6. Митрополит Иосиф, убиенный

Иосиф убиенный, митрополит Астраханский и Терский, родился в г. Астрахани от отца Климента и матери Варвары и жил в самые злосчастные времена Русского государства. Во время его детства Россию возмущали самозванцы, а при старости – мятежники. И ему прйшлось пострадать как от тех, так и от других. Будучи еще восьмилетним мальчиком, он, во время возмущения астраханских жителей, произведенного сторонниками самозванца Лжедимитрия І-го, получил от одного казака удар в голову камнем, от чего голова Иосифа тряслась до конца его жизни. А на старости лет Иосиф был истязуем и убит мятежниками. В среднем возраст он был иноком Астраханского Троицкого монастыря (теперь Троицкий собор), где потом был игуменом и наконец, на 52 году своей жизни, архимандритом. 4 мая 1656 г. архимандрит Иосиф был посвящен патриархом Никоном в архиепископа Астраханского. Но старость не помешала Иосифу быть достоинейшим архипастырем, лучезарным светильником, сиявшим не только для Астраханского края, но и далеко за пределами его. Он пользовался особенным вниманием царя Алексея Михайловича; привлек любовь и расположение к себе Восточных патриархов – Иерусалимского и Антиохийского, которые, проезжая через г. Астрахань в Москву по делам церковным, взяли и его с собою для совета. С ними архиепископ Иосиф участвовал на Московском соборе 1667 г. и в том же году, по изволению царя Алексея Михайловича, патриархи возвеличили его саном митрополита за то, что он «священнейший архиепископ преименитого града Астрахани», как сказано в данной ему грамоте от 8 июня, показался им, патриархам «аки светлейшая звезда, всякое служение любочеловечества и странноприимства являя: утешения в скорбях, в бедствах пособствия, в неудобопроходимых местах руковождение словом и делом.... и во всяких нужных вещех творя велие попечение и прилежность». По возвращении из Москвы митрополиту Иосифу не долго пришлось утешаться спокойствием. В то время по Волге разгуливали беглые донские казаки, а атаманом над ними был казак Стенька Разин. Разнесся слух, что эти злодеи направляются к Астрахани. Астраханский воевода Прозоровский выслал против Разина 2600 стрельцов и 500 вольных людей, но они под г. Черным Яром перешли на сторону Разина, перевязав и выдав ему своих начальников. В самой Астрахани произошло возмущение стрельцов, которые требовали себе жалованье, а у воеводы денег не было. Митрополит Иосиф дал из своих денег 600 руб. да из Троицкого монастыря 2000 руб. для выдачи стрельцам, и возмущение их на время успокоилось. Ожидая злодеев, воевода Прозоровский спешил защитить город: укреплял городские ворота, разставлял по стенам пушки, разводил стрельцов на места, вооружал жителей, которые могли владеть оружием. А митрополит, Иосиф помогал ему своими молитвами и пастырскими увещаниями. Он со всем духовенством совершал крестный ход вокруг города, причем у каждых ворот городских и на площадях отправлял молебное пение о ниспослании небесной помощи. В тоже время святитель убеждал граждан постараться за дом Пресвятой Богородицы, послужить царю верою и правдою, биться со злодеями мужественно, обещая царскую милость живым и вечное блаженство сраженным в бою, ободрял и успокаивал боязливых. Лучшие жители Астрахани все были в страхе. Разные предзнаменования еще более усиливали тревогу. Так, 13 июня, ночью, караульные стрельцы увидели на небе необыкновенное явление: отворилось небо и посыпались из него на город искры, точно из печи. Стрельцы прибежали в собор, где митрополит служил утреню, и разсказали ему о видении. После утрени Святитель долго плакал в своей келье и говорил: «Излияся с небеси фиал гнева Божия». В другой раз стрельцы на разсвете прибежали к митрополиту и сказали о другом видении. Святитель вышел и увидел на небе три радужных столпа, на верху которых были круги, на подобие венцов из радужных цветов. «Быть беде, быть гневу Божию!» говорили митрополит и воевода. Когда Разин со своим скопищем подступил к городу, то мятежные астраханцы не только не оказали им сопротивления, а напротив помогали им овладеть городом. 24 июня город был взят, и в нем началось страшное кровопролитие. Воевода, чиновные люди, дворяне, боярские дети были перебиты. Трупы их, по приказанию Стеньки, бросали в одну общую яму. Стоявший над этою ямою старец насчитал убитых 441. После этого начался грабеж церквей, торговых дворов и домов мирных граждан. Астрахань получила казацкое устройство: ею управляли выборные атаманы, есаулы, сотники и десятники. Все дела шумно решались в казацком кругу, который собирался около собора, где теперь Консистория. Около трех недель Разин пробыл в Астрахани, и все это время продолжались грабежи и убийства: кому отрубали голову, кому руки и ноги, иных вешали, других бросали в воду. Стенька не тронул митрополита Иосифа, зная, вероятно, какое высокое уважение питает к нему и к его сану народ. Уходя из Астрахани, Разин оставил главным начальником в Астрахани казака Ваську Уса. Грабежи и убийства продолжались, и для самого Иосифа наступили скорбные дни. Не имея возможности противостоять бунтовщикам силою, митрополит Иосиф укрывал в своем доме мирных граждан, которым грозила смерть от злодеев. Но мятежники врывались в покои митрополита, забирали скрывавшихся там, набрасывались на самого Иосифа с неистовыми криками и угрозами. «Ты угождаешь боярам», кричали они, «а не нам! Коли так, то и тебе не уцелеть, и людей твоих домовых всех перебьем!» После таких угроз митрополит Иосиф не мог ожидать для себя ничего хорошего. В это тяжелое для него время Господь подкрепил его ночным видением, о котором он разсказал собравшимся у него приказным и домашним людям. «Ныне ночью», говорил он, «было мне видение. Вижу я: стоит палата весьма чудна и украшена; в той палате сидит доблестный боярин воевода (Прозоровский, убитый Разиным) и с ним сын его и брат его (тоже убитые Разиным). И сидят они все вместе и пьют питье сладкое паче меда, а над главами их сияют златые венцы, украшенные каменьем многоценным. Велели они и мне сесть в той же палате, только не с ними вместе, а поодаль, и питья мне не дали; говорят промеж себя: «он еще к нам не поспел». При этом Святитель вздохнул и сказал: «еще не пришел час мой». В Астрахани стали ходить слухи, что Стеньке Разину становится плохо. Царь Алексей Михайлович милостивыми грамотами приглашал астраханских мятежников к повиновению и обещал прощение тем, которые изъявят покорность. Одна из таких грамот получена была митрополитом Иосифом 2 ноября 1670 г. В этой грамоте было писано, чтобы воры и клятвопреступники, астраханские жители, вины свои принесли Богу и Великому Государю, и чтобы донские казаки, которые есть в Астрахани, также вины свои принесли ему, Великому Государю. На другой день по получении грамоты рано утром, по приказанию Святителя, раздался по городу благовест, призывавший астраханских жителей в собор. Когда народ собрался, Святитель велел ключарю прочитать грамоту. Как только прочитана была грамота и передана Иосифу, казаки кинулись к нему и силой отняли у него грамоту. Святитель начал было уговаривать бунтовщиков и обличать их, а они называли его чернецом, бранили позорною бранью и говорили: «Знал бы ты свою келью! – что тебе до нас? знаешь ли ты раскат? Другие кричали: «посадить его в воду! посадить в заточение!» Однако в это время мятежники ограничились криками и угрозами. Только на другой день они схватили ключаря, читавшего грамоту, привели в свой круг, связали, стали бить палками и спрашивали: «скажи, кто ту грамоту писал? Вы с митрополитом, с попами и детьми боярскими ее сочинили?» Прошла зима, и в апреле 1671 г. распространился слух, что Стенька Разин захвачен царскими войсками в Рязанских степях. 22 апреля, в великую субботу, царь Алексей Михайлович прислал мятежникам новую грамоту, а митрополиту особую. Святитель хотел прочитать эти грамоты в соборе, но мятежники не захотели слушать их и ушли в свой круг. Тогда митрополит Иосиф со священниками, боярскими детьми и дворовыми людьми сам пошел за ними в круг и здесь приказал протодиакону прочитать обе грамоты вслух, после чего обратился к астраханцам с увещанием – перехватать мятежников и посадить в тюрьму, а самим во всем принести свои вины. «Положитесь на меня», говорил святитель, «что Государь повинившихся ни чем не велит тронуть». