XXIII. Свт. Григорий Великий и период «Византийского папства»

Литература: eyendorff, Imperial Unity; Meyendorff J., Rome and Constantinople // Rome, Constantinople, Moscow: Historical and Theological Studies. N.Y., 1996; Карташев; Walker; Previte-Orton; Thomas, Britain and Ireland; Morgan K.O. Oxford History of Britain. Oxford, 1988; James, The Franks.

1. Отвоевание Италии войсками Юстиниана было долгим и кровавым делом. Вся страна была разорена, причем особенно тяжко пострадал сам Рим. Он дважды переходил из рук в руки и был опустошен голодом, эпидемиями и периодически повторявшимися блокадами, резней и избиениями. Лишь в 553 г. римские войска под командой победоносного Нерсеса окончательно разбили готского короля Тотилу и вторично вошли в город.

Среди развалин древней столицы Церковь оставалась единственной моральной и экономической силой. Хотя в результате военных разорений ее доходы от земель в Центральной Италии сильно сократились, они продолжали поступать от громадных владений в Провансе, Африке и особенно в Южной Италии и Сицилии, где византийцы завоевали территории быстро, и, следовательно, земли не пострадали. Правящей верхушки на местах почти не оставалось, а администраторы, присылаемые с Востока, не понимали ситуации и не справлялись с обязанностями. Таким образом, папа, епископы и клирики представляли наиболее компетентную и квалифицированную структуру, годную для управления страной. Сам Юстиниан, не доверяя компетентности имперских администраторов, поручил епископам управление общественной, финансовой и образовательной системами. Именно поэтому с самого начала своего правления он, предвидя грядущее положение, стремился к восстановлению добрых отношений с папством.

Итак, лишь Церковь была в состоянии обеспечить население Италии пищей и гарантировать общественный порядок; но делала она это, вновь войдя в рамки имперской системы. В то же время она стремилась способствовать христианизации варварских королевств за границами Империи в Британии, Галлии, Испании и Германии.

В сравнении с Востоком на Западе в VII-VIII вв. не слишком интересовались догматическими проблемами. Даже аквилейский раскол из-за «трех глав» был связан главным образом не с христологическими проблемами, а с вопросом о церковной власти и авторитете. Среди иерархов почти не было богословов. После ухода со сцены последних представителей римской интеллигенции (таких как Боэций и Кассиодор) потухла и греко-римская философская традиция. Латинская христианская литература ограничивалась лишь литургической поэзией, агиографией и историей. Образованные клирики, такие как папа Григорий Великий и Исидор Севильский, писали лишь на нравственные темы, а также занимались энциклопедической компиляцией патристических и научных сведений. По-настоящему выдающихся богословских писаний в VI-VIII вв. не появлялось.

Молодые динамичные силы западного христианства были в первую очередь всего направлены на миссию, монашеское делание и устроение Церкви в новом «варварском» мире. В результате этих усилий и родится средневековая латинская цивилизация.

2. Центром имперской администрации в Италии вновь стала Равенна, а Рим, несмотря на присутствие в нем имперского «городского префекта», фактически управлялся папой и его двором. В 568 г. началось вторжение в Италию воинственных ломбардов (лонгобардов) германского арианского племени, но противостоять им было некому: Империя слишком истощила себя во время длительной и беспощадной войны с готами.

Византийцы заключили союз с франками, но и тем не удалось остановить ломбардов. Ломбарды оккупировали всю северную Италию со столицей в Павии и внутреннюю часть центра страны, где они основали герцогства Беневенто и Сполето. Лишь ряд прибрежных городов-крепостей, Рим и южная оконечность Апеннинского полуострова остались в руках византийцев. Чтобы противостоять распаду, около 584 г. император Маврикий создал Равеннский экзархат, с гражданской и военной властью, сконцентрированной в руках экзарха. Но территории, находящиеся в его ведении, были разрозненны: пространство между ними находилось в руках ломбардов и сношения поддерживались главным образом морским путем.

Политические разделения и постоянные войны еще более усилили роль пап в сохранении «римскости» в Италии. Однако их власть была сильно подорвана ломбардским арианством и аквилейским расколом.

В ходе готских войн и всех разрушений Рим постепенно пришел в полный упадок. Сильно сократившееся население жило теперь лишь вокруг Латеранского дворца и «Золотой базилики» кафедрального собора Рима, а также на Ватиканском холме, который по-прежнему ежегодно посещали тысячи паломников. Если в более ранний период народное благочестие объединяло апостолов Петра и Павла как покровителей Римской Церкви, то теперь, с развитием «петровской экклезиологии» (над чем столь потрудился св. Лев Великий), базилика св. Петра однозначно выделялась как главный и ни с чем не сравнимый символ престижа города. Исторически в городе было 4 главные базилики (Латеранский собор, Св. Петр, Св. Павел «за стенами» и Св. Дева Мария на Эсквилинском холме) и 28 приходских церквей, возглавляемых священниками. Если папа совершал литургию в одном из этих приходов, то туда направлялся крестный ход с остановками и молитвами в святых местах по пути. Эти процессии и остановки стали характерной чертой как римской, так и константинопольской литургий (антифоны).

Город был разделен на семь частей, и во главе церковной администрации каждой из них стоял диакон. Всех священников возглавлял протопресвитер, а диаконов архидиакон. Обычно новым папой избирали архидиакона или апокрисиария (постоянного представителя) Римской Церкви в Константинополе. В VII в. из-за количества беженцев с Востока число священников-греков сильно увеличилось, так что греческий язык вновь стал ведущим языком курии, папского двора и римских соборов. В этом веке многие папы были греками, сирийцами и иллирийцами по происхождению.

К администрации Церкви (в особенности к финансовым вопросам) привлекались и миряне. Церковь ссуживала деньги имперской администрации и армии, отдаленной от своих восточных баз. Папа Григорий Великий в одном из своих писем называл себя казначеем имперских войск в Риме. Однако главное назначение церковной казны папа Григорий Великий видел в том, чтобы она была «сокровищницей бедных».

Церковные дела обсуждались на ежегодных соборах епископов, обычно проводимых в годовщину папских посвящений. Мы уже говорили, что прямых юрисдикционных прав римского епископа над Западом не существовало. Общий распад в VI в. не способствовал расширению папской сферы правления.

К началу VII в. юрисдикция Римского папы была ограничена епископами римского округа, юга Италии и трех больших островов Сицилии, Сардинии, Корсики. В этой области он фактически обладал всеми правами митрополита. Он хиротонисал местно избранных епископов и лишь в особо спорных случаях мог предложить своего кандидата. На всем остальном Западе папская власть ограничивалась нравственным и вероучительным престижем. Африканская церковь, Испания, Милан и Аквилея были полностью автокефальны (в современном смысле этого слова). В Галлии и Иллирике сидели «викарии» папы, но в их областях правления роль римского епископа ограничивалась лишь тем, что они могли апеллировать к нему во время самых острых конфликтов.

