Евгений Толедский

О жизни Евгения Толедского мы знаем благодаря Ильдефонсу, его преемнику на Толедской кафедре, который посвящает ему последнюю, XIII главу своей книги «О знаменитых мужах». Кроме того, сохранились деяния соборов, в которых он участвовал, переписка с Браулионом Сарагосским и его собственные сочинения.

Родился он предположительно около 600 г. Некоторое время спустя после переезда в Толедо он становится архидьяконом, а после смерти его тезки Евгения, епископа Толедо Хиндасвинт назначает Сарагосского архидьякона епископом Толедо вопреки сопротивлению Браулиона. Его подпись стоит под деяниями VII (646 r.), VIII (653 r.), IX (655 г.) и X (656 г.) Толедских соборов. Евгений совершал служение на Толедской кафедре с 646 г. до своей кончины в 657 г.; он был погребен в храме святой Леокадии. Формальное начало его почитания относится к 1613 г., однако, по всей видимости, в Испании и в самом Толедо он почитался и ранее.⁷³⁷

В литургической памяти автор публикуемых трудов слился с другим Евгением Толедским, вымышленным персонажем, который был, по легенде, учеником Дионисия Ареопагита. Предание о нем возникло, по всей видимости, в VIII–IX вв., его имя появляется в галльском «Мартирологии Усуарда». В самой же Испании о нем узнали лишь в 1148 г., когда Раймунд, архиепископ Толедо, увидел в монастыре Сан-Дени гробницу с надписью «Beati Eugenii toletanii archiepiscopi corpus». Β 1165 г. в Толедо была передана десница святого, а в 1565 г. все его мощи были перенесены из Франции в Толедо.⁷³⁸ Вполне возможно, что почитаемые в Толедо мощи принадлежат именно автору публикуемых стихотворений и оказались в Галлии во время арабского завоевания.⁷³⁹

I.

Бог и безмерный Царь, содержащий мира громаду,⁷⁴⁰

Что я, убогий Евгений, прошу, соверши благосклонно:

Правую веру мою соблюди, сохрани от блужданий,

Пусть добронравье во мне неизменное вечно пребудет.

Чтобы смиренным я был, благим, правдивым, разумным,

Тайны чтоб верно хранил, не метал чтоб молнии словом.

Спутника верного дай, даруй надежного друга,

Чтоб мой служитель был трезв, бережлив, целомудрен и вежлив.

Пусть не терзает меня нищета, не гнетет меня слабость.

Пусть сохранятся во мне здоровье и малым довольство.

Роскоши я не хочу. не желаю тяжбы судебной.

Зависть да минет меня и гнусное чревоугодье.

Язвы обиды терпеть и язвить других не желаю,

Воля благая пускай побеждает злую способность,

Чтобы постыдного мне не явить ни в слове, ни в деле.

Ум пусть жаждет Тебя, дело славит, язык воспевает.

В высях гремящий Отец, даруй мне ливни рыданий,

Чтобы потоками слез я смыл грехов моих горы;

Помощь, молю, мне подай, чтоб мог сей мир одолеть я,

И чтобы легкой стопой прошел я поприще жизни.

Бременем вины гнетомый, преступленьем раненый,⁷⁴¹

Песню петь я начинаю скорбными напевами:

Пусть от слез глаза влажнятся, пусть удары грудь разят.

Ныне мир больной непрочен, обрушением грозит,⁷⁴²

Дни желанные уходят, наступают тяжкие,

Приближается все злое, доброе уносится.

Плачь, несчастнейший Евгений: злая слабость настает,

Жизнь преходит, гибель близко, гнев небесный нам грозит.

В дверь стучится вестник смерти, внутрь проникнуть хочет он.

Что ж ты, грешный, все желаешь ложных мира радостей?

Что тщету не оставляешь, не стремишься к вечному?

Ищешь выгоды ничтожной, упускаешь большее.

Плоть погибнет, ты ж, несчастный, чем тогда утешишься?

He возьмешь с собой отрады ты в приют отмщения,

Грех спалит тебя горящий, дух стеснит тревогою.

И никто, никто, несчастный, не утешит уж тебя,

Ни родители с родными, ни друзья любезные.

