Историко-литургическая справка «О евхаристическом хлебе и вине»

Из материалов Священного Собора Православной Российской Церкви в Москве 1917–1918 гг.

Начавшаяся разруха и отсутствие продовольствия делали поиски необходимых для совершения Евхаристии пшеничного хлеба и виноградного вина очень сложной проблемой. В этой связи на 40-м заседании ставится вопрос о возможности замены пшеничного хлеба и виноградного вина более доступными продуктами¹. Историко-литургическую справку поручают сделать И. А. Карабинову. Текст этой справки мы приводим полностью².

В отношении к евхаристическим хлебу и вину современная богослужебная практика Русской Церкви считает для себя обязательным предписания печатающегося в нашем Служебнике так называемого «Учительного известия», где ясно и решительно с положительной и отрицательной сторон утверждается, что хлеб для Евхаристии должен быть непременно только чисто пшеничный, а вино  исключительно виноградное: «Вещь тайны Тела Господа нашего Иисуса Христа есть хлеб от чистыя муки... иный же хлеб, кроме самыя пшеницы, квасный, из всякаго жита семян, вещно тело Христово быти не может. Дерзнувый же иерей над таковым хлебом из иных семен служити... зело тяжко согрешит и извержению подпадет, яко таинство на таковых видах не совершит... Вещество крове Христовы есть вино от плода лознаго, сиесть из гроздов винныя лозы источенное... подобает сему вину... чистое быти, несмешанное с каковым либо иным питием, кроме еже из гроздия... Вином же не суть и быти не могут вся соки от различных овощей и ягод источены, сиесть яблочный, грушевый, вишневый, терновый, малиновый и иныя сим подобныя. Аще же кто дерзнет кроме самого виноградного вина на иных видах и соках, никакоже Таинство совершит, но согрешит иерей тяжко смертно, и извержению от священства подпадет». Каноническое значение «Учительного известия» нельзя назвать совершенно твердым и бесспорным: оно держится, кажется, больше на традиции, чем на каких-либо основаниях, сообщающих этому произведению действительно характер церковного закона. Впервые оно появилось в московском издании Служебника 1699 года. В библиотеке и архиве Московской Синодальной типографии, по-видимому, нет никаких документов, объясняющих появление в русском Служебнике такого нового и важного добавления. Впоследствии при Святейшем Синоде «Учительное известие» за некоторые неисправности исключалось из состава Служебника, а затем по исправлении <было восстановлено>. Не сохранилось, по-видимому, в московских книгохранилищах и первоначального списка «Учительного известия». Зато в Московской Синодальной библиотеке имеются, кажется, четыре рукописи, содержащие первичную редакцию «Известия», переработанную в «Известие» и носящую заглавие «Воумление, то есть наставление от архиерея чинному служению Божественныя литургии, и иных нуждных случаев, ведение зело потребное». По содержанию «Воумление» шире «Известия»: в то время как последнее имеет в виду одну лишь Евхаристию, «Воумление» кроме этого дает наставления и относительно некоторых других церковных поеледований и треб (например, относительно различных треб над больными, усопшими и пр.). Составителем «Воумления» был известный московский книжный справщик второй половины XVII века чудовский инок  старец Евфимий. В предисловии к «Воумлению» он сообщает следующую историю появления этого труда: еще Патриарх Иоаким находил нужным написать подобное наставление  «повеле собрати писменно и о имущих хиротонисатися в чин иерейства или диаконства, что долженствуют ведети приличное чину их священному и что должни отвещавати вопрошаеми от архиерея или инаго коголибо хотящаго истинно ведети о Церкви и церковных, и, получив чин священства, ведети како строити Божественным Тайнами паче же желаше Святейший Патриарх написана быти решения на всякия случаи, случающиеся в таинствах, наипаче в Божественней литургии: да свидетельствовав тая соборне, и избрав потребная... типографию издаст в общую ползу... и тако по повелению его, елико возможно бе, собрася сие воумление от книг киевских, и белорусских, и иных». Но Патриарх Иоаким скончался, «не доспев написанная прочести... ниже инии архиерее после его прочтоша даже до днесь, аще пособне и мнози чтоша». Преемнику Иоакима Адриану в начале своего правления также не удалось прочитать книгу соборне. «Посем случися ему Святейшему Адриану Патриарху тяжкая и долговременная болезнь... а тако оста написание сие никем свидетельствовано». В интересующей нас части, то есть в наставлениях касательно совершения Евхаристии, составитель «Воумления» действительно пользовался киевскою книгою  Требником Петра Могилы и в особенности помещенным там Трактатом о тайне Тела и Крови Христовых: большая часть «Воумления» и «Учительного известия» представляет собою легкую переделку киевского трактата. Неизвестно в точности, был ли