Отношения пап с Константинополем были весьма хорошими (до монофелитского кризиса), но, правда, в них постоянно присутствовала некая двусмысленность. Папы считали свою власть происходящей от петровского преемства, а императоры относились к ним как к одному из двух важнейших патриархатов Империи естественно, вместе с их коллегой в «Новом Риме» на Босфоре. Конечно, никто в Риме не возражал против имперского контроля над папскими выборами, как ранее никто не возражал против того же контроля со стороны западных императоров, а затем и готских королей. Но, например, характерен конфликт из-за роли равеннского епископа, которого папы считали своим подчиненным, а императоры своим человеком. Равенна была резиденцией имперского экзарха, и ее епископы, подчеркивая свою особую роль и близость к Империи, несмотря на неудовольствие пап, все больше стали воспринимать восточную церковную практику. В 666 г., несмотря на резкие протесты пап, император Констант II даровал Равенне автокефалию³¹. Конфликт этот так и не был разрешен и продолжался до полного исчезновения имперской власти из Италии.

Кроме Равенны и Рима, императоры не вмешивались в местные епископские выборы, но назначение нужного человека епископом Римской Церкви виделось им необходимым условием проявления своей власти в Италии.

Обыкновенно процедура избрания папы состояла из четырех ступеней:

1) по смерти папы протопресвитер, архидиакон и глава светской власти официально извещали об этом императора или экзарха и просили дозволения приступить к выборам;

2) по получении дозволения в Латеранской базилике проходили выборы, в которых принимали участие как клир, так и миряне;

3) официальный документ, подписанный протопресвитером и новоизбранным кандидатом, подавался императору или экзарху для дозволения совершить хиротонию;

4) в первое воскресенье после получения имперского разрешения трое епископов во главе с епископом Остии хиротонисали кандидата и интронизировали его как нового папу.

Так как посылать к императору приходилось дважды, неудивительно, что вакансии папского престола зачастую продолжались месяцами.

После смерти папы Вигилия (555 г.) его преемники столкнулись с очень тяжелыми условиями существования на фоне почти повсеместного неприятия V Вселенского Собора. Все это еще усугубилось нашествием ломбардов (568 г.), а в 589 г. произошло крупное наводнение, за которым последовали голод и эпидемии. Несмотря на неспособность имперских властей обеспечить людей защитой и помощью, папы продолжали сохранять верность Империи.

Когда от эпидемии скончался папа Пелагий II, по требованию народа его преемником был избран свт. Григорий I Великий (590–604). Нужно сказать, что он был единственным папой своего времени, обладавшим писательскими способностями. Его книга «Диалоги» (в ней описывались жития италийских святых) приобрела ему мировую известность и прозвище Двоеслов (т.е. автор «Диалогов»). Он был человеком безупречной честности и самой строгой монашеской репутации; поддерживал личную связь с епископами от Грузии до Испании, от Англии до Египта; направил знаменитую миссию в Англию, заложившую основу местной Церкви; переписывался с варварскими королями и королевами; был великолепным дипломатом, обладал весьма приятным характером и массой личного обаяния; заботился о бедных; как мало кто в его время, ощущал кафоличность Церкви все это делает его образцом христианского епископа.

Папа Григорий родился около 540 г. в благочестивой и богатой аристократической римской семье. Еще молодым человеком он был назначен префектом города; однако он вскоре покинул эту должность (573 г.) для того, чтобы начать монашескую жизнь. Григорий использовал свое состояние на учреждение шести монастырей в Сицилии и на превращение своего римского дворца в монастырь св. Андрея, где он стал простым монахом под началом игумена Валерия.

Так как св. Григорий был одним из немногих римлян своего времени, получивших хоть какое-то образование, он вскоре был призван к служению при папском дворе. В 579 г. папа Пелагий рукоположил его в диаконы и отправил апокрисиарием в Константинополь, где св. Григорий провел 7 лет. Нужно сказать, что, несмотря на этот длительный срок, будущий папа очень слабо владел греческим языком (это является косвенным доказательством того, что в VI в. в столице еще вполне можно было обходиться латынью) и, следовательно, не слишком понимал богословские проблемы, сотрясавшие в то время Восток.

В 590 г. Григорий был избран папой, став, таким образом, первым за всю историю монахом на римском престоле. Несмотря на плохое здоровье (папа страдал водянкой и был болезненно тучен), он был чрезвычайно активным человеком. Он прославился помощью бедным и обездоленным, сильно повысил уровень нравственности клира, упорядочил литургическую жизнь (интересно, что ему приписывается авторство Литургии преждеосвященных Даров, хотя известный нам чин, несомненно, византийского происхождения), а также ввел антифональное пение. «Сакраментарий» и «Антифонарий», известные под его именем, отражают эволюцию римской литургии во время его правления, хотя дошедший до нас текст этих книг, несомненно, перерабатывался при более поздних папах. Григорианский хорал, названный в честь святого папы, также традиционно возводится к его реформам. Интересно, что, несмотря на свой интерес к музыке, папа Григорий запретил диаконам петь что-либо, кроме Евангелия, чтобы никого не рукополагали только лишь за красивый голос.

В Римской митрополии епархии избирали епископов самостоятельно: папа лишь утверждал результат уже прошедших выборов. Обязанность епископов участвовать в ежегодных соборах в Риме соблюдалась строго, и только сицилийским епископам, за дальностью расстояния, позволялось приезжать раз в три года. Более того, чтобы обеспечить соборную жизнь этого большого острова, папа Григорий в 591 г. позволил епископу сиракузскому действовать как его викарию и проводить местные соборы на Сицилии что было начальным шагом для децентрализации и создания отдельной митрополичьей провинции на Сицилии.

У св. Григория не было ни возможности, ни желания требовать административной власти за пределами своей митрополии. Но моральный престиж его кафедры был очень высок на всем христианском Западе. Он переписывался с Африкой по поводу донатизма. Так как большая часть Запада была поделена между варварскими королевствами, отношения этих королевств с Церковью были одной из его главных забот. Мы еще поговорим об организованной им миссии в Англию и контактах с Галлией.

Но главной его заботой были ломбарды в Италии, то есть жестокая оккупация традиционно римских земель арианами германскими королями и герцогами, которые не только сражались против войск имперского экзарха в Равенне, но и противились духовному авторитету пап в православной среде, так как поддерживали аквилейский раскол. Однажды папа в сердцах воскликнул: «Похоже, я был поставлен епископом не римлян, а ломбардов», а в другой раз назвал Рим орлом с выщипанными перьями.

Несомненно, папа был патриотом Империи: свои письма Маврикию он подписывал «Ваш недостойный слуга» и действовал как распространитель имперских указов на Западе, даже если он был не согласен с их содержанием (например, указ о том, что государственные служащие не имеют права постригаться в монашество, не выполнив все обязательства государства). Эта роль папства, как фактического представителя имперской власти на Западе, послужила основанием для последовавшего позднее взятия на себя папами независимой гражданской власти.

