Период восьмой. Времена вавилонского плена

Страна, в которую иудеи были уведены в плен, представляла обширную низменную равнину, заключенную между реками Евфратом и Тигром. Тут вместо родных живописных гор пленники видели пред собою необозримые поля, пересеченные искусственными каналами, среди которых высились исполинские башни необъятных городов. Вавилон, столица царства, в это время представлял собою величайший и богатейший город на земле и блистал роскошью и величием многочисленных храмов и дворцов, пред которыми в немом изумлении останавливались пленники. Главный дворец вавилонских царей с его знаменитыми висячими садами был вдвое больше всего Иерусалима, а главный храм, посвященный Бэлу (халдейскому богу солнца), представлял собою исполинскую семиэтажную башню, вершина которой как бы доходила до небес, напоминая иудеям о древней вавилонской башне, которую во гневе Своем разрушил Бог. Для пленных народов в Вавилоне отводились особые кварталы, где они и поселялись. Особый квартал был отведен и для иудеев, хотя большая часть их была расселена и по другим городам, также на отведенных им участках земли. Состояние иудеев в вавилонском плену было несколько похожим на состояние их предков в Египте. Простая масса народа, несомненно, употреблялась на полевые и другие тяжелые работы: их заставляли рыть и исправлять многочисленные каналы, строить укрепления и исполнять черную работу при возведении тех многочисленных построек, которыми Навуходоносор украшал свою гордую столицу. Но все эти работы, однако же, не были особенно обременительны и не имели характера каторжного или рабского труда, как это было в Египте. Вавилонское правительство относилось к пленникам с некоторым человеколюбием и предоставляло им полную свободу во внутренней жизни, так что они управлялись своими собственными старейшинами, строили себе дома, разводили виноградники, вообще, кроме некоторых исключительных случаев, пользовались свободою религиозной совести. Многие из них кроме земледелия начали заниматься торговлею, и настолько обжились, что забыли даже о своей родной земле. Но для большинства народа память об Иерусалиме оставалась священной. Заканчивая свои дневные работы где-нибудь на каналах и сидя при этих «реках вавилонских», пленники плакали при одном воспоминании о Сионе и невольно воссылали мольбу об отмщении «окаянной дочери Вавилона, опустошительнице». Под тяжестью постигшего их испытания и вдали от обетованной земли и ее разрушенной святыни у иудеев сильнее чем когда-либо пробуждалось раскаяние в своих прежних согрешениях и, вследствие этого, укреплялась привязанность к истинной религии, которая, при отсутствии храма, проявлялась в домашней молитве и частных собраниях для молитвы и священных песнопений.

О поддержании религиозно-нравственной жизни в иудейском народе продолжали заботиться пророки, которые, как верные хранители завета Иеговы, не оставляли избранного народа и в годину его бедствия. Благодаря невмешательству вавилонского правительства во внутреннюю жизнь пленников, пророки имели полную возможность продолжать свою деятельность по духовному руководительству народа. Такой деятельности посвятил себя в это время великий пророк Иезекииль. Он уведен был в плен еще при царе Иоакиме, до разрушения Иерусалима, и поселен при реке Ховаре, впадающей в Евфрат неподалеку от знаменитого торгового города Каркемиша (или Кархамиса), где у него был свой дом. Будучи священником по своему положению, он заранее был подготовлен к пророческой деятельности, на которую и получил высшее призвание в пятый год своего плена. С замирающим сердцем следил он из земли своего пленения за последними событиями, предшествовавшими падению и гибели Иерусалима. Провидя его неминуемую участь, он грозно изобличал лживых пророков, смущавших народ несбыточными мечтами о том, что Иерусалим не погибнет, и подготовлял народ к ожидающей его судьбе, утешая его, в то же время, надеждой на имеющее со временем последовать избавление от плена и подкрепляя веру в обетованного Спасителя, истинного и славного сына Давидова. Пророчества его отличаются богатством таинственных символов и видений. К самому пророчеству он призван был видением Божественного мужа, восседающего на таинственном престоле, утвержденном на кристаллоподобном своде, поддерживаемом головами четырех крылатых животных, подобно молнии двигавшихся на четырех одухотворенных колесах, ободья которых «полны были глаз». Дар пророчества воспринят был им чрез съедение книжного свитка, на котором написано было: «плач, и стон, и горе». Символами были, например, лежание в течение 390 дней на левом боку и 40 дней на правом для означения продолжительности беззаконий еврейского народа; печение ячменных лепешек на человеческом кале в знак голода и крайней нужды осажденных; истребление волос на голове и бороде мечем, огнем и ветром – для изображения бедственной участи иудеев во время разрушения Иерусалима. Величественное видение воскресения иссохших костей было наглядным изображением восстановления и избавления народа. Пророчество его заканчивается видением нового храма, нового Иерусалима и нового раздела обетованной земли. Все эти символы и видения были необходимы для пробуждения огрубевших чувств народа, который оставался или совсем бесчувственным к простому словесному проповеднику и пророку, или слушал его как «забавного певца с приятным голосом и хорошо играющего музыканта», – чтобы послушать и позабыть.