в руках Евфимия аналогичный, но еще более старый трактат белорусского происхождения, приложенный к Служебнику виленского издания 1617 года под заглавием: «Наука иереом до поряднаго отправования службы Божия велце потребная». И в могилинском «Трактате», и в виленской «Науке» глава о веществе для Евхаристии изложена гораздо подробнее, чем в нашем «Известии», но несколько с меньшею решительностию в суждении о действительности Таинства при том или ином виде веществ. Виленская «Наука» предписывает: «Хлеб мает быти з муки пшенные и з воды прироженное уробленный и упеченный квасный; если бы мука была гречаная, албо ячменная, албо авсеная, албо иншая какая, кроме пшенное, албо теж пшенная наполы змешанная з ыншою мукою, тогда хоча бы была вода прырожоная, тот хлеб не был бы материею властною, хлеб збузтвелый, спреснелый, албо згорчалый, албо з выншими речми трохи смешан. Яко наприклад з молоком, з маслом, з яйцы, не может быть материею властною.  Материя з которое ея свершает кровь Христова есть вино з матицы винное, то есть абы было с того дерева албо лозы, которая з себе грона винные выпущает... сок зась ягодный, албо яблочный, так теж и квас вшеляний, пиво, гореена, мед и иншые разные напои, иже не суть з грона виннаго, навеп и само вино, если бы было змешано з ыншим яким напоем, танеиты смане винный утратило, або теж в оцется обернуло не может быть матерыею прыстойною до совершения Крови Христовое». Трактат Петра Могилы отвергает употребление для Евхаристии всяких иных веществ, кроме чистого пшеничного хлеба и подлинного виноградного вина, потому, что сомневается, чтобы при вышеозначенных веществах Таинство действительно могло совершиться. Судя по отдельным выражениям виленской «Науки», можно думать, что её оригиналом или, по крайней мере, источником было какое-либо латинское сочинение. Что касается трактата Петра Могилы, то такой источник здесь установлен уже вполне твердо и неопровержимо: выяснено, что этот трактат представляет собою по местам буквальный перевод, а в значительной части переделку аналогичного латинского трактата ³, помещаемого в редакции римского Миссала (Служебник.  Ред.), одобренный Тридентским Собором. Параграфы этого латинского источника, касающиеся евхаристического вещества, очень сходны с предписаниями нашего «Учительного известия»: «Если хлеб будет не из пшеничной одной муки, но из смешанной с мукой из какоголибо другого зерна в таком количестве, что хлеб потеряет вид пшеничного, или если хлеб окажется в чемлибо поврежден, Таинство не совершится. Если вино окажется совершенно скисшим, или совсем негодным, или выжатым из зеленых, незрелых, ягод, или если к нему будет примешана вода в таком количестве, что вино потеряет всякий вкус, Таинство не совершится». Таким образом отдаленною основою и источником нашего «Учительного известия» является трактат, составленный для нужд Римско-Католической Церкви. Несмотря на сомнительное каноническое значение и подозрительное литературноисторическое происхождение нашего «Учительного известия» в его цельном виде, предписания его касательно евхаристического вещества, по их содержанию, совершенно каноничны и вполне согласны с церковным преданием об этом. Можно было бы привести немало выдержек из различного рода произведений церковной литературы, начиная со II века, которые, говоря о евхаристическом хлебе, считают обычно употребляемым в данном случае именно хлеб из пшеницы. Для примера я приведу одно из древнейших таких свидетельств, принадлежащее святому Иринею Лионскому, и V книги (Против ересей, гл. II. 3): «Когда чаша растворенная и приготовленный хлеб принимают Слово Божие и делаются Евхаристиею Тела и Крови Христа, от которых укрепляется и поддерживается существо нашей плоти; то как еретики говорят, что плоть не причастна дара Божия, то есть жизни вечной, плоть, которая питается телом и кровью Господа и есть член Его. Святой Павел в Послании к Ефесеям говорит: мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его (Еф. 5:30), говоря это не о каком-либо духовном и невидимом человеке, ибо дух ни костей, ни плоти не имеет, но об устроении истинного человека, состоящего из плоти, нервов и костей, и эта плоть питается от Чаши Его, которая есть Кровь Его, и растет из хлеба, который есть Тело Его. И как виноградное дерево, посаженное в землю, приносит плод в свое время, или пшеничное зерно, упавшее в землю и истлевшее, во многом числе востает силою Духа Божия, все содержащего, а это потом, по премудрости Божией, идет на пользу человека и, принимая Слово Божие, становится Евхаристисю, которая есть Тело и Кровь Христова; так и питаемыя от нея тела наши, погребенныя в земле и разложившиеся в ней, в свое время востанут, так как Слово Божие дарует им воскресение во славу Бога и Отца, который это смертное облекает бессмертием и тленному даром дает нетление».