Но у Григория были и свои политические цели. Императоры не думали о мире с ломбардами, а он его добивался. Своей независимой политикой он даже заслужил неудовольствие императора Маврикия. Но, как бы там ни было, путем взяток и переговоров св. Григорий предотвратил падение Рима (592 г.). Лишь в 603 г. его политика принесла плоды; мир с ломбардами был заключен, а королевич Адалоальд даже был крещен в православной церкви. У св. Григория были разногласия с Маврикием по целому ряду вопросов, что отчасти объясняет, но все равно не оправдывает его радость по воцарении убийцы Маврикия кровавого тирана Фоки, которому он выказывал особое благоволение. После кровавого воцарения Фоки папа Григорий Великий писал ему: «Слава в вышних Богу! Да веселятся небеса, да радуется земля (Пс.95:11). Да радуется весь народ Империи, глубоко опечаленный до сего дня, твоим славным деяниям! Да радуется каждый свободе, наконец возвращенной под скипетром благочестивого императора!» В Риме с особой помпой чтились портреты Фоки и супруги его Леонтии: они даже были поставлены св. Григорием, в сопровождении процессии со свечами и кадилами, в церкви Св. Кесаря в Латеранском папском дворце. А на римском форуме была воздвигнута колонна с почетной надписью Фоке (она стоит и сегодня). В своих письмах папа Григорий Великий изливает щедрые похвалы Фоке. Эти факты темное пятно в славной биографии св. Григория.

В благодарность за такую преданность ему Рима Фока, уже по смерти Григория Двоеслова (604 г.), отдал в 607 г. папам здание римского Пантеона, запретил константинопольским патриархам называться «вселенскими» и писал, что «апостольская кафедра блаженного апостола Петра была главой всех церквей».

Всячески поддерживая особый моральный авторитет своей кафедры, папа Григорий не претендовал на юридическую власть над другими церквами, интерпретируя свою роль в терминах служения, а не господства. В письме к Доминику, архиепископу Карфагенскому, он ясно и недвусмысленно признал его автокефалию (в современном смысле этого слова). Папа Григорий переписывался с восточными патриархами, особенно с Евлогием Александрийским, Анастасием Антиохийским и даже Кирионом Грузинским. Его щедрые пожертвования монастырям в Святой Земле и на Синае потом вспоминались долгие века.

Несмотря на ряд сложностей, возникших между св. Григорием и столичными епископами, он не отрицал второе место Константинополя в диптихах, т.е. de facto признал 28-й канон Халкидонского Собора. Но это не предотвратило почти болезненную реакцию папы на титул «Вселенский (οικουμένικος) патриарх», употреблявшийся св. Иоанном Постником Константинопольским. Недоразумение было вызвано тем, что понимался этот титул совершенно по-разному. В Константинополе, где слово «οικουμένη» обозначало империю, титул этот понимался как «имперский», столичный или «все-византийский» (сравнимо с нашим титулом «Патриарх Московский и всея Руси»), в то время как в Риме это слово переводилось как «universum» и, следовательно, в применении к епископу понималось как «универсальный». То есть папа Григорий вдруг увидел, что кто-то другой претендует на его собственные права. Он обвинил патриарха Иоанна в непростительной гордыне и жажде власти.

Что же касается патриарха Иоанна, то он не сделал ничего, расходящегося с его святым аскетическим характером. Он не сам наименовал себя «вселенским», но и не собирался отменять установившийся обычай (этот термин уже использовался ранее епископами Александрийскими, Константинопольскими и Римскими). Да и сам термин «икуменикос» в греческом понимании не был столь юридически определенным, как понимал его папа Григорий Великий, боровшийся за реальное господство Римского первосвященника под контрастным титулом «servus servorum Dei» (раб рабов Господних).

Интересна аргументация св. Григория, высказанная им в письме к императору: любой, называющий себя «универсальным епископом», играет роль антихриста, так как даже Петр, которому Иисус поручил попечительство о своих овцах, не был универсальным апостолом. Если один епископ универсален, то все другие вовсе не епископы. Так св. Григорий сам опроверг все прошлые и будущие претензии римских пап.

Эти соображения папа Григорий также высказал в письмах к патриархам Анастасию Антиохийскому и Евлогию Александрийскому. Однако их ответы не слишком обнадеживали. Анастасий Антиохийский недвусмысленно намекнул папе, что он руководствуется обыкновенной завистью. Александрийский архиепископ Евлогий был настроен более миролюбиво: по смерти Иоанна Постника (595 г.) он отказался величать его преемника Кириака «вселенским» и льстиво написал об этом папе Григорию, назвав самого Григория «вселенским», да еще прибавил, что поступил так «по велению папы». Григорий возразил ему вполне в духе своих прежних писаний:

«Прошу тебя более не употреблять слова «повелел». Знаю, кто я и кто ты: ты мой брат по сану и отец по жизни. Я ничего не повелевал. Я только советовал, и даже этот совет мой ты не строго выполнил... Я просил тебя не давать этого титула ни преемнику Константинопольскому, ни кому-либо другому, а ты приложил его ко мне. Я умоляю твое святейшество, которого я так горячо люблю, никогда более этого не делать... Я не считаю, что что-либо может принести мне честь, если из-за этого мои братья утратят честь, причитающуюся им. Моя честь это честь Вселенской (универсальной) Церкви, моя честь это объединенная сила моих братьев. Тогда и лишь тогда мне оказывают истинную честь, когда никому другому не отказывают в чести, причитающейся ему по праву. Но если твое святейшество называет меня Вселенским (универсальным) папой, то ты сам отказываешь себе в том, чем, по твоим словам, я являюсь для всего мира. Не дай Бог! Прочь все титулы, питающие тщеславие и нарушающие любовь!»

Дискуссия эта закончилась, лишь когда император Маврикий напрямую приказал папе закрыть эту тему. Интересно, что в этом споре св. Григорий высказывает те же самые богословские возражения, которые выражались на Православном Востоке против папских претензий в более поздний исторический период. Папа Григорий не был исключением: как и все папы его времени, он считал себя преемником св. Петра и видел в Петре источник епископской власти, но он не считал, что эта власть давалась епископам только лишь через Рим. В связи с этим он является ведущим носителем и выразителем подлинно православной экклезиологии, благодаря которой Запад и Восток сохраняли единство все первое тысячелетие христианской истории.

Тесные отношения Византии с римскими епископами продолжались практически весь VII в., за исключением монофелитского кризиса и трагической кончины в ссылке в Крыму папы Мартина I Исповедника (655 г.). Преемники Григория Бонифаций III (607) и Бонифаций IV (608–615) поддерживали добрые отношения с Фокой, и он наградил их, преобразовав Пантеон в церковь. Папа Гонорий (625–638), правивший при Ираклии (610–641), был весьма популярен среди римлян, говоривших, что он следовал стопам Григория, и видевших в нем своего вождя. Он восстановил благочестивую монашескую дисциплину в Латеране. К сожалению, Гонорий скомпрометировал себя поддержкой ереси монофелитизма. В результате он вместе с другими еретиками был осужден на VI Вселенском Соборе (680 г.), и все последующие папы были вынуждены анафематствовать его память при своем рукоположении.

После кончины Гонория его преемники отказались поддерживать монофелитскую политику императора Константа II. Это противостояние завершилось арестом, пытками и ссылкой в Крым папы-исповедника Мартина I (653), где он скончался в 655 г. После его смерти папы назначались императором-еретиком (Константом II) и вели себя довольно подобострастно. Лишь после убийства Константа II в Сиракузах (668 г.) монофелитский кризис завершился. Православное богословие было утверждено на VI Вселенском Соборе (680 г.), на котором присутствовали делегаты папы Агафона.

