный образ жизни. Поэтому должны быть выдаваемы без всяких затруднений разрешения на покупку собственности, на гражданские и цеховые права в подданных городах уездными судами, в королевских же и удельных, где есть местные казначейства, ими, а где нет, нашими губерниями. А в случае встречи при этих просьбах разрешений препятствий, из-за которых представится нужным отказать просителям, всякий раз und cum motivis докладывать об этом нашей губернии, а отсюда уже будут обращаться за нашим высочайшим решением. Когда же речь будет идти о праве поселения (jus incolatus) высшего сословия, тогда, после предварительного рассмотрения провинциальным присутственным местом, разрешение дается нашей богемско-австрийской канцелярией».

В Венгрии патент о веротерпимости был издан 25 октября 1781 г., вместе как ответ на представление венгерских протестантов (29 апр. 1781 г.), в котором они умоляли о восстановлении во всех признанных за ними законами религиозных и политических привилегиях. Он содержал те же самые уступки, что́ и для коронных земель, saluis ceteroquin visdem legibus et privilegiis, quae in faiorem Acatholicorum, seu vero quoad alia civilia jura et praerogativas visdem quoque competentes, hucdum constiluta sunt et quorum intuitu paulo inferius nonnullas benignas Nostras Resolutiones uberius declaraturi sumus. Но Иосиф обманулся, если думал заслужить этим патентом благодарность со стороны венгерских протестантов. Патент вызвал в них недовольство и раздражение: они хотели не добровольного подарка императора, а законного обеспечения своих прав и вольностей королем венгерским, как и говорили в своем представлении императору. Поэтому то, что в этом патенте обеспечивалось королевской милостью, после было утверждено 26 статьей ландтага 1790 – 1791 г. г. – Некоторые пункты патента о веротерпимости были ближе определены позднейшими придворными декретами. – Император вспомнил и о трансмигрантах и эмигрантах. Первым (прид. декр. 15 окт. 1781 г.) разрешено было беспрепятственно возвратиться в свое отечество, вторым (высоч. реш. 4 дек. 1781 г., объявленным в «Венской Газете» 2 янв. 1782 г.), – если они добровольно возвратятся ровно чрез год, – обещалось прощение наказаний, связанных с эмиграцией, и одинаковое обращение, как и с трансмигрантами из-за религии. Однако этим возвращающимся подданным, в виду опасности соблазна, запрещено было отдавать их детей, воспитанных в католичестве. – Высочайше дарованная веротерпимость столкнулась с фанатической нетерпимостью католиков: при приведении в исполнение «патента о веротерпимости» у протестантов постоянно выходили столкновения с католиками. Целый ряд высочайших приказов (напр., 19 марта, 8 и 15 апр. 1782 г.) может служить подтверждением этого печального явления. Но, несмотря на все приказы, с протестантами обращались с жестокостью, мыслимой разве только в варварские времена 30-летней войны. Стоит прочитать об этих притеснениях представление, сделанное Иосифу II (29 авг. 1782 г.) некоторыми тешенскими общинами аугсбургского исповедания. Но Тешен не был несчастным исключением: введение веротерпимости сталкивалось с препятствиями почти всюду, особенно в наиболее отдаленных от резиденции провинциях.

От современников Иосифа II сохранилось много жалоб на то, что меры императора относительно веротерпимости подолгу оставались под сукном, часто и совсем не исполнялись; распускались чудовищные слухи; католики подвергали протестантов всевозможным унижениям и оскорблениям. – Что касается организации церковного дела протестантов и реформатов, то уже в 1783 г. император для однообразия и поддержания доброго порядка назначил Тилиша суперинтендентом в Австрии выше Энса и Фокка в Нижней Австрии. Первый, кроме того, имел наблюдение за передними австрийскими землями (Vоrland) и Тиролем, а второй – за всеми внутренне-австрийскими. В 1784 г. последовало назначение советника тешенской консистории Т. Бартельма суперинтендентом Моравии, Силезии и Галиции, пастора И. Лого – для последователей аугсбургского исповедания в Богемии и пастора Ф. Ковача – для последователей гельветического исповедания там же. Под руководством этих суперинтендентов состояли сеньоры, по одному на 10 некатолических приходов, с утверждения присутственного места. Суперинтенденты, по инструкции тешенской консистории, должны были решать все случающиеся споры о вере, сомнения и церковные дела, с приглашением нескольких сеньоров, но с сохранением апелляции к присутственному месту. Они сами должны испытывать и поставлять для своих округов нужных проповедников, но всякий раз представляя на утверждение присутственному месту. 13 марта 1786 г. была издана консисторией составленная Фокком и высочайше утвержденная особая инструкция для суперинтендентов и сениоров аугсбургского исповедания в коронных землях. Первым параграфом ее суперинтендентам были предоставлены широкие права: они имеют наблюдение в своих округах вообще за всей церковной жизнью и относящимися сюда учреждениями и лицами, за публичным наставлением в молитвенных домах и школах, за совершением и порядком общественного богослужения, за образом жизни и верностью служению проповедников и учителей, за распоряжением церковной собственностью и, вообще, за всем церковным строем отдельных общин. Реформатская церковь воспользовалась этой инструкцией, поставив в соответственных местах вместо «аугсбургского исповедания» (А. С.) «гельветического исповедания» (Н. С.).

Только в 1829 г. реформатская венская консистория пришла к выработке своей собственной инструкции суперинтендентам на основании существовавшей лютеранской. Центральным церковным начальством была открытая в 1749 г. в Тешене протестантская консистория, аd notmam прежних в Лигнице, Бриге и Валау. Эта «förmliche und eigentliche» консистория вступила в жизнь 22 июля 1784 г. Но она 20 сент. этого же года была перенесена в Вену. Просьба сословий об оставлении ее в Тешене была отклонена (31 янв. 1785 г.). В Вене было открыто две консистории, лютеранская и реформатская, но с общим председателем (27 апр. 1785 г.). В руководство им была дана инструкция, высочайше одобренная для тешенской консистории 15 июля 1784 г. По ней дело консисторий состоит в наблюдении за правами, учением и жизнью проповедников и школьных учителей, за молитвенными домами и распоряжением церковным имуществом, от их имени производится суперинтендентами поставление утвержденных государем проповедников, они же принимают основательные жалобы со стороны евангелических общин на оскорбление их прав. Привилегированного судебного положения духовенства не существует, брачные дела всецело подлежат гражданскому суду, – за исключением того, что протестант имеет право в делах совести обращаться в свою консисторию. Сродства на содержание обеих консисторий (придв. реш. 19 дек. 1786 г.) уплачиваются ех саmerali. По предложению императора, обе консистории занялись составлением своего церковного права, при чем в руководство им было дано «Аlfemeine Kirchenrecht beider evangelischen Confessionen in Polen und Litthauen Die Kirchenierfassung, gute Ordnung, Polizei und rechtliche Thätigkeit d. Consistorien betreffend» (Warschau 1780) Шейдемантеля. Консистории, принимая во внимание, «что оба вероисповедания, за исключением некоторых литургических предметов, имеют одинаковое церковное право», 13 июня 1787 г. представили правительству общий церковный порядок, составленный Виландтом. 27 февр. 1789 г. они получили назад свой церковный порядок для исправления согласно с вышедшими с того времени распоряжениями. С Иосифом I был погребен и этот церковный порядок. Обработка последнего, за которую взялся в 1793 г. Виландт, не могла вернуть его к жизни. По желанию императора, было введено однообразие в протестантском богослужении изданием богослужебных книг, одобренных правительственною цензурой.

Как постройка молитвенных домов, так и содержание пасторов было возложено на протестантские общины. Только в знак особой милости к зальцкаммергутским протестантам император повелел (24 янв. 1782 г.), в виду особенной бедности местных жителей, живших на одной заработной плате, – на казенный счет выстроить молитвенный дом и содержать священника, производя ему ежегодное жалованье в размере 300 флор. – В 1787 г. Иосифу II пришло в голову ввести в Венгрии за правило, чтобы последователи разных вероисповеданий пользовались одной и той же церковью. Но все опыты в этом смысле оказались неудачными и император в том же году принужден был отказаться от своей мысли. Во избежание затруднений в отправлении религиозных обязанностей, за недостатком местных кандидатов священства, в отмену прежнего ограничения, придв. декретом (13 марта 1782 г.), первоначально имевшим значение только для округа Моравско-Силезской губернии, было позволено приглашать иноземных пасторов из империи, за исключением Саксонии и прусской Силезии, если они будут подвергнуты экзамену в Тешене или представят от своего венгерского суперинтендента свидетельство о способностях. – Некатолическим священникам было запрещено совершение богослужения, причащения и всех других треб вне обычного молитвенного дома, однако они могли посещать своих единоверцев, как далеко живущих, так и близко, и приобщать их, но только в случаях болезни (придв. декрет 17 мая 1784 г.). Где существовали протестантские школы, пасторам не возбранялось обучать закону Божию детей некатоликов в школьной комнате, но без шума и без привлечения внимания, равно как и отдельным протестантским детям сообщать догматы их веры по домам (придв. декр. 19 авг. 1784 г.).

