Почитание римского папы Льва I великого в южно- и восточнославянской традициях XII-XVII веков

Статья посвящена истории почитания римского папы Льва I Великого у православных славян, отраженной в болгарских, сербских и русских памятниках письменности различных жанров. Предложено объяснение причин, из-за которых посвященная понтифику церковная служба могла стать стимулом для появления в XII в. в Киевской Руси славянского перевода его главного богословского сочинения, широко распространявшегося в рукописной традиции на протяжении XV-XVII вв.

The article deals with the history of veneration of Pope Leo the Great by the Orthodox Slavs as reflected in different genres of Bulgarian, Serbian, and Russian literary monuments.

The author proposes an explanation why the church service devoted the pontiff could be an incentive for the creation the Slavonic translation of Leo’s main theological work to be created in the twelfth century in Kievan Rus’, and then was widely disseminated in the East Slavonic manuscript tradition throughout the fifteenth – seventeenth centuries.

Деятельность папы Льва I Великого (440–461) в качестве первоиерарха Римской церкви, как и его сочинения, давно привлекают внимание историков и теологов. По-видимому, самый яркий эпизод биографии папы Льва Великого – его дипломатическая победа над предводителем гуннов Аттилой, впервые описанная папским секретарем Проспером Аквитанским, а позднее запечатленная многими живописцами эпохи Возрождения, в том числе Рафаэлем Санти [1. Р. 262, 323]. Вторгшиеся в Италию гунны намеревались захватить и разграбить Рим, и когда на исходе лета 452 г. Аттила со своим войском подошел к Мантуе, навстречу ему выехало посольство во главе с Львом I. Понтифик вручил вождю гуннов богатые подарки и уговорил его уйти из Италии. В позднейших легендах, отраженных на фресках и полотнах, при встрече с папой Львом I Аттила увидел спускавшихся с небес и грозивших ему оружием апостолов Петра и Павла и, испугавшись, повернул коня.

Богословские труды папы Льва, опубликованные в XVIII в. в трехтомном издании П. и И. Баллерини на латинском языке (часть текстов – с параллельным греческим переводом), были переизданы в XIX в. в «Полном курсе патрологии» Ж.-П. Миня [2]. Неизменный интерес исследователей к биографии и трудам понтифика, которым посвящены десятки книг и сотни статей (библиография приведена в [3]), обусловлен особым местом, которое сочинения папы Льва I занимают в истории христианской мысли.

Лев I Великий, как никто другой из раннехристианских первоиерархов Рима, известен проповеднической деятельностью: помимо обширного эпистолярного наследия, насчитывающего 153 письма, до нас дошло 96 текстов его поучений, разъясняющих роль и смысл христианских праздников и обрядов [4. Р. 477], еще 28 проповедей атрибутируются папе Льву I предположительно [5. С. 65–70].

К числу важнейших вероучительных текстов христианского догматического богословия относится послание папы Льва I константинопольскому архиепископу Флавиану (Leonis Magni Tomus ad Flavianum) о двух природах Иисуса Христа, божественной и человеческой, и их соединении в одном лице, написанное 13 июня 449 г. Это послание, или Томос, как его принято называть для отличия от других писем Льва I, оказало основополагающие влияние на решения состоявшегося двумя годами позднее IV Вселенского собора в Халкидоне, где оно было признано «общим столпом» христианской веры [6. С. 18].

В Византии имя папы Льва I и его Томос официально почитались с начала VI в., когда в 518 г. император Юстин I провозгласил исповедание принятой на IV Вселенском соборе христологии, утвердив 16 июля днем ежегодного богослужебного празднования Халкидонского собора и внеся имя римского понтифика в диптихи [7. Р. 141–144; 8. С. 285–289]. В конце VI – начале VII в. рассказы о сочиненном папой Львом Томосе и деяниях понтифика вошли в «Луг духовный» [9. Col. 3011–3014] – популярное сочинение Иоанна Мосха (540/550–619/634); (см. [10. Р. 360]), использовавшееся впоследствии при составлении патериков различных редакций.