Следующие десятилетия были отмечены тесным сотрудничеством между Константинополем и папством. Новая административная система деления на фемы, постепенно вводимая в Империи, подразумевала, что имперские экзархи в Италии получили полную административную и финансовую автономию. В результате для легитимизации папских выборов было достаточно одобрения экзарха. Так как папы оставались «казначеями» имперских войск, византийские военные власти относились к их престолу с уважением. Большинство пап того периода были восточного происхождения. Многие римские церкви византийского стиля (свв. Косма и Дамиан, Санта Мария Антика, св. Аньеза и др.) относятся к этому времени и показывают «восточное» лицо Римской Церкви, поэтому этот период называют «византийским папством».

Единственный конфликтный эпизод того времени это отказ папы Сергия подписать деяния Пято-Шестого (Трулльского) Собора (692 г.), так как в них содержалась критика ряда богослужебных и бытовых особенностей Римской Церкви (пост по субботам, целибатное священство, изображение Христа в виде Агнца и т.д.). Император Юстиниан II послал военачальника Захарию с войсками, чтобы вынудить папу подписать все, что нужно, но войска взбунтовались, и Захарии пришлось прятаться под кроватью папы Сергия, пока тот успокаивал бунтовщиков.

Преемник Сергия, Иоанн VII, в 706 г. признал деяния Собора. Конечно, его антиримские решения никогда по-настоящему не были применены на Западе. Но когда папа Иоанн VII утверждал планы росписи новопостроенной римской церкви Санта Мария Антика, он, повинуясь запрету Пято-Шестого Собора, не позволил изображать Христа в виде Агнца. В 711 г. папа Константин, впервые после почти столетнего перерыва, нанес торжественный визит в Константинополь. «Византийский» период папства завершился лишь с началом яростной иконоборческой кампании византийских императоров Льва III (717–741) и Константина V (741–763), конфискацией сицилийских владений папы и прекращением военной помощи Риму против ломбардов. Папа Стефан II обратился за подмогой к франкам (754 г.) и начал тесное сотрудничество с ними. Именно это событие было первым шагом на пути к расколу между Западом и Востоком.

3. Хотя V Собор, выразивший халкидонскую веру в кирилловской терминологии, оказался очень нужным в богословском отношении, он очень мало дал для восстановления единого христианства. На Востоке, как мы видели, большая часть монофизитов не пошла на компромисс. Мы неоднократно характеризовали их позицию как кирилловский фундаментализм; в соответствии с этим общее мнение, преобладавшее в то время на Западе, вполне законно называть халкидонским фундаментализмом. Если Феодорит и Ива были оправданы Халкидоном, утверждали западные отцы, как можно их осуждать? Это предательство Халкидона, предательство папы Льва, чьими устами говорил св. Петр! Папа Вигилий предатель!

При всей богословской спорности этой позиции важно отметить, что для западного общественного мнения истинная вера была намного выше авторитета римского епископа. Оппозиция V Собору была подавлена энергичными мерами имперской власти. Но после 568 г., когда ломбарды завоевали Северную Италию, оппозиция возродилась, и так называемый «аквилейский (или «истрийский») раскол» продолжался более 100 лет.

Раскол был начат на епископском соборе в Аквилее (555 г.), отказавшемся признать V Вселенский Собор. Он охватил две митрополичьи провинции Милан и Аквилею. Павлин, епископ Аквилеи, во время вторжения ломбардов в 569 г. вместе с большим количеством беженцев переселился на укрепленный остров Градо (от этого переселения ведет свое начало город Венеция). Миланский епископ Гоноратий, также с большой группой клириков и паствы, бежал в Геную, по-прежнему находившуюся в руках византийцев.

Значительная часть западного общественного мнения сочувствовала аквилейскому расколу. Это еще раз показывает, что на Западе никто не воспринимал вероучительный авторитет Рима как непогрешимый.

После кончины Гоноратия (570 г.) миланские беженцы избрали другого архиепископа Лаврентия, восстановившего общение с Римом через подписанное им соглашение, которое позволяло ему сохранять личное мнение относительно V Собора. Но оставшиеся в Милане жители избрали своего епископа, который оставался в расколе с Римом. Единство было восстановлено лишь при митрополите Мансуэтии (672–681 гг.).

В Градо раскол продолжался при епископах Павлине, Илье и Севире. Против последнего экзарх Смарагд применил силу. В 586 г. он лично явился в Градо, арестовал митрополита, который, кстати, уже начал использовать титул «патриарх», и трех епископов, привез их в Равенну и заставил вступить в общение с православным архиепископом Иоанном. Однако, вернувшись назад, упрямые аквилейцы созвали собор в Мурано, который вновь провозгласил раскол. В 591 г. папа Григорий I попытался оказать давление на Севира, но тот апеллировал к императору Маврикию. Маврикий, не желая, чтобы раскольники переходили на сторону ломбардов, велел Григорию оставить их в покое до восстановления византийского правления в Истрии и Венеции.

Ломбарды, вторгшиеся во главе с королем Альбойном в Италию в 568 г., в основном были новообращенными арианами, но многие из них все еще оставались язычниками. На завоеванных территориях они основали свое королевство, чуждое Римской империи, с которой была тесно связана Римская Церковь.

Православное христианство постепенно распространялось среди ломбардов, но процесс шел очень медленно. В 589 г. король Аутари женился на кафоличке-королеве Теоделинде, но в 590 г. он запретил крещение ломбардских детей в кафолической Церкви. Однако король Агилульф, женившийся на той же самой Теоделинде после смерти Аутари, позволил крестить в кафолической Церкви своего сына Адалоальда (603 г.).

Такое развитие событий было вызвано не только миролюбивыми инициативами папы Григория, но и фактом, что Православная Церковь на территории Ломбардского королевства была в расколе как с Римом, так и с Константинополем. Крещение Адалоальда не подразумевало подчинения имперской Церкви. Как мы помним, папы в эту эпоху воспринимались лишь как митрополиты Южной Италии, а не верховные представители Церкви. Так, ирландский монах Колумбан Младший, основатель знаменитого монастыря в Боббио, разойдясь во мнениях с папой Бонифацием V (608–615), писал ему: «Из-за тебя и твоего упрямства имя Божие хулится повсюду среди народов», и призывал его созвать собор, чтобы «снять позор с седалища Петрова...»

Но тем не менее именно миролюбивая политика св. Григория Великого и после 602 г. имперского экзарха Смарагда медленно, но верно стала приносить результаты. Военная слабость Империи в Италии сделала мир неизбежным, а мир постепенно привел к восстановлению церковного единства. Игумен Аттала, преемник св. Колумбана, вышел из раскола, так же как и королева Гундеперга дочь Агилульфа и Теоделинды. В конце концов ломбардским королем стал кафолик Ариперт (652–661), и Анастасий последний арианский епископ ломбардской столицы Павии обратился в Православие. Это и способствовало завершению раскола.

Все время своего правления папа Григорий I был сильно озабочен аквилейским расколом. Исповедание веры, опубликованное по его интронизации (590 г.), отражает эту озабоченность. В нем провозглашаются только четыре Собора, которые сравниваются с четырьмя евангелиями. Затем в тексте упоминается «Пятый Собор» против «трех глав», но уже лишь как дополнение. По примеру св. Григория на Западе вошло в традицию подчеркивать особый, ни с чем не сравнимый авторитет четырех Соборов и считать, что остальные три несколько ниже рангом, так как занимались они лишь «сугубо восточными» проблемами.

