Глава седьмая. Иерусалимские короли

Умирая, Балдуин назначил быть преемником своей власти графа Эдесского Балдуина Бургского. Многие рыцари не хотели допустить этого, но один из приближенных к Балдуину, граф Иосцелин Куртнейский, собрал большее число голосов за Балдуина. И последний был объявлен Иерусалимским королем. В награду за это Балдуин II передал графство Эдесское Иосцелину.

Но в то время Антиохия терпела много: из Сирии, Персии Месопотамии поднялась на нее мусульманская сила под предводительством эмира Эль-Гази. Боэмунда не было, Танкред уже умер; сын Боэмунда был несовершеннолетним, и княжеством управлял за него Рожер Сицилийский.

Быстро шлет Рожер в Иерусалим гонцов просить помощи у короля иерусалимского. Но враги не ждут и крепким кольцом стягиваются вокруг Антиохии. Рожер видит, что дело плохо, что времени дальше терять нельзя, и вышел в битву дать отпор мусульманам.

Но битва была неудачная; Рожер был убит, и если бы иерусалимский король не подоспел и не нанес решительного удара мусульманам, последние прочно утвердились бы в антиохийских владениях.

Теперь снова начались бедствия христианских колоний в Палестине. Магометане не оставляли своей заветной мысли – изгнать крестоносцев из Палестины раз навсегда и восстановить свое могущество на Востоке. Деятельно беспрестанно то там, то тут поднимались новые ополчения сарацин и нападали на христианские владения.

Былого единодушия, былой цельности крестоносного войска уже не было, да теперь и интересы его разбились согласно интересам крестоносных князей. А последние спешили устроиться прочно во вновь завоеванных областях, и каждый действовал против магометан сам по себе, за свой страх.

Так, после неудачных битв граф Эдесский Иосцелин и приближенные рыцари были взяты в плен и заточены в одну из месопотамских крепостей. Явившийся на помощь к ним иерусалимский король подвергся той же участи. Верные до сих пор крестоносцам армяне помогли, было, им: они завладели магометанской крепостью и освободили Иосцелина; но сами зато снова подверглись осаде полчищ магометан.

Иосцелин бежал ночью тайком и бросился по разным христианским городам собирать ополчения, чтобы помочь осажденным армянам. Спешит он к крепости и видит, что уже она снова взята магометанами, что его войско и армяне вырезаны, а иерусалимский король переведен в крепость Гарран в заточение.

Важные прибрежные крепости Сирии, Тир и Аскалон, находились еще во власти магометан. А последние теперь спешат воспользоваться пленом иерусалимского короля и осаждают еще и Яффу. Удастся им овладеть ею, – и они закроют христианам доступ в Палестину с моря. А если так, то не будет у христиан подвоза с моря подкреплений и продовольствия. Разделились они на две армии и обложили Яффу со стороны моря и суши.

На месте короля Бальдуина в Иерусалиме оставался заместителем его граф Сидонский Евстафий д`Агрен.

Он спешно собрал трехтысячное войско крестоносцев и двинулся к морю на магометан.

Посреди воинов несли Крест Господень и св. копье, которым некогда было прободено тело Спасителя. Войско было крайне воодушевлено и шло охотно и бодро, горя нетерпением сразиться с неприятелем. А сила и единодушие войска много значат для искусного предводителя.

И точно, вся египетская огромная армия была с одного энергичного удара разбита и рассеяна, и флот мусульманский в ужасе отошел от берегов, сняв осаду.

Тир и Аскалон осаждать было опасно: сил у христиан было слишком мало для такого предприятия. Но в это время как раз, к счастью, в самую трудную минуту подходит морем свежая подмога – венецианский флот под командой самого дожа, который спешно ведет свою армию к Иерусалиму.

Мало до сих пор участия принимали венецианцы в крестовых походах; не верили они, что делу завоевания Святой Земли будет удача. Но когда прослышали они о чудесах храбрости христиан и о паническом страхе мусульман пред рыцарями Креста, – решили и они попытать счастья во вновь завоеванной стране. Не благочестивые мысли одушевляли их, нет, а просто расчет, надежда извлечь выгоду из этого предприятия.