Браки некатоликов должны трижды оглашаться не только в их молитвенных домах, но и в католических приходских церквах, к которым они принадлежали по месту жительства, когда были католиками, потому что брачные препятствия часто более известны их прежним католическим соседям, чем настоящим единоверцам (придв. декрет 6 мая 1784 г.). Бракосочетание лиц разных вероисповеданий в виде преимущества господствующей веры, совершает католический священник даже в том случае, если бы действительно некатолическая сторона готова была скорее отказаться от брака, чем венчаться у католического священника. По желанию некатолической стороны, пастор может присутствовать при благословении в качестве свидетеля (придв. декр. 25 сен. 1783 г.). – Из идеи веротерпимости вытекало погребение некатоликов на общем кладбище с католиками. Только придворным декретом 17 ноября 1783 г. было разрешено некатоликам завести свои кладбища в тех местах, где у них были храмы, а общее погребение должно было остаться только там, где у некатоликов не было никаких мест для погребения. На своих кладбищах некатолики могли петь и говорить надгробные речи, но на католических ни в каком случае. Триестские лютеране, уже с 1778 г. пользовавшиеся «privatum religionis execitium», ободренные «патентом о веротерпимости», обратились с просьбой о такой же милости, какая была дана грекам неуниатам. – «Патентом о веротерпимости», кроме аугсбургского и гельветического вероисповеданий, было признано терпимым православное не-униатское. Последователей последнего Екатерина II взяла под свое покровительство. 28 марта 1786 г. кн. Голицину был послан ею рескрипт, из которого видно, что к Румянцову-Задунайскому приходили монахи одного галицийского монастыря с жалобами на притеснения их обители. Екатерина II говорит, что не верит им, зная веротерпимость Иосифа, но думает, что «католицкое в Галиции духовенство обвыкло пред сим во время польского правления утеснять греко-российскую церковь», поэтому, пожалуй, оно наклеветало императору и угнетает ее. Екатерина II требовала, чтобы монастырь был «обеспечен от всех утеснений и обид как в его собственности, так и в свободе отправления богослужения, по преданиям нашей православной церкви». По справке кн. Голицына оказалось, что этот монастырь был закрыт Иосифом наравне с другими.

В своих заботах об иноверцах Иосиф не забыл даже евреев. Раньше положение последних в Австрии было хуже положения всех иноверцев. Хотя Иосиф питал отвращение к «еврейским нищим» (Веtteliolk) и не раз открещивался от желания их увеличения, однако решил обеспечить им пользование религиозной свободой, защитить их от прозелитизма, и образованной части их дать приличное общественное положение. В деле эмансипации евреев, помимо гуманности, Иосиф руководился и экономическими соображениями, находя полезным для государства привлечь к участию в общественной жизни несколько сот тысяч новых граждан. Путем просвещения этой нации, предоставления ей больших средств к жизни, упразднения ненавистных стеснительных законов и вызывающих ненависть отличительных знаков, в связи с искоренением родного языка, император думал постепенно ослабить свойственные евреям предрассудки и, по крайней мере, в будущем поколении или привести их к христианству или исправить их нравственный характер и сделать полезным гражданами. На почве этих взглядов был составлен патент о веротерпимости по отношению к евреям для нижней Австрии 2 янв. 1782 г. Подобные патенты были изданы и для остальных областей. Декретом 30 сент. 1789 г., изданным для Галиции, но получившим применение потом в Моравии, Венгрии, Трансильвании и остальных областях империи, евреям были даны еще большие льготы: так, им было предоставлено приобретение недвижимой собственности, но с условием обработки ее еврейскими же руками; для привлечения евреев к земледелию, «налог на веротерпимость» разрешено было платить натурою по базарной цене; уничтожено ограничение числа семейств; к их бракам применены гражданские законы; евреи были допущены ко всем должностям и обязаны к военной службе в обозе. Пред судами евреи были поставлены в одинаковое положение с христианами (придв. декреты 16 авг. 1782 г., 19 авг. 1788 г., 5 февр. 1787 г.). Их вступление в состав государства внешне было выражено наделением их фамилиями, как внешним знаком. вновь занятого гражданского положения (придв. декреты 23 июля 1787 г. и 12 ноября того же года). Но император не любил обращений из иудейства в христианство, вызывавшихся не убеждением, а корыстными расчетами, и прямо запрещал прозелитское рвение христиан по крещению еврейских детей. – Веротерпимость Иосифа ограничивалась признанными патентами вероисповеданиями, других сект он не хотел знать. Богемские гусситы и галицийские меннониты спаслись только отнесением к числу протестантов. Совсем иная судьба постигла деистов: они были разосланы в пограничные военные отряды, а их собственность отобрана в пользу малолетних детей или, в случаях отсутствия последних, ближайших родственников. Меры Иосифа против деистов вносят резкий диссонанс в его вероисповедное законодательство, но их можно объяснить тем, что его пугала опасность новой религиозной войны в Богемии, где много уже было пролито крови из-за религиозных споров. Хотя все исследователи обвиняют императора за эту жестокость в непоследовательности, но она вытекала, напротив, из его верности своему принципу: отнимать пищу у всякого вновь рождающегося религиозного фанатизма.

