1.1. В Домшине во второй раз

16-го апреля (1890 г.) я вторично приехал в Домшино, спустя месяц с небольшим после первой поездки сюда. Остановился у церковного старосты Василия Николаевича Зайцева. Он меня принял очень радушно, как старого знакомого. Иметь такие знакомства для миссионера очень полезно, – при них едешь смелее, знаешь, куда пристать, с кем и что говорить. Еще на дороге, в двух деревнях Домшинского прихода, в Нестерове и Митицыне, я встречал своих знакомых и раскланивался с ними, приглашая их на беседу в село. В Митицыне я зашел в школу. В сенях еще услышал пение: ученики пели молитву после учения. Я вошел в комнату, помолился с детьми Богу, поздоровался с ними и с учителем. «Здравствуйте, батюшка!» дружно ответили на мое приветствие дети (между ними несколько девочек). Они уже знали меня: когда постом я говорил проповедь в Домшинской церкви, они были все и слушали. Учитель на другой день спрашивал у них, запомнили ли они, что говорил приезжий священник. Оказалось, что впечатлительная детская память усвоила и сохранила проповедь, – дети рассказали все ее содержание. Я с удовольствием заношу в свои записки и этот поступок учителя и это знаменательное свидетельство, что малые дети благовествуют слово Божие: разумеется, они и дома рассказывали о том, что слышали в церкви и повторили потом, в школе. Так брошенное в души слово зреет и растет. Будем надеяться, что оно принесет и плод. Я обратился к детям с просьбой – повестить отцам и матерям, что опять приехал миссионер и что, кто хочет, пусть приходит в Домшино для беседы. Я любовался детьми в ту минуту, когда они выходили из школы: всякий-то из них, и мальчик, и девочка, на прощаньи, с поклонами, говорил: «Прощайте, Александр Васильич! Прощайте, батюшка!» – Этакие славные у вас ребята! – говорю учителю. И он подтвердил мои слова.

Однако в следующий день (17 апреля) на беседу пришло человек шесть, не больше: день был будничный, и все работали (была пашня). Пришел интересный старик Дмитрий Петров Бобров. Он уже не задавал глубокомысленных вопросов; он все слушал и со всем соглашался. Другие собеседники тоже молча слушали. На прощаньи я дал Дмитрию Петрову почитать «Увещание» митрополита Платона и некоторые брошюрки.

Из того, что собралось на беседу всего шесть человек, я понял, что совсем не вовремя приехал и что не дождаться мне, чтобы народ пошел ко мне в село для беседы, – некогда, пашут! И я решил сам идти к ним в деревню: авось, думаю, кто-нибудь и явится послушать беседы.