Однако история почитания папы Льва I на территории Болгарии, Сербии и Руси, а также особенности распространения богословского наследия понтифика в книжности южных и восточных славян до сих пор остаются неизученными. Как выясняется, свидетельства такого почитания представлены различными жанровыми группами славянских памятников, в которых с разной полнотой и достоверностью рассказывается о папе, его деяниях и сочинениях. Основная их часть восходит к трудам византийских книжников.

В Византии память папы Льва I отмечалась 18 февраля [11. № 982. Р. 54], как считается, потому, что в этот день в Константинополе римскому понтифику был посвящен храм [12. С. 76]. Вслед за Греческой церковью традицию поминовения в этот день первоиерарха Рима восприняли и митрополии в славянских землях: под 18 февраля память папы Льва отмечена в десятках южно- и восточнославянских месяцесловов XI-XIV вв. [13. С. 272; 14. С. 533]. В древнейших восточно- славянских служебных Минеях на февраль [15. S. 536–580] помещена служба на тот же день, где понтифик воспевается и превозносится как «глава правоверия церкви христовой», «уставитель истине», «Моисей вторый» и «утро от Запада» в связи с сформулированной им христологической доктриной, занесенной в «свиток веры правыя» – так гимнографом назван Томос папы Льва I. Также в соответствии с формулировкой участников собора Томос назван в тексте службы и «столпом правоверия» [15. S. 549]¹.

В южнославянских землях память папы Льва I в соответствии с византийской традицией также отмечалась 18 февраля, что зафиксировано в ряде рукописей служебных Миней XIII–XVII вв.². Таким образом, традиция прославления папы в гимнографии православных славян насчитывала несколько столетий. Древнейшая славянская рукопись, сохранившая упоминание о понтифике, происходит из Болгарии – это Енинский Апостол (XI в.), где месяцесловная память «Лъвоу папежоу римъскоу» помещена на неделю сыропустную [17.1144. Л. 4об.; 18. С. 23]. Поэтому можно полагать, что по крайней мере за десятилетия до образования Второго Болгарского царства римский папа Лев I Великий поминался как святой в храмах южнославянских провинций.

День почитания понтифика в славянских памятниках агиографии соответствует гимнографической традиции³, однако в южно- и восточнославянских минейных сборниках вплоть до конца XVII в. отсутствовало сколько-нибудь пространное и целостное житие папы Льва I⁴.

В древнейшем славянском нестишном Прологе конца XII – начала XIII в. [21. № 1324. Л. 152в-152г.] под 18 февраля помещено лаконичное житие Льва Великого, которое, хотя и укладывается в характерную для проложных статей трехчастную агиографическую композицию [22. С. 51], близко по содержанию к похвальному слову, поскольку в основном сводится к прославлению папы как «дивного отца» за «многую ѥго добродѣтель и цѣломудриѥ и чьсть» в связи с ролью римского первоиерарха в ниспровержении вероучения монофиситов на IV Вселенском соборе [23. С. LXVIII, 774]. Замечателен пример текста одного из сербских кодексов Минеи (декабрь – февраль, XIII/XIV в.), где служба понтифику продолжена похвалой из нестишного пролога, образовав цельную композицию своеобразного компилятивного памятника гимнографии [17. 895. Л. 86об. –88].

Весьма близка по содержанию к краткому житию понтифика, помещенному в нестишном Прологе, и несколько более пространная памятная похвала папе Льву I, входящая в состав сербского перевода Стишного пролога, и предваренная принадлежащими, видимо, авторству Христофора Митиленского (ок. 1000–1050) стихами о том, как «божественный Леонт», «изрыгнув ярость», поверг в ужас «бесовские полки» инаковерующих [24. С. 348]. Эта похвала, с некоторыми лексическими разночтениями, присутствует уже в старших сербских кодексах, содержащих тома Стишного пролога на зимние месяцы, и датируемых второй половиной XIV в. (например, в рукописях собраний Белградской университетской библиотеки им. С. Марковича №Рс17 (1360/1370 гг., л. 86–86об.), монастыря Высокие Дечаны № 55 (1370/1380 гг., л. 75, конец утрачен)⁵, Печской патриаршей библиотеки № 57 (1390/1400 гг., л. 86об. –87)). Та же памятная похвала (которую также можно интерпретировать как проложное житие) входит в состав болгарского перевода Стишного пролога, выполненного в XIV в. в Тырновском книжном центре [26. С. 43 –44]. Этот перевод, как отметил А.А. Турилов, был наиболее распространен у южных славян, и не позднее последней четверти XIV в. стал известен на Руси [27. С. 640].

