Дамаскин, Семенов-Руднев

Дамаскин, Семенов-Руднев, еп. Нижегородский (ум. 1795 г.), один из талантливых деятелей эпохи Екатерины II, из числа немногочисленных в то время иерархов-великороссов, постепенно вытеснивших дотоле сильных малороссов. Сам Д. любил отмечать, что он родом «из великороссиян». Родился в январе 1737 г. в пределах Московской еп. (теперь Тульской), где отец его был сельским священником; детские годы провел в среде, где царила скромная простота и старинное благочестие. Оба эти качества остались и на всю жизнь преосв. неизменными. «Обучась словесной грамоте у отца своего», некоторое время «заправлялся» в Крутицкой семинарии, а отсюда был переведен в Моск. славяно-греко-латинскую академию, где застал Петра Левшина, впоследствии митропол. Платона, с которым у него установились самые близкие отношения, а также впоследствии митроп. Новгор. и С.-Петербургского Гавриила Петрова. В академии Д. пробыл до 1761 г. и вышел из нее 24 лет в числе лучших учеников. По окончании курса поступил в Крутицкую семинарию преподавателем риторики, поэтики и греч. языка (С. Смирнов, Ист. Моск. акад. стр. 181), и некоторое время управлял семинарией. В июле 1765 г., когда из семинаристов выбирались лучшие воспитаники для отправления за границу, Д. подал прошение в Св. Синод, в котором «всепокорнейше просил с отправляющимися учениками и инспекторами и его, нижайшего, отправить по милостивейшему, вашего святейшества, усмотрению», дополнив через несколько времени свое прошение, для большей убедительности, указанием на то, что, помимо обязательных в академии наук, он по собственному почину занимался изучением греческого и еврейского языков. Ему было тогда уже 30 лет. Будучи заграницей – в Геттингене – в качестве инспектора отправленных туда 4 студентов, Д. не терял времени даром, а усиленно занимался, так что заслужил особо похвальные отзывы со стороны профессоров. «Муж, учением и честными правами наших превосходящий Дим. Семенов (коего обхождением и дружеством я весьма доволен) число моих учеников умножать изволил..., особливо о том неусыпное прилагал старание, через что истинное христианское благочестие ясно представляется», доносил о нем один из профессоров. Из донесения самого Д. видно, что в Геттингене он «обучался языкам: немецкому, французскому и еврейскому у проф. Михаэлиса, выслушав для этого у него еврейскую грамматику, толкование псалмов Давидовых, Притчей Соломона, Иова, Судей, Исаии пророка и Бытия Моис. с евр. яз., греческ., латинск., географии, истории универсальной, дипломатике, истории европейской, истории литеральной или о сведении знатнейших книг, философии, физике экспериментальной, философии практической и моральной, праву естественному и народному, статистике или науке о состоянии европейских государств, математике частной, прикладной м., экономии сельской, богословии, морали, доказательствам о истине христианской религии, истории церковной». Сверх того, доносил он, в последний год перед выездом на родину упражнялся, по большей части, в российской истории, «приискав, а многих перечитав авторов до российской истории надлежащих, как иностранных, на немецк., французск., англ. и лат. языках, так и на русском, о сведении коих почти совсем готова уже у меня и книжка, которую я со временем выдать в свет намерен». По возвращении студентов в Россию в 1773 г. был назначен экзамен в Невском монастыре, на котором выяснилось, что «кошт их не напрасно издержан» Д. была дана степень профессора словесных наук и церковной истории, с жалованьем по 600 р. в год и с предоставлением его в ведение и распоряжение С.-Петербургского преосвященного. В 1774 г. Д. переехал в Москву, где были отведены ему покои в Заиконоспасском монастыре, но в скором времени он, 38 лет, вступил в состав академической корпорации. 13 апр. 1775 г. назначен префектом академии и профессором философии. Скоро за сим в его жизни произошла крупная перемена: он принял монашество. Пострижение совершилось в Перервинском монастыре 8 сент. Едва ли в этом случае не сказалось сильное влияние друзей и «покровителей», как он называл их: Гавриила Петрова и Платона Левшина. 14 сент. Д. посвящен в иеродиакона, а 13 окт. в иеромонаха. В том же году академия была вверена митр. Платону, который не замедлил дать более подходящее назначение и Д. В 1778 г. он был определен ректором академии и профессором богословия. В это время он уже был архимандритом Богоявленского монастыря. 19 апр. 1779 г. назначен членом Московской синодальной конторы; через год ему была поручена цензура всех книг, в коих встречаются какие-либо «до веры и закону христианского принадлежащая рассуждения», а также периодических изданий. В то же время он состоял членом Вольного Росс. собр., учрежд. при Московск. унив. и пользовавшегося в свое время большою известностью, принимая деятельное участие в «Трудах» этого собрания.