В частности, греческая Церковь издавна, подобно нашей, заботилась не только о чистоте продукта, из коего приготовлялся хлеб для Евхаристии, но также и <о> том, чтобы этот продукт, то есть мука, был самой лучшей и тончайшей выделки: в византийских ктиторских Уставах XII–XIII веков можно нередко читать завещания их авторов, чтобы в учрежденных ими монастырях для богослужебных просфор мука отпускалась высшего качества в противоположность муке для обычного употребления. Обычай Древней Церкви употреблять для Евхаристии хлеб только пшеничный основывался, быть может, не только на том, что такого рода хлеб был наиболее употребительным в быту восточных и античных народов или на мысли, что пшеница, как наиболее тонкий и благородный представитель хлебных злаков, лучше прочих собратьев подходит к величайшему христианскому Таинству, но, быть может, также и на убеждении, что и Христос установил Евхаристию также на пшеничном хлебе. Пример Христа с Его повелением «творить сие в Его воспоминание», быть может, сознавался и понимался Церковью как закон относительно другого евхаристического вещества, именно: вина. Церковь издала несколько канонов, в коих ясно и решительно сказано, что по примеру и заповеди Христа из всех напитков для Евхаристии может быть употребляемо одно лишь виноградное вино. Об этом, например, говорят 3-е и 4-е апостольские правила: «Аще кто епископ или пресвитер  вопреки учреждению Господню о жертве принесет ко алтарю иныя некоторыя вещи, или мед, или млеко, или вместо вина приготовленный из чего-либо другого напиток... да будет извержен от священного чина». Опять-таки, как и в отношении евхаристического хлеба, так и в отношении вина для Евхаристии Восточная Церковь издавна следила за качеством этого продукта: плохое достоинство его считалось весьма тяжкой провинностью со стороны тех, кто за этим должен был следить. Ha IV Вселенском Соборе, между прочим, разбиралось дело Едесского епископа Ивы по обвинению его несколькими едесскими же пресвитерами во многих преступлениях. В жалобе этих обвинителей, между прочим, читается и такой пункт: «Когда совершалась память святых мучеников, то для приношения на святой алтарь, освящения и раздаяния народу дано было только весьма немного вина, и притом дурного, нечистого и как будто только что выжатого из винограда, отчего назначенные совершать службу принуждены были купить вина совершенно дурного в лавочке за 6 сенстариев, которого также недостало; поэтому он сделал знак раздававшим Святое Тело возвратиться, потому что не нашлось Крови; тогда как сами они пили и имели, да и всегда имеют, превосходное. И это делалось тогда, когда имевший власть распоряжаться богослужением знал об этом и извещен был с тем, чтобы и он известил епископа со всей откровенностью. А так как он ничего не сделал в то время, то мы принуждены были снова известить самого почтеннейшего епископа. Впрочем, и известившись, он не тронулся, но все это презрел, так что многие из нашего города соблазнились этим».

