Слово 20. На [слова]: «претерпе крест, о срамоте нерадив⁷⁴⁹, темже и Бог Его превознесе, и дарова Ему имя, еже паче всякаго имене⁷⁵⁰»

Возражение как бы от лица наших противников. Написано, говорят они, «Кійждо сіе да мудрствуетъ въ васъ, еже и во Христѣ Іисусе, Иже, во образѣ Божіи сый, не восхищеніемъ непщева быти равенъ Богу, и так далее, вплоть до: Тѣмже и Богъ Его превознесе и дарова Ему имя, еже паче всякаго имене»⁷⁵¹. Итак, если Он вознесен Богом и прославлен, и получил в качестве дара имя, еже паче всякаго имене, потому что смирилъ Себе, даже до смерти⁷⁵², то Он наградой за смирение имеет честь и имя, еже паче всякаго, не по природе будучи Богом, но став таковым от придания (προσθήκης) [Ему Божественности от Отца]. А нуждающееся в приложении (προσθήκης) [чего-либо] – несовершенно и ущербно по своей природе. И вознесенное куда-либо непременно снизу поднято до этого уровня; и получившее дар – всяко было лишено того, что оно получило; и о требующем того, чтобы ему была придана почесть (τὸ τιμᾶσθαι ζητοῦν,), нет нужды говорить, что ему обычно быть сотворенным. Итак, если даровася Ему имя, еже паче всякаго имене, то по природе Он не был тем, [что означает это имя], но стал этим впоследствии по благодати. А то, что таково, не может быть Богом, ибо оно ново.

Краткое опровержение [всего] этого по порядку. И какое же было прибавление чести сущему во образѣ Божіи⁷⁵³ и облекшемуся в зракъ раба⁷⁵⁴? Разве не будет, скорее, считаться умалившимся оставивший большее и восприявший меньшее? Ради какой награды Он, будучи Богом, <75.329> стал человеком? Или как прославился от Славы снизошедший до бесчестия? Как возвысился пренебрегший достоинством Божества и спустившийся в человечество? Как сошедший стал наверху? Какое улучшение у Того, Кто из лучшего стал худшим? Если про Того, Кто есть Богъ Вышній⁷⁵⁵, на высокихъ живый⁷⁵⁶, говорится, что Он вознесся, то куда же еще после природы Божией взойдет возносимое? Как же был уничиженным сущий в недрах Высочайшего Отца (ὁ ἐν κόλποις ὢν τοῦ ὑψηλοτάτου Πατρός)⁷⁵⁷? В каком прибавлении нуждался Бог? Если Он для того сошел, чтобы затем возвыситься, то что за нужда была в сошествии? Если для того Он смирилъ Себе, чтобы затем прославиться, то что за нужда была в смирении? Как не немудрым будет тот, кто с трудом ищет того, чем он мог обладать и без труда? Как получил имя, еже паче всякаго имене, непрестанно о нем приемлющий поклонение (ἐν αὐτῷ προσκυνούμενος)?

Речения о том, что Сын – Бог. «Боже, во имя Твое спаси мя»⁷⁵⁸; «Да поклонятся имени Твоему, Господи, великому»⁷⁵⁹; «Прежде солнца пребываетъ имя Его»⁷⁶⁰; «Дадите славу имени Его»⁷⁶¹; «Сіи на колесницѣхъ и сіи на конѣхъ, мы же во имя Бога нашего возвеличимся»⁷⁶². Как же Он принял то, что имеющим присно является?

Иное опровержение. Если въ началѣ бѣ Слово и Богъ бѣ Слово, и Оно въ началѣ бѣ к Богу⁷⁶³, а впоследствии спасенія нашего ради⁷⁶⁴ смирило Себе, и поэтому говорится, что Оно возвысилось, то как не будет всем очевидно, что это случилось не с природой Слова, но в таинстве [Его] человечества? Ибо чему соответствует смирение, тому затем подобает и возвыситься. А смиренное – это человечество, применительно к которому, следовательно, нужно понимать и возвышение. Ибо мы не прежде найдем, чтобы Писание говорило о Слове Божием что-то подобное, нежели [Слово] «плоть бысть и вселися въ ны»⁷⁶⁵. Итак, если в отношении приятия плоти говорится, что имело место смирение, то к тому же будет относиться и возвышение.

ИНОЕ, о том же. Павел говорит в Послании, что «Предтеча о нас вниде Иисус⁷⁶⁶, не в противообразная истинных, но в самое небо, ныне да явится лицу Божию о нас⁷⁶⁷». Так что, подобно тому как, будучи всегда на небесах и в лице Отца, Он ныне нас ради всходит на небеса и является Отцу, так, опять же, нас ради Он ныне и возвышается, и прославляется, и приемлет имя, еже паче всякаго имене, дабы как мы в Нем взошли на небеса и явились Отцу, так, – опять же в Нем, – будучи прославляемы и возвышаемы, нареклись бы сынами Божиими.

