Елгомская Богоявленская пустынь

(Каргопольского у., олонецк. губ. в 180 верстах от города, при озере того же имени (Елгомском) или «Чексенском и устьи речки Чечексы».)¹⁵⁸

Некто В. В. Богоявленский, сообщивший в редакцию «Олонец. Губернск. Ведом.»¹⁵⁹ список с грамоты царя Михаила, 7149–1641 г., от 5 апреля, основываясь на авторитете Елпедифора Барсова¹⁶⁰, позволил себе опровергать, на перекор сообщенной грамоте, год основания Елгомской пустыни, относя время основания на несколько лет позднее, потому только, что будто бы Барсов держался этого мнения; между тем Барсов имел под руками другие данные, на несколько лет позднейшие упомянутой грамоты, доказывающие не столько время основания, сколько то, что описываемая нами пустыня, в такие то года уже существовала.

Вот что говорит В. Богоявленский:

«Елгомская пустынь основана была старцем Тарасием Москвитиным, но, по другим источникам, позднее 1627 года, о котором упоминается в настоящей грамоте: основываясь на надписи толковаго Евангелия и грамоте новгородскаго (?) митрополита Серапиона, от 8-го марта 1642 (?) г., г. Барсов относил основание пустыни к 1631 – 1642. Кроме того, по его же указанию, на двух крестах, водруженных при основании церкви Богоявления Господня с приделом Положения ризы Богоматери есть надпись: «при строителе старце Тарасие Москвитине», а на колоколе: «радением старца Москвитина 1631 года».¹⁶¹

А вот что говорит Барсов:

«13. Елгомская пуст. (в каргопольском уез.) 1. Основатель, старец Тарасий Москвитин, 1631 – 1642, что видно из надписи толковаго Евангелия (а что гласит надпись – Барсов не говорит), пожертвованного им сей пустыне и грамоты новгородского (?) митрополита Серапиона, от 7150 (1642) марта 8. Такого митрополита в Новгороде (Серапиона) в 1642 г. вовсе не было, а был тогда митрополитом Аффоний¹⁶². Кроме того на 2 крестах, водруженных при основании церкви Богоявления Господня с приделом Положения ризы Богоматери есть надпись: «при строителе, старце Tapaсие Москвитине», и на колоколе: «радением строителя старца Москвитина 1631 года».¹⁶³

Здесь ясно кажется до очевидности, что Барсов вовсе не утверждает мнения, основанного на его авторитете Богоявленским...

Но и кроме грамоты 1641 г., не верить которой мы не имеем никакого основания, – мы имеем доказательства, относительно времени основания, настолько же неоспоримые, что Елгомская пустынь, основана, быть может, за много лет до 1631 г., быть может даже в 1612 г., и, если не существовало в ней до 1627 г. церкви, то это зависело от смутных тогдашних времен: ибо еще в 1619 г. многочисленные шайки поляков, литвы и «русских воров» свирепствовали и опустошали каргопольский и сопредельные ему уезды; более же мелкие шайки и после этого года долго еще продолжали ходить и разорять мирных жителей¹⁶⁴; следовательно и жить тогда в пустыни, особенно устраивать церкви, было совершенно невозможно: и в такую глушь могли забраться и ограбить разбойники... Доказательство – это «первая грамота преосвященного Серапиона, митрополита сарского и подонского (а не новгородского) на... церкви – Богоявления и Троицы с приделами их, дана лета 7120 (1612) марта в 8 день, данною печатью; на оной грамоте приписка дьяка Григорья Одинцова»¹⁶⁵. Грамоты этой, к сожалению, мы не видали; ею пользовался и, так неумело, Е. Барсов.

Нам уже известно, что основатель, а впоследствии и строитель Елгомской пустыни был «старец Тарасий Москвитин»¹⁶⁶ следовательно он не был иеромонахом, и где постригся и проживал до основания пустыни, также молод ли пришел на «Елгому» – неизвестно; но прозвище «Москвитин скорее доказывает его родину – Москву, чем Фамилию; и так, можно допустить, что старец Тарасий, услыхав первоначально об этом месте, быть может, еще в Москве, и там же на месте испросил у митрополита Серапиона грамоту на постройку церквей и с нею отправился в странствование...