Всё тогда тебя покинет, что любил ты сладостно.

Так исправь свои деянья, прегрешенья плачем смой,

Хлебом пусть рыданья станут, слезы станут радостью,

Обнажи изъяны сердца пред Христом, стеная, плачь!

Боже, вечное Ты благо, Ты всегда к нам милостив,

Так воззри на плач, из глуби тайной изливаемый,

Сокруши греха оковы, положи слезам предел.

И авернскому пожару⁷⁴³ не предай меня, Отец,

Там, где пламень прожигает тело до костей и жил;

Здесь воздай нам по заслугам, по исходе упокой.

Смертный род, со мною вместе изливай потоки слез,

Бедняки, от сердца плачьте, вопия Христу: «Спаси!»

Может быть, ослабит гнев Он, может быть, помилует.

Ты, стремящийся быть благим и истину ведать,

Лютой напасти – вина – избегай как спутника смерти!

Пагубный это недуг: виноградной ягоды влагу

Меры не зная, впивать: она вредоноснее яда,

Жжет сильнее огня, больней укусов змеиных.

Больше губит вино, чем жало страшной гадюки.

Члены охватит озноб, забвенье умом овладеет.

Вмиг задвоится в глазах, неверной станет походка.

Слух поразит глухота; язык утратит подвижность

И уж не стройную речь издаст, а подобие лая.

Пьяница, ну-ка ответь, ты жив иль смерти подвластен?

Бледный, лежишь на земле, простерт, рассудка лишенный,

Очи недужный покой тяготою смертной смежает.

He отличишь ни добро от зла, ни от твердости мягкость.

Только одно лишь тебя отличает от взятого роком:

В теле несчастном твоем еще заметно дыханье.

Книги, которые знать побуждает правило веры,

Все на полках у нас в библиотеке стоят.

Можно здесь обрести пять книг почтенных Закона,

Книги Навина и Судей, деянья Руфи Моавской,

Здесь по порядку стоят двойные царские книги,

Здесь же пророческий сонм стекается, дважды по восемь.

Иов, Псалтирь, Соломон, истории повествованья,

Ездра тут же, Есфирь, Премудрость Сирахова сына,

Также Юдифь и Товит, замыкают же строй Маккавеи.

Вот вам Ветхий Завет, его завершенье и мера,

Ныне настала пора вспомнить и Новый Завет.

Тех, кто книги писал, выдает имен знаменитость:

Это Матфей и Марк, и Лука со святым Иоанном

Здесь и Павла слова цветут учености цветом,

Дважды по семь их число и книгу они завершают,

Радость добрым сердцам, нечестивым сердцам – устрашенье.

Здесь обращается к нам с улыбкой светлой Иаков,

Два посланья Петра премудрость словес излучают,

И в посланье тройном Иоанна святого ученье,

Невелика, но смысла полна Иуды страничка.

Здесь же читатель найдет деянья апостолов славных,

Те, что Лука написал, свое обессмертивший имя,

Ясное дальше в словах, но образов полное темных

Ты Откровенье найдешь Иоанна, в книге последним.

Все это тайны небес, Закона Божьего свитки,

Их подобает хранить, портить – душе повредить.⁷⁴⁵

Дух от чтения их возрастает в божественном даре,

Божьей любовью повит, мира соблазн отразит.

Здесь поучается он отличать от доброго злое,

Благо прилежно творить, злые советы забыть.

Здесь надменная спесь отлагает гордый обычай,

Роскошь обрящет узду, козни погибель найдут.

Стихнет крикливый здесь спор, улягутся бурные страсти,

И миролюбный покой вечно пребудет с тобой.

Нет в многословье нужды: здесь доблесть преуспевает,

Чтеньем священнейшим всё здесь истребляется зло.

Ты же, кто Бога узреть от сердца чаешь прилежно,

Эти запомни слова, и повторяй про себя.

Ныне о том лишь осталось сказать, по чьему приказанью,

Кодекс был собран из книг, кто написать их велел.

Доблестный муж Иоанн, понтифик благоговейный,

Истово службу неся, это деянье свершил.