 При настоящей продовольственной разрухе во многих местах России оказывается весьма трудным получить пшеничную муку и виноградное вино удовлетворительного качества. Вследствие чего в православной среде поднимаются толки о том, нельзя ли в Евхаристии употреблять хлеб из иной, например ржаной, муки, а вино заменить подходящими напитками из других каких-либо плодов или фруктов. Пользу такой замены вина стараются оправдать еще и тем соображением, что употребляемое у нас обычно для Евхаристии красное вино весьма редко бывает натуральным, но большею частью представляет собою фальсификат и весьма часто из недоброкачественных и недостойных великого Таинства материалов. Из приведенного выше мнения Церкви о евхаристическом вине можно видеть, что, несмотря ни на какие переживаемые нами тяжелые обстоятельства, не может быть и речи о замене здесь виноградного вина каким-либо иным напитком. Думается далее, что в вопросе о евхаристическом вине Русская Церковь сама значительно стеснила себя одним весьма важным условием и ограничением: в ней установился обычай пользоваться для Евхаристии лишь сортом красных вин и преимущественно, кажется, так называемым сортом «Кагор». Между тем ни современная восточная православная практика, ни даже, повидимому, церковная старина таких ограничений и исключительности не <знала>⁴. На православном Востоке в настоящее время при совершении Евхаристии беспрепятственно употребляются сорта вин с легким розовым или коричневым оттенками, то есть по нашей терминологии относящиеся к разряду вин белых. Такой обычай некоторым нашим наивным и привыкшим к иной практике паломникам по Святой Земле дает повод утверждать, что-де «у греков за причащением Крови Христовой нет». Наше «Учительное известие», насколько мне помнится, о цвете вина для Евхаристии умалчивает. Источник «Известия», Трактат Петра Могилы, дает примерный перечень сортов вина, которые можно употреблять при совершении Литургии; такими, по Трактату, оказываются вина: угорское, волосское, французское, малмазыя, петрисемен. От II века мы имеем одно сообщение святого Иринея Лионского , дающее повод думать, что в глубокой христианской древности относительно цвета евхаристического вина не существовало принятого у нас ограничения⁵. «Есть между еретиками некто по имени Марк, хвалящийся тем, что усовершил учение своего учителя. Будучи весьма искусен в магических проделках, он обольстил ими и привлек множество людей обоего пола к себе, как будто бы обладающему наибольшим ведением и получившему наивысшую силу из незримых и неименуемых мест, чрез что является поистине предтечею антихриста. Соединив фокусы Анаксилая с досужестью так называемых магов, он дает бессмысленным и выжившим из ума людям думать, что совершает таким образом чудеса. Так, показывая вид, будто совершает Евхаристию над чашею, наполненною вином, и длинно растягивая слова призывания, он производит то, что чаша является багряною и красною, отчего думают, будто по силе его призывания всевышняя благодать источила в нее кровь свою, и присутствующие сильно желают вкусить этого пития, чтобы и на них излилась призываемая этим магом благодать»⁶. Таким образом, испытываемое теперь затруднение с вином для Евхаристии можно значительно облегчить разрешением употреблять для этой цели сорта так называемых белых вин известной сладости и крепости.