Конечно в имевшейся у нас под руками «писцовой книге Ив. Воейкова, да Дьяка Третьяка Копнина 7129–30, и 1621–22 гг., не описывается никакого жилья при Елгомском озере, но это могло случиться и так, что Тарасий, взяв у митрополита грамоту, с 1612 до 1621 г., т. е. во все смутное на севере время, жил в каком-нибудь укрепленном месте, в роде Кириллова монастыря или г. Каргополя; а быть может и сряду после 1619 г. поселился в излюбленной им пустыни, тем более, что писцы, не посещая елгомских лесов, не могли видеть старца, а должны были поверить Воезерскому «попу Констентину», снимающему на оброк эти земли, или даже могли и видеть Тарасия, да не записать, ведь известно – исторически, что тогдашние писцы не все правду писали...¹⁶⁷

Вот как описывается местность, впоследствии занятая Елгомской пустыней и в ней отошедшая, вышеупомянутыми писцами Воейковым и Копниным, в 1621–22 гг.

«Волость на Воезере; а в ней на погосте церковь – Преображение Господне, а другая – Михайла Архангел, строенье церковное – приходных людей; да на погосте ж поп Костентин... Да тое ж волости дано на лготу Спаскому попу Костентину, в той же Воезерской волости, в суземье, около озерка Елгомского, из пустых земель пол пол пол чети выти; а лготы ему дано на 5 лет, со 130 (1622) году до 135 (1627) году. А как та земля изо лготы выйдет и ему с тое земли всякие Государевы подати платить, тое ж волости со крестьяны вместе. Да ему ж, попу Костентину, дано на оброк озерко Елгомское: оброку ему с того озерка платить по договору, по 3 алтыны по 2 денги на год, да пошлин пол денге. А порука по нем в тягле и в оброчных деньгах»¹⁶⁸.

Но, обратимся к грамоте 1641 г., ясно и точно говорящей о времени постройки церкви.

«Новые Елгомские пустыни строитель старец Тарасей с братьею» говорили в своей челобитной царю: «Живут де они в той пустыни, у Ялгомскаго озера, на черном лесу. А в прошлом во 135 (1627) году по благословению новгородскаго Кипреяна митрополита, они в той пустыни устроили храм во имя Пречистые Богородицы Положения честныя Ризы, и от чудотворные иконы Пречистые Богородицы было многим людем исцеление. А от жилых деревень, Мошенскаго стану, тое пустыня за 50 верст, от Канакши (сельский приход) за 30 верст, от Важескаго уезду, за 30 верст. И прилегли к тое пустыни мхи и болота непроходимые, а пашенные земли и угодей ничего нет…¹⁶⁹

Здесь вовсе не говорится, чтобы до 1627 г. в пустыни монахи не жили, а упоминается, что только в этом году была построена церковь; монахи же, и особенно основатель, могли жить и раньше постройки церкви, как это постоянно и случалось... Первым делом основателя было, конечно, постройка церкви, которую он и снабдил по силе возможности книгами как мы уже и видели, пожертвовав и приобретя, разумеется, не одно «толковое Евангелие», и колоколами: один колокол в 3 пуда, с надписью: «радением старца Москвитина 1631 г.» «Anno 1631. Henrick-Ter-Horst-me-fecit-harenitiae, – в названном году и был приобретен; другой, весом в 1 пуд, уже в 1641 г. с надписью же. «Abbas mihi nomen irdoci dedit RD Cab argentear. 1641»¹⁷⁰.

Но церковь «во имя Богородицы – Положения Ризы», вероятно существовала очень не долго и вероятно сгорела; на место ея была построена и в 7152–1644 г.¹⁷¹ освящена другая уже во имя «Богоявления Господня – верх клинчатой», с приделом во имя «Пресвятыя Богородицы – честнаго положения ризы во Влахерне»¹⁷²; значит главный храм был превращен в придельный.

Можно предположить также, что и 2-й храм, во имя Живоначальныя Троицы, был первоначально построен основателем, строителем Тарасием, на что имеется указание в грамоте митрополита Серапиона 1612 г.¹⁷³; по крайней мере первый думал тогда о постройке Троицкой церкви.

Основатель Тарасий настоятельствовал очень долго; он упоминается в грамоте 7151 – 1643 г. 4 декабря и даже в писцовой книге 7158–1648 г.¹⁷⁴, следовательно был строителем, по крайней мере, 21 год, именно: с 1627¹⁷⁵, по 1648 г.