Занимая высшее положение в академии, Д. был ближайшим и, вероятно, лучшим сотрудником митр. Платона во всех его благих начинаниях, клонившихся к возвышенно академии. Как профессор, он заботился об ознакомлении студентов с новыми философскими системами: познакомил их с системами Вольфа, Гольмана, Вильфингера, Канзия и Винклера; он же первый начал читал историю философских систем по руководству Бруккера. В области богословия он старался вводить исторический элемент. Кроме этих главных предметов, он преподавал студентам немецкий язык, хотя он и не значился в программах того времени. Затем, по воскресным и праздничным дням в аудитории предлагал толкование Св. Писания: на эти толкования собиралось множество посторонних лиц; устраивал ученые диспуты, предлагая собственные тезисы как богословского, так и философского характера, причем эти диспуты, а равно, и другие академ. собрания обставлял всегда торжественностью. Но особенным, всегдашним предметом его заботливости была академ. библиотека, которую он привел в отличный порядок, по образцу иностранных, увеличив приобретением новых лучших сочинений и т. д. Деятельность Д. в академии продолжалась по 1782 г., когда он был назначен епископом Севским, викарием Московской епархии. Посвящение во епископа совершено было 5 июля 1782 г. в Петербурге, в Троицкой пустыни, в присутствии императрицы и их высочеств; совершали его друзья и «покровители» Гавриил, Платон и Иннокентий (Нечаев). Прибыв на место нового служения, Д. нашел здесь множество неисправностей как в церквах, так и в жизни духовенства, и немедленно с энергичностью принялся за исправление их. Стремясь к поднятию духовенства на подобающую ему высоту и понимая, какое значение должно иметь для него образование, он с особенной любовью и заботливостью относился к дух. семинарии. Но деятельность Д. здесь продолжалась недолго: 22 сент. 1783 г. он был назначен на самостоятельную кафедру в Н.Новгород. Там его ожидала гораздо более сложная и трудная задача, требовавшая особой осторожности, осмотрительности и такта, так как в этой епархии был многочисленный инородческий элемент и много раскольников разных толков; к тому же и духовенство местное далеко не всегда стояло на подобающей ему высоте. Но главные его заботы были направлены на духовные школы. Всеми мерами, не исключая и насильственных, побуждал он духовенство отдавать детей в семинарию, «обуча дома грамоте и писать»; уклонявшихся подвергал денежному штрафу, который, как и все другие штрафы, налагаемые на духовных лиц, обращались на семинарию же. При нем семинария достигла самого блестящего положения за весь настоящий период в истории; число учеников достигло до 450. И в учебном отношении она значительно поднялась. Д. первый ввел в ней толкование катехизиса и Св. Писания в церкви, поручал старшим семинаристам составлять проповеди и произносить их в церквах; богословие было отделено от философии и стало преподаваться в более обширном виде; усовершенствовано было преподавание инородческих языков, причем некоторые ученики посылались в Казань специально для изучения этих языков. Семинарская библиотека была приведена в порядок; составлен для нее каталог, приобретено множество новых, ценных сочинений. Не забывал Д. и другой стороны жизни своих любимцев-семинаристов: заботился о доставлении им разумных развлечений, причем, как и раньше, все собрания в семинарии старался обставить наиболее торжественно. Что касается раскольников, то по отношению к ним Д. не допускал никогда крутых мер, что было вполне в духе того времени; равно как и во всех других отношениях Д. всегда являлся человеком вполне современным, прекрасно понимающим современные задачи и требования. Проводимые им в проповедях взгляды могли бы делать честь просвещеннейшим сотрудникам Екатерины II. Государыня всегда относилась с доброжелательством к Д. И только под конец пребывания его в Н. Новгороде началось охлаждение, неизвестно чем вызванное. Под влиянием, быть может, этого охлаждения, а также ввиду болезненности Д. на 11 году служения на Н.-Новг. кафедре подал прошение об увольнении его на покой. 12 января 1794 г. последовал указ об увольнении, и он удалился в Московский Покровский монастырь, причем предварительно ему пришлось «на свой кошт» исправить отведенные для него покои. Через год, чувствуя приближение смерти, он составил завещание, в котором просил, чтобы погребение его совершил митр. Платон. Скончался 18 дек. 1795 г. и был погребен в Покровском мон. на избранном им самим месте.

