Гавриил Семенов

Надгробной выговор

Се ли место превожделеннаго отца нашего Андреа или инде где²⁰¹⁹? Се ли жилище любезнейшаго киновиарха Андреа? Се ли есть село боголюбиваго Андреа, еже вы нам показасте? Ей, аще ли бы един от вас, возлюбленнии, нам се место показал бы, яко се жилище превозлюбленнаго нам отца Андреа, всяко абие не уверилися бы.

А понеже толик облежащь облак свидетелств, множество отець и братии уверяете ны единогласно, убо не возможем вероятны не быти. Что же не видим сущаго гроба его, разве точию некое плинфотворное обло²⁰²⁰²? Убо под сим ли таковое и толь преславное, нам же иногда бяше вселюбезное сокровище крыется? О, нашея бедности! О, нашего сиротства и плача неутешимаго! Иже наши недостатки своим дивным многоразумием покрывающий, днесь плинфотворным облом крыем видится. То ли воздаяние – составу, от четырех евлементов предивно учиненному,[1635] яко некоему пребогатому сокровищу плинфотворным облом покрываему суть? Вем, яко церковными приношении молим и молимся и молитися повыну²⁰²¹ имамы по христианскому обычаю. Но мы ныне от горести души своея за лишение оного живота, всеусердно слезя, промолвим что к тебе или воскликнем: о, плинфотворное обло, разсыплися и испусти вседражайшаго нам отца и настоятеля благоразумнаго, да сподобимся благолепное лице его видети и благосмысленных словес его насладимся, друг ко другу поведующе, что, где, когда случися, и прочее.

Изыди, изыди, честнейший наш киновиарше, яко Лазарь иногда словом Христа Спасителя[1636] искочи, и предстани посреде желающаго тя видети собора. О, обле, что не разсыплешися? Не ты ли держиши и не испустити нам дражайшаго отца, не видевшаго ны многолетно. Что же и ты, честнейший отче, с нами побеседовати не изыдеши, желающий бо присно слышати что и глаголати новейшее и любезне отпустный²⁰²², но уже любезне не сретаемый²⁰²³. Ибо в планах иногда по разлучении с нами, нашю жизнь в толиком далнорастоянии и языческих асийских стран краях зря, любовию понуждаем, посреде братства многою нам честь воздающе. Востав, поклонялся, любезне нас поздравляти некогда в соборной своей келии изволил еси и многолюбезным витиесловным властныя руки своея писмом посетити в варварских границах не оставил еси.[1637]

А ныне и персонално презрел²⁰²⁴ и обленился еси. Аще ли ни: рцы, что препятствуеми мы²⁰²⁵, не веси ли нашего к тебе усердия и любви, яко мы твои ближайшия друзи, за послабление твое, да ты свободишися, и живота своего не пощадим, токмо ожидаем твоего гласа, твоего повеления, ибо друзи твои – друзи мои, ближнии твои «прямо нам приближишася и сташа»,[1638] единодушно помотати не отрицаются.

Но ах, нам, бедным витиам, уже разумно и даеть весма за то молчание твое необычное, яко отлучился еси от нас невозвратно и уже видети тя до Втораго Христова пришествия не надеемся, за еже яко ни себе видети и ни гласа своего слышати нас не сподобил еси. Сего ради припадаем мощем твоим: аще чем когда прогневахомь любовь твою или чем оскорбихом, ты прости нас, при гробе твоем слезы точащих, и отпусти намь, умилне припадающим, за надежду себе от Бога прощения и отпущения: аще, рече, отпустите, отпустится и вам.[1639] Той да сподобит тя причастника быти Царствия Небеснаго и душам нашим полезная сотворит. Аминь.