Вторым делом (после устройства церкви) Тарасия было, как и каждаго основателя монастыря, приобретение земель для новоустроенной им пустыни; и, вот, первоначально приобрнтает он в 1638 г. «пустошь, что была деревня Куловская», на которую и получает нижеследующую данную:

«Лета 7146-го, марта в 14 день по Государеву Цареву и Великаго Князя Михаила Феодоровича всея Русии указу воевода Александр Иванович Оничков отдал в Спасской волости, на Воезере, впусте пустошь, что была деревня Кулевская, с сеяными покосы и со всеми угодьи, на оброк, Елгомы, новой пустыни строителю старцу Тарасию с братьею. А в писцовых книгах письма и меры Ивана Воейкова, да Дьяка Третьяка Копнина 129 и 130 году написано: В Воезерской волости пустошь, что была деревня Куловская, а в ней пашни перелогом и лесом поросло худые земли восмь четей в поле, а в дву – потому ж, впусте пол выти, сена 15 копен. А в Каргополе, во отдаточной книге та пустошь Куловская во отдаче, в тягле и на оброке ни за кем не сыскана, и в Государеву казну с тое пустоши не идет ничего. И впредь тою пустошью Куловскою под вытью, – землею и сенными покосы и всеми згодьи владети Елгомы – новые пустыни строителю старцу Тарасью з братьею на оброке, и оброку им с тое пустоши в с угодьем платить в Государеву казну, в Каргополе, по восми алтын по 2 денги на год; а первой оброк заплатить на Николин день – осенной 147 году. А порука по нем, строителе, по старце Тарасии з братьею, в оброке, и что пашня пахать и впусто не покинуть, – Трифанко Александров с товарищи. К сей данной воевода Александр Иванович Аничков печать свою приложил»¹⁷⁶.

В 1641 г. «строитель новые Елгомские пустыни старец Тарасей с братьею» обратился с челобитной уже к царю, опять-таки об отводе земли, назначая на этот раз и самыя границы, прося «их» – строителя с братьею «пожаловать, велети б им дати на оброк лесу – порослые земли, которые к той пустыни подошли по урочищам: от Рытовалги на Рачмину, на старую речку на Канакшу, а от старой речки по новую речку, по Канакше вверх, по обе стороны, на Канакше озерко, а от Канакшенскаго озерка на Карзенское озерко, а от Карзенскаго озерка на Сорское озерко, а от Сорскаго, по Сорскому ручью вниз до Каменнаго ручья, а от Каменнаго ручья на Яско озерко, а от Яска озерка на Рытовалгу; а та де земля в оброке ни за кем не бывала и ныне лесом поросла». – «И будет так», говорится в грамоте, «от царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича всеа Руссии, в Каргополь, Лариону Антоновичу Слотину – как нам Каргопольскаго уезду, Мошенскаго стану, Ялгомские пустыни Строитель старец Тарасей с братьею бил челом. И как к тебе (Л. А. Слотину) ся наша грамота придет, и ты б про тое пустотную землю, о которой нам старец Тарасей бил челом, велел сыскать, до сколь та земля впусте лежит или хто ею владеет, и будет владеют и почему хто владеет и оброк с той земли дают ли, или будет безоброчно владеют; а сыскав, о том о всем отписать к нам, к Москве; а отписку велел подать в Новгородской чети дьяком нашим думному Федору Лихачеву, да Максиму Матюшкину, да Григорью Львову. Писан на Москве лета 7149 (1641), апреля в 5 день. А у подлинной назади пишет: дьяк Григорий Львов»¹⁷⁷.

Но этой грамотою дело не кончилось; на осоовании ея еще при жизни Тарасия получены 2 данныя, в 1634 году: 1) «По Государеве грамоте от Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича всея Русии» «была дана правая память стольника и воеводы Ивана Федоровича Щербатово, по челобитью строителя старца Тарасия з братьею на лесопорослую землю, за черною печатью, лета 7151 году декабря в 14 день»; 2) «По Государеве Цареве и Великаго Князя Михаила Феодоровича всеа Русии грамоте данная стольника и воеводы Князя Ивана Феодоровича Щербатаго на пустые деревенские участки и на угодья, за черною печатью, дана лета 7151, июля в день»¹⁷⁸. Значит вся, указанная Тарасием в челобитной, а потом и в царской грамоте 1641 г., земля отошла к Елгомской пустыни.

Однако и этим приобретением земель строитель Тарасий не ограничился, а продолжал приобретать вновь, ибо в 1648 г.: «Велено (дозволено) ко оной Елгомской пустыни по… 151 (1643) г. жаловальной грамоте, а по отдаче 156 (1648) году и грамоте ж владеть, Каргопольского ж уезда, во оном Мошенском стану, в Воезерской волости, деревней Маншинской и с оброчной Окуловской деревней, по писцовой книге пол выти тягла; и в переписных де книгах, переписи Василья Жукова, 156 году та деревня написана за оною ж Елгомской пустыней, а именно: Деревня Маншинская, а в ней двор монастырской слушеп Корнилка Уварова с сыном Трофимком, во дворе половник Амоско Давыдов с сыном Куземкой; пустошь, что была деревня Куловская Задняя; владеют тою пустошью из оброку Елгомской пустыни строитель старец Тарасей з братьею. И такую де деревню роспахали и сена расчистили и всякие подати з дворового числа – с семи дворов, оплачивали сполна, без доимки»¹⁷⁹.