<75.332> ИНОЕ. Псалмопевец, изъясняя вознесение Спасителя нашего на небеса, глаголет Духом: «Возмите врата, князи, ваша, и возмитеся, врата вѣчная: и внидетъ Царь славы»⁷⁶⁸. Здесь Дух повелевает сущим на небесах святым силам открыть врата входящему Христу. Но как Бог, Он и прежде вознесения был внутри врат и на небесах. Зачем же тогда были нужны эти повеления Духа? Или как о находящемся внутри говорится, что Он входит? Итак, как не потому, что Он есть Бог, но потому, что человек, Он ради нас и за нас входит в небесные врата, нас вводя в них чрез Себя, и для нас обновилъ есть этот путь⁷⁶⁹; так и, будучи Вышним, Он нас ради возвышается как человек, дабы мы возвысились в Нем, носящем наше подобие, чтобы, таким образом, преобразить [нас] сообразно Себе в подобие Создавшего, обновляя [человеческую] природу, [чтобы она вновь стала такой], каковой была от начала.

На [слова] «дарова Ему» и «превознесе Его», и тому подобное, говоримое о Христе. Как Бог, Слово Божие присно является Вышним, возвышается же – как человек. Ни в чем не испытывая недостатка, как Бог, как человек Оно называется приемлющим [нечто от Отца]. Всегда от всех поклоняемое как Бог, Оно ныне приемлет поклонение и как человек. Если [Христос] умер как человек, и это не навлекает никакого порицания на Слово Божие, то ничем не повредит Ему и то, что о Нем говорится, что Он приемлет [нечто]. Ибо как то имело место применительно к человечеству, так, подобным же образом, и это. Если, будучи бессмертным, как Бог, Он называется умершим, как человек, то и, будучи Вышним, как Бог, называется превознесенным, как человек.

О том, каким образом Иисус Христос в славу (εἰς δόξαν) Бога Отца⁷⁷⁰. [Таким], что благодаря вочеловечению погибшее спасено⁷⁷¹, сокрушенное перевязано, заблудшее возвращено⁷⁷², и это ведет къ славѣ (εἰς δόξαν) Бога Отца.

ИНОЕ. Если Он, будучи Богом, сделался человеком, и [самим] делом решился это претерпеть, то пусть никто не соблазняется, если и Он несет на Себе приличествующее человечеству и служебному положению (τῷ σχήματι τῷ οἰκετικῷ), ибо это как о человеке о Нем говорится, что Он приемлет и возвышается. А понесшего на Себе само человечество не справедливо будет упрекать в том, что Он не отказался нести и свойственное человечеству. Человеческой же природе свойственно принимать от Бога, согласно речению, гласящему: «Что бо имаши, егоже нѣси пріялъ?»⁷⁷³ Итак, как человек Он приял по благодати то, что как Бог имел по природе.

ИНОЕ. Если Отец всё делает чрез Сына, и без Него ничтоже бысть⁷⁷⁴ то необходимо сказать, что Он для Себя Самого был подающим возвышение и служащим [полученной] от <75.333> Отца благодати. Ибо Он приял [благодать], так как был обожен воспринятый [Им] храм [тела], и [в то же самое время] был по природе Богом, будучи Словом Отца; Он так же был вознесен, поскольку стал человеком, и, явившись в зрацѣ раба, приял поклонение, имея это и изначально вместе с Отцом. Итак, благодать и возвышение будут относящимися к человечеству, так как Бог Слово усваивает Себе приключающееся с Его собственным храмом. Ибо это не кого-то иного, но Его [собственное] тело, и поэтому оно и считается, как Он Сам. Ибо один Христос, смешанный из человечества и Бога Слова, – не в результате того, что Он превратился в то, чем не был, но от того, что воспринял от Девы храм [тела].

ИНОЕ. Воспевает негде Давид: «Престолъ Твой, Боже, въ вѣкъ вѣка»⁷⁷⁵. Затем говорит: «Сего ради помаза Тя, Боже, Богъ Твой елеемъ радости»⁷⁷⁶. Но Слово было и прежде помазания царствующим вместе с Отцом. Как же помазывается на царство и освящается Тот, Кто присно является Царем и Святым? Так что, как, присно будучи таковым, Он называется воцарившимся в последние времена, так и будучи Вышним, Он называется вознесшимся по причине [Своего] во плоти домостроительства. Возвышается же и помазывается, и освящается Он ради нас, дабы чрез Него благодать перешла, наконец, во всех, как уже данная [человеческой] природе и впредь соблюдаемая для всего рода. Так и Спаситель сказал в Евангелии от Иоанна: «За них Азъ свящу Себе, да и тіи будутъ священи»⁷⁷⁷. Ибо что во Христе, то и в нас. Ведь Он не ради Себя приял освящение (ибо Сам же был освящающим), но чтобы чрез Себя подать его [человеческой] природе, став как бы путем и началом благ в нас. Поэтому-то Он и говорит: «Азъ есмь путь»⁷⁷⁸, по которому как бы сошла к нам Божественная благодать, возвышающая, освящающая, прославляющая и обоготворяющая [нашу| природу в первом [из всех людей] – Христе.

ИНОЕ. Если, будучи Богом, Он сделался человеком, а не, будучи человеком, стал Богом, и помазывается как человек, дабы прославиться, то очевидно, что благодать [помазания] относится к человечеству.

ИНОЕ. Если Он Сам есть податель Духа, согласно сказанному о Нем: «Пріимите Духъ Святъ»⁷⁷⁹, то «принимать Духа» говорится о человечестве, и, равным образом, и «даяние», и «принимать».