Соответственно, в русских кодексах XV–XVI вв., содержащих чтения Стишного пролога, похвальное слово папе Льву также присутствует, о чем свидетельствуют, например, рукописи Троице-Сергиевого монастыря [28. № 720. Л. 339–339об. (ок. 1429 г.); 28. № 721. Л. 381об. –382об. (1528)], которые, по оценке А. А. Турилова, отражают наиболее «радикальный вариант» соединения стишной и нестишной редакций Пролога с заново составленным набором учительных статей [27. С. 640], однако текст, относящий к деятельности папы Льва, существенным изменениям не был подвергнут. Изданные на московском Печатном дворе во второй половине XVII в. Прологи закрепляли эту традицию, поскольку в них также помещалось краткое житие папы Льва, предваренное стихами [29. Л. 454–454об.; 30. Л. 622об. –623].

Сказания, входящие в состав патериковых чтений, как и памятники гимнографии, относятся к наиболее ранним сочинениям, сохранившим свидетельства почитания понтифика у южных и восточных славян. Имя папы Льва I в них впервые появляется благодаря древнейшим переводам «Луга духовного», послужившим основой для Синайского и Сводного патериков [31. С. 240–241; 32. С. 221]⁶. В одном из рассказов Синайского Патерика (Слово 200 по полному славянскому списку XI–XII вв. [33. 551. Л. 102об. –103]) содержится предание о том, как папа Лев I положил «епистолию» архиеп. Флавиану (так в памятнике назван Томос) на гроб св. Петра, усердно молился 40 дней, после чего получил обратно свой текст, исправленный рукой самого апостола. Как справедливо заметила С. Николова [32. С. 38], в Сводном патерике эта легенда фигурирует в иной редакции: здесь папа кладет Томос на гробницу двух апостолов, Петра и Павла; и творит молитву не 40, а три дня, причем в рассказе присутствует дополнительная деталь: когда понтифик получил текст, исправленный св. Петром, на рукописи еще не обсохли чернила. Обе редакции бытовали в славянской рукописной книжности независимо, но именно в версии Сводного патерика легенда о чудесном исправлении «епистолии» в середине XVI в. вошла в состав Великих Миней Четьих [34. Стб. 2645–2646]. Напротив, в редакции Синайского патерика та же легенда получила в первой половине XVII в. вторую жизнь в изданной на его основе С. Соболем в Киеве книге «Лимонарь, сиречь Цветник» [35. Л. 114об. –115].

Вместе с тем, только в конце XVII в. в восточнославянской книжности было составлено житие папы Льва I. Оно появилось благодаря труду митр. Димитрия Ростовского. Его житийное повествование включает три основных сюжета. Это отмеченный в начале настоящей статьи рассказ о том, как «Князь Оуннωвъ, иже нарицашеся бичь Б(о)жий» Аттила на переговорах с папой Львом устрашился и был претворен «от волка в овцу», а также два рассказа в «синайской» редакции «Лимонаря»: о чудесном исправлении «епистолии» ап. Петром и о том, как апостол отпустил папе грехи [36. Л. 707–709]. Замечу, что первый из рассказов в той же редакции позднее был приведен митр. Димитрием и в проповеди на день ап. Петра [37. С. 192–193]. Тот факт, что именно «Лимонарь» послужил для агиографа источником для составления жития, указан им самим в примечании на полях издания. Согласно описи, в библиотеке митр. Димитрия имелись «Лимонарь и Патерик Скитский» [38. С. 57]. Сложнее определить, откуда агиограф заимствовал для жития легенду об Аттиле, но известно, что он пользовался изданием болландистов «Acta Sanctorum» [39. С. 52]. О том, что первое славянское житие папы Льва I было составлено митр. Димитрием на основе латинского оригинала, говорит и форма имени понтифика, сохраненная агиографом – «Леω» ⁷. Однако митр. Димитрий наверняка не был знаком ни с легендарной версией жизнеописания Аттилы примаса Венгрии Николая Олая, изданной на латинском языке в Базеле в 1568 г., ни с ее польским переводом, выполненным Киприаном Базиликом и изданным в Кракове в 1574 г., ни с сохранившейся в рукописи последней четверти XVI в. белорусской «Исторыей о Атыли короли угоръском», для которой, в свою очередь, источником послужил перевод Базилика [40. S. 376–381; 41. S. 484–485]. В случае такого знакомства агиограф вряд ли избежал бы использования в житии каких-либо подробностей легенды, где «король» Аттила, хотя и пугается видения грозящего ему мечом апостола, но все же предстает не «овцой», как в тексте жития, а исполнителем божественной воли, приказавшим «погубити» злокозненных ариан, и вследствие дипломатических увещеваний папы Льва взявшим римлян, согласно изданному А.Н. Веселовским белорусскому переводу, в обмен на ежегодную дань «в ласку, в оборону, в товарышство и в прыязнь» [42. С. 229].