Прибыл дож в Иерусалим; приняли его там все с восторгом, составили совет военный и на нем бросили жребий, какой город осаждать раньше – Тир или Аскалон, и вышло, что надо прежде всего приниматься за осаду Тира.

До сих пор еще Тир был великолепен и богат. Но зато и защищен он был от внешних врагов надежно. Со стороны моря защищали его волны морские да неприступные скалы; со стороны суши возвышались надежные тройные стены с башнями и бойницами; защищали их турки и египтяне; но самое ужасное и роковое было то, что между ними царила глубокая вражда.

Дож обложил город со стороны моря; с других сторон разместились граф д`Агрен, заместитель Балдуина, патриарх иерусалимский и граф Триполийский Понтий.

Подкатили христиане стенобитные машины к стенам тирским и повели серьезную осаду города изо дня в день.

Камнемет

День идет за днем, месяц за месяцем; подвигаются осадные работы вперед, да уж очень медленно. А работы осаждающим по горло. День и ночь они отдыха себе не имеют, работают сменами. А между тем венецианцы стоят себе со своими кораблями на море и спокойно дожидаются, что то будет дальше.

Стреломет

Ропщут крестоносцы на них, враждебно смотрят на их выжидательную политику. И снова готовится вспыхнуть рознь между христианами, которая гибельно отразится на них же. Не стесняясь никого, вслух выражают крестоносцы свое неудовольство на венецианцев: «Вот, мы работаем изо дня в день, а они поглядывают только. А вот возьмем город, и они с нами делить добычу будут!"…

Понял это и дож. Собирает он свою армию и высаживается с нею на берег.

Он готов хоть сейчас идти на приступ, – заявляет он. И это заявление воодушевляет христиан. Осадные работы возникают с новой силой, с новым упорством, тем более, что крестоносцы узнают случайно, что за стенами Тира наступил голод…

Шел уже шестой месяц осады города, и, наконец, объявлен был общий приступ на Тир; измученный, полуголодный гарнизон не выдержал натиска и сдался…

Общий восторг охватил жителей Иерусалима при известии об этой новой победе. Всюду служили благодарственные молебствия, торжественно звонили колокола, украшали храмы и дома гирляндами цветов и прославляли подвиг христианских воинов.

С горечью в сердце переживал Балдуин II общую радость в своем заточении; неизъяснимо тяжело было ему отказаться от участия в общем восторге. И особенно это было ему тяжело после своих неудач и плена. Самолюбие его жестоко страдало, да и обидно было сидеть сложа руки, когда всякий лишний человек в войске был на счету.

Слыша о разладе среди мусульман, он повел переговоры о выкупе его из неволи. После долгих переговоров эмир Тимурташ отпустил его на свободу, но взял с него клятвенное обещание уплатить крупную сумму деньгами и сдать четыре крепости антиохийские вблизи Галеба.

Вернулся король Балдуин II в Иерусалим и отправился на выручку Антиохии, которую в то время опустошали и теснили мусульмане. В 1125 году в Антиохию прибыл сын Боэмунда Великого, юный, восемнадцатилетний Боэмунд, храбрый, гордый, красноречивый человек. Балдуин точас передал ему Антиохию и затем женил его на своей дочери Элизе.

Главными враждебными лицами христиан в то время были калиф Багдада, эмир Моссульский, эмир Алеппский и Дамасский.

Каирский калиф был уже теперь не страшен для христиан; он владел только Аскалоном на Сирийском побережье, остальные пункты были отбиты христианами; кроме того долгими войнами калифат был ослаблен, и понятно, что большой угрозы для христиан представлять уже не мог. Мелкие племена – курды, туркмены, ассасимы, гашишимы – были рассеяны по Месопотамии и Сирии. Главное, что помогало во многом христианам, это то, что среди мусульман раздоры не утихали, а этим мусульмане значительно ослабляли свою силу. Между тем христиане пользовались славой непобедимых воинов, внушавших невообразимый ужас мусульманам. И если бы только и они не поддавались личным ссорам и распрям, – они могли бы в то время прочно и надолго утвердить в Палестине свое могущество.