Думается, что равным образом не следует нарушать церковной традиции и относительно употребления в Евхаристии лишь пшеничного хлеба. Нужно поискать сначала выхода из нынешних затруднений в этом деле не заменой пшеничной муки ржаной, атем путем, который уже издавна проделан и указан нам опытом греческой Церкви и который вполне оправдывается древней богослужебной практикой, именно путем сокращения количества и размера просфор. Кажется, многим уже известно, что для совершения Евхаристии нужна собственно только одна просфора. Наш 5-просфорный чин проскомидии и вышедшее из него русское 7-просфорие  сравнительно уже поздние явления: первые 5-просфорные чины становятся известными в рукописях лишь с конца XII века, окончательную фиксацию этому чину дал Константинопольский Патриарх Филофей  XIV век, русское же 7-просфорие развивается на почве Филофеева чина и, кажется, не восходит далее второй половины XVI века. Еще в XI веке считалось возможным совершать Литургию с одним хлебом: хартофилакс патриарший Петр на вопрос: «Можно ли совершать Литургию на одной просфоре?»  отвечал: «Если нет памяти святого или умершего, то ничто не препятствует». Такое же разрешение для случаев крайней необходимости (если не будет поблизости торга, где возможно купить вторую просфору) дает, насколько помнится, в ответах Новгородский архиепископ Нифонт на вопрошания Кирика. Единая просфора считается достаточной для совершения Литургии в Студийском Уставе Патриарха Алексия, назначающем для обычной соборной Литургии 7 просфор. Греческой богослужебной практикой с XV века, между прочим, выработаны следующие приемы сокращения обычного 5просфория: она заменяет 4 последних просфоры одной общей просфорой с 4частной печатью, как это делается теперь на Востоке, например на Афоне. Затем, в греческой Церкви допускалось употребление для Евхаристии одной общей просфоры несколько увеличенного размера с 5 печатями, из коих центральная, наибольшего размера, предназначалась для Агнца. О такой проскомидии, совершенной на каком-то островке архипелага, рассказывает в своем «Проскинитарии» Арсений Суханов: «Просфора была одна, велика, с денежной хлебец, на ней пять печатей крестных, и поп агнец вынял из верхней печати, а прочия части выщипывал из прочих печатей помаленьку». Аналогичную проскомидию имеет в виду 213-е правило Номоканона, печатаемого в нашем Большом Требнике  памятнике, восходящем к XV веку. Славянский перевод этого правила неточен и не всем удобовразумителен. «Сверх сего знай, что первая просфора должна быть цельной, чтобы тебе можно было вынуть Господский хлеб и чтобы по изъятии у тебя осталось нечто и для антидора. Прочие же четыре просфоры могут быть и просто только печатями. Если же за богослужением будет много народа и одна просфора окажется для антидора недостаточной, возьми и в честь Богородицы цельную просфору, остальные же пусть будут только печатями». В греческой Церкви считали возможным служить Литургию на одной просфоре даже без дополнительных 4 печатей, то есть с одною печатью: в таком случае части, положенные вынимать из 4 последних просфор, вынимались просто из боковых обрезков Агнца. Таковы приемы сокращения количества литургийных просфор, выработанные греческой богослужебной практикой, и, думается, Русская Церковь должна испробовать их в условиях крайней необходимости, прежде чем поднимать вопрос о замене пшеничных просфор какими-либо иными, например ржаными. В местах, где особо крайней необходимости нет, на первых порах возможно было бы просто ограничиться уменьшением до возможного предела размера 4 просфор.<...>

Затем состоялось обсуждение этого доклада, изложение которого мы приводим по протоколу⁷.