Однако похоже, что переписка св. Григория с королевой Теоделундой и призывы, которые он и его преемники периодически направляли к возглавлявшим раскол епископам, начали приносить свои плоды, особенно после того, как ломбардские короли и герцоги стали один за другим переходить из арианства в православие. Когда в Милане воцарился православный епископ, то миссия к ломбардам, до того бывшая почти исключительной прерогативой раскольников, теперь перешла в руки восточных представителей Римской Церкви (таких же, как и посланный с миссией в Англию Феодор Тарсийский). Остатки истрийского сопротивления восстановлению владычества кафолической Церкви в королевстве ломбардов были искоренены силой ломбардского (уже православного) оружия в 699 г. В этом году король Кунинкперт (678–700) возглавил собор в Павии, на котором был восстановлен церковный мир и полное евхаристическое единство с Римом и Константинополем. Политически, однако, ломбардское королевство осталось независимым от Империи и продолжало противиться римскому папству.

Это относительно простое разрешение аквилейского раскола иллюстрирует действительно выдающуюся роль, которую играло в этот период истории «Византийское папство». Св. Григорию и его преемникам, лишенным реальной политической и канонической власти, приходилось выдерживать иногда весьма жесткое давление со стороны константинопольских императоров, а также яростное сопротивление варварских государств против восстановления нормального церковного порядка. Но все-таки папам того времени удалось сохранить свое моральное лидерство и единство между Востоком и Западом. Не менее эффективной была их роль в руководстве миссионерским движением на Западе, которое, так же как и на Востоке, в основном рождалось от местных инициатив и свидетельства небольших групп ревностных монахов.

4. VI в. очень сложный период в истории христианства на Британских островах. Вторжения англов, саксов, готов и других языческих германских племен уничтожили римскую администрацию и прервали контакт с римским миром в большей части восточных и центральных областей Британии. Старая кельтская Церковь выжила не только в Ирландии, где бережно хранилось наследие св. Патрикия, но и в Уэльсе, Шотландии и в Бретани, куда бежало много кельтов. Выше мы уже говорили о роли монастырей в ирландском христианстве, об аббатах и их связях с родовыми кланами. Аббат кланового монастыря был обычно выходцем из аристократии и часто родственником вождя клана. Связь между руководством кланов и церковной иерархией была очень тесной, но при этом аббаты, как правило, не являлись епископами. Епископы жили у них в монастырях и во всем подчинялись аббатам.

В конце VI в. в Британии действовал знаменитый миссионер преп. Колумбан, основавший монастырь на шотландском острове Айона (563 г.) и обративший пиктов. После его кончины (597 г.) ученики начали работу по христианизации англосаксов в Нортумберленде. На Айоне был крещен князь Освальд, после чего на «святом острове» Линдисфарне близ столицы Нортумберленда Бамборо был основан дочерний монастырь. В 635 г. епископом Бамборо стал св. Айдан. Одна из духовных дочерей св. Айдана, св. Хильда, основала смешанный (женско-мужской) монастырь в Уитби, где монахи и монахини жили под руководством игуменьи. Вскоре Уитби сделался известным во всей Британии духовным и интеллектуальным центром.

Преп. Брендан Мореплаватель (†577) миссионерствовал на островах Северного моря; преп. Колумбан Младший отбыл в Европу с 12 спутниками (592 г.) и основал множество монастырей во франкских, бургундских, швейцарских (алеманнских) и ломбардских землях, вводя всюду ирландские обычаи и в том числе полную независимость монастырей от местных епископов. Он и сам действовал без ведома бургундских епископов, что в конце концов послужило причиной его изгнания из этой страны в 610 г. Он нашел убежище в Ломбардии, где основал монастырь в Боббио и присоединился к аквилейскому расколу.

В своих безустанных путешествиях и действиях ирландские аббаты распространяли христианскую традицию, несколько отличавшуюся от римской. Их кельтская традиция сохраняла наследие миссий IV в., в том числе употребление латыни как литургического языка, но использовала другой календарь и придерживалась своих автохтонных дисциплины и духовных обычаев. В V в., как мы видели в случае св. Патрикия, влияние на ирландцев галльских церквей, в частности монашеской духовности из Лерина (св. Иоанн Кассиан), было весьма сильным. Так как Рим не имел отношения к основанию ирландского христианства, то и ирландские миссионеры не ощущали, что они должны как-либо соответствовать римским стандартам. Преп. Гильда, основатель монастыря Рюиз в Бретани (†570 г.), защищал взгляды, которые повсеместно принимались на Востоке, а ранее и на Западе, что «всему епископству принадлежит духовный авторитет в Церкви и все оно наследует власть, изначально данную Христом Петру». Таким образом, концепция некоей особой папской власти вообще была неизвестна кельтам.

К ирландским особенностям относятся: каким-то образом отличный от римского чин крещения (мы не знаем, в чем было это отличие); особая тонзура, которая выбривалась спереди (брилась вся передняя половина головы, а не макушка); иная система вычисления пасхального цикла, основанная на древних римских расчетах, которые были признаны ошибочными Римской Церковью и заменены в 457 г. циклом, разработанным Викторием Аквитанским. В 525 г. этот цикл был еще раз модифицирован вычислениями Дионисия Малого, который заимствовал их в Александрийской Церкви. Таким образом, после 525 г. Римская Церковь стала отмечать Пасху одновременно с Востоком, но в различных районах Запада придерживались, по крайней мере, еще двух систем вычисления Пасхи. Кельты упорно держались «старой» системы. В ряде районов Галлии ей следовали до VIII в., а в отдаленных частях Британии до XII.

Так как кельты постоянно воевали с англо-саксонцами, миссионерствовать среди захватчиков и врагов им было трудновато. Хотя монахам из Айоны и удалось обратить Нортумберленд в христианство, самая успешная миссия пришла в Англию из Рима. Она описана Бедой Достопочтенным (672–735) в его «Церковной истории англов»,

По приведенному Бедой преданию, св. Григорий Великий еще до своего избрания папой, прогуливаясь по римскому рынку, увидел выставленных на продажу молодых, рослых и белокурых невольников. Папа спросил об их роде-племени и, узнав, что они англы, посетовал, что народ с такой ангельской внешностью нехристианский. Став папой, он распорядился купить партию англских рабов, крестить их, постричь в монахи и подготовить для миссионерской деятельности на родине. Уже в 596 г. он послал миссию в Англию 40 человек во главе с монахом Августином. Поначалу миссии пришлось пережить ряд трудностей. Галльские епископы, через территорию которых нужно было проехать Августину с его группой, неодобрительно отнеслись к римскому вмешательству в Британию, которую они считали канонической территорией арльского митрополита. Лишь благодаря сильнейшему давлению Григория миссионерам удалось пересечь Галлию и достичь острова.

Согласно Беде, проповедь Августина и его спутников была чрезвычайно успешной, и в 597 г. тысячи англов были крещены. В 601 г. Августину пришлось поехать в Арль, чтобы крестить Этельберга, короля кентского; для этого он здесь же был хиротонисан в епископы. По плану папы Августин должен был восстановить в Англии древнеримскую церковную структуру, исчезнувшую еще в V в. Два митрополита восстанавливали свои кафедры в древних провинциальных столицах Йорк и Лондон, а каждая из провинций делилась на двенадцать епархий. Оба митрополита должны были получить из Рима паллий, что подчеркнуло бы их прямое подчинение Риму, а не Арлю.