ИНОЕ. Говорит негде Христос, беседуя с Отцом: «За нихъ Азъ свящу Себе»⁷⁸⁰. Могущий же освятить Себя Самого, а не у иного просящий этого, есть Господь освящения. Если же Сам Он не имеет нужды в освящении, то оно совершается в отношении нуждающегося. Освящается же человеческая природа. И, конечно, во Христе это <75.336> исполнилось, чтобы мы освятились в Нем.

ИНОЕ. Как бы из возражения еретиков. Написано, говорят они: «Возлюбилъ eси правду и возненавиделъ eси беззаконіе: сего ради помаза Тя, Боже, Богъ Твой»⁷⁸¹. Итак, мы бы вовсе не согласились на то, чтобы Господь был помазан, если бы Он не возлюбил правду и не возненавидел бы неправду. Ибо причинный союз, т. е. «сего ради», стоящий посередине [предложения], показывает помазание как бы наградой за добродетель. Если же Он того ради помазуется, что любит правду и ненавидит неправду, то имеет освящение в качестве дара. А нуждающийся в прибавлении чего-либо – несовершенен и не подобен совершенному Отцу.

Опровержение на это. Востани, спяй, и воскресни отъ мертвыхъ⁷⁸², и снова послушай, еретик. Поскольку, как говорит [Писание], возненавидѣлъ eси неправду и возлюбилъ еси правду, сего ради помаза Тя Богъ; [говорит же это] не для того, чтобы кто-нибудь подумал, будто помазание дано в награду за добродетель, но чтобы мы так понимали сказанное. Праотец Адам был изменчивой природы, и ему было обычно то любить правду и ненавидеть неправду, то, наоборот, впадать в противоположное и любить неправду, а ненавидеть – правду (ибо это свойственно имеющим переменчивую природу), [и потому] он был побежден диаволом. А поскольку для избавления от такого недуга он имел нужду в том, чтобы непреложное Божие Слово Себя Самого за нас противопоставило лукавому, дабы как мы были побеждены по причине его [т. е. Адама] удобопреклонности, так, благодаря непреложности Слова, одержали бы победу, то сего ради [Христос] помазывается, как присно и непреложно любящий правду и ненавидящий неправду и не могущий измениться. Итак, когда [Писание] говорит: «Возлюбилъ еси правду и возненавидѣлъ еси беззаконіе: сего ради помаза Тя Богъ», ты понимай это примерно так: «Поскольку никто из сотворенных, имеющих изменчивую природу, не в силах бороться с диаволом, Ты же, Бог Слово, будучи непреложным от непреложного Отца, всегда любишь правду и ненавидишь неправду, то помазал тебя Бог, дабы в Тебе первом человеческая природа узрелась победившей».

ИНОЕ, выводимое из того же силлогизма. В божественном Писании находим много таких мест, относящихся к Богу и Отцу. «Яко праведенъ Господь и правоты возлюби»⁷⁸³. Также: «Возненавидѣлъ еси вся дѣлающыя беззаконіе»⁷⁸⁴. И также: «Азъ есмь Господь, любяй правду и ненавидяй грабленія отъ неправды»⁷⁸⁵. Итак, может быть, кто-нибудь и из-за этого скажет, что велій Господь нашъ⁷⁸⁶, потому что Он любит правду и ненавидит неправду, и что [именование] «велій» – награда Ему и воздаяние за добродетель, так как Он любит но и ненавидит это? Но вряд ли кто-нибудь будет настолько безумен. Итак, как и отношении <75.337> Отца такие выражения понимаются благочестиво, так они, по справедливости, должны быть понимаемы и применительно к Сыну. Ибо образ [относится] к первообразу, и первообраз – к образу.

Дерзающие порицать сущность Бога Слова и тщащиеся сопричислить Сына к сотворенным говорят, извращая истину: «Если Сын стал лучшим ангелов, то, с гало быть, Он имеет это от изменения к лучшему, ибо стал тем, чем не был [прежде]. Вообще то, что способно изменяться (μεταποιεῖσθαι) и переходить из одного [состояния] в другое, [непременно] будет изменчивой природы. А если и именчивой, то очевидно, что и сотворенной, ибо это ей свойственна изменчивость (ἡ τροπή)».