Замещающим Председателя епископом Симоном (Шлеевым) предложено было Собранию высказаться по вопросам, развиваемым в докладе И. А. Карабинова. До перерыва заседания, объявленного в 1 ч. 30 мин. дня, по предложению председательствующего высказывались по вопросу следующие ораторы  члены Собора, замещающий Председателя епископ Симон (Шлеев), епископ Палладий (Добронравов), В. В. Богданович, Виноградов, Н. И. Остроумов, протоиерей M. Р. Кудрявцев, священник Μ. Ф. Голунов, иеромонах Афанасий (Сахаров), профессор И. А. Карабинов, протоиерей Ф. Д. Филоненко, A. В. Васильев, священник И. Ф. Щукин, Η. Г. Малыгин, протоиерей И. А. Артоболевский, P. Е. Сапин, причем некоторые из перечисленных ораторов выступали от 2 до 4 раз. Сущность высказанных ораторами мнений по предмету вопроса сводится к следующим общим положениям: а) на основании строго научной историко-литургической справки докладчиком прежде всего было установлено, что веществом, необходимым для совершения Таинства Евхаристии, признавалось всегда вино, приготовленное из грозд винограда, и чистый пшеничный хлеб, хотя относительно последнего докладчик неоднократно делал оговорку, что по недостатку времени он не мог исследовать вопрос о евхаристическом хлебе с такою же подробностью, как о вине. Ввиду создавшихся и могущих создаться временных затруднений в покупке красного виноградного вина и пшеничного хлеба для Евхаристии докладчик со своей стороны не находил в исторических канонических справках препятствий к тому, чтобы вином для Таинства Евхаристии служил и всякий другой, кроме красного, сорт чистого беспримесного виноградного вина, а с другой стороны, чтобы количество просфор для таинства могло ограничиваться от 3 до 1, что уже существует и ныне в практике Греко-Восточной Церкви, где для Евхаристии употребляется одна большая просфора с пятью печатями на оной, средняя часть которой служит для приготовления Агнца, боковые же  в честь Богородицы, святых и за живых и умерших; б) некоторые ораторы стояли на мысли о том, чтобы одна лишь просфора, необходимая для евхаристического Агнца, приготовлялась из чистой пшеничной муки, все же остальные могли бы быть приготовлены и из ржаной муки за недостатком или трудностью добыть муку пшеничную. Вино же для Таинства Евхаристии беспримесное, чисто виноградное, замечали они, не употребляется, как показывает анализ церковного вина, и в благоприятное для производства и торговли оным время,  в настоящее же время оно может употребляться в смешении одного сорта (белое с красным) с другим (В. В. Богданович); в) указывали на возможную и допустимую необходимость понижения сорта муки для приготовления просфор (Виноградов), на широкое привлечение к участию в принесении проскомидийных даров хлеба и вина самих прихожан, к чему в настоящее время  с открывающимся широким участием приходов в церковной жизни  является полная возможность; на необходимость взаимопомощи в этом деле и допущение дележа веществами для Таинства Евхаристии между церквами наиболее богатыми и беднейшими, ссылаясь в этом случае на поучительные примеры жителей Перми и Белева (протоиерей M. Р. Кудрявцев и епископ Палладий (Добронравов); г) отмечали возможность приготовления евхаристического вина из изюма (в Уральской области священник Μ. Ф. Голунов), а хлеба  из всех сортов муки до ржаной включительно, ибо смысл таинства Евхаристии не в цвете веществ, необходимых для оного, а в единении между собой верующих (M. А. Остроумов); д) указывая на пример священномученика Патриарха Ермогена, разрешившего в Смутное время совершение Евхаристии на вишневом соке, допускали возможность приготовления такого рода евхаристического вина, как равно также и приготовление из изюма, смородины; отмечали возможность совершения Евхаристии на виноградном соке, лимонадах, употребление ржаных из чисто просеянной муки просфор, употребление вина фруктового как наиболее дешевого и доступного по цене для приобретения (протоиерей Ф. Д. Филоненко, Л. К. Артамонов, A. В. Васильев); е) высказывались за необходимость строгой экономии церковного вина, допуская оное для употребления исключительно лишь при совершении Евхаристии, во всех же прочих случаях, когда вино должно иметь место за церковным богослужением (как, например, при совершении Таинств брака, елеосвящения, при потреблении Святых Даров, вместо теплоты Великим постом), замену оного другими напитками, как например, медом или даже простой водой (священник И. А. Артоболевский); употребление ячменной муки для просфор вместо пшеничной; употребление так называемых сухих, приготовленных в порошках виноградных вин или изюма, растертого в порошок, с подбавкою к оному виноградного сока; настаивали также на необходимости ввиду могущей возникнуть к тому потребности совершения Литургии на запасных или Преждеосвященных Дарах, которые нередко древние подвижники-пустынники уносили с собою в пустыни и пещеры, где и причащались оными; для такой намечали и особый чин, несколько отличный от Литургии Преждеосвященных Даров.

– По возобновлении после краткого перерыва заседания слово вновь взял замещающий Председателя епископ Симон (Шлеев), который сгруппировал все ранее высказанные суждения по вопросу о веществе для таинства Евхаристии: хлебе и вине и указал, что все ранее высказанные чисто практические суждения по вопросу о том, как ныне приобретать установленные канонами вещества для Святого Таинства Евхаристии, вполне приемлемы, едва ли могут быть оспариваемы и Священный Собор должен согласиться с ними, дозволить проведение их в жизнь. По вопросу же о том, как поступать в том случае, когда возможно будет встретиться с фактом полной невозможности приобретения пшеничного хлеба и виноградного вина, Преосвященный заметил, что крайне грустным и тяжелым явлением было бы в данном случае хотя бы и временное прекращение служения Литургии. Практический выход из создавшегося положения замещающий Председателя епископ Симон (Шлеев) указывал, ссылаясь на пример священномученика Ермогена, в возможности разрешения служения Литургии на просфорах, приготовленных из ржаной муки и ягодном вине. Причем высказав такого рода суждения, Преосвященный развил несколько иной взгляд на 3-е и 4-е правила апостолов, чем докладчик профессор И. А. Карабинов: ссылаясь на 33-е правило VI Вселенского Собора, Владыка указывал, что кара 3го правила налагается на тех, кои вообще не приносят при Таинстве Евхаристии пития, напоминающего собой Кровь Христа и по молитве и благословению прелагающегося вместе с водой в Пречистую Кровь Спасителя Христа. Мы, православные, говорил епископ Симон (Шлеев), исповедуем во Христе две <природы>: божескую и человеческую, причем полное человечество, состоящее из души и тела, из коего при Распятии истекли кровь и вода. Если мы приносим в Евхаристии одну воду, то мы еретики, заслуживающие кару 3-го правила. Если же в Евхаристии приносим не только воду, но и другую часть пития, означающую собою Кровь Пречистую, то не подлежим осуждению апостольского правила. Что же мы должны приносить вместо виноградного вина, если его не будет? Христос Спаситель, уча о Таинстве Евхаристии, говорил, что Тело Его есть истинное брашно, и Кровь Его есть истинное питие. Да позволено будет мне сказать, и да не поставит мне Господь греха в моем суждении, если я изложу его так: истинное брашно, настоящий, квасной хлеб, из чего бы он ни был приготовлен, и истинное питие, соединенное с брожением, из чего бы ни было приготовлено (из смородины, вишни ли и т. п.) могут изобразить собой Пречистое Тело и Живоносную Кровь Христа Спасителя и по благословению священнодействующего, по снисхождению к нашей немощи, по тесноте настоящих земных условий и обстоятельств могут преложиться в оные. Православная Церковь чужда материализации Таинств. В других Таинствах (Крещение, Миропомазание, Елеосвящение) по нужде бывает изменение веществ таинств, почему же нельзя в случае крайней необходимости сделать это вышеупомянутое изменение веществ в Евхаристии?