Литературная деятельность преосв. Д. началась еще во время пребывания его в Геттингене: им была переведена на немецкий язык летопись Нестора. Издан этот перевод в отрывках в 1771. г. проф. Гаттерером в Einleitung in d. Synchronistische Universalhistorie» (Gött, стр. 979–1000). Перевод был сделан по Радзивилл. списку в сличении его с Никоновским. Для немецкой науки он имел большое значение, потому что русский летописец там был почти неизвестен. За этот труд он получил диплом корреспондента исторического института в Германии. Там же сделан им перевод на лат. яз. трактата Феофана Прокоповича: «De processione Spiritus Sancti (изд. 1772 г.), к которому приложил «Указатель» (Index) сочинений Ф. Прокоповича. В особой, им самим напис., XVI гл. Д. рассматривает и основательно опровергает обвинения со стороны латинян на православн. богословов, что-де они допускали порчу книг и приноравливали к своему учению исторические свидетельства. В Готтингене же был совершен напечатанный уже в Петербурге в 1774 г. перевод на лат. яз. богословия преосв. Платона, митр. Московск., составленного из лекций, читанных в. кн. Павлу Петровичу. Перевод издан под заглавием: «Orthodoxa doctrina seu compendium Theologiae Christianae», с предисловием и посвящением вел. князю. Им же переведено с нем. яз. на русский сочин. Сульцера: «О полезном с юношеством чтении древних классических писателей». М. 1774, 1780, 1787 гг. В выборе для перевода этого сочинения сказалось расположение Д. к классическим писателям и их языку, который, как и древнерусский церк.-славянский, должен облагораживать речь, сообщать ей изящность. В России, состоя членом Вольн. Ист. Р. собр., принимал деятельное участие в «Трудах» его и, между прочим, членам его посвятил свое издание сочинений Ломоносова, в 3-х томах, снабженное, кроме посвящения, биографией Ломоносова. Издание это оставалось лучшим до издания Сухомлинова; за него Д. «от премудрыя десницы премудрыя монархини великия Екатерины II получил в награждение пятьсот рублей». В 1780 г. начато издание проповеднических трудов митр. Платона, посвященное имп. Екатерине II и обращенное на пользу бедных учеников академии. Издание продолжалось до 1782 г. и вышло в 12 томах. 28 окт. 1783 г. Д., уже епископ, был избран членом Росс. Акад. Наук. В 1892 г. он, между прочим, принимал деятельное участие в составлении акад. словопроизводного словаря (См. М. Сухомлинов. Ист. Росс. акад., стр. 118–183). За сим Екатерина II, задумав составить словарь разных языков, поручила ему, когда он был в Н.Новгороде: «считая, что в Н.-Новгородской семинарии преподается учение языков разных народов, в епархии вашей обретающихся, я желаю, чтобы ваше преосвященство доставили мне словарь тех языков, написав то по-российски каждое слово, как оно произносится». Во исполнение сего Д. сначала, при содействии учеников семинарии, а затем священников епархии, составил два тома инородческого словаря: 1 том для языков русского, татарского, чувашского и мордовского, и 2 т. – для одного черемисского яз. Первый том хранится в библиотеке нижегородской семинарии. Словарь был отправлен государыне 13 апреля 1785 г. Писал Д. и мордовскую грамматику, но она осталась неизданной. В то же время, он подводил к концу начатый еще в Москве труд: «Библиотека Российская по нынешния времена». Это одно из замечательнейших его произведений, являющимся выдающимся в нашей литературе того времени, как по основной мысли, так и по богатству выполнения плана. Ему предпослано «краткое описание российской ученой истории» (в 16 §§). Но этот библиографический труд не был окончен печатанием. Еще один рукописный труд связан с именем Д.: «Аллация (Льва). Два рассуждения о церковных книгах греческой церкви в переводе Д., еп. Нижегородского»; относится к Нижегородскому периоду.