Церковная реформа Иосифа II, затронувшая интересы католической иерархии, начиная с папы, вызвала решительную оппозицию со стороны, главным образом, этой иерархии. Устрашенный крайней решительностью и радикальностью церковных распоряжений императора, папа Пий VI решился на беспримерный в истории шаг – отправился в Вену для личных переговоров с Иосифом II. Поездка папы в Вену не привела ни к каким утешительным для него результатам. Через несколько месяцев по возвращении в Рим, между Пием VI и императором завязалась резкая переписка. Иосиф неуклонно продолжал начатое дело церковной реформы, издавая одно за другим распоряжения, ставившие папу в затруднительное положение. Отношения между Пием VI и Иосифом II крайне обострились и неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы император не предпринял поездку в Рим для ослабления уныния при папском дворе.

Ни в одной части империи как церковная, так и гражданская реформа Иосифа II не встретила такого энергично-страстного протеста, как в Нидерландах и в Венгрии. Кровавое зарево нидерландской революции зловещим блеском осветило последние дни умиравшего, измученного борьбой государя, неутомимого борца за идею единой австрийской монархии. Еще суждено было пережить отпадение от Австрии этой части монархии и собственноручно за несколько дней до смерти подписать смертный приговор почти всей своей реформе в Венгрии, чтобы удержать последнюю у себя в подчинении (остались в силе лишь «патент» о веротерпимости» и распоряжения касательно крепостных, а также относительно учреждения новых приходов). Хотя, в общем, церковная реформа Иосифа II встретила горячий и упорный протест, однако нашлись и сочувствовавшие ей и, по возможности, содействовавшие. Такие лица оказались и в среде самой католической иерархии, а именно – Иоанн Леопольд фон Гай, епископ кенниггрецкий, граф Карл фон Герберштейн, епископ лайбахский, граф И. Фр. А. Ауерпшерг, епископ гуркский, Иероним, архиепископ зальцбургский и примас Германии, И.-Ф. гр. Шпаур, епископ бриксенский, Керенс, епископ нейштадтский, и итальянские епископы Падуи, Фельтре (Vеlletri), Вероны и Мантуи. Все они пастырскими посланиями содействовали осуществлению церковных реформ Иосифа II.

Между наводнившими Австрию при Иосифе брошюрами и книгами, очень многие трактовали о современных злобах дня, в том числе многие специально о церковной реформе императора. Если говорили против, то были голоса и за реформу и подчас очень резкие, что не редкость в анонимных брошюрах того времени. Подведем итоги церковной реформы Иосифа II.