Клир когда возглавлял он града Цезаравгусты,

Славные эти дары сам, от себя, преподнес.

Верьте: по смерти живет, по себе кто память оставил,

Чей прославляется труд, вечную славу снискав.

Храм сей блаженнейший сонм населяет мужей благочестных,

Тех, чей высокий удел горние веси стяжал.

Их, освященных чрез смерть, добродетели высшей достигших,

Трижды по шесть человек урна покоит одна.

Смело презрели они нечистые радости мира,

Веру Господню избрав, гибели предали плоть.

Рядом Энкратии прах, мужам заслугами равной,

Упокоенье обрел, – только отдельно от всех.

Весть о триумфе ее нетленном всем возвещают

Кровью пропитанный плащ и отсеченная грудь.⁷⁴⁷

Если захочешь узнать, как зовут мужей сих великих,

Тут же представлен тебе перечень славных имен.

Только в единый размер уложить имена невозможно,

Так что прими вразнобой, метра законы презрев.

Квинтилиана сей прах, Эводия и Кассиана;

Феликс лежит, и Луперк, и Януарий меж них.

Юлий,⁷⁴⁸ Урбан, Примитив и с ними муж Аподемий,

Публий еще и Оптат, также и Цецилиан,

Здесь почивает Сукцесс, и здесь Матутин упокоен,

Вот и Фавст, и Фронтон, вот и святой Марциал.

Пусть и тебе этот сонм, о читатель, дарует благое,

Пусть о спасенье твоем молит властительный сонм.

Радуйся, слава тебе, Винценций, свидетель, питомец,

Ты – упование нам, радуйся, слава тебе!

Кровью своей обагрясь, ты достиг белоснежного неба,

Агнцу последовал ты, кровью своей обагрясь.

Страсти святые твои до эфира взнесли твое имя,

Пусть же народ сохранят страсти святые твои.

Здесь пролилась твоя кровь, в залог мучений телесных,

Словно поток, из ноздрей здесь пролилась твоя кровь.

Здесь и туника твоя, краю ризы подобно Христовой,

Тех, кто коснется, целит здесь и туника твоя.

Здесь прощенье грехи находят, мольбы – исполненье,

Счастлив да будет, кто здесь чает прощенье найти!

Тот, кого скорбь, кого грех, кого смерть гнетет приближеньем

Бледная, или кому тело терзает недуг,

Путь направляет стопы сюда, с упованием в сердце,

Освободясь от невзгод, блага стяжает себе.

Здесь исцеленье больным, покров и надежда несчастным –

Станет им Емилиан словно как мать и отец.

Вмиг повеленье его отгонит демона злого:

Тот поспешит отлететь, муки не в силах терпеть.

Здесь движенье хромым, слепым даруется зренье;

С кожи проказа сойдет, чистой оставив ее.

К мертвым воротится жизнь, исторгнется всякая слабость,

Тот, кто здоровья лишен, снова его обретет.

Здесь своих знамений Бог возрастанье в радости видит,

Демон кручинится здесь, видя убытки свои.

Кто как проситель пришел, – учись молиться прилежно:

Тот без награды уйдет, кто, сомневаясь, придет.

Ты же, молитвы шепча, упованья свои изливая,

И из душевных глубин стон покаянный издав,

Имя Евгения также, молю, помяни среди прочих:

Этим прощенье грехам скоро заслужишь и сам.

Вот он, Господень чертог, возводящий к атриям неба:

Сердцем кто сокрушен, пусть устремится сюда!

Скорбь отложив, обретет он радость, вернется счастливым,

Если с печалью, в слезах здесь мольбы пролиет.

Этого храма врата надписанья имеют четыре,

Первым однако ж из всех Феликс помянут святой.

Здесь утомленным – приют, здесь алчущим пища готова,

Здесь благочестный монах овчие ясли найдет.

Здание это воздвиг Этерий с супругой любезной

Тевдесуинтою он звался в былые года.

Ты, кто молиться пришел, помяни их обоих с любовью,

Чтоб и тебя самого помнил Всевышний Отец.

Горе мне, горе, увы, изможденный, тяжко вздыхаю,

Сломленный духом, едва слабые члены влача.