Деятельность пророка Иезекииля ограничивалась непосредственным кругом иудейского народа и лишь косвенно касалась языческих народов, на которых он изрек грозные заочные пророчества. Но кроме него во время плена вавилонского действовал еще другой пророк, который был представителем и проповедником истинного Бога пред лицом самих царей-завоевателей. Это именно пророк Даниил. Он еще отроком уведен был в плен при первом взятии Иерусалима Навуходоносором. Чтобы привязать к себе иудейский народ, Навуходоносор тогда же велел начальнику своих евнухов Асфеназу выбрать несколько знатнейших, красивейших и способнейших иудейских юношей, «чтобы научить их книгам и языку халдейскому»²⁶⁵ с целью приготовить из них впоследствии способных и преданных слуг престола в Вавилоне. В числе их оказался Даниил со своими товарищами Ананией, Азарией и Мисаилом, которым всем в Вавилоне даны были новые имена – Валтасар, Седрах, Мисах и Авденаго. Но с переменою имени в них не изменилось их глубокое благочестие и непоколебимая преданность истинной религии, которые и награждены были целым рядом чудесных событий – особенно в судьбе пророка Даниила. Им, как знатным юношам, предоставлено было пользоваться пищею и вином с царского стола; но они, опасаясь как-нибудь оскверниться при принятии чего-нибудь посвященного идолам, предпочли питаться простыми овощами и пить воду, и, несмотря на это, при представлении царю оказались полнее и здоровее всех остальных юношей. Вместе с тем, они оказали и блистательные успехи собственно в мудрости халдейской. Вавилон, как столица величайшего в то время государства, был и центром просвещения своего времени. Но то, что собственно называлось «мудростью халдейскою», состояло, главным образом, в изучении астрологии или науки, дававшей возможность по движениям небесных светил разъяснять таинственные явления настоящего и предсказывать будущее. При главных храмах состояли целые классы мудрецов или волхвов, которые постоянно с особых обсерваторий или вершин пирамидальных храмов производили свои наблюдения и давали отчет царю о том, что имело, по их заключениям, совершиться в природе, политике и частной жизни. «Мудрость» этих ученых была славой и гордостью Вавилона. И такую-то мудрость должен был изучать Даниил со своими товарищами. Успехи их были чудесные, так что царь послепроизведенного им испытания нашел их, и особенно Даниила, «в десять раз выше всех тайноведцев и волхвов, какие были во всем его царстве»²⁶⁶. Так Бог, в промышлении о Своем избранном народе, при всяком тяжком испытании его, воздвигал ему вождя, стоявшего на высоте мудрости его врагов; таким при переселении в Египет был Иосиф, мудрый снотолкователь и великий государственный муж; при исходе Моисей, знавший «всю мудрость египетскую», и теперь Даниил, величайший мудрец Вавилонского царства. Чрез него именно Бог определил преподать гордому вавилонскому завоевателю три урока, которые должны были показать ему, что власть и сила даже могущественнейшего царя на земле (каким в то время был Навуходоносор, царь вавилонский) бессильны пред властью и могуществом того самого Бога, которого он считал побежденным в лице иудейского народа.

Покорив все окружающие народы и стоя на вершине своего могущества, Навуходоносор, подобно всем великим восточным завоевателям, предался мечтанию об основании всемирной монархии под владычеством Вавилона. Это та самая мечта, которая замечалась еще у первых основателей Вавилона и повела к построению башни до небес, разрушенной Богом. Но в ответ на эту мечту ему преподан был первый урок. Навуходоносор видел необычайный сон, который поразил его своею таинственностью, тем более, что царь забыл и самое его содержание в подробностях²⁶⁷. Все мудрецы и волхвы халдейской земли оказались бессильными рассказать и объяснить этот сон.