Опровержение на это. Приступающему к изучению божественных Писании, прежде всего, подобает обращать внимание на время, в которое говорится то или иное речение, и на лицо, которым или ради которого, или о котором говорится, ибо [только] таким образом хотящим право мыслить возможно безошибочно удержать смысл [сказанного]. Итак, мы узнаем пользу от [наблюдения] времени, услышав св. апостолов, говорящих Христу: «Когда сія будутъ, и что есть знаменіе Твоего пришествія?»⁷⁸⁸ От незнания времени потерпели вред сущие с Именеем и Александром⁷⁸⁹, думавшие, будто воскресение уже было, и это говорившие. А что необходимо и полезно знание лиц – увидим, в свою очередь, когда евнух говорит Филиппу: «Молю тя, о комъ пророкъ глаголетъ сіе: о себѣ ли, или о инѣмъ нѣкоемъ?»⁷⁹⁰ Или когда блаженный Павел, желая ввести [в свое повествование] лицо Спасителя, говорит: «О Немже бо глаголются сія, колѣну иному причастися, отъ негоже никтоже приступи ко олтарю: явѣ бо, яко отъ колена Іудова возсія Господь»⁷⁹¹. А что и обстоятельствами (πράγμα) нужно не пренебрегать, будет очевидно из следующего. Ибо, когда пророки предвозвещают об относящемся к Спасителю, и один из них говорит: «Се, Дѣва во чревѣ пріиметъ»⁷⁹²; и в другом месте снова: «Яко овча на заколеніе ведеся»⁷⁹³, и если не в собственном смысле таковые [речения] будут пониматься применительно ко Христу, то ум уйдет куда-то далеко [в сторону] от истины и отлетит от благочестивых мыслей. Итак, необходимо внимательное рассмотрение (ἐπιτήρησις) сказанного. Итак, при тщательном рассмотрении времени, лица и обстоятельств обнаружится, что Павел сказал то, что ради нас вочеловечилось Божие Слово, [и] когда, совершив очищение наших грехов, сѣде одесную величествія на высокихъ, тогда стало лучшим ангелов, не природу изменив во что-то иное, или став впоследствии тем, чем не являлось прежде, ибо не о природе Сына речь у Павла, но об обстоятельствах, случившихся во время вочеловечения (περὶ πράγματος γενομένου ἐν καιρῷ τῆς ἐνανθρωπήσεως). Стало быть, не с природой ангелов желая сравнивать природу Сына, [Павел] говорит, что Он стал лучшим ангелов, но <75.340> производит сравнение обстоятельств и в этом смысле говорит, что Сын стал лучшим.

Итак, смысл сказанного таков: Павел, беседуя с евреями и со всей откровенностью желая показать, что Христово служение лучше и пророческой проповеди, и преподанного чрез служение ангелов Закона, производит сравнение, отталкиваясь от достоинства лиц, и говорит: «Древле Богъ глаголавый отцемъ во пророцѣхъ, въ послѣдокъ дній сихъ глагола намъ въ Сынѣ, егоже положи наслѣдника всѣмъ, Имже и вѣки сотвори. Иже сый сіяніе славы и образъ ѵпостаси Его, нося же всяческая глаголомъ силы Своея, Собою очищеніе сотворивъ грѣховъ нашихъ, сѣде одесную престола величествія на высокихъ»⁷⁹⁴.

Итак, облекши Сына таковой славой и отнеся к Нему свойственные природе Отца [качеству], он затем говорит, что Он [настолько] стал лучшим ангелов, насколько большее по сравнению с ними имеет имя⁷⁹⁵, как Сын, Наследник, Сияние и Образ, и Начертание [Отца], и Сидящий-на-одном-с-Ним-престоле (ὁμόθρονος), и Творец. Если же Он поэтому мыслится много лучшим и преславнѣйшимъ⁷⁹⁶ ангелов, то и служение Его – лучше ангельского. Так что «стал» здесь может с достаточным основанием означать не приведение из небытия в бытие (ибо въ началѣ бѣ Слово⁷⁹⁷), ни пременение из меньшего во что-то большее (ибо Сын был совершенным из совершенного Отца), но как бы из сравнения славы и достоинства усмотренное меньшее и большее. Как если бы некий человек был сравниваем с лошадью, и подвергающие его такой оценке сказали бы, что он стал лучше ее, так как он разумен. Ибо то, что «стать» (τὸ γενέσθαι) не обязательно означает пременение природы, явствует из того, что [Давид] говорит Богу: «Буди (γένου) ми въ Бога защитителя»⁷⁹⁸; и паки: «Бысть мнѣ Господь въ прибѣжище»⁷⁹⁹; и «Господь бысть ми во спасеніе»⁸⁰⁰. Итак, сравнение с ангелами у Сына в отношении служения и славы, а не природы.

Что касается благодати: «Лучше день единъ во дворѣхъ Твоихъ паче тысящъ»⁸⁰¹; ибо, что будет равно дворам, сущим на небесах?

Насчет неподобия природы: «Пріимите наказаніе, а не сребро: лучши бо премудрость каменій многоцѣнныхъ»⁸⁰². Исаия приводит Бога, говорящего о евнухах: «Лучшее сыновъ и дщерей имя вѣчно дамъ имъ»⁸⁰³.

Итак, [определение] «лучшее» зачастую употребляется не [только] в отношении незначительного различия, но и в отношении великого и несравнимого превосходства.

ИНОЕ, о том же. Поясняя собственные слова и яснее ясного показывая, что значит «лучшій бывъ ангеловъ», блаженный Павел прибавляет <75.341> к сказанному: «Кому бо рече когда от ангелъ: сѣди одесную Мене?»⁸⁰⁴; и что о Сыне написано: «Ида поклонятся ему вси ангели Божии»⁸⁰⁵. Если же при сравнении один предстает сидящим [на престоле] с Отцом и поклоняемым, а другие – предстоящими и обязанными поклоняться, то всяко не к сущности будет относиться [эпитет] «лучший», но к достоинствам, что рядом с сущностью, и внешним по отношению к природе почестям. Следовательно, Сын – не одно из сотворенных, но нечто иное по сравнению с ними, т. е. собственное Слово Отца.