По кратком обмене мнениями было постановлено: а) признать заслуживающими полного одобрения все указываемые в настоящем заседании Отдела практические мероприятия, направляемые к изысканию тех или иных способов для приобретения хлеба и вина для Таинства Евхаристии, и стремиться с разрешения высшей церковной власти проводить их в жизнь там, где обнаружится к тому необходимость; б) иметь продолжение суждения по вопросу о веществе для таинства Евхаристии  хлебе и вине, в одном из следующих заседаний Отдела и просить профессора И.А. Карабинова пополнить к этому заседанию предложенный им доклад наиболее подробными историко-литургическими справками, особенно по вопросу о евхаристическом хлебе, так как последний вопрос, по заявлению самого докладчика, за недостатком времени недостаточно им разработан в предложенном докладе.

Обсуждение этого вопроса было продолжено на последнем заседании Отдела, которое состоялось 27 августа/8 сентября 1918 года. Подробная запись хода дискуссии по этому вопросу в деле отсутствует, поэтому мы здесь ограничимся воспроизведением соответствующего фрагмента протокола⁸.

После краткого обмена мнениями по сему вопросу, в котором принимали участие иеромонах Афанасий (Сахаров), священник И. А. Артоболевский, протоиерей M. Р. Кудрявцев, A. В. Васильев, Л. К. Аргамонов, по голосовании вопроса было постановлено представить на благовоззрение и дальнейшее распоряжение Священного Синода те практические мероприятия, которые были указаны на предшествовавшем заседании Отдела, и доложить Совещанию епископов, что Отдел, со своей стороны, находит возможным в случаях крайней нужды и невозможности достать пшеничной муки и красного виноградного вина, разрешить совершение Таинства Евхаристии: а) на просфорах, изготовленных не только из пшеничной, но и тщательно просеянной ржаной муки; б) на других сортах (как красного, так и белого) сладких виноградных вин; на виноградном соке, изюмном вине (согласно примеру Церкви Абиссинской), а равно и на ягодных соках или винах (вишневом, смородиновом, черничном), и просить Совещание Епископов поставить вопрос о веществе для Евхаристии на обсуждение и издать соответствующее распоряжение.

Совещание Епископов рассмотрело этот доклад 9/22 сентября 1918 года. Приводим выписку из протокола этого заседания⁹.

Слушали: <...> Доклад Отдела О богослужении, проповедничестве и храме <...> по вопросу «О веществе для Таинства Евхаристии <...>, переданных Соборным Советом по определению Священного Собора <...> от 30 августа (12 сентября) на разрешение Совещания Епископов.

Постановили: доклад Отдела О богослужении, проповедничестве и храме <...> передать Высшему Церковному Управлению.

По всей вероятности, уже после прекращения работы Собора на основе этих материалов было подготовлено циркулярное распоряжение Высшего Управления Русской Православной Церкви о том, что по нужде Евхаристия может совершаться «на ржаном хлебе за неимением пшеничного, и на некоторых ягодных соках за отсутствием виноградного вина»¹⁰. Циркуляр распространялся секретно¹¹ и вызвал оживленную полемику. Наиболее известным документом этой полемики является четвертое письмо M. А. Новоселова¹².