Что касается проповеднической деятельности преосв. Д., то в этом отношении он далек был от совершенства. Сборник его проповедей был издан еще в 1783 г. в Москве «иждивением Н. Новикова»; в автобиографии же есть заметка, что «приготовлен уже к печати» второй том проповедей, но в печати такого в действительности не появлялось. Есть несколько проповедей, говоренных в Н.Новгороде в высокоторжественные царские дни. Можно предполагать, что в бытность в Москве, Д. говорил проповеди, скорее, ввиду своего положения, требования обстоятельств, чем по желанию, по призванию. Ораторского таланта у него не было, равно не отличаются его проповеди и литературными достоинствами, но по содержанию они заслуживают полного внимания. Темными красками, иногда даже очень сгущенными, рисует автор современное состояние русского общества; главная причина его – в недостатке просвещения; в развитии просвещения и истинное спасение; науку следует любить; это ниспосланный с неба дар, и по отношению к ней можно определить истинного гражданина. Необходимо отказаться от мысли, что невежество масс – лучшее средство управлять ими. Это пагубная мысль. Развивая эти положения в проповедях, оратор, однако, оставался сухим ученым: ровным, спокойным тоном, по всем правилам логического мышления предлагал он своим слушателям с церковной кафедры не столько проповеди, сколько отрывки из богословских трактатов. Того, что действует на сердце слушателя, элемента чувства, у него не было почти совсем, а потому не было и увлекающихся его проповедничеством. Нельзя не отметить общности тем его проповедей с проповедями митр. Платона, встречается значительное сходство и в обработке частностей. Первый опыт проповеди относится к 1775 г.: «О Божеских, к России, благодеяниях»; следующая проповедь произнесена была 15 июля 1776 г.: «О средствах утешения в скорбной жизни». В проповеди «О любви к отечеству» развиваются мысли, которые проводили Екатерина II в «Наказе», многие лучшие люди того времени (Фонвизин); «Об истинном гражданстве» – сказалось сильное влияние прослушанного в Геттингене курса практической философии и естественного права. Воплощение идеального образа гражданина проповедник видит в лице императрицы и в. кн. Павла Петровича. На тему: «Правда возвышает язык, умаляют же племена греси» (Прем.14:34); «О нужде удовлетворения Христова за всякого человека»; «О подражании Христу», единственная проповедь, проникнутая глубокой прочувствованностью, слышится какая-то особая искренность и убедительность; «О поправлении народного характера»; «О враждебности и опасности непомерных гуляний»; «О распространении всеобщего блага»; «О том, как нам лучшим образом умирать»; «О чаянии будущей жизни»; «О том, чем апостолы побуждаемы были следовать за Христом» – эта речь произнесена была в Петергофе в придворной церкви в Высочайшем присутствии пред посвящением во епископа. Все эти проповеди произнесены были в период времени 1775–1782 гг.

См. арх. Св. Синода, Орловск. дух. консист., Нижегор. дух. консист. под соотв. год.; Макаpий, Ист. нижегор. сем.; Рос. Вивлиоф. т. ΧVΠΙ; Ист. Российск. Акад. Ч. I. Спб. 1874 – М. А. Сухомлинова, И. Горожанского, Дам. Сем.– Руднев, еп. Нижегор., в «Тр. Киевск. дух. ак.» 1893 г. №№ 11 и 12 и 1894 г. №№ 1–7. Отд. изд. Киев 1894 г.

Д.