Этим деятельность основателя строителя Елгомской пустыни инока Тарасия и заканчивается; год, месяц и день смерти его неизвестны.

При нем получена «грамота блаженныя памяти Царя и Великаго Князя Алексея Михаиловича всея Великия и Малыя и Белыя Poccии Самодержца, в Елгомской пустыни: с пяти келей никаких податей имать не велено, за черною печатью, писана на Москве, 7171, генваря в 12 день; на оной грамоте припись дьяка Дмитрея Шубина»¹⁸¹. Да «по данной» же «грамоте блаженныя памяти Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца против челобитных оной Елгомской пустыни... строителя иеромонаха Герасима з братиею... 171 (1663), генваря 12 дня, велено во оной Елгомской пустыни по прежней 151 (1643) года жаловальной грамоте, а по отдаче 156 (1648) году и грамоте ж владеть Каргопольскаго ж уезда, во... Мошенском стану, в Воезерской волости деревней Маншинской и с оброчной Окуловской деревней, по писцовой книге пол выти тягла».¹⁸²

В его время Елгомская пустынь уже имела четыре двора, два из них отдавали из-за оброка. Относительно этих дворов от времени настоятельства Антония и сохранилась до нас следующая «память»:

«Лета 7179, сентября в 30 день по Государеву Цареву и Великого Князя Алексея Михайловича всеа Великия и Малыя и Белыя России Самодержца указу память Каргопольские Съезжие Избы приставу Бориску Колчину. – В нынешнем во 179 году сентября в 29 день бил челом Великому Государю Царю и Великому Князю Алексею Михаиловичу всеа Великия и Малыя и Белые России Самодержцу Каргопольскаго уезда, Мошанские волости, Елгомские пустыни строитель старец Антоний з братьею, а в Каргополе, в Съезжей Избе воеводе Михаилу Тимофеевичу Челищеву подал челобитную тое ж пустыни старец Евфимий, а в челобитной их написано: «в нынешнем де во 179 году по указу Великого Государя и по наказной памяти, за печатью воеводы Михаила Тимофеевича Челищева, правят на них – строителе з братьею, Воезерские волости земские судейки Анфим Моисеев с товарыщем Великого Государя денежные доходы с четырех дворов дворовые деньги по полтине з двора; а они де, строитель з братьею, владеют двуми дворами на Канакше в верховье двором, а другим двором владеют на Моше, на Звонихине острову, а два де двора отданы у них на Мехренешке, в деревне Маншинсвой, Великого Государя, из денежных доходов. Мошанские ж волости Трошку Тарасову, да Потапку Игнатьеву; и они де, Трошко и Потапко, теми двуми дворами и землею владеют и, Великого Государя всякие денежные доходы с тех дворов и з земли платят и, Великому Государю пожаловати б их, строителя старца Антония з братьею, велеть с тех дворов Великого Государя дворовые деньги на них, Прошке и Потапке, доправить, которыми дворами оне владеют, им – Воезерским судейкам Анфиму с товарыщем ево, а им бы, строителю з братьею, в том напрасном платежу в конец не погинуть. – И по указу Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всеа Великия и Малыя и Белыя Pocии Самодержца Приставу Бориску Колчину взять с собою в понятые сторонных добрых людей, сколько человек пригоже и для письма – земского или церковного дьячка и с теми людми сыскать в Мошанском стану, в Спасском приходе, в Воезерской волости, на Мехренешке, Елгомские пустыни деревни их монастырской, что словет Маншинская, тутошных и окольних деревень крестьян и ими обыскать на крепко, выспрашивая по непорочной заповеди святаго Христова Евангелия, того Спасского приходу, Воезерской волости, на Мехренешке, Елгомские пустыни, в той деревне их монастырской, что словет Маншинская два двора отданных из тое их Елгомские пустыни Великого Государя из денежных доходов Мошанские волости Трошку Тарасову да Потапку Игнатьеву, и оне, Трошко и Потапко, теми двуми дворами и землею владеют ли и Великого Государя всякие денежные доходы с тех дворов и з земли – платят ли; да буде оне в сыску скажут против их, Елгомские путыни строителя старца Антония з братьею, челобитья, что в сей памяти выше сего в челобитье их написано, что буде оне, Трошко и Потапко, по даче их монастырской в той деревне Маншинской теми двуми их монастырскими дворами и землею владеют изо всяких Великого Государя денежных доходов и буде по се число тое дереви с тех дву дворов и з земли оне, Трошко и Потапко, всякие Великого Государя денежные доходы платили и ныне по тому ж сыскав их, Трошка и Потапка, и на них, Трошке и Потапке, с тех дву дворов монастырских те деньги по полтине з двора, против переписных книг доправити, а доправя отдать им, челобитчиком Елгомские пустыни строителю старцу Антонию з братьею, с роспискою, безволокитно, и тому всему учинить записку за своею и понятых и обыскных людей за руками, да тое записку для ведома прислал в Каргополь, с кем пригоже, и велел подать в Съезжей Избе воеводе Михайлу Тимофеевичу Челищеву, безо всякого молчанья. – К сей памяти воевода Михайло Тимофеевич Челищев печать свою приложил». (Печать чернаго воска, маленькая. На обороте надпись: «Диак"…)¹⁸⁴

Чем это дело кончилось, неизвестно.

В 1677 г. опять получена, следовательно при строителе Антонии, «грамота от Царя и Великаго Князя Феодора Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя России Самодержца сводная на лесопорослую землю, за печатью черною, писана на Москве, лета 7185, генварн 26 дня; на оной грамоте припись дьяка Бобимина»¹⁸⁵. Грамота эта испрошена от царя, вероятно, вследствие притязаний окольних крестьян на отведенныя пустыни земли. А что притязания эти действительно были, это доказывает «данная запись (1680 г.) Мошенского стану Воезерской волости Тимофея Иванова сына Сметанина и, вместо товарищев, Елгомской пустыни строителю старцу Антонию, да старцу Иосифу з братиею, что ему, Тимофею и детям ево в манастырьскую ободную лесопорослую землю не вступатце, по урочищам, которые урочища в их ободной показаны, писана лета 7188 году, февраля в 26 день»¹⁸⁶.

В том же 1680 году получена «по Государеве Цареве и Великаго Князя Феодора Алексеевича всеа Росии грамоте данная стольника и воеводы Бориса Карсакова на пустую лесопорослую землю, за черною печатью и за приписью онаго воеводы Карсакова; дана оная правая память 7188 году, марта в 11 день»¹⁸⁷.

В 1684 г. еще исходатайствована «грамота блаженныя памяти от царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцев, ободная, на пустую лесопорослую землю, за черною печатью; писана на Москве, лета 7192, февраля в 5 день; на оной грамоте припись дьяка Ивана Воякова»¹⁸⁸; но при каком строителе – неизвестно.

Елгомская пустынь владела и крестьянами: по переписным книгам 7186 – 1678 г. «двороваго числа» имелось, будто бы «семь дворов: мужеска полу 79 душ»¹⁸⁹; вероятно число дворов уменьшено, так как тогда платеж производился не по душам, а по дворам.

Как этот строитель, так и следующие – Моисей и Иона не могут назваться ни истинными монахами, ни даже хорошими настоятелями – хозяевами ввереннаго им движимого и недвижимаго имущества: они – строители, как говорил на суде в 1732 г. келарь Елгомской пустыни, монах Сергий, закладывали и даже продавали монастырския земли соседним крестьянам, – и в том давали «закладные письма и, то чинили в противность указов, может де быть, что по свойству, продолжает Сергий, или по дружбе или за какие мзды или со пьянства те письма давали»... Строитель Иосиф был на этом поприще первым: его 1-е закладное письмо, под которое он занял денег «три рубля», в 7193 – 1685 г.¹⁹⁰

В 1687 г. вновь получены Елгомской пустыней две последния в этом роде грамоты: 1) «От Великих Государей Царей и Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, и благоверныя Государыни царевны» Софии, всея «Великия и Малыя и Белыя России Самодержцев о снятии с Елгомской пустыни оброчных денег, за черною печатью, писана на Москве, лета 7195-го, декабря в 15 день; на оной грамоте припись дьяка Василья Бобимина». 2) «Грамота Великих Государей Царей и Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и благоверныя Государыни Царевны и Великия Княжны Софии Алексеевны всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцев, за черною печатью, о владении на сенные угодья на три наволока, писана на Москве, 7195, мая в 26 день, на оной грамоте припись дьяка Прокопья Возницына¹⁹¹.

также, – как и его предшественник Иосаф, – закладывал монастырския земли соседним крестьянам¹⁹².

Этим и заканчивается XVII столетие. Число монашествующих в этом и в 1-й четверти XVIII века в Елгомской пустыни «обреталося человек по двадцати и больши»¹⁹³.