Славянский перевод Томоса, или «епистолия» папы Льва I Великого, где сформулирована его христологическая доктрина, выполненный в XII в. с греческого языка монахом Феодосием, во многих отношениях занимает уникальное место среди памятников восточнославянской домонгольской письменности. Во-первых, это единственное сочинение папы Льва I из множества богословских произведений понтифика, появившееся на Руси в переводе на славянский язык. Во-вторых, это единственное написанное в Киевской Руси сочинение, относительно которого принято считать, что оно было переведено с греческого языка выходцем из Византии [43. С. 294–295]. Наконец, это единственный труд, который, по общему мнению исследователей, атрибутируется переводчику, получившему в историографии именование Феодосия Грека. Как установил еще в 1843 г. О.М. Бодянский, заказчиком или вдохновителем перевода выступил князь Святослав (Святоша) Давыдович (ок. 1080 – ум. после 1142/1143 г.), постригшийся в 1106/1107 г. в киевском Печерском монастыре, и за благочестивые подвиги, описанные в Киево-Печерском патерике, впоследствии канонизированный под именем Николы Святоши [44. С. XVIII–XXI].

В настоящее время мне удалось выявить и систематизировать сведения о 43 рукописях славянского перевода послания папы Льва, осуществленного и прокомментированного иноком Феодосием, из которых 40 сохранили почти полный текст перевода [45. С. 135–140, 157]. Характер бытования перевода до первой четверти XV в. остается неизвестным, однако начиная с этого времени и на протяжении двух последующих столетий памятник неоднократно переписывался в монастырских скрипториях Москвы, Новгорода, а также на русском Севере, причем списки «епистолии» нередко включались в состав сборников уставных чтений. В частности, такие сборники находились в библиотеках Антониева-Сийского, Воскресенского Новоиерусалимского, Иосифо-Волоколамского, Соловецкого и Троице-Сергиева монастырей.

Во многих рукописных сборниках заключительные слова послесловия переводчика сопровождаются однообразной пометой «сие рцы высокогласно», показывающей, что славянский перевод Томоса вместе с комментариями Феодосия использовался для чтения вслух. Можно думать, что тем самым текст фактически менял свою первоначальную функцию: из сочинения догматического характера, каким Томос был в оригинале, в славянском переводе благодаря бытованию в сборниках гомилетики и практике устного чтения прокомментированная переводчиком «епистолия» папы Льва становилась памятником учительной литературы.

До настоящего времени ничего не известно ни о проникновении в южнославянские земли составленного на Руси перевода Томоса папы Льва, ни о появлении самостоятельного перевода в Сербии или Болгарии. Впрочем, существовал очень краткий пересказ содержания Томоса, входивший в составе ороса IV Вселенского собора в Синодик на Неделю православия, который полагалось читать в первое воскресенье Великого Поста, – он известен как в сербских, так и в болгарских рукописях (к числу последних относится палаузовский список знаменитого Борилова синодика) [46. С. 310–311; 47. С. 227–228].