Однако планы Григория были невоплотимы в британской жизни в 601 г. В Йорке не было епископа до 625 г., и лишь один Августин носил паллий. По политическим причинам ему не удалось стать митрополитом Лондонским, и он поселился в Кентербери, поэтому до сих пор глава Церкви Англии архиепископ Кентерберийский.

Помимо англо-саксонской миссии, оставалась проблема отношений с кельтскими церквами в Корнуолле, Уэльсе и северной Британии. Папа Григорий, конечно, знал об их существовании, но у него не было информации ни об их названии, ни о количестве епископов, во всем слушающихся игуменов крупных монастырей. Он приказал Августину «обучить» их всех, что значило их интеграцию в новую римскую церковную систему. Но Августин прибегнул к силовым методам и объявил войну древней кельтской Церкви, а это привело к полному провалу и почти что свело на нет первоначальные успехи миссии. Кельты наотрез отказывались сотрудничать с Августином, который требовал от них отказа от их древних обычаев и подвергал сомнению легитимность их апостольского преемства.

История миссии в Англии была сложной. Несколько раз возрождалось язычество, и миссия едва выживала. Победа христианства в Англии требовала примирения между кельтами (Церковью св. Колумбана) и Римом (Кентерберийской кафедрой). Примирение состоялось на соборе в Уитби (664 г.), созванном королем Нортумберленда Освигом (Oswy). Там были приняты римские обычаи. Но на местах кельтские традиции сохранялись до XIII в.

В 668 г. в Риме был посвящен новый архиепископ Кентерберийский, Феодор из Тарса малоазийский грек. Сразу после посвящения он направился на свою новую кафедру. Несмотря на преклонный возраст (ему было уже 66 лет), Феодор сохранил большую активность. Он, собственно, и создал основную структуру английской Церкви. Ко времени своей кончины в 690 г., в возрасте 88 лет, Феодор оставил английскую Церковь полностью включенной в римскую и имперскую систему.

Итак, английская Церковь, в которой ведущую роль играли англосаксы, гораздо больше ощущала свою прямую зависимость от Рима, чем, скажем, галльская или испанская Церкви. Но в одном она сохранила наследие Ирландской Церкви в своей кипучей миссионерской деятельности. Монахи-миссионеры христианизировали германские земли, Фризию и даже возродили ряд монашеских центров в Италии, в том числе и монастырь св. Венедикта в Монте-Кассино. Самый известный из этих английских миссионеров, св. Бонифаций (VIII в.), по праву называется апостолом Германии.

Итак, основанная как продолжение галльского христианства, Британская Церковь после длительного периода внутренней борьбы между строго державшимися своих традиций кельтами и германскими англосаксонскими завоевателями сделалась Матерью-Церковью Центральной Европы. И все новые миссионеры, после собора в Уитби (664 г.) действовавшие строго с благословения пап, всюду насаждали их видение мира и Церкви. Это способствовало росту влияния средневекового папства, которое воспринималось воплощением римской вселенскости, или, в латинских терминах, универсализма. Старый принцип равенства между поместными церквами, который так упорно защищала кельтская Церковь св. Колумбана, был сохранен в Испании и Франции, но не в Британии и Германии.

5. Ранее мы говорили, что никейское православие было принято в Испании (Визиготское королевство) королем Рекаредом на соборе в Толедо в 589 г. С этого дня и до арабского завоевания (711 г.) митрополит Толедский и король совместно управляли королевством, так что многим казалось, что Западная Империя восстановлена в Испании. В средние века эти 120 лет виделись золотым веком Испании, вернуться к которому мечтали все пиренейские христианские монархи.

Короли считали себя помазанниками Божиими, так как при коронации их помазывали миром (в обряд коронации византийских императоров миропомазание не входило). Они санкционировали избрание епископов и соборные декреты. В Толедо периодически проходили соборы, на которых решались как религиозные, так и политические вопросы. На них председательствовал король, а участвовали не только епископы, но и мирские правители, и аристократия королевства. Испанская Церковь сохраняла древнюю «мосарабскую» литургическую традицию и разработала свою христианскую юридическую систему (Lex Visigothorum).

Обратил Рекареда свт. Леандр Севильский, который был образованным человеком, бывал в Константинополе, где познакомился и подружился с будущим папой Римским св. Григорием Великим. Следовательно, ему, несомненно, были известны дух и состояние дел всемирного христианства. Однако о соборе 589 г. даже не сообщили своевременно Риму, и лишь год спустя Леандр в частном письме своему другу Григорию, который только что сделался папой, упомянул о прошедшем соборе. Испанская Церковь чувствовала себя полностью независимой и от Рима, и от Константинополя. Даже VI Вселенский Собор был принят в Испании условно, с рядом оговорок (совершенно несостоятельных богословски, но внесенных только ради утверждения собственной вероучительной независимости).

Этот изоляционизм Визиготского королевства был вызван отчасти противостоянием Византийской империи, оккупировавшей юг Пиренейского полуострова, с важными портовыми городами Картахена и Малага.

Ощущение своей независимости от Рима также, несомненно, было связано с фактом, что «Византийское папство» того времени поддерживало Константинополь.

Понятно, что ни Рим, ни Константинополь ничего не могли сделать против рокового события вставки в Символ веры Filioque, которым испанцы, в связи с обращением Рекареда в православие, хотели дополнительно подчеркнуть Божество Сына. Позже эта вставка была вновь подтверждена другими соборами, прошедшими в Толедо (в частности, в 633 и 653 гг.).

6. Обращение Хлодвига в христианство (493 г.) привело к развитию национальной Франкской церкви, de facto санкционированной на Орлеанском соборе 511 г. под председательством короля. Хотя Франкская церковь обычно солидаризировалась с епископом римским в вероучительных вопросах, постоянных административных связей между ними не существовало. Апелляции к Риму были чрезвычайно редки. Во время правления папы Григория Великого (590–604) арльский митрополит по-прежнему получал из Рима официальное подтверждение своей власти как папский викарий, юридически ответственный перед ним, а не перед местным епископатом, но на практике это был лишь почетный обычай, окончательно исчезнувший после кончины св. Григория.

Помимо Арля, на территории Франкского королевства были и другие церковные центры. Еще при короле Гонтраме Бургундском (561–593 гг.) епископ лионский использовал титул «патриарх». Но так как до объединенного франкского королевства было еще далеко, церковная организация должна была приспосабливаться к постоянно перемещающимся границам. Старые галло-римские митрополии, первоначально несшие ответственность за заполнение епископских вакансий, утратили свою власть, которая теперь de facto принадлежала местным королям и епископам их королевств. Целостность Франкской Церкви была тем не менее сохранена благодаря часто проводимым соборам, которые, в отличие от испанских национальных ассамблей с широким участием мирян, были епископскими собраниями, созывавшимися королями для решения церковных проблем. Франкский епископат того времени не славился особыми интеллектуальными способностями или богословским творчеством, но, несмотря на свою зависимость от местных королей, он дал Церкви большое число подлинных святых и подвижников веры, сохранявших ее нравственный авторитет среди народа. Монашеская жизнь, укрепляемая деятельностью британских миссионеров, сыграла важную роль в распространении веры.

После смерти Хлодвига (511 г.) королевство было разделено между его четырьмя сыновьями, затем на краткое время объединено под одним из них, Хлотаром I (558–561 гг.), и после его смерти вновь разделено между несколькими представителями династии Меровингов. Второе объединение (после 613 г.), происшедшее при правлении Хлотара II (584–629 гг.) и Дагоберта I (629–639 гг.), называется золотым веком Меровингов. Именно тогда Париж стал центром политической и церковной жизни королевства.

Так как с Хлодвигом (493 г.) было крещено лишь 3000 франков, очевидно, что должно было пройти много времени, прежде чем все общество стало христианским. В правящих кругах постоянно проходили кровавые конфликты. История запомнила как преступников, так и святых. Среди тех и других видное место занимают женщины. Преп. Радегунда, жена Хлотара I, основала монастырь Честного Креста возле Пуатье и стала его первой настоятельницей. Ее полной противоположностью были Фредегунда, которая начинала как любовница короля Хидельберта II, затем стала его женой, потом развелась с ним, а позднее вновь вышла за него замуж (она известна тем, что по ее приказу был убит во время совершения Литургии св. Претекстат, епископ Руанский). Третьей женщиной из этого списка была знаменитая королева Брунгильда, казненная Лотаром II за убийства 10 королей (ее привязали к хвосту дикой лошади). Судя по всему, она была жуткой мегерой (например, казнила св. Дезидерия, епископа Вьенского, лишь за то, что он дерзнул перечить ей). Тем паче вызывает удивление письмо с весьма неумеренными похвалами, посланное ей св. Григорием Великим. (Это было такой же его серьезной ошибкой, как неумеренные похвалы убийце Маврикия кровавому тирану Фоке.)

Единственным меровингским королем, вошедшим в историю с почетным прозвищем Добрый, был Дагоберт I (629–639). Его ближайшим советником и другом был Элигий, епископ Нойонский. Король путешествовал по стране, помогая бедным и защищая их от алчной аристократии. Он поощрял развитие искусств и много строил, в частности, заново выстроил монашеский центр, существовавший вокруг гробницы св. Дени, традиционно считавшегося первым епископом Парижским, которого впоследствии каролингские богословы отождествят со св. Дионисием Ареопагитом. Вместе с тем Дагоберт оставался сыном своего времени, и его личная жизнь была весьма беспорядочной. Он женился четыре раза и содержал целый гарем наложниц.

Монастыри, находившиеся под влиянием Лерина, существовали в Галлии еще до франкского завоевания. Как и на Востоке, эти монашеские общины зависели от местных епископов. Новая практика началась после появления ирландцев. В 592 г. св. Колумбан и его двенадцать спутников основали монастыри в Люксейле и Фонтэне, действуя в полной независимости от епископов и местного канонического порядка. Вначале Брунгильда покровительствовала Колумбану, но вскоре ему было велено покинуть страну. Аскетическая строгость ирландского монашества была впоследствии разумно смягчена в Люксейле после введения правила св. Бенедикта. В этой новой форме монастырь, сохранивший традицию независимости от местного епископского надзора, стал видным центром монашеского и миссионерского возрождения. Подобный режим монашеской независимости облегчался системой «частных церквей», которая позволяла основателям и ктиторам контролировать хозяйственную и финансовую жизнь церковных учреждений. Таким образом, гражданское законодательство делало новые монастыри фактически независимыми церквами.

В то время как Франкская Церковь не слишком часто поддерживала контакты с папством, дипломатические связи меровингской династии с Византией были весьма интенсивными. Император Маврикий просил помощи Хидельберта II против ломбардов. В Галлии даже чеканили монету с изображением императора; это показывает, что франки воспринимали себя как часть имперского мира. Послы короля Дагоберта посетили Константинополь, чтобы заключить соглашение с императором Ираклием. Хотя новосозданный альянс не слишком преуспел в военных действиях против ломбардов, благодаря ему весьма укрепились культурные и религиозные связи между Византией и франками. Галликанская литургия носит следы византийского влияния. Император Юстин II подарил частицу Честного Креста Радегунде для ее монастыря.

В конце VII начале VIII вв. началось разложение династии Меровингов. Так называемые «короли-бездельники» делегировали полномочия своим мажордомам, управлявшим страной. Один из них, Карл Мартель, разбил наступавших арабов в знаменитой битве при Пуатье (732 г.), чем остановил их продвижение в Европу. Его сын Пипин Короткий низложил последнего Меровинга (751 г.) и провозгласил себя королем франков. Его короновал знаменитый св. Бонифаций, апостол германцев. Действуя в согласии с Римом, Бонифаций успешно провел церковную реформу во франкском королевстве, в результате которой была значительно усилена роль римских структур. Во всех главных городах была восстановлена власть митрополитов (теперь они назывались «архиепископы»), что завершило произвольное назначение епископов, ставшее почти нормой при Меровингах. Реформа была проведена во имя апостольской римской миссии, на чей авторитет св. Бонифаций постоянно ссылался.

И наконец, в 754 г. состоялась знаменитая встреча в Понтионе между королем Пипином и папой Стефаном. Византийские императоры, отказавшись помогать папам в их борьбе с ломбардами, насаждая ересь иконоборчества и лишив папу его земель (а следовательно, и доходов) на юге Италии, в Сицилии и Иллирике, прервали период «Византийского папства» и заставили пап искать себе нового покровителя. Те вскоре его нашли. Король франков уже был защитником Церкви от ариан и союзником Империи в борьбе против ломбардов. Теперь его призвали спасти седалище Петра, покинутое прежними легитимными защитниками из Константинополя. Но, сделав это, франкские короли встали в оппозицию Византии, взяв на себя имперскую функцию, и папы стали в ней ключевым звеном.

Все это и послужило еще одним шагом к постепенному расхождению Востока и Запада.

7. Уже на Халкидонском Соборе и на двух следующих Вселенских Соборах (553 и 680 гг.) собравшиеся епископы виделись как представители пяти патриархов. Подлинная «вселенскость» требовала участия всех пяти патриархов по крайней мере, представленных легатами или в виде одобрения post factum (как в случае V Вселенского Собора и папы Вигилия). Вспомним, однако, что система «пентархии», окончательно сформулированная Юстинианом, то есть что Вселенская Церковь состоит из областей пяти патриархов, равных по чести, но находящихся в отношениях строгого «диптихиального» порядка, была византийской имперской системой.

Александрия, например, никогда до конца не приняла этого порядка, и это сыграло роковую роль в монофизитском расколе. Совершенно не укладывались в систему пентархии и древние Восточные Церкви, Грузия, Кипр и возведенная самим Юстинианом в автокефальный статус Церковь его родного города Юстинианы Примы.

Римские епископы в V-VIII вв. de facto приняли эту систему, хотя при всякой возможности подчеркивали, что их кафедра стоит в диптихах на первом месте из-за апостольского, а не имперского происхождения своего верховенства.

Однако вне Рима на Западе концепция пентархии была практически неизвестна. В Византии многие считали весь Запад территорией пап «римских патриархов», как и части Востока были разделены между его четырьмя коллегами. Но такой взгляд никак не соответствовал действительному положению Западного христианства V, VI и VII вв. Даже титул «патриарх» на Западе никогда не приобрел такого значения, как на Востоке. Папу иногда называли «патриархом», особенно восточные, но этот титул не стал общеупотребительным для Римской Церкви. Иногда так называли митрополитов других крупных церковных центров, таких, как Аквилея или Лион, но это не значило, что они претендовали на место Рима.