Близко болезнь подошла, и нет к исцелению средства:

Кости снедает недуг, сердце сжимает испуг.

Все, что крепким легко, для нас теперь непосильно:

Ибо в утробе больной места здорового нет.

Холод приносит мне боль, и тепло не всегда помогает:

Хворь мое тело гнетет, радости жизнь не дает.

Дай облегченье Христе, подай, Христе, исцеленье,

Тягостно сердцу нести столько невзгод на пути.

Вот уж согбенным меня видеть хочет греховная старость

С новой печалью в груди песни слагаю свои.

Слезы потоком бегут из очей, как с вершины росистой,

Шепот печальный из уст к вышнему небу летит.

Лучше пускай он тогда ложится в стройные ямбы,

Нежели душу томить будет несносная боль.

Жестокий возраст, старость нечестивая,

Ты благо пожираешь жадной глоткою,

И черной пастью плотоядно скалишься

На смертный род, как мачеха свирепая,

И смерти острием разишь, изранивши.

С твоим приходом сила оставляет нас,

Уходит здравье, хвори приближаются,

Тупеют чувства, красота отъемлется,

Больная грудь истаивает вздохами,

He в радость жизнь, отрадно лишь стенание.

Крушишь ты кости, лик сечешь морщинами,

Изводишь кудри и седыми делаешь,

Стираешь зубы, наполняя рот слюной,

Плоть сотрясаешь дрожью отвратительной,

Грозишь горячкой и несешь страдания.

С тобой подагра твердые бугры родит,

Исходит кашель слизистой мокротою,

По коже язвы жгучие расходятся,

В питье и пище вкуса нет привычного,

Один лишь плач приносит утешение.

Когда умом усталым так подумаю,

To хочется, оставив преходящее,

Бояться Бога и стремиться к вечности,

Считать земные блага перстью бренною,

Всегда молиться, и твердить в стенаниях:

«Уйдите прочь, пустые мира радости,

Богатства тлен и дольний прах имения,

Почет и лесть, забавы вредоносные».

Конец уж скоро, обрушенье близится,

Стучится в наши двери смерть кровавая.

О ненасытная смерть, к тебе обращаю упреки:

Что ты меня нагнала? Что так поспешно пришла?

Ты заставляешь бежать быстроходно идущее время,

И ускоряет свои рок беспощадный шаги.

Только приблизишься ты, исчезнут радости жизни,

Смертная тень налетит, света сиянье бежит.

Тотчас же наше нутро застывает в оцепененье,

Очи смежаются вмиг, молкнет болтливый язык.

Глохнут, как будто стеснив отверстья пространные, уши,

И уж не мил никакой мертвым ноздрям аромат,

И не вместит в себя грудь живоносные воздуха струи,

Хладные члены тверды, кровь их не может согреть.

Гноем становится плоть, червей добычей желанной,

He человек уж на вид, – прах полусгнивший лежит.

Много ужасного я воспел, много страшного в песни,

Ныне ж о том расскажу, что и помыслив, дрожу.

Вижу престол Судии, помост высокий и скорбный,

Тот пред которым нельзя смертному страх побороть.

Белые стелет венцы небесная рать перед троном.

Каждый в назначенный час робко подходит, склонясь.

Господа может узреть, любить Его неизменно,

В душу вселятся тогда вместе любовь и боязнь.

Гноище, черви, зола куда сокрыться сумеют,

Если и чистым сердцам страшно увидеть Христа?

Грабил, губил, притеснял, совершал преступленья бесчестно,

К зову убогого глух сердцем не раз я бывал.

Тело свое осквернял, распущенной похотью ранил,

Вот почему я дрожу, вот почему обречен.

Лютый мой гнев никогда не смягчался милостью кроткой,

В ярости желчь изрыгал, близок к убийству бывал.

Дух мятется, боясь подвергнуться казни подобной:

За совершённое зло время ответить пришло.

Если в оставшийся срок и хотим расстаться с пороком,

Долго огнем будет жечь душу ужасная печь.

Кары такой я страшусь, трепещет сердце в боязни,

Боже Всевышний, к Тебе я обращаюсь с мольбой,

(Ведь без Тебя не подъять злодеяний тяжкую глыбу,

Язв ума не избыть, пятен порока не смыть).