Он был вполне убежден в своем праве в качестве «tutor superemus et canonum custos» преобразовать церковь не только без ее согласия, но и не предуведомивши ее высшую, признанную власть. Из церкви, подчиненной Риму, представляющей собою государство в государстве, Иосиф хотел создать австрийскую национальную церковь, независимую от Рима, подчиненную государству и служащую ему. Не касаясь здания церкви, ее догматов, он думал, что может обойтись и без обращения к ней в лице папы и епископов. Но здесь-то и лежала коренная ошибка со стороны императора, вызвавшая неудачу и всей его церковной реформы. Он переступил границы «turor supremus et canonum custos» и выступил в церкви в роли полного хозяина, распределяя епархии, закрывая монастыри, отбирая церковные имения, взяв в свои руки образование духовенства и издавая даже богослужебные распоряжения. Этим он ниспроверг веками установившийся правовой порядок. Единственным оправданием для Иосифа служит его убеждение в том, что иначе ничего нельзя было добиться в церковной сфере. Что касается епископов, то Иосиф не только не ждал никакой пользы для дела церковной реформы от национального собора, но даже боялся его по неподготовленности епископов к желательному для императора преобразованию церкви. Создание национальной германской церкви, как показала история эмского конгресса, было в интересах одних архиепископов, потому что для епископов отдаленное римское начальство легче близкого, а подчинение церкви государству было невыгодным ни для тех, ни для других. Австрийской иерархии, по духу административной деятельности императора, нетрудно было предвидеть, что, избавившись от власти Рима, она подпадет под власть Вены, а венские оковы обещали быть тяжелее римских. Поэтому Иосиф не мог надеяться на поддержку своей церковной реформы с этой стороны. В смысле подчинения церкви государству Иосифом было сделано немало. Влияние папы на австрийскую католическую церковь было в значительной мере ослаблено, вследствие установления рlасеtum для всех папских бреве, булл, указов и т. п., прекращения непосредственных сношений монастырей с иноземными генералами, запрещения обращаться к папе за разрешением брачных препятствий, монастырской и школьной реформ.

Но полной эмансипации от Рима и создания национальной церкви, служащей государству, Иосифу II не удалось добиться. И то, что было сделано им, вызвало такую ожесточенную оппозицию, что после его смерти было отменено его преемниками. Но патент о веротерпимости не был отменен. Поминки в Ветцларе, резиденции императорского рейхскаммергерихта, соединившие католиков, лютеран и реформатов с их духовенством 26-го марта в францисканской церкви, а 28-го в лютеранской, были данью благоговения к почившему монарху. Но Австрия не была подготовлена для реформы Иосифа II. В этом глубокая и главная причина неудачного исхода его преобразований. Преобразования императора имели своей целью – разогнать мрак, окутывавший империю, лучами современного просвещения, вдохнуть жизнь в мертвое австрийское царство. Но эти преобразования неизбежно должны были наткнуться и наткнулись на подводные камни и потерпели крушение. Таковы были, прежде всего, интересы национальные и лично-сословные. Не было в австрийской империи сословия, кроме простого народа, не было нации, интересы которых, рассматриваемые с узкой сословно национальной точки зрения, не были задеты широкой реформой императора. И, прежде всего, стремление создать из Австрии единое прочное государство с одними законами, строем жизни и даже языком столкнулось с сепаратистскими тенденциями разных составных частей империи, с их веками освященными привилегиями и правами, как, напр., в Венгрии и Бельгии. Административные, судебные, школьные и экономически-финансовые реформы задели интересы всех сословий в государстве, за исключением простого народа, а особенно привилегированных классов – дворянства и духовенства. Наконец, церковная реформа чувствительно затронула духовенство во всех отношениях. Усматривая во всех церковных распоряжениях Иосифа II одну тенденцию – подчинение церкви государству, оно напрягало все усилия к тому, чтобы разрушить дело императора и – в союзе с дворянством – достигло своей цели, воспользовавшись национальными предрассудками и страстями, а также своим влиянием на простой народ, по невежеству не понимавший «мер правительства и потому восстававший даже против самых благодетельных для себя.

Свою гигантскую работу Иосиф II выполнил в невозможно короткий срок; поэтому ему пришлось идти исполинскими спешными шагами; отсюда при спешности работы неизбежно, что в ней немало промахов, ошибок, увлечений. Немало было при исполнении его распоряжений злоупотреблений, неразумной ревности со стороны исполнителей, не раз выбор лиц и мер оказывался ошибочным. Но все это – частности, мелочи, которые не в состоянии уронить общее в реформе Иосифа. – Объяснение всех ошибок, увлечений императора в его крайнем идеализме. Он слишком верил в силу идей, забывая действительность, где большинство руководится эгоистическими расчетами, принося и жертву страстям самые святые и заветные убеждения. Он понимал, что его преобразования не будут приняты добровольно, и поэтому, убежденный в безусловной истине своих взглядов, навязывал свои реформы силою, не спрашивая согласия тех, кого оне касались, игнорируя законные пути, в роде сеймов, рейхстагов, чинов и т. п. И вот он, при всем своем благородстве и гуманности, выступает пред взорами современников и судом истории бюрократом-деспотом, давившим всякую свободу, с той, впрочем, существенной разницей, что современники, ослепленные ненавистью и эгоистическими расчетами, в большинстве случаев, видели его только таким, каким он казался по внешности, а история знает и указывает, каким он был и в действительности, в душе.

П. Соколов