На севере господствовал граф Эдесский по берегам Евфрата; на севере Сирии утвердилось самое важное латинское княжество, Антиохийское; в центре, между Ливаном и Финикийским морем, господствовал граф Триполийский, а на юге лежало королевство Иерусалимское, которое доходило до города Аскалона и до пустыни, отделявшей Сирию от Египта; под властью этого королевства находились все христиане, рассеянные по Востоку. Их, конечно, было бы недостаточно для защиты христианских владений от мусульман, но к ним беспрестанно приходили новые и новые подкрепления из Западной Европы, которая следила за успехами на Востоке своих детей, ценою крови и страданий, добывавших ей Святую Землю.

Христиане господствовали в Святой Земле, и это теперь ясно чувствовалось всеми. Народонаселение увеличивалось; губительные по громадной численности войны затихали; разоренные города обстраивались и процветали; плоские равнины подвергались тщательной обработке. Кроме того, дела внутри нового государства устраивались прочно; Балдуин II энергично заботился о каждой потребности государства и народа. Большую помощь оказывали ему в этом деле духовные рыцарские ордена «Иоаннитов» и «Тамплиеров».

Еще в 1070 году богатый человек, Маурус, основал в Иерусалиме духовное общество; потом члены его основали монастыри мужской и женский, а также больницу для бедных больных пилигримов.

У госпиталя были свой дом и часовня во имя св. Иоанна Милостивого. В 1099 г. это учреждение своим самоотвержением, своей помощью больным и

бедным заслужило глубокое уважение Готфрида, Балдуина и папы. Вскоре в общество стали поступать богатейшие вклады, и общество быстро росло. Оно учредило в Европе в разных местах свои отделения, которые убеждали многих людей идти служить несчастным больным в Палестине.

В 1118 году рыцарь Дюпюи стал во главе этого ордена «Иоаннитов» или «госпиталитов»; он устроил из членов ордена замкнутую монашескую общину, которая разделялась на три класса: сражающиеся, духовные братья и служащие братья. Отличительным внешним знаком Иоаннитов была черная мантия с белым крестом.

Монах ордена Иоаннитов

В 1118 году два рыцаря, Гуго Пайенский и Готфрид Сент-Омерский, задумали основать религиозный военный союз рыцарей-крестоносцев для защиты пилигримов и беззащитных местных христиан от грабителей и разбойников, а также для оказания помощи бедным и несчастным в это тяжелое и тревожное время. К ним примкнули еще семь рыцарей-французов, и новый рыцарский религиозный орден был основан.

Для участников этого ордена были обязательны обеты бедности, послушания, кротости, безбрачия и борьбы за пилигримов и Святую Землю.

Средствами поддерживал их Балдуин, а помещение им он назначил во дворце, на том месте, где некогда возвышался храм Соломона. По месту жительства рыцари получили наименование Тамплиеров ( milites temple – войско храма), или храмовников.

Прошло лет десять, но общество рыцарей не увеличивалось; тогда несколько рыцарей отправились во Францию, чтобы огласить устав своего ордена и поднять новые вооружения для укрепления Востока.

Во Франции мысль этого ордена встретили сочувственно; тогда Гуго Пайенский объехал всю Францию, Англию и Италию; всюду и богатые, знатные люди, и бедняки или спешили вступить в число орденов, или вверяли ордену богатые поместья и целые вклады. В 1129 г. рыцари ордена Тамплиеров вернулись в Палестину с богатейшими дарами, с великолепным отрядом рыцарей и латников.

Тамплиеры. В походном одеянии. В домашнем одеянии

С тех пор орден состоял из испытанных, благороднейших рыцарей. Внешним отличительным знаком Тамплиера была белая мантия с красным крестом.

Глава ордена, магистр Тамплиеров, занял высокое положение среди высшего класса Иерусалимского королевства.

Оба ордена Иоаннитов и Тамплиеров явились для Иерусалимского государства надежною живою крепостью. Силы их увеличивались непрерывно, значение их все возрастало. Они оказывали не только материальную помощь, но способствовали развитию нравственности, укреплению веры среди людей, пользовавшихся их услугами.

В 1131 году Балдуин II скончался. У него не было сыновей, а дочерей своих он выдал замуж за князей отдельных государств крестоносцев. Он думал этим теснее и дружнее соединить отдельные государства, чтобы сделать из них сильное, единодушное воинство для отпора сарацинам.

