Гёте

Гёте Иог. Вольфганг, знаменитый поэт, творец страданий молодого Вертера, Фауста, Прометея, Ифигении, Эгмонта, Тассо и др., создавших ему всемирную известность. Родился во Франкфурте-на-Майне в 1749 г. в очень состоятельной семье; первоначальное воспитание получил под руководством своего отца, человека серьезного, все свое время посвящавшего наукам, литературе и музыке. Весьма большое влияние на развитие характера Г. имела мать его, женщина умная, добрая и веселая. «От отца, говорил впоследствии поэт, я получил осанку и серьезный взгляд на вещи, а от матери – веселость нрава и страсть к повествованию». – В 1765 г. 16 лет, Г. отправился в Лейпцигский университет, где слушал юридические науки, однако кончить курс здесь ему, по случаю серьезной болезни, не удалось; доктора прав он получил уже в Страсбурге. Некоторое время (1771–1775) выступал в качестве юриста-практика сначала в родном городе, а затем в Ветуларе. Значительную же часть своей жизни провел в Веймаре при дворе Карла-Августа, который пригласил поэта к себе, еще будучи юношей, а во время власти возлагал на него величайшие административный заботы, так что Г. в разное время стоял во главе горного ведомства, военной комиссии, заботился о школах, о народном здоровье, о путях сообщения, а с 1791 г. заведовал театром. Сильное влияние на поэта оказало сближение его с г-жей ф.-Штейн, при содействии которой ему удалось образовать кружок даровитейших писателей, вскоре прославившийся во всей Германии. Был в весьма близких отношениях с Шиллером, находившим, что Г. слишком увлекается пантеизмом. – Много работал Г., и с большим увлечением, в области геологии, минералогии, ботаники и под. – Умер в 1832 г.

Взгляд на религию и ее значение лучше всего выражалось поэтом в «Фаусте», где с одной стороны выступает Фауст, знаменитый ученый, потерявший живую непосредственную веру, ищущий и не находящий замены ее, а потому страдающий и с каждым разом все более и более погрязающий в пороках и преступлениях; – а с другой стороны – Гретхен, девушка неглупая по природе, но необразованная, верующая со всею искренностью своего неиспорченного сердца. Она поддается соблазну Фауста и Мефистофеля, падает, но не ожесточается и остается непоколебимой в своих верованиях; падение, напротив, заставляет ее внимательно и строже отнестись к себе и быть снисходительнее к другим; в последний момент, в тюрьме, за несколько часов до смерти, когда на земле для нее все было уже потеряно, она остается послушна внутреннему голосу своей совести. Это ее спасает.

Каковы же были, собственно, религиозные убеждения Г.? По собственному признанию, он, как и Фауст, стремился постичь корень мудрости и для этой цели «бросался в разные области знания», помимо других наук, занимался еврейской каббалой и даже алхимией, и «скоро пришел к заключению о его (знания) суетности». «Невозвратима вера мне живая», с сожалением говорит Ф.; его религиозные взгляды основаны на рассудочных изысканиях, которым одним он доверяет, и всецело проникнуты пантеизмом. Бог – это «вечный Промыслитель, и мира Вседержитель», Который «не обнимает ли, любя, весь мир – меня, тебя, Себя»?...

«Зови Его, как хочешь, дорогая,

(говорит он Гретхен):

Восторг, душа, сиянье, Бог, любовь…

К чему здесь имя? Нам его не надо:

Все в чувстве. В чувстве вся отрада!»

В этих немногих словах Фауста сказалось все верование самого Г., на образование религиозно-философских убеждений которого большое влияние оказала философия Спинозы; только поэтическая натура Г. придала пантеистическим началам Спинозы более жизнерадостный характер, в духе теизма и лейбницевского оптимизма. Чисто христианское учение о личном, живом Боге осталось чуждым поэту. Бог – это абсолютное начало всего бытия, всей мировой жизни, доступное лишь настолько, насколько открывается в природе. А раз все творенья, от человека до неорганической природы, проникнуты божеством, суть носители божества, то естественно, между ними нет существенного различия; созерцать себя можно и должно и «в волнах, в порывах ветра и в тихой роще» и тогда, «когда в лесу бушует ураган». Более же всего в природе Бог открывается в том, что нас восхищает и вдохновляет, что мы называем прекрасным; отсюда – религиозное чувство отождествляется с чувством эстетическим, и почитание Бога должно выражаться в благоговейном отношении ко всему прекрасному, высокому и таинственному и, вместе с тем, в сознании своей зависимости от Бога и покорности Ему, покорности вечным законам божественного мироправления и провидения. «Признавать Бога, где и как Он проявляет Себя, во внешней ли природе или в человеческой жизни, это и есть, собственно, блаженство на земле». – Потребность ощущать Бога, познавать Его откровение, Его силы всюду в природе прирождена каждому человеку, но с особенной силою она проявляется, как дар, у отдельных людей, каковы поэты, философы, а также и основатели религий. Эти последние, так. обр., не даны непосредственно Богом, они созданы отдельными людьми, искавшими удовлетворения потребности своей и им подобной толпы. В них есть только чувственные изображения отдельных откровений божества, самая же идея Непостижимого выражена смутно в веровании в рок, в судьбу. – Совершенно особенное представляет собою религия христианская, которая, как и все нравственное, пришла в мир через самого Бога и потому заслуживает того, чтобы все люди относились к ней с полным доверием; она одна способна возвести человека на небо. «Я считаю, писал поэт Лафатеру, все 4 евангелия, несомненно, подлинными, ибо в них ясен отблеск той высоты, которая вышла от лица Христа и которая настолько действенна, насколько только божественное может являться на земле... Я преклоняюсь пред Ним (Христом), как пред божественным откровением наивысшего принципа нравственности». Так, однако, Г. относился к христианской религии только дотоле, пока она учит о любви и о благодати; в остальном он не признавал христианского учения; оно, по его мнению, своим антропоморфизмом и догматическим формализмом только искажало истинную религию. В частности, он не придавал значения историческому элементу в христианстве. «Меня даже голос с неба не убедил бы в том, что... жена рождает без мужа и что дочь воскресает, напротив, это я считаю оскорблением Бога и Его откровения в природе». Вместе с тем, Г. не признавал и учения о зле. В этом последнем отношении нельзя не отметить, между прочим, того впечатления, какое вынес Г. из поездки в Италию. Там он увидел множество прекраснейших произведений классического мира и не мог помириться с тем пренебрежением, с каким относились к этим произведениям, потому только, что они вышли из рук языческих, представители католичества, осуждавшие, как грех и преступление, самое наслаждение ими.

Лучшей биографией Г. признается написанная Дж. Г. Льюисом, не пощадившим труда и энергии для своего дела, перев. и на русск. яз. Есть на русск. яз. Иог. Шерра, «Гете в молодости»; Куно Фишера, «Ф. Гете, возникн. и составл. поэмы»; лекции А. Шахова, «Гете и его время», 1841 г., стр. 131–183 и др.; проф.-прот. Т. Буткевича, «Взгляд Г. на религию и ее сущность», «Вера и Раз.», 1901 г., Ноябрь. Переводы Холодковского, Павлова, изд. Гербеля, Вейнберга и др.

Д.