Ты мне грехи отпусти, отпусти мне мои преступленья,

И о паденьях забыв, добрым учи меня быть.

Сердце молящее Ты прости, толкущую душу,

Ту, что боится огня, плача и горько стеня.

Праведным радость даруй, святым пожалуй награды,

Ну а Евгению Ты легкую пеню назначь.

Плачьте все обо мне, кто круг земной населяет,

Так пусть смывает вода ваши пороки всегда,

Так милосердный Христос долги пусть ваши оставит,

Путь да откроется вам к вышним небесным вратам.

Стон погребальный душой сокрушенной вы исторгайте

Будет пускай этот плач слезный и свят, и горяч.

И о погибшем, о мне, молитесь Господу Богу,

Вздох испустив из груди, с воплем: «молю, пощади».

Хиндасвинтом меня называли, другом пороков,

Звали виновником бед Хиндасвинтом меня.

Гнусным, ужасным, лихим, неправедным и нечестивым.

Благу был чужд я всегда, зла не бежал никогда.

Что негодяи творят, к чему душегубцы стремятся,

Было усладою мне, худшего в мире и нет.

He оставалось греха, какого бы я не изведал,

Сведущ в пороках я был и непотребство любил.

Вот обратился во прах, я, скипетр царский державший,

Пурпуром прежде повит, ныне же в землю зарыт.

Что мне пользы теперь в багряных покровах роскошных,

В блеске зеленых камней, в царской короне моей?

Нет мне нужды в серебре, нет радости в злате блестящем,

Давит дворцовый гранит, тяжесть сокровищ теснит.

Жизни презренной меня покинула ложная слава,

Смертный я вздох испустил, очи навеки смежил.

Счастлив лишь тот, да, лишь тот, Христовой милостью, счастлив,

Кем овладеть не смогли бренные блага земли.

Если бы в выкуп за смерть принимались камни и злато,

To никогда бы цари не расстались с жизнью земною.

Но поскольку один удел всем смертным назначен,

To ни царей не спасут богатства, ни нищих – рыданья.

Вот и тебя, о жена, коль не смог победить я судьбину,

Чин погребенья свершив, предаю святых попеченью,

Чтобы в тот час, как сойдет пожирающий пламень на землю,

К сонму их приобщена, ты с ними вместе воскресла.

Ныне ж, любезная мне, прощай, Рекиберга, навеки,

Ложем довольствуйся тем, что Рекесвинт⁷⁵⁴ приготовил.

Плач о супруге свершив, осталось годы исчислить,

Те, что составили жизнь и время нашего брака.

Семь без малого лет супружество наше продлилось,

Дважды одиннадцать – весь ее век, да месяцев восемь.

Первый день на земле получил сияние света,

День второй на водах струистых небо воздвигнул,

Третий день принес многоводное море и травы,

День четвертый – луну, и солнце, и звезды на небе,

Пятый – птиц породил пернатых и рыб водоплавных.

День шестой – зверей и племя людей многомудрых.

В день седьмой почил Господь, совершив все, как должно.

Моисей евреям первым знаки букв изобразил,

Финикийцы мудрой мыслью дали буквы Аттике,

Те, что мы, латины, знаем, Никостратой⁷⁵⁷ созданы,

Авраам письмен сирийских и халдейских был творец;

А египетских – Исида, с мудростью не меньшею,

Буквы ж гетские Гульфила⁷⁵⁸ ввел, из всех последними.

О всемогущий Творец всего, царей всех Создатель,

Вышний, молитву мою Ты благосклонно услышь!

Победоносную длань простри в защиту святого

Принцепса нашего: Ты шлешь за обеты дары.

Славные пусть он всегда над врагом справляет триумфы:

Это угодно Тебе, это желанно и мне.

Чтобы в немногих словах я мог молиться о многом:

Благо пускай обретет, зла же нигде не найдет, –

Дар ему этот даруй, Тебе молюсь, Триединый:

Царствуя, ткешь Ты, как ткань, вечность из лет и времен.

Собор святого Иакова в Сантьяго де Компостела, Галисия.

