Слово 22. На [слова] «О дни же томъ и часѣ никтоже вѣсть, ни ангели небесніи, токмо Отецъ Мой единъ»⁸⁹⁵

Возражение со стороны христоборцев. И как же, говорят они, Сын будет по сущности подобен Отцу, когда Он говорит, что не знает дня скончанія вѣка⁸⁹⁶, тогда как Отец знает, как Сам Он признает? Ведь в этом показывается изрядное неподобие и некое природное отличие.

Опровержение на это. Если Сам Он является Творцом веков, лет и <75.369> времен, – а Он действительно [таковым] является, – то как Он у вас считается не ве́дущим одного дня и часа? Итак, надо исследовать сказанное Им ученикам. И можно ясно отсюда видеть, что как Бог Он знает и день, и час, хотя, показывая в Себе свойственное человеку, и говорит, что не знает. Ведь если Он точно описывает всё имеющее быть прежде оного дня и часа и говорит, что, дескать, будет то, случится это, и затем – конец, то ясно, что, ведая то, что прежде него, Он знает и сам этот день. Ибо после перечисленного Им Он объявляет, что [тогда] кончина⁸⁹⁷. Кончина же что иное есть, если не последний день, о котором Он домостроительно сказал, что не знает его, в очередной раз сохраняя за человечеством подобающий ему чин? Ведь человечеству свойственно не знать будущего.

ИНОЕ, в повествовательной форме. В словах Спасителя необходимо исследовать время, когда они были Им сказаны, ибо, таким образом, мы избежим заблуждения. Итак, если прежде вочеловечения Божие Слово обретается говорящим о Себе нечто смиренное, то пусть это прилагается к Его Божеству, и пусть к Нему относятся [таковые] речения. А если тогда, когда Он плоть бысть⁸⁹⁸, Он воспользовался человеческими выражениями, чтобы воистину показать Себя также и человеком, то разве не логично будет к человечеству отнести сказанное по-человечески? Ибо это значит воспринимать тропос домостроительства. Ведь если Он не стал человеком, то пусть всё говорит как Бог; а если стал человеком, то пусть Ему будет позволено и говорить как человек, при том, что домостроительство по человечеству ничуть не вредит Ему в отношении Божества. Ибо »то значит сказанное Павлом: «Плѣняюще всякъ разумъ в послушаніе Христово»⁸⁹⁹. Итак, свойство Слова, – поскольку Оно есть Слово, – знать начало и конец сотворенного Им; а одно из творений – это время, и Сотворивший его всяко знает, до как и каких пор ему дано существовать.

ИНОЕ. [Христос] негде говорит, обращаясь к Отцу: «Отче, пріиде часъ: прослави Сына Твоего»⁹⁰⁰. Итак, если Он точно знает час, о котором говорит, что он прииде. то что мешает Ему знать и тот, о котором Он как человек говорит, что не знает его, ради приличествующего человечеству (неведения), но который Он всяко знает как Бог? И надо не осуждать Бога Слово за это высказывание и не безрассудно приписывать Ему некое неведение, но, скорее, дивиться Его человеколюбию, по которому Он из любви к нам не отказывается низвести Себя Самого в таковое смирение, чтобы понести все наши [немощи], одной из которых является и неведение.

ИНОЕ. Нужно вопросить христоборцев, отчего же Спаситель, перечисли ангелов и Сына, вовсе не <75.372> упомянул о Духе? Ведь не сказал Он: «Не знает Дух», но «не ведают ангелы и не знает Сын». И «Сын» Он сказал просто, не прибавив «Божий». Итак, ясно, что про ангелов Он сказал, что они не знают, как творения. Не захотев же по некоей тайной домостроительной причине сказать ученикам: «Кто уразумѣ умъ Господень, и кто совѣтникъ Ему бысть?»⁹⁰¹, дабы не показаться скрывающим [нечто] от них, и тем самым не огорчить их. Он и Сына назвал не знающим, говоря о Себе Самом нечто в высшей степени человеческое. как о человеке, но сохраняя за Собой, с другой стороны, [способность] знать всё. как Бог. Поэтому-то Он и не сказал. что и Дух не знает. Ведь если Духъ вся испытуетъ, и глубины Божія⁹⁰², – как написано, то очевидно, что Он знает всё, что в Нем. И если Дух, все ведущий и все могущий исследовать, приемлет [эту способность] от Сына, ибо Онъ, – говорит [Спаситель], – отъ Моего пріиметъ⁹⁰³, то как будет не знать Слово, подающее [это] знающему всё Духу?