На Востоке канонические права четырех патриархов были определены (более или менее ясно) постановлениями соборов. Александрийская церковь характеризовалась строгой централизацией и прямой властью пап (6-й канон Никеи); Константинополь правом хиротонисать митрополитов Понта, Азии и Фракии (28-й канон Халкидона). Такие же права в четко очерченных географических границах были у Иерусалима и Антиохии. А вот относительно Рима не имелось соборных определений прав, территории или юрисдикции, а была лишь традиция и некий моральный престиж. Да и сам Рим в то время никак не претендовал на патриаршие права на всем Западе.

«Патриаршая» юрисдикция Рима осуществлялась в так называемых «suburbicarian» (пригородных) епархиях, которые занимали относительно большую территорию десяти провинций, традиционно состоящих под властью римского префекта. Власть папы на этой территории была во всех отношениях сравнима с властью восточных патриархов. Папы председательствовали на регулярно собираемых соборах и посвящали митрополитов каждой провинции. Очевидно, тут имел место параллелизм между гражданскими и церковными структурами. В первую очередь папская власть распространялась на те территории в Италии, где лучше всего сохранились имперские традиции.

Находящиеся вне этих епархий западные Церкви были во всех отношениях независимы (автокефальны, как мы сказали бы сегодня): визиготская Церковь в Испании, Франкская Церковь, Кельтская Церковь и, конечно, славная Африканская Церковь. Даже Английская Церковь, созданная в результате римской миссии св. Августина, всегда защищавшая римский престиж, административно была независима: между 669 и 1050 гг. в Англии состоялось 376 епископских хиротоний, и ни одна из них не потребовала папского вмешательства. Каждая из этих Церквей имела собственные литургические традиции и могла, как, например, в случае Меровингов, устанавливать контакты с Востоком независимо от Рима. Их отношения с Римом были во многом схожи с отношениями далеких восточных Церквей Грузинской, Армянской, Персидской, Индийской с их матерью-Церковью в Антиохии, даже при том, что, к счастью, церковные отношения на Западе не были, как на Востоке, омрачены вероучительными разногласиями.

Варварские вторжения и создание на развалинах Римской империи варварских государств ослабили идею имперского единства. Особенно способствовало этому создание национальных Церквей у народов, обращенных ирландскими миссионерами. А папы поддерживали Империю, что не способствовало росту их популярности.

Конечно, сам Рим место гробниц апостолов Петра и Павла пользовался особым авторитетом на Западе. Паломничества сюда никогда не прекращались. Однако возникает вопрос: насколько в глазах западных христиан гробницы двух апостолов связывались с церковной структурой? Все свидетельства, которыми мы располагаем, указывают, что не только на Востоке, но и на Западе (местные галльские соборы, св. Исидор Севильский, Беда Достопочтенный и др.) на этот счет разделяли мнение св. Киприана: апостол Петр является родоначальником всех епископов в каждой местной Церкви. Следовательно, у римских епископов не могло быть никакой реальной власти над другими епископами.

Сами же римские папы считали иначе: они придерживались необъяснимого мистического убеждения, что Петр является родоначальником римской кафедры, а через нее всех остальных епископских кафедр. Согласно этому убеждению, Петр говорит через Римского епископа особым, личным, ни с кем другим не сравнимым образом, следовательно, только Рим по-настоящему является «седалищем Петра», поэтому «петровская» природа епископского служения подразумевала признание епископа Римского главой епископата и, следовательно, главой всей Вселенской Церкви.

Такое понимание «петровского» служения, естественно, не могло быть облекаемо в конкретные формы: тогдашней исторической реальностью была децентрализованная Церковь. Папы, видимо, понимали, что эту их идею никто не сможет воспринять и никто к ней серьезно не отнесется. Так, папа Лев Великий, который никогда не упускал возможности заявить об основанном на Петре верховенстве Римских епископов, протестуя против 28-го канона Халкидона, для надежности ссылался все же на Никейский Собор, а св. Григорий Великий, протестовавший против титула «вселенский», утверждая, что если один епископ называется «вселенским», то ни один из всех остальных епископов не может считать себя таковым, также выражал мнение, что Петр даже сейчас присутствует в своих римских преемниках. Это внутреннее мистическое убеждение римских пап никогда их не покидало: папы, несмотря на множество исторических несоответствий, утверждали свою преемственность от апостола Петра. При этом второй основатель Римской Церкви, апостол Павел, все больше отодвигался на второй план.

Именно это убеждение постепенно приобретало институционное и юридическое обоснование. Можно сказать, все действия и заявления пап, адресованные к епископам вне их непосредственной юрисдикции, мотивировались концепцией, что их верховенство является петровским и, следовательно, вселенским. Несомненно, это и было причиной поставления папских «викариев» в такие места, как Арль или Иллирик, а также посылки «паллиев» некоторым избранным митрополитам. Папские декреталии, которые начали публиковаться уже в V в., чтобы ответить на вопросы, возникающие во всех концах западного мира, были написаны в том же духе.

Это не значило, однако, что сами папские викарии, получатели паллиев, разделяли этот крайний взгляд на папское верховенство. Заметную роль в обретении папской властью официального и юридического фундамента сыграли победа римских обычаев на соборе в Уитби (664 г.) и активная деятельность римского миссионера, крестителя германских земель св. Бонифация в Западной Германии и во Франкском королевстве. «Римский» порядок теперь выдвигался как программа церковной реформы, необходимой из-за хаотических условий церковной жизни во Франкии при правлении Меровингов. В 742 г. собор в Суассоне под председательством св. Бонифация постановил, что все митрополиты должны получать паллий от римского папы: это должно было символизировать каноническую юрисдикцию, исходящую из Рима. Постановление собора будет проведено в жизнь Карлом Великим, который действительно создаст некое подобие «западного патриархата» (однако оно осталось феноменом «века Каролингов»).

Таким образом, любые разговоры о патриархе Запада во время до Уитби, св. Бонифация и Карла Великого являются некорректными. Но и во время Карла мы не можем говорить о «патриархате» восточного типа, основанном на идее пентархии со строго оговоренными территориальными ограничениями: новый западный «патриархат» был основан на концепции всеобщей и повсеместной власти Рима. В реальности это лишь распространение римской власти на те части христианского мира, которые были готовы принять ее (то есть на варварский Запад). Но претензии являлись универсальными и должны были включать в себя и Восток. Так создалась та напряженная обстановка, которая привела к первому открытому конфликту так называемому фотианскому расколу.

Тем не менее в VI-VII вв. Римская Церковь была связующим звеном между Западом и Востоком. Папы сознательно шли на компромиссы, даже ценой некоторой непоследовательности. С одной стороны, они, участвуя в имперской византийской системе, признавали «пентархию», а с другой всюду, где могли, использовали аргумент апостольства Петра для утверждения своей юрисдикции. Возможно, равновесие удалось бы поддерживать гораздо дольше. Но близорукая политика иконоборческих императоров, толкнувших пап в объятия франков, сделала папство западным институтом, связанным с Каролингской монархией, вначале бывшей орудием папства, а затем ставшей его непримиримым соперником в стремлении к власти над централизованным и культурно унифицированным западным христианством...