Сударь Спасителя в кафедральном соборе Овьедо, Астурия.

Часть Креста Господня в монастыре Санто Торибио де Лиебана (Santo Toribio de Liebana), Кантабрия.

т.

Рака с мощами мученицы Евлалии Барселонской в кафедральном соборе Барселоны, Каталония.

Рака с мощами апостола Иакова Зеведеева в Сантьяго де Компостела, Галисия.

Мощевик мученицы Леокадии Толедской с частью её главы в храме святой Марии Магдалины в Мадриде.

Мощевик с главой мученицы Евросии в селе Йебра де Баса (Yebra de Basa), Арагон.

Мученица Леокадия. Икона письма Евгения Малягина, переданная в дар кафедральному собору Толедо от верующих Русской Православной Церкви.

Икона преподобного Емилиана в храме святой Марии Магдалины в Мадриде (автор: Евгений Малягин).

Мощевик с главой преподобного Сария в Сории, Кастилья-Леон.

Святитель Исидор Севильский. Изображение в храме святой Марии Магдалины в Мадриде (мастерские Данилова монастыря).

Пещерный храм Арроюэлос (Arroyuelos), ѴІІІ-Х вв., Кантабрия.

Пещерный храм Пресильяс де Брисиа (Presillas de Bricia), VIII-Х вв., Кастилья-Леон.

Храм Сан Эстебан де Вигуэра (San Esteban de Viguera), X в., Риоха.

Храм Санта Мария де Вальверде (Santa Maria de Valverde), VII–X в., Кантабрия.

Пещерный храм в честь Пресвятой Богородицы «Нуэстра Сеньора де ла Пенья» (Nuestra Seftora de la Peña) в Файдо (Faido), ок. VI–VII в., Страна Басков.

Храм св. Цецилии близ монастыря                         Храм Санта Комба де Банде

Санто Доминго де Силос, Х–ХІІІ в., Кастилья-Леон.             (Santa      Comba de Bande), VII в.,                                                Галисия.

Храм Сан Мигель де Селанова (San Miguel de Celanova), X в., Галисия.

Храм Санта Кристина де Лена (Santa Cristina de Lena), IX в., Астурия

Божественная Литургия в храме Санта Кристина де Лена.

Жертвоприношение Авраама. Капитель храма Сан Педро де ла Наве.

Сан Хуан де лос Баньос (San Juan de los Baños), VII в., Кастилья-Леон.

Храм св. Цецилии (Х–ХІІІ в.). Кастилья-Леон.

Подьем к месту мученичества святой Евросии, Арагон.

Рельефы во клуатре монастыря Санто Доминго де Силос (Santo Domingo de Silos), X–XI вв., Кастилья-Леон.

Тайная вечеря. Фрагмент мощевика преподобного Феликса, учителя преподобного Емилиана, в монастыре Сан Мийан де ла Когойа (San Millan de la Cogolla), XI в., Риоха.

Храм на месте кончины мученицы Евросии, Арагон.

Храм Сантьяго де Пеньальба (Santiago de Pefialba), X в., Кастилья-Леон.

Все невзгоды, тяготы все, какие

Порождает лето, воспеть желая,

В грусти я сапфический стих слагаю,

Все их изведав.

Вот уж небосвод, раскаленный жаром

Фебовым, пылает и сушит реки;

И гремит печально, и шлет на землю

Молний блистанье.

Разразится ливень, враждебный лозам, –

Как доспех, сорвет с них и цвет, и листья;

Чаянья плодов нас лишают камни

Льдистые градин.

Вот уже уста иссушает жажда;

В лихорадке бренные страждут члены,

И по телу пот изобильный льется

Смрадной волною.

Вот грозит беда от надутой жабы,

Ог лесной гадюки, змеи холодной;

Ящерица сеет заразу; мучит

Яд скорпиона.

Вот засилье мух наступает, мошек,

Комаров кусачих, клопов зловонных,

А ночной порою наносят блохи

Телу уколы.

Господи, услышь, отгони чудовищ,

Дай отдохновенье, покой пошли мне,

Чтобы сном я мог насладиться мирным

Ночью глубокой!

Перевод с латинского Т. Л. Александровой