ИНОЕ. Если Отец все делает через Сына, согласно тому, что говорит Писание: «безъ Негоже ничтоже бысть»⁹⁰⁴, а одно из всего – это и назначать день и час, в который миру придет конец, то и это определено и запечатлено через Сына. Как же это возможно, чтобы Он не знал определенное через Него? Стало быть, Он знает как Бог, хотя и говорит, что не знает, поскольку Он плоть бысть⁹⁰⁵ и мудрствует приличествующее человеку.

ИНОЕ. Если вся, елика имать Отецъ, суть Сына, как Он Сам говорит, а Отец обладает ведением оного дня и часа, то очевидно, что обладает им также и Сын. Ибо, таким образом. Он будет говорить правду, утверждая: «Вся, елика имать Отецъ, Моя суть»⁹⁰⁶.

ИНОЕ. Если правду говорит глаголющий: «Азъ во Отцѣ, и Отецъ во Мнѣ»⁹⁰⁷, а Отец знает оный день и час, то знает, значит, и Сын, сущий во Отце и знающий все, что в Нем, и имеющий в Себе знающего Отца.

ИНОЕ. Сын называется и является неизменным образом Отца. Если же Отец знает день и час, а Сын не знает, то как не знающий будет носить на себе образ знающего? Но Он есть образ Отца, хотя бы то и было не угодно христоборцам. Стало быть, Он и в этом подобен Отцу, и как Тот знает, так и Он.

ИНОЕ. Говорящий, будто Сын, поскольку Он есть Слово, не знает оного дня и часа, будет не свободен от обвинений в богохульстве. Ведь если Он знаетъ Отца⁹⁰⁸ – как Он Сам говорит, – то что мешает Ему знать и конец твари? Если же они скажут, <75.373> что знать конец твари – это больше, чем знать Отца, то понесут наказание за богохульство. Если же то, чтобы знать Отца, превосходит всякое знание, то как знающий большее будет не знать меньшего?

ИНОЕ, в повествовательной форме. Не [на самом деле] не зная, Слово, – поскольку Он есть Слово и Премудрость Отца, – говорит: «не знаю», но показывая в Себе и человеческое [естество], которому более всего пристало неведение, ибо это свойственно человечеству. Итак, поскольку Он облекся в нашу плоть, то притворился, будто обладает и нашим неведением (τὴν ἡμῶν ἄγνοιαν ἔχειν ἐσχηματίζετο). Ибо то, что Он к человечеству, а не к собственной природе, относит неведение, можно уразуметь отсюда. Ведь, приведя историю бывших во времена Ноя людей и сказав: «Ядяху, піяху. женяхуся, посягаху, Дóндеже пріиде потопъ, и взятъ вся»⁹⁰⁹, Он тут же прибавил: «Бдите убо и вы, яко не вѣсте, въ кій часъ Господь вашъ пріидетъ»⁹¹⁰; и паки: «Яко, в оньже часъ не мните, Сынъ Человѣческій пріидетъ»⁹¹¹. Подобало бы Ему, – если действительно Он, как Слово, был бы не знающим, – сказать: «Не знаю, в какой день прииду, и в который час не думаю, буду послан». Поскольку же Он слушающим приписал неведение времени или дня Своего пришествия, то очевидно, что Сам Он, как Слово, знал его. А что не знает, Он говорит, поскольку облекся в подобие тех, кому свойственно не знать, т. е. человеков.

ИНОЕ. Если на примере Ноя Он хочет показать время Своего второго пришествия, когда Он придет, судяй вселеннѣй⁹¹², и показывается не не знавшим день потопа (ведь Он так сказал Ною: «Вниди ты и сынове твои въ ковчегъ; еще бо дній седмь, Азъ наведу дождь на землю»⁹¹³), то, стало быть, знает и Своего пришествия день и час, дабы сохранилось подобие вещей, и образ, заключающийся в тех, указывал бы на это [второе Его пришествие].

ИНОЕ, снова на те же [слова]: «О дни же томъ и часѣ никтоже вѣсть, ни ангели небесніи, токмо Отецъ Мой единъ»⁹¹⁴. Когда божественное Писание говорит о Спасителе нашем, Христе, что Он и алкал, и жаждал, и утруждался от пути, и спал в лодке, то что будут делать христоборцы? Дерзнут ли они сказать, что и это относится к Богу Слову, или же это, как свойственное человечеству, отнесут к плоти, а Слово Божие исповедуют свободным от этого, поскольку Оно есть Слово? Итак, как Он попустил Себе, как ставший человеком, вместе с человеками и алкать, и жаждать, и иное претерпевать, что о Нем сказано, таким же точно образом следует не соблазняться и если Он, как человек, говорит, что вместе с человеками не знает, так как облекся в одинаковую с нами плоть. Ибо Он знает, как Премудрость и Слово, сущее во Отце, а «не знаю» говорит ради нас и вместе с нами, как человек.

ИНОЕ, посредством чего ясно показывается, что Спаситель знает некоторые вещи, но по причине домостроительства притворяется не знающим. Говорит негде Своим ученикам Спаситель: «Лазарь другъ нашъ успе»⁹¹⁵. Хотя никто и не возвестил Ему об этом, но [Он говорит] как Бог, знающий всё. Затем, проделав вместе с учениками большой путь, Он приходит к сестрам упомянутого [Лазаря] и спрашивает: «Гдѣ положисте его?»⁹¹⁶ Знавший, что он усоп, как не знает места, где лежит тело? Но [конечно, Он] знал. Ибо невероятно одно знать, а другое – нет. Так что, как по причине некоего домостроительства Он сказал, будто не знает, где лежит Лазарь, так и о дне и часе, – хоть Он и говорит, что не знает, [однако] делает это, устраивая нечто [для нас] полезное и благое; ведь Он знает, как Бог.

ИНОЕ, несущее в себе ту же мысль. Прибыв во страны Кесаріи Филипповы, Спаситель вопрошаше ученики Своя, глаголя: «кого Мя глаголютъ человѣцы быти, Сына Человѣческаго?»⁹¹⁷; и когда Петр, отвещавъ, рече: «Ты еси Христосъ, Сынъ Бога живаго»⁹¹⁸, тут же прибавил: «Блаженъ ecи, Симоне, варъ Іона, яко Отецъ яви тебѣ, Иже на небесѣхъ»⁹¹⁹. Ибо никтоже знаетъ Сына, токмо Отецъ⁹²⁰, – согласно словам Самого же Спасителя. И если Отец всё делает чрез Сына, а одним из дел является и откровение, то Само Слово оказывается открывшим Петру то, что [ему явлено] от Отца. Как же тогда открывший спрашивает, словно не знающий, что́ говорят люди? Конечно, видимость неведения зачастую служит какой-то цели. А именно, зная [наперед], что имели сказать ученики, Он задает вопрос, дабы, приняв их ответ, утвердить веру.

ИНОЕ, в повествовательной форме. Сын не не знает дня и часа Своего пришествия, поскольку Он есть Слово и Премудрость, но, дабы не породить печаль в учениках Своим нежеланием ответить на заданный ими вопрос, как человек говорит: «не знаю», имея право и так сказать, поскольку Он, как написано, стал плотью и усвоил Себе немощи плоти. Ибо то, что Он именно по этой причине сказал, что не знает, мы уразумеем отсюда. Ведь по воскресении из мертвых, намереваясь уже, наконец, взойти на небо, когда ученики спросили Его, когда будет конец и когда Он снова придет, Он ответил, сказав: «Нѣсть ваше разумѣти времена и лѣта, яже Отец положи во Своей власти»⁹²¹. Но если бы Он не знал, то Ему надлежало бы ясно сказать: «Я вам уже говорил, что не знаю». Однако же, Он их обличает, как не благоразумно вопросивших, и осаживает, <75.377> как исследующих то, что выше их меры. Итак, очевидно, что и тогда Он, хоть и зная все, как Бог, по-человечески сказал, что не знает оного дня и часа, так как это знание было выше [уровня] учеников.