Таким образом, в восточнославянских землях в XV–XVII вв., в отличие от южнославянских, важнейшее богословское сочинение папы Льва I активно переписывалось и читалось. Однако в этой популярности можно усмотреть и определенный парадокс, ведь ей сопутствовало фактическое отсутствие пространного жития римского понтифика, которое появилось только в конце XVII в. Подобную ситуацию нельзя признать типичной: широкое распространение переводных сочинений многих других духовных писателей, почитаемых как отцы церкви, таких как Афанасий Александрийский, Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Ефрем Сирин, сопровождалось также и распространением в славянской традиции их житий [19. С. 27, 32, 41, 42, 58]. Это также касается и второго после Льва I римского понтифика, которому официально был присвоен титул «Великий» – Григория Двоеслова [19. С. 41].

Можно полагать, что широкое распространение в рукописях единственного сочинения Льва I Великого, которое получило известность в восточнославянских землях, обусловлено уникальными обстоятельствами появления перевода: вдохновитель труда Феодосия Грека, князь Святоша, дата пострига которого приходилась на 17 февраля, вероятно, выступил заказчиком перевода Томоса потому, что был впечатлен службой папе Льву, на которой на следующий день после пострига впервые присутствовал в качестве инока.

Итак, есть основания думать, что непосредственный интерес киевских книжников к богословскому наследию папы Льва I, реализованный в середине XII в. в славянском переводе его Томоса, был продиктован особым восприятием фигуры понтифика. Если в Византии почитание папы Льва I породило посвященный понтифику памятник гимнографии, то в восточнославянских землях, видимо, все произошло наоборот: прославлявшая римского первоиерарха православная служба послужила важным стимулом для перевода и последующего распространения его главного богословского сочинения.

1. Kelly С. The End of Empire: Attila the Hun and the Fall of Rome. New York, 2010.

2. Sancti Leonis Magni. Romani pontificis Opera Omnia... curantibus Petro et Hieronymo fratribus Balleriniis. Venetiis, 1753. T. I; 1756. T. II; 1757. T. III; Sancti Leonis magni Romani pontificis Opera Omnia... //Patrologiae cursus completus. Series latina. Parisiis, 1846. T. 54; 1846. T. 55. 1865. T. 56.

3. Jalland I Life and Times of St. Leo the Great. New York, 1941; Arens H. Die christologische Sprache Leos des Grossen: Analyse des Tomus an den Patriarchen Flavian. Freiburg, 1982; Wessel S. Leo the Great and the Spiritual Rebuilding of a Universal Rome. Leiden, 2008; Neil В. Leo the Great. New York, 2009.

4. Murphy F.X. Leo I, Pope, St. // The New Catholic Encyclopedia. Second Edition. Detroit; Munich, 2003. Vol. 8.

5. Певницкий В. Святой Лев Великий и его проповеди. Киев, 1871.

6. Евагрий Схоластик. Церковная история. Изд. 2-е, неправ. СПб., 2010. Кн. I–VI

7. VasilievA. A. Justin the First. Cambridge (MA), 1950.

8. Мейендорф И., npom. Единство империи и разделения христиан: Церковь в 450–680 гг. М., 2012.

9. Joannes Moschus. Aειμώv (Pratum spirituale) // Patrologiae cursus completus. Series graeca. Parisiis, 1863. T. 87. Pars. 3. Col. 2851–3116.

10. The Oxford Dictionary of Byzantium . New York, Oxford. 1991. Vol. 2.

11. Bibliotheca Hagiografica Graeca. Bruxelles, 1957. T. II.

12. Сергий (Спасский), архиеп. Полный месяцеслов Востока. М., 1997. Т. III.

13. Лосева О.В. Русские месяцесловы XI–XTV веков. М., 2001.

14. Христова-Шомова И. Служебният Апостол в славянската ръкописна традиция. София, 2012. Т.II.

15. Gottesdienstmenäum für den Monat Februar auf der Grundlage der Handschrift Sin. 164 des Staatlichen Historischen Museums Moskau (GIM). Teil 2:10. bis 19. Februar (Abhandlungen der Nordrhein-Westfälischen Akademie der Wissenschaften, 113. Patristica Slavica, 13). Paderbom, 2006.

16. Одеська нацiональна наукова бiблioтeкa iм. M. Горького. Вiддiл рiдкiсних видань та рукописiв.

17. Национална Библиотека «Св. Св. Кирил и Методий» (София). Отдел «Ръкописи и старопечатни книги».

18. Мирчев К, Кодов X. Енински апостол. Старобългарски паметник от XI в. София, 1965.