Тогда он был объяснен Даниилом, именно знаменитый сон о четырехсоставном истукане, означавшем четыре великие монархии мира, которые последовательно должны были сменять одна другую и между ними царство самого Навуходоносора, и на развалинах этих монархий «Бог небесный воздвигнет царство, которое не разрушится во веки», духовное царство Сына Давидова. Пораженный точностью передачи забытого, но страшного сна и мудростью юного иудея, Навуходоносор признал могущество Бога Даниилова и в награду за мудрое истолкование сна щедро наградил Даниила и поставил его правителем всей области вавилонской и главою всех мудрецов страны, вверив, в то же время, соподчиненные ему должности трем его сотоварищам.

Возвышение этих трех юношей на высокий пост послужило поводом ко второму уроку для Навуходоносора²⁶⁸. Последний, не зная границ своему самовластию и самовозвеличению, в один из припадков своего деспотического каприза приказал воздвигнуть огромный золотой истукан близ Вавилона²⁶⁹, и в праздник, устроенный для прославления своих подвигов, повелел всему населению поклоняться ему. Безусловность, с которою дано было это приказание, обнаруживает влияние на Навуходоносора посторонних лиц, придворных волхвов, которые, видимо, завидуя успеху ненавистных им чужеземцев, превзошедших их своею мудростью и тем подвергших их посрамлению в глазах царя и народа, всячески изыскивали случая навлечь на них немилость царя. И этот праздник давал им верные надежды на успех. Они хорошо знали, что ненавистные им иудеи предпочтут скорее умереть, чем поклониться истукану. Так действительно и было. Юноши отказались поклониться идолу, и волхвы не замедлили донести об этом царю. Разъяренный царь тотчас же решил подвергнуть виновных примерному наказанию: он повелел всемеро против обыкновенного раскалить печь, служившую обычным способом наказания богохульников и нечестивцев в Вавилоне, и в эту печь были ввержены все трое сотоварищей Даниила; но чудесное спасение их чрез ангела заставило Навуходоносора опять преклониться пред могуществом их Бога, так что он издал указ о смертной казни всякому, кто бы стал хулить Его.

Третий урок, преподанный Навуходоносору, должен был окончательно смирить его гордость и привесть к полному признанию могущества Иеговы²⁷⁰. Когда не только все враги были покорены, но и покончены все величественные постройки, которыми царь, пользуясь даровым трудом пленных народов, украшал свою столицу, Навуходоносор, любуясь однажды с кровли своего дворца величием и красотою Вавилона, от упоения гордым восторгом воскликнул: «это ли не величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могущества и в славу моего величия?» Но на это безумное выражение гордого восторга грозным отголоском прогремел ответ с неба: «тебе говорят, царь Навуходоносор: царство отошло от тебя! и отлучат тебя от людей, и будет обитание твое с полевыми зверями, травою будут кормить тебя, как вола, и семь времен пройдут над тобою, поколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим, и дает его, кому хочет». И тотчас исполнился страшный приговор. Навуходоносор впал в особого рода помешательство (ликантропия), когда человек избегает общества людей и воображает себя животным. Это страшное семилетнее испытание окончательно смирило Навуходоносора и по выздоровлении он издал указ «всем народам, племенам и языкам, живущим по всей земле», в котором, рассказав историю своего испытания, «славит, превозносит и величает Царя небесного, которого все дела истинны и пути праведны, и который силен смирить ходящих гордо». В таком убеждении и скончался Навуходоносор на 43-м году своего царствования, передав свое царство сыну своему Евилмеродаху (562 г. до Р.Х.).

Евилмеродах, наученный испытаниями отца, относился милостиво к иудейскому народу и освободил иудейского царя Иехонию от тюремного заключения, где он томился в течение 37 лет, и окружил его царскими почестями. Но сам он чрез два года низвергнут был с престола мужем своей сестры Нериглиссаром, после чего начались смуты, которые подготовили падение Вавилона, повлекшее за собою полную перемену в судьбе народа иудейского.