ИНОЕ. Когда мы видим Бога говорящим в раю Адаму: «Гдѣ ecи?»⁹²²; или Каину: «Гдѣ есть Авель братъ твой?»⁹²³, – что вы на это скажете? Если скажете, что Он, не зная, задает вопрос, то окажетесь явно хулящими. А если допустите, что этим вводится некий образ домостроительства, то не удивляйтесь, если и Божие Слово, посредством Которого и тогда Бог задавал вопросы Адаму и Каину, устраивая нечто [для нас] полезное, говорит, как человек, что не знает оного дня и часа, хотя и знает все, как Премудрость Отчая.

ИНОЕ, посредством чего ясно показывается, что Спаситель иногда домостроительно принимает на Себя вид неведения. Когда в пустыне Спаситель захотел накормить последовавших за Ним, то сказал Филиппу: «Колико хлѣбы имате?»⁹²⁴ И этот вопрос есть как бы не знающего. Однако евангелист тут же свидетельствует, говоря: «Сіе же глаголаше, искушая Филиппа: Самъ бо вѣдяше, что хощетъ сотворити»⁹²⁵. Итак, если Он, зная, что хочет сделать, спрашивает, как не знающий, то что мешает Ему и теперь ради некоей пользы попустить Себе сказать, что не знает дня и часа? И Он не лжет, говоря это, ибо, зная, как Бог Слово, Он может не знать, как человек, да по всему подобится братіи⁹²⁶, по слову Павлову.

Аргумент как бы от лица еретиков. Всё, говорят они, знает Отец, но не всё – Сын, согласно Его же собственным словам; ведь их лучше всего использовать для доказательства. Итак, если Отец знает оный час, а Сын – не знает, то как одной природы со всезнающим будет тот, кто не таков?

Опровержение на это. Если Сын, по-вашему, знает не всё, – о, христоборцы! – то необходимо сказать, что лгут божественные Писания, и смело противостать святым, говорящим о Нем: «Свѣдый вся прежде бытія (γενέσεως) ихъ»⁹²⁸. Ведь одним из «всех» является и день скончания [века], ибо ничто не может быть вне «всего». Если же Сын не знает этого [дня], то как же Он знает всё? Но глаголам святых всяко подобает быть истинными. И Сын знает всё. Если же и конец необходимо считать одним из всех, то тщетным оказывается ваш софизм. Ибо, конечно, Христос по домостроительству говорит, что не знает оного часа, а не на самом деле не знает.

<75.380> ИНОЕ. Если правду говорит Павел, утверждая, что вся нага и объявлена предъ Нимъ⁹²⁹, – т. е. перед Сыном, он имеет в виду, – а одним из всех является и этот час, то как же не знает его Тот, у Кого предъ очима вся объявлена⁹³⁰?

ИНОЕ. Если не хулой вы считаете говорить, будто Сыну не известно что-либо из сущих, то пусть будет, по-вашему, и так. Однако посмотрим, не ошибаетесь ли вы, думая так о Нем. Из самой вещи заключим, не на самые ли вы прогнившие мнения опираетесь, словно на тростниковый жезл. Сын сказал, что не знает одного лишь оного дня. Итак, если Он не знает одного лишь этого дня, то знает прочие, а среди прочих находится и предшествующий этому. И как же знающий предшествующий этому [день], не знает, что за тем [днем], который Он знает, непосредственно следует этот, который, по-вашему, Ему неизвестен? Ведь это вроде того, как если бы кто сказал, что не знают числа «десять», – какое оно занимает положение, – знающие [число] «девять». Ведь очевидно, что за девяткой всяко идет десятка. Итак, если [Сын] знает [день] пред этим, то как будет не знать и его? Как говорящий, что Он знает столькие знамения, предшествующие концу, не знает того, что за знамениями – конец? Так что вы отовсюду показываетесь безумными, дерзая лгать на истину. Ибо Сын знает всё, хотя домостроительно и говорит, будто чего-то не знает.