19 Творогов О.В. Переводные жития в русской книжности XI–XIV веков: Каталог. М.; СПб., 2008.

20. Иванова Кл. Bibliotheca Hagiographica Balcano-Slavica. София, 2008.

21. Российская национальная библиотека (Санкт-Петербург). Отдел рукописей. Ф. 728. (Библиотека Новгородского Софийского собора).

22. Сазонова Л.И. Проложное изложение как литературная форма // Литературный сборник XVII века Пролог. М., 1978.

23. Славяно-русский Пролог по древнейшим спискам. Синаксарь (житийная часть Пролога краткой редакции) за сентябрь – февраль. М., 2010. Т. I.

24. Петков Г. Стишният пролог в старата българска, сръбска и руска литература (XIV–XV век). Археология, текстология и издание на проложни стихове. Пловдив, 2000.

25. Богдановиħ Д., Штављанин-Ҕорђевиħ Љ., Joвaнoвuħ-Cmuпчeвuħ Б. [и др.] Опис ħирилских рукописних књига манастира Високи Дечани. Београд, 2011. Књ. 1.

26. Петков Г., Спасова М. Търновската редакция на Стишния пролог. Текстове. Лексикален индекс. Пловдив, 2011. Т. VI.

27. Турилов А.А. Межславянские культурные связи эпохи Средневековья и источниковедение истории и культуры славян. М., 2012.

28. Российская государственная библиотека (Москва). Научно-исследовательский отдел рукописей. Ф. 304/1. (Главное собрание библиотеки Троице-Сергиевой лавры).

29. Пролог. Первая половина (сентябрь – февраль). М., 17 августа 1661 [7169].

30. Пролог. Первая половина (сентябрь – февраль). М., Март 1675 [7183].

31. Синайский патерик. М., 1967.

32. Николова Св. Патеричните разкази в българската средневековна литература. София, 1980.

33. Государственный исторический музей (Москва). Отдел рукописей и старопечатных книг. Синодальное собрание.

34. Великие Минеи Четьи. Декабрь. День 31. М., 1914.

35. Лимонарь, сиречь Цветник. Киев, 1628.

36. Жития святых. Декабрь – феврал. Киев, 1695. [Т. II].

37. Святителя Димитрия Ростовского неизданное Слово на день св. апостола Петра (29 июня) // Странник. 1895. № 6–7.

38. Опись имущества, оставшегося после Димитрия митрополита// Шляпкин И.А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651–1709). СПб., 1891.

39. Державин А., прош. Четьи-Минеи свт. Димитрия, митрополита Ростовского, как церковно-исторический и литературный памятник. Часть вторая // Богословские труды. 1976. № 16.

40. Brückner A. Ein Weissrussischer Codex miscellaneus in Gräflich-Raczynski’schen Bibliothek in Posen / Archiv für Slavische Philologie (Berlin). 1886. Bd. 9.

41. Rękopisy cerkiewnosłowiańskie w Polsce. Katalog. Krakow, 2004.

42. Веселовский A.H. Из истории романа и повести. Славяно-романский отдел. Т. 2 // Сборник Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. 1888. Т. XLIV.

43. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988–1237 гг.). СПб., 1996.

44. Бодянский О. Славяно-русские сочинения в пергаменном сборнике И.Н. Царского. М., 1848.

45. Полонский Д.Г. Историческая эрудиция составителя «Слова о Халкидонском соборе» // «Slověne = Словѣне». International Journal of Slavic Studies. 2014. Vol. 3. № 2.

46. Мошин B.A. Сербская редакция синодика в неделю православия. Тексты // Византийский временник. 1960. № 17.

47. Божилов И., Тошоманова А., Билярски И. Борилов Синодик. Издание и превод. София, 2010.

48. Полонский Д.Г. Почему киевский монах Феодосий Грек перевел послание римского папы Льва Великого? (К проблемам мотивации книжника и датировки восточнославянского памятника XII в.) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2013. Вып. 3(53).

Полонский Дмитрий Георгиевич – старший научный сотрудник Архива РАН.

Автор глубоко признателен А.А. Гиппиусу, А.А. Турилову и Ф.Б. Успенскому за обсуждение соображений, ставших основой настоящей работы