ИНОЕ, о том же. [Слово] «бысть» (τόγέγονεν), когда говорится одно и само по себе, имеет много значений, и не обязательно служит указанием на ипостась; а когда к нему присоединяется нечто, тогда оно будет означать силу того, к чему оно прилагается, как, например, [фраза] «стал (γέγονε) некто плотником или каменотесом» [означает] не что [он] вообще [стал] человеком, дабы [быть] и плотником, но, что, поскольку он [уже] человек, он стал плотником, будучи способен воспринять это искусство, и [слово] «стал» здесь будет относиться только лишь к профессии, а вовсе не к ипостаси или приведению в бытие. Итак, если о Христе говорится, что Он сделался (γεγενήσθαι) лучшим ангелов, то это сравнение относится не к природе, но к чести и достоинству.

ИНОЕ, о том же. «Толико лучшій бывъ (γενόμενος) ангеловъ»⁸⁰⁶. Слово «бысть» (τὸ γέγονεν) даже если и будет прилагаться к сущности Сына, то смысл его ничем не повредит ей, так как оно зачастую употребляется в отношении рождающихся (γεννωμένων). Ведь вот, в отношении действительно возникающих [из небытия] и творимых никто бы не стал употреблять слово «рождаться» в собственном его смысле и по природе, так как если [нечто от таковых] и представляется рождающимся, то [все равно] ему предшествует факт сотворения Создателем. Как, например, человек – хоть и рождается, но сотворен, и это для него более принципиальное [определение], нежели другое. Если же некоторые и называются родившимися от Духа, то и они – по подражанию воистину рожденному от Отца Божию Слову, и не чужды сотворенности, так что наименование рожденных сотворенным будет принадлежать, скорее, не в собственном смысле, чем по природе. А рожденное (γεννηθέν), хотя бы о нем и говорилось «бысть» (γενέσθαι), не терпит от этого никакого вреда, так как божественное Писание относится к этому безразлично. Ибо оно говорит об Иове: «Быша (έγένοντο) ему сынове седмь и дщери три»⁸⁰⁷. И паки: «Бѣ (ήν) же Авраамъ ста лѣтъ, егда бысть (έγένετο) ему Ісаакъ сынъ его»⁸⁰⁸. Если же и у людей о рождаемом говорится «бысть», то и, слыша это о Сыне, не надо обращать внимания. А в отношении сотворенных (γενητών) это не безразлично по изложенным ранее причинам.

ИНОЕ, о том же, как бы от лица наших противников. Написано, говорят они, о Сыне, что Он «толико лучшій бывъ (γενόμενος) ангеловъ»⁸⁰⁹. Поскольку же сравнениям обычно быть в отношении субъектов одного вида (ибо невозможно законно сравнивать человека с лошадью, или собаку – с овцой, но человека [подобает сравнивать] с людьми, а овцу – с овцой), то всяко необходимо признавать сотворенным Сына, Который сравнивается с ангелами, имеющими сотворенную природу.

Опровержение на это. Разумеется, сравнения обычно бывают в отношении субъектов одного рода. Но, когда таковые сравниваются друг с другом, то слово «лучше» редко говорится и не в буквальном смысле принимается, но [в этом случае] будет подходить «больше» и «меньше» (τὸ μᾶλλον καὶ τὸ ἧττον), «в высшей степени» (τὸ διαφερόντως) и, иногда, «сверх» (τὸ πλέον), которые точнее указывают на сравнение. Так, Иосиф был красив паче братьев. Опять же, звезда – не лучше звезды, но разнствуетъ во славѣ⁸¹⁰. Так и Спаситель, когда, как человек, сравнивается с людьми, то не «лучшим добротою» называется, но говорится: «Красенъ добротою паче сыновъ человеческихъ»⁸¹¹. Когда же принадлежащие к разным видам сравниваются между собой, тогда больше подходит говорить «лучше». Так и написано: «Лучши бо премудрость каменій многоцѣнныхъ»⁸¹². Какая же общность природы у премудрости и камней?

Итак, если иной образ имеет сравнение между принадлежащими к одному виду, а «лучше» употребляется в отношении не подобных по природе, то Сын не будет ни подобен ангелам, ни сотворенным, как они, но сравнение Его с ними – гипербола. И тем, что Он называется «лучшим», скорее, [показывается, что] Он иного вида, нежели того же.

ИНОЕ, о том же. Если из-за того, что Писание говорит: «Толико лучшій бывъ ангеловъ»⁸¹³. Сын будет [считаться] принадлежащим к одному с ними виду, как с ними сравниваемый, то пусть они посмотрят, куда рискует [зайти] их слово. Ибо впору [им уже] исповедовать, что ангелы могут и сосидеть с Богом [на престоле], и царствовать вместе с Ним, и что у Сына ничего нет сверх того, что у них. Ведь принадлежащие к одному виду, хотя бы они и имели по отношению друг к другу различие, относятся к одной и той же природе. Ибо, таким образом, они и будут одного вида. Стало быть, поскольку об ангелах говорится: «Творяй ангелы Своя духи»⁸¹⁴, а о Сыне: «Престолъ Твой, Боже, въ вѣкъ вѣка»⁸¹⁵, а ангелы и Сын, – по их мнению, – одного вида, так как Он имеет с ними сравнение через то, что называется «лучшим», то ничто не мешает и ангелам иметь [потенциальную] возможность сидеть [на престоле] вместе с Богом, хотя бы никто из них на деле и не удостоился этого. И всуе, должно быть, сказал Павел: «Кому же отъ ангелъ рече когда: сѣди одесную Мене?»⁸¹⁶ Или почему Он дает это исключительно Сыну, когда и ангельская природа претендует на это, если они суть одного с Ним вида? Ибо для всех представителей одного вида являются общими принадлежащие данной природе [свойства]. А сверх того, присущие некоторым [представителям этого вида] преимущества не относятся к сущности. Как, например, у [всех] людей одна природа, но не все богаты и не все царствуют, хотя [все потенциально] способны воспринять <75.345> и это. Но никто не позволит ангелам облечься во славу Сына, ибо Он есть Владыка, а они – рабы. Стало быть, не одного рода с ангелами соцарствующий с Отцом и соседящий с Ним [на престоле].