Древние восточные монархии, как основанные на завоевании и угнетении, не имели в себе задатков прочности и жизненности. Это были большею частью насильственно сплоченные из разнородных и взаимно-враждебных частей государства, которые держались лишь до тех пор, пока сильна была рука царя-завоевателя, и распадались при первом ослаблении правителя или первом толчке совне. Вследствие этого жизнь народов находилась в постоянном брожении, и как внутри монархии, так и вне ее непрестанно происходили перевороты, благодаря которым одни правители и народы падали, другие возвышались на место их. То же самое совершилось и после смерти Навуходоносора. Лишь только смерть отняла его железную руку от кормила возвеличенной им монархии, как при слабых преемниках его началось внутри государства брожение разноплеменных народов, старавшихся пользоваться случаем для своего освобождения и тем ослаблявших силу монархии. Это, в свою очередь, привлекало внешних завоевателей, которые, надеясь найти союзников среди недовольных народов монархии, смело приступали к разрушению некогда грозных царств. Таким завоевателем выступил Кир, основатель могущественной Персидской монархии. Он был сын Камбиза, царя Елама, находившегося в соподчиненном отношении к Мидии с ее царем Астиагом. Почувствовав в себе призвание завоевателя, Кир, прежде всего, ниспроверг владычество мидийского царя и затем с своим отважным войском двинулся на восток, который и завоевал до самых Гималайских гор, составлявших последний предел известного ему мира. Не имея больше пространства для завоеваний на востоке, он двинулся на запад, который также должен был преклониться пред ним. Выступление Кира на завоевательную деятельность отмечает собою весьма важный период в истории человечества. В лице его на поприще всемирной истории выступало новое племя. Доселе господство и главная роль принадлежали народам хамитским и семитским (Египет и Ассиро-Вавилония); теперь эта роль переходила в руки племени арийского (Иафетова), того самого, которому принадлежало будущее и которое уже начинало возрастать и крепнуть на западе. Самое восшествие Кира на престол своего отца (в 558 г. до Р.Х.) совпадало с правлением Пизистрата в Афинах, Креза в Лидии и Тарквиния Гордого в Риме, – тех лиц, которые являются представителями совершенно нового западного мира, имевшего сменить собою мир старый, восточный. Персидская монархия была переходною ступенью к этому новому миру.

Орел (бывший знаменем нового завоевателя), вызванный, по слову пророка Исаии, «с востока, из дальней страны» для исполнения определений Божиих (Ис. 46:11), победоносно пронесся на запад, до самых берегов Эгейского моря, и все народы западной и Малой Азии преклонились пред ним. В этих завоеваниях прошло не менее двадцати лет, но Вавилон все еще сохранял свою независимость, хотя многие соподчиненные ему народы уже отложились от него и сделались добычею Кира. Между тем, для довершения завоевательной деятельности необходимо было взять и Вавилон, который именно и мог только служить средоточием новой монархии. Это был величайший город своего времени и центр мировой жизни. За его грозными, увенчанными боевыми башнями стенами лежала как бы целая плеяда городов, перемежавшихся садами, каналами и полями. Чрез него проходили главные торговые пути Азии, и человеческое трудолюбие и промышленность превратили пустыню вокруг него в обильно орошаемый оазис, плодороднейшую равнину на земном шаре. В его школах процветала высшая ученость того времени, а в его дворцах и палатах собраны были несметные сокровища, отобранные у всех покоренных царей и народов. Наконец, Вавилон был и религиозным центром востока, твердыней великих и страшных богов, пред которыми трепетали народы. Поэтому Персидская монархия не могла бы считаться мировою, не покорив и не смирив Вавилона, и Кир действительно двинулся на гордую «столицу мира», и был тем именно камнем, который (по толкованию Даниилом сна Навуходоносора) должен был разбить здание Вавилонской монархии. Это и случилось при Валтасаре, правнуке Навуходоносора.