Старшую свою дочь, Мелизенду, он выдал замуж за графа Фулько II Анжуйского, который прибыл в Палестину принять участие в борьбе крестоносцев с магометанами.

Граф Фулько (Фульк) пользовался общим уважением, как храбрый и благочестивый рыцарь; в течение года он содержал на свои средства сотню латников и этим неоднократно оказывал значительную помощь христианам.

Умирая, Балдуин II оставил Иерусалимское королевство ему и своей дочери. Фулько было за сорок лет, когда он вступил на престол. Но, несмотря на свою храбрость, он на деле оказался неискусным правителем.

В начале царствования он был занят приведением в порядок дел в Антиохии. Сын Боэмунда I, Боэмунд II погиб в битве с Иосцелином Куртнейским, графом Эдесским; в Антиохии начались смуты и раздоры. Вдова Боэмунда II, Элиза, задумала овладеть правлением, и Фулько пришлось идти и смирить ее.

Антиохия сиротствовала, не имея правителя, и Фулько вызвал графа Раймунда Пуату, сына Вильгельма Аквитанского. И когда он явился в Антиохию, Фулько выдал замуж за него дочь Боэмунда II, Констанцу, и Раймунд Пуату стал неограниченным правителем Антиохии.

Но в это время у него самого, в Иерусалимском королевстве, возникли волнения среди князей, и он поспешил к себе для восстановления порядка.

Еще около 1130 года, наместник Галеба Моссульского князя Имадеддина Ценги (Занги) прошел опустошительным походом Антиохийскую область и разграбил богатую Лаодикею. В 1137 году сам Имадеддин Ценги двинулся на запад и обложил Триполийский замок Барин.

Фулько спешно пошел на помощь, но дорогой Ценги напал на него в глухой гористой местности и разграбил его войско.

С небольшим отрядом Фулько пробрался в Барин и заперся в нем, но Ценги шел неотступно следом за ним.

Весть о несчастье с Фулько сразу подняла в Иерусалиме, Эдессе и Антиохии целый ряд ополчений. И это единодушие смутило Ценги. Он Предложил Фулько удалиться со всеми людьми из крепости и позволил даже разрушить стены ее.

Все небольшие сирийские государства не в силах были сражаться с князем Моссульским. Надо было сначала теснее соединиться между собою. Иерусалим и Антиохия стояли против Ценги рука об руку. К ним присоединился и визирь Анар мусульманского Дамаска, ища помощи у христиан от притязаний Ценги.

Этот союз устрашил Ценги и он отошел к северу. И за все время, пока живы были эти три человека – Фулько, Раймунд и Анар, – Ценги не совершил никаких завоеваний в Сирии.

Поэтому середина XII века была спокойным временем для крестоносцев. Границы их завоеваний были надежно укреплены крепостями; поля были возделаны и давали хорошие урожаи. Торговля стала развиваться широко, и бедствовавшие еще недавно рыцари стали позволять себе даже роскошь.

В правление Фулько был составлен более обширный свод законов Иерусалимского королевства.

Во время царствования Фулько крестоносным государствам грозила большая опасность – не только со стороны Ценги, но и со стороны страшного противника, императора Иоанна, сына Алексея.

В последние годы Алексей оставил войны с крестоносцами и обратился против малоазиатских сельджуков. Это дело продолжал и его сын, Иоанн. Одновременно вел он удачные войны с печенегами, венграми, сербами. Император был справедлив, отважен; войско было устроено хорошо.

Да на грех завели антиохийцы мелочные ссоры с греками. Император Иоанн отправился в Сирию и осадил Антиохию; Фулько как раз был осажден в Барине и потому не мог придти на помощь. Раймунд сдался и признал себя вассалом Иоанна. Иоанн занял, было, Антиохию, но восстание народа против него заставило его удалиться.

Однако, он все-таки не давал антиохийцам покою, и только смерть его в 1143 году успокоила эту распрю.

В том же году умер и Фулько. Положение крестоносцев на Востоке было в общем тяжелое. Их часто теснили враги и сельджуки и свои, христиане.

Беспрестанно воюя, Фулько не мог вполне хорошо устроить внутренние дела; хуже всего было то, что после смерти его остались два малолетних сына – Балдуин 18 лет и Амальрих 7 лет.

Балдуин II, умирая, оставил Фулько Иерусалимское королевство могущественным, внушающим страх мусульманам. Но после Фулько дела были сильно расшатаны, и мусульмане имели уже несколько случаев убедиться в упадке духа крестоносцев.

До совершеннолетия Балдуина III правительницей королевства была объявлена мать его, Мелизенда.

Юный король вскоре предпринял поход на богатую столицу Басору (Басру), к югу от Дамаска. Когда услышал о том эмир Басоры, – он сам явился к королю и предложил предать ему столицу. Страшно было довериться этому человеку, но пылкое желание видеть богатую страну и город, о которых много говору ходило, легкость победы и уверенность в том, что магометане по-прежнему страшатся одного вида крестоносцев, – заставило рыцарей принять предложение эмира Басоры. Тронулись в путь, но вскоре неприятельское войско заградило им дорогу. Отстранили его христиане, но и сами потерпели при этом. Дальше путь лежал по пустынной, без всякой растительности равнине, под жгучими лучами солнца. Жажда томила крестоносцев, а тут еще беспрестанно неожиданно нападают на них летучие отряды магометан и тревожат их.

Одно и поддерживает их, это мысль о богатом, великолепном городе, который достанется им только путем трудного перехода, зато без всякого кровопролития…

Но не тут-то было, подходя уже к городу, они встретили посольство от жены эмира. Она вооружила сильный гарнизон и объявила крестоносцам, что сама будет защищать город. Но мало этого, она идет на них сейчас, и будет преследовать их, пока не истребит все войско до единого человека.

Рыцари, латники поражены ужасом; они умоляют своего юного короля скакать назад, спасаться от опасности; пусть бросит он войско и спасет только себя и святой Крест. Но юный король наотрез отказался от этого предложения. Что бы ни было, а он останется с войском и умрет или спасется с ним, – это его последняя воля.

Тяжелое было это отступление. Мусульмане подожгли степь, по которой должны были проходить крестоносцы, осыпали их тучами стрел, но воины шли молча, сосредоточенно, без ропота, подбирая по пути раненых и убитых…

С восторгом встретили в Иерусалиме короля и его войско, которых уже давно считали погибшими…

Между тем страшная, тяжелая гроза надвигалась на христиан.

Неутомимый воин, князь Моссульский Ценги (Занги) задумал нанести решительный удар христианам.

Могущество его было велико, – от Моссула до Дамаска земли и жители находились под его властью.

В это время в Эдессе умер правитель ее, старик Иосцелин, и со смертью его христианские владения в Месопотамии потеряли главного своего защитника.

Уже давно мечтал Ценги о покорении Эдессы и теперь внезапно подступил под ее стены.

Слабовольный, изнеженный юноша Иосцелин, сын старика Иосцелина, был в отлучке со своими латниками и не думал о защите своего графства; на защиту города вышли все жители его, – крестьяне, духовенство, монахи, женщины, дети.

Ценги, между тем, привлек к себе в свое войско курдов, арабов и туркменов и повел правильную осаду; стены дрожали от стенобитных машин, под башнями делали подкопы. После почти месячной осады Ценги взял Эдессу и избил почти всех жителей, которые отчаянно защищались, все дожидаясь помощи от своего правителя Иосцелина; оставшихся в живых Ценги продал в рабство.

Мусульманский мир оживился, было, но вскоре после того Ценги был убит своими же рабами за непомерную жестокость.

Прошло несколько месяцев, и Иосцелин пошел на Эдессу взять ее обратно. Жители-христиане помогли ему ночью пробраться в крепость, и он снова овладел ею.

Но внезапно узнал Иосцелин, что сын Ценги, Нурредин уже собирается на него; спешно шлет он послов к христианским князьям, умоляя о помощи ему… Никто, однако, и не подумал явиться к нему, а между тем Нурредин уже обложил Эдессу.

Видят христиане, что защищаться они долго не могут и что надо спасаться бегством. Ночью тайком вышли они из ворот, но мусульмане услышали их, напали на них и гнали перед собой, избивая их немилосердно. Не больше тысячи людей спаслось в крепости Самосаты.