ИНОЕ. О том, что Сын не единоприроден (ὁμοφυὴς) ангелам. Творение и творец никогда не будут одной природы. Ведь нечто иное есть творящее, и иное – творимое. Ибо если не так, то в чем отличие по природе Бога от сотворенных? Итак, когда Бог и Отец всё делает чрез Сына, а одним из всего является и ангельская природа, то, стало быть, и она возникла и сотворена чрез Сына. Уже и из этого видно, что Он не одного рода с возникшими [из небытия] благодаря Ему, но что Он облечен достоинством Создателя, а они имеют статус рабов по факту их сотворения. «Яко всяческая, – говорит божественное Писание, – работна Тебѣ»⁸¹⁷.

ИНОЕ. О том, что Сын не одного рода (ὁμογενὴς) с ангелами из-за того, что говорится, что Он «бысть (γεγενήσθαι) лучшій» их. Всё, что по сущности представляется возникшим (γεγονός), может когда-нибудь и обратиться назад в небытие, если того захочет Создатель; и то, что обладает природой, восприимчивой к страданию, будет страдать, даже если еще и не подверглось страданию. А то, чему страдать не свойственно, никогда никак не пострадает и есть нечто иное по сравнению с первым; а что всегда существует одинаковым образом (τὸ ἀεὶ ὡσαύτως ὂν), то и не начинало быть, и не движется к концу, как те, что начали быть. Но никто, имея ум, не скажет, что столь противоположные друг другу и настолько отличающиеся по природе суть единоприродные и являются принадлежащими к одной и той же сущности. Итак, если о созданиях, как о подверженных и тлению, говорится: «Та погибнутъ», а о Сыне: «Ты же пребываеши», и те обетшаютъ, как имеющие сотворенную природу, а лѣта Сына не оскудѣютъ⁸¹⁸, то как Сын будет одной природы с ангелами, Создатель – с созданиями, Несотворенный – с сотворенными, Присносущный – с потенциально преходящими? Ибо хоть ангел и является чем-то бессмертным по воле и благодати Создавшего, но так как он имеет начало бытия, то может прийти и к концу [оного]. Преимущества же природы являются твердыми (ἰσχυρὰ,) для обладающих ими, и не для сотворившего [их] Бога. Как, например, и огонь является жгучим, но не для Бога; так и ангел бессмертен, но не для Бога. Ибо один лишь Он в собственном смысле слова бессмертен, обладая незыблемостью по природе, а не от благодати, подобно сотворенным.

ИНОЕ, с доказательством того, что ангелы суть рабы, а Сын – Владыка. Если никто можетъ оставляти грѣхи, токмо единъ Богъ⁸¹⁹, а Сын оставляет, то, значит, Он – Бог, и не причисляется к созданиям. Ибо ангелы молятся, <75.348> говоря: «Господи Вседержителю, доколе не имаши помиловати Іерусалима и грады Іудовы?»⁸²⁰ А Сын [говорит] со властью: «Человѣче, оставляюттися грѣси твои»⁸²¹. Итак, рабское [существо] не одного рода с Владыкой, и просящее, чтобы получить, [не одного рода] с Дарующим.

ИНОЕ, подобное сему: о том, что Сын – не в числе рабов. Истребовать плодов виноградника Бог посылает пророков, которые мало того, что ничего не смогли получить, но еще и сами погибли. Спаситель же, как Владыка, и долги отпускает, и виноградник передает иным дѣлателемъ⁸²², как Владыка и Господин. И ангелы являются посодействовавшими служению Закона и не сотворившими ничего из того, что сотворил Сын. Следовательно, Он – не одного рода с ангелами, но Владыка и Господь.

ИНОЕ, в повествовательной форме рассказывающее о том, что [речение] «лучший быв ангелов» не сущностей вводит сравнение, но, скорее, служений. «Толико лучшій бывъ ангеловъ» Павел говорит о Сыне, не с природой ангелов желая сравнивать природу Бога Слова, и, равным образом, не производя исследование не подобных сущностей (ибо Божество – предмет несравнимый и несопоставимый), но вводя различие служений, дабы от того, что каждому вверено и чем он заведует, стало бы очевидным и то, чем он является. А то, что [эпитет] «лучшій» означает сравнение со служением ангелов, будет очевидно из следующего. Цель Павла заключалась в том, чтобы возвещаемые Христом заповеди показать лучшими ветхозаветных (νομικῶν). На чем же он строит свои доказательства? Он обращается к служителям [обоих Заветов] и соответственно их различиям оценивает и то, чему они служат. Итак, ангелы служат Закону, и он глаголется через них; а Сын возвещает ве́дение, которое [подается] через Евангелия. Но он говорит, что Сын – лучший ангелов; потому Он лучший, что сделался служителем лучшего. Ибо великому служат великие, а малому – малые. А Сын велик, как сіяніе и образъ; поэтому и слышит: «Сѣди одесную Мене»⁸²³, потому что Он первородный и от самих ангелов приемлет поклонение, Ангелы же ничем таким не являются, но как служители предстоят, как рабы поклоняются, как служащие бегут за хотящихъ наслѣдовати спасеніе⁸²⁴. Стало быть, служение Спасителя настолько лучше служения ангелов, насколько Он – в этих, а они – в тех. По этой, стало быть, причине Павел, желая сравнивать служения, говорит: «Лучшій бывъ ангеловъ». А когда он переходит к сравнению сущностей, то говорит: «Елико преславнѣе паче ихъ наслѣдствова имя»⁸²⁵. Уже не «лучшее», но «славнейшее», что вносит немалое изменение.

<75.349> Сопоставление речений о человечестве Христа и дальнейшее разрешение [недоумения] насчет [слов]: «Толико лучшій бывъ ангеловъ»

О том, что слово «лучший», будучи употреблено здесь, вводит сравнение относящегося к служению (τῶν διακονικῶν), мы узнаем, услышав, как Павел говорит: «Аще бо глаголанное ангелы слово бысть извѣстно, и всяко преступленіе и ослушаніе праведное пріятъ мздовоздаяніе, како мы убѣжимъ, о толицѣмъ нерадивше спасеніи, еже зачало пріемъ глаголатися отъ Господа, слышавшими въ насъ извѣстися?»⁸²⁶ И паки: «Отверглся кто закона Моѵсеова, безъ милосердія при двоихъ или тріехъ свидѣтелехъ умираетъ; колико мните горшія сподобится муки, иже Сына Божія поправый?»⁸²⁷ Хотя, если бы из-за того, что Он назван лучшим ангелов, Он бы непременно должен был быть и единоприродным им (ибо сравнения обычно делаются в отношении сходных друг с другом [предметов]), то почему же поправый Сына должен горшія сподобитися муки, а не той же, что и поправший ангелов через преступление глаголанного через них Закона? Ведь совершающий преступление против равных и принадлежащих к одному виду должен по справедливости получить и равное наказание, и где нет различия между оскорбленными, там естественно быть и одинаковым наказаниям. Однако же, согрешающий против Сына горшія сподобится муки, а [согрешающий] против глаголанного ангелами Закона – меньшей. Стало быть, не одного рода с ангелами Тот, согрешать против Которого – большее [преступление], и мера наказания увеличивается сообразно превосходству попранного.

ИНОЕ, как бы из возражения на то же самое. Горшия, говорят они, сподобляется муки согрешающий против Сына, как против большего ангелов. Однако, это не обязательно ставит Его вне сродства (ὁμογενείας) с ангелами. Ибо хула против каждого измеряется сообразно подобающей каждому чести. Итак, поскольку Сын сделался лучшим ангелов, то согрешающий против Него достоин более тяжкого наказания.

Опровержение на это, оттуда же. Нужно тогда было бы при преступлении заповедей не сообразно прегрешению определять наказание и, конечно, не с тяжестью греха соразмерять кару, но, скорее, определять его в соответствии с достоинством послужившего [преподанию преступленной заповеди] вестника (ἀγγέλου). Если же мы такого не видим, но один Закон, – при том, что суть много вестников, – и одними и теми же наказаниями он карает согрешения, то не верно сказанное, будто горшія сподобится муки согрешающий против Христа, как против «лучшего ангелов», но как против Того, Кто иной природы и весьма отличен. Ибо те – сотворенные, а Сей – Бог истинный, не один из сотворенных и не допускающий сравнения с ними. Но насколько Он представляется значительнее [их], настолько большей <75.352> и тягчайшей муке оказывается повинен преступающий Его [заповеди].

Ангелы глаголали Закон, но закон ничего не совершил. А Сын совершил дело Отца. Ибо совершенен в добродетели руководимый Его законами. Царствова смерть и во времена Закона: отъ Адама, – говорит [Павел], – даже до Моѵсеа⁸²⁸. А расторгнута смерть благодаря Христу, ибо мы уже не во Адамѣ умираемъ, но во Христѣ оживаемъ⁸²⁹. От Дана и до Вирсавіи⁸³⁰ возвещались законные повеления, и во одной лишь Іудеи был вѣдомъ Богъ⁸³¹; ныне же во всю землю изыде вещаніе его⁸³², и стали вси научени Богомъ⁸³³, – не ангелами, но Богом. Ведь и Закон – Божий, но [дан] через ангелов, а Сын говорит: «Самъ [Аз] глаголяй ту есмь»⁸³⁴. Итак, по слову Павла, насколько славнейшего Он удостоился служения и насколько лучшаго завѣта бысть испоручникъ⁸³⁵, настолько и превосходит ангелов, – не как сравниваемый с ними по природе, но настолько возвышающийся над ними, насколько Бог отстоит от сотворенных по логосу сущности. Стало быть, [слово] «лучшій», относясь к служению, насколько его показывает большим и высшим [служения] оных [ангелов], настолько же и Сына изымает из природы сотворенных. И ангелам, как рабам, усваивает меньшее служение, а Сыну – подобающее Сыну и Владыке. Ибо Он, – говорит, – на лучших обетованіихъ узаконися⁸³⁶.

Павел говорит, что «немощное закона, в немже немоществоваше плотію, Богъ Сына Своего посла в подобіи плоти грѣха, и о грѣсѣ осуди грѣхъ во плоти»⁸³⁷. Если же Закон был не в силах осудити грѣхъ во плоти, а Христос осудил, показав ее способной воспринять Святого Духа, так что мы можем сказать: «Нѣсмы во плоти, но въ Дусѣ»⁸³⁸, то Он и в этом стал лучшим ангелов, через которых был глаголан Закон. И опять же, Законом мир осуждался по причине греха, а Сын пришел не да судитъ мірови, но да спасетъ міръ⁸³⁹, не требуя какого- то наказания, но чтобы всем даровать [прощение]. Оправдывающий же лучше осуждающего; и дарующий – лучше требующего; и лучше неспособного осудити грѣхъ во плоти закона Сын, исполнивший и это. Итак, и в этом отношении <75.353> [Сын] лучше ангелов, глаголавших немощный и осуждающий Закон.

ИНОЕ, о том, что Сын не единоприроден творениям или ангелам. Если Сын есть творение и единоприроден ангелам, то пусть и они, подобно Ему, зовутся Отцом сынами, или Он, подобно им, – ангелом. Но никомуже отъ ангелъ рече когда: сынъ Мой еси ты⁸⁴⁰, по слову Павлову, ни Сам [Сын] не зовется ангелом поистине. Пусть они тогда сидят одесную Отца, как Сын. Но ни один из ангелов не сидит вместе с Отцом, но, скорее, они предстоят, служа Ему. Пусть тогда ангелы говорят, заповедуя, подобно Сыну: «Азъ же глаголю вамъ»⁸⁴¹. Но они не это говорят, а скорее: «Посланъ есмь глаголати къ тебѣ»⁸⁴². И одни служат, а Другой – приемлет служение: «И се, – глаголет [Писание], – ангели, приступивши, служаху Ему»⁸⁴³. И Один – Создатель, а другие возникли [из небытия] благодаря Ему; и они поклоняются, а Он – приемлет поклонение. И ангелы приемлют повеление поднять врата небесные, а Он входит как Господь Силъ, как Царь Славы⁸⁴⁴. И они причаствуют жизни от Бога, а Сей есть жизни податель, Сам будучи для всех Жизнью. И Он говорит: «Азъ и Отецъ едино есма»⁸⁴⁵; и «Видѣвый Мене, видѣ Отца»⁸⁴⁶»; «Вся, елика имать Отецъ, Моя суть»⁸⁴⁷; «Азъ есмь свѣтъ міру»⁸⁴⁸; «Азъ есмь воскрешеніе и животъ»⁸⁴⁹, а ангелы не дерзают произносить таковые глаголы. И если мы будем молиться именем Сына, то все, чего ни попросим, получим; а именем ангелов никто бы не стал молиться. И Сыну со Отцом слава [подобает]⁸⁵⁰, тогда как ангелы не прославляются, но, скорее, прославляют со Отцом Сына. Как же при таком различии между ангелами и Сыном они будут считаться [принадлежащими к] одной и той же сущности, когда это не допускается никакой логикой? Ибо в соответствии с достоинством лиц будет определяться и различие природы.

ИНОЕ, о том, что и по отношению к Отцу [в Писаниии] встречается [слово] «бысть» (ἐγένετο). Псалмопевец говорит: «Буди (γένου) ми в Бога защитителя»⁸⁵¹, и паки: «Бысть ми во спасеніе»⁸⁵². Если же они скажут, что это говорится о Сыне, то и нехотя засвидетельствуют о Нем, что спасающий святых и являющийся для них прибежищем и покровом – не одной природы с созданиями. Ведь и это будет приличествовать одному лишь Богу.

ИНОЕ, на [слова]: «Толико лучший бывъ (γενόμενος) ангелов», о том, что «бывъ» [здесь] следует понимать не применительно к сущности. Если слово «бывъ» непременно означает переход чего-либо от небытия к бытию и всегда <75.356> употребляется по отношению к сущности, то кому же сказал Спаситель: «Будите (γίνεσθε) милосерди, якоже и Отецъ вашъ Небесный милосердъ есть»⁸⁵³? Ведь если те, к кому было [обращено] слово, уже существовали, то как же «становиться» (γίνεσθαι) непременно будет обозначать переход [от небытия] к бытию? Ведь, конечно, не уже существующее может приводиться в бытие, но не существующее. А если «становиться» (γίνεσθαι), будучи употребляемо применительно к [уже] сущим, означает не некое начало бытия их, но превращение из чего-то [одного] во что-то [другое], то нет никакого резона, который бы вынуждал [считать], что [слово] «бывъ» (γενόμενος), употребленное по отношению к Сыну Божию, служит указанием на [Его] существование.