Внутренние смуты и неспособность правителей настолько ослабили силы Вавилона, что войска его не могли оказать Киру более или менее мужественного сопротивления на открытом поле. Он разбил их и подступил к самым стенам столицы. Но здесь он встретился с неприступными укреплениями. Вавилон представлял собою огромную квадратную площадь, чрез которую протекал Евфрат. Каждая сторона этого квадрата имела около 25 верст длины. Двойные стены в 40 сажен высоты и двенадцать ширины с 250-ю укрепленными башнями и множеством всяких других укреплений и приспособлений для обороны делали его решительно неприступным, так что, несмотря на осаду столицы, царь и все жители ее могли беспечно предаваться всем удовольствиям жизни. Но над Вавилоном произнесен уже был высший приговор и против него не могли защитить никакие твердыни. Будучи вполне уверен в безопасности столицы, Валтасар дал однажды великолепный пир, на который приглашено было до тысячи вельмож и придворных дам²⁷¹. – Пиршества вавилонские отличались крайнею неумеренностью и распущенностью. Не только мужчины упивались вином, но и женщины, которые в упоении теряли всякий стыд. Роскошные палаты гремели музыкой, и драгоценные сосуды, отобранные у различных покоренных царей, служили настольными чашами. Чтобы еще более усилить торжественность пира, развеселившийся царь велел принести те золотые и серебряные сосуды, которые захвачены были в храме иерусалимском, и вот в поругание Богу этого храма «пили из них царь и вельможи его, жены его и наложницы его; пили вино и славили богов золотых и серебряных, медных, железных, деревянных и каменных», богохульственно противопоставляя их могущество Богу иудейскому. Вдруг на стене, при полном свете люстры, показалась рука человеческая и медленно стала писать какие-то слова по извести стенной штукатурки. Увидев ее, «царь изменился в лице своем; мысли (его спутались), связи чресл его ослабели, и колена его от ужаса стали биться одно об другое». В страшном испуге он закричал, чтобы тотчас же позвали мудрецов – разъяснить надпись. Но мудрецы, несмотря на высокую награду, предложенную царем, остановились в немом изумлении пред таинственною для них надписью, к еще большему смущению царя, который бледнел и трепетал. Тогда в залу пиршества вошла «царица», вероятно мать или бабушка Валтасара, и она, помня о чудесной мудрости, которую проявил при Навуходоносоре теперь не пользовавшийся царскою милостью Даниил, посоветовала к нему обратиться за разъяснением страшной надписи. Даниил был действительно призван, и он прочитал надпись, которая гласила: «Мене, мене, текел, упарсин», что означало: «Мене – исчислил Бог царство твое, и положил конец ему, текел – ты взвешен на весах и найден очень легким; упарсин²⁷² – разделено царство твое и отдано мидянам и персам». Несмотря на неблагоприятное истолкование таинственной надписи, Даниил за свое мудрое истолкование получил обещанную царем награду: его одели в багряницу, возложили на его шею золотую цепь и провозгласили третьим властелином в царстве. А в ту же самую ночь исполнилось предсказание таинственной руки. Кир, не надеясь взять города приступом, употребил хитрость: он отвел воду Евфрата в особый канал, по освободившемуся от воды руслу его беспрепятственно проник в город, жители которого беспечно спали или веселились, и овладел Вавилоном. Валтасар погиб во время ночного смятения, и Вавилонская монархия пала²⁷³.

Управление Вавилона Кир вверил Дарию Мидянину²⁷⁴, и последний, желая наградить необычайную мудрость Даниила, столь чудесно предсказавшего переход Вавилона под власть Кира, назначил его одним из трех главных князей царства, в каковом положении он пользовался высоким уважением правителя. Но это, естественно, пробудило зависть других обойденных вельмож, и они порешили коварством погубить Даниила. Вавилонские цари, а, следовательно, и их преемники, издавна считались своего рода богами, которым воздавалось по временам божеское поклонение. Ввиду этого, приближенным сановникам Дария нетрудно было склонить его, с целью возвышения своей власти в глазах вавилонян, издать повеление, чтобы в течение целого месяца поклонение со всеми молитвенными прошениями делалось только ему одному. Но этого как раз и не мог сделать Даниил. Несмотря на строгий указ, угрожавший за неисполнение его ввержением в ров львиный, престарелый и сановный пророк, отворив в своем доме окно по направлению к Иерусалиму, «три раза в день преклонял колена и молился своему Богу, и славословил Его», как это делал он и прежде того. Этого только и нужно было завистникам, которые тотчас же сделали донос, и Дарий, несмотря на всю привязанность к своему высокочтимому сановнику, не мог нарушить своего указа и должен был привести его в исполнение над Даниилом. Пророк действительно брошен был в ров, в котором содержались львы, обыкновенно имевшиеся при дворе вавилонских царей для часто устраивавшейся и весьма любимой последними охоты на них. Судьба всякого брошенного в такой ров конечно была верною и ужасною гибелью. Но, к. величайшему изумлению злобных завистников и невыразимой радости Дария, Даниил на другой день оказался невредимым и вынут был изо рва, а на место его были брошены сами злобные завистники и клеветники, которые тотчас же и растерзаны были львами. Событие это так поразило Дария, что он сам склонился к вере Даниила и издал новый указ, которым повелевал оказывать благоверие к его Богу, как живому и вечному, что, конечно, послужило не только к славе народа Божия, но и к спасению многих язычников.

Между тем, Даниил удостоился еще нескольких видений, таинственно предзнаменовавших будущие судьбы иудейского народа и. человечества, и в это же время сподобился великого откровения, в котором седьминами исчислялось самое время, остававшееся до искупления мира его Божественным Спасителем²⁷⁵. Во время молитвы Даниилу явился архангел Гавриил (впервые здесь упоминаемый в истории, хотя он был виден Даниилом и раньше – Дан. 9:21), и сказал ему: «семьдесят седьмин определено для народа твоего и святого города твоего, чтобы открыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святой Святых». В течение этих седьмин (70 х 7 ­­ 490 лет) должно было состояться освобождение народа из плена, восстановление Иерусалима и храма и искупление мира «смертию Христа-Владыки». Предсказание это исполнилось в точности, так как от второго и окончательного указа о восстановлении Иерусалима (в 457 г.) до смерти Христа (в 33 г. по Р.Х.) протекло ровно четыреста девяносто лет.

Но вот приблизился и конец плена для иудеев. Кир, закончив свою завоевательную деятельность, принял Вавилон под свое личное управление и приступил к полному преобразованию своего обширного государства. Как мудрый и великодушный царь, он, узнав о всех необычайных знамениях и о том, что древнее пророчество давно уже предназначило его быть освободителем этого народа из плена вавилонского, решил оказать этому народу особенную милость и в первый же год своего царствования издал указ об освобождении иудеев из плена и о построении храма в Иерусалиме. Этот указ гласил следующее: «Так говорит Кир, царь персидский: Все царства земли дал мне Господь, Бог Небесный; и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее. Кто есть из вас – из всего народа Его, да будет Господь Бог его с ним, и пусть он туда идет»²⁷⁶. Это было в 536 году, которым и закончилось семидесятилетие плена вавилонского. Великий пророк Даниил, который уведен был в плен в своей цветущей юности и который так много сделал для славы Божией и блага своего народа во время этого плена, дожил до этого счастливого события, которое, несомненно, и совершилось отчасти по его мудрому совету, данному Киру, и мирно скончался в том же самом году, напутствуя себя словами: «иди к твоему концу и успокоишься, и восстанешь для получения жребия к конце дней». Издавая указ об освобождении иудейского народа, Кир в точности исполнил предсказание пророка Исаии, который за двести лет до его рождения назвал его по имени, как освободителя иудейского народа и восстановителя храма, разрушенного вавилонянами.

Самый Вавилон с течением времени постигла предсказанная ему пророками участь. Оставленный царями, он постепенно падал и пустел, и, наконец, в полном смысле стал «грудою развалин, жилищем шакалов, ужасом и посмеянием, без жителей», как предсказал пророк Иеремия (51:37). Постигшее его опустошение было несравненно ужаснее того, которому он подверг Иерусалим: на целые тысячелетия было забыто самое место его расположения, и только в настоящем столетии начались раскопки, которые показывают как величие его былой славы, так и грозный над ним суд Божий.

Семидесятилетие плена считается со времени первого взятия Иерусалима Навуходоносором, в четвертом году царствования Иоакима, когда он увел первую партию пленных. Это было в самый год воцарения Навуходоносора в Вавилоне, за девятнадцать лет до разрушения Иерусалима и храма. Таким образом, плен продолжался в течение всего его царствования – 43 года, при его сыне Евилмеродахе – 2 года, при Нериглиссаре – 3 с половиной года, Лаборосоарходе – 9 месяцев, Набониде – 17 лет, при Валтасаре – 2 года, и в правление Дария Мидянина – 2 года. Сумма этих цифр и составит 70 лет, с 605 г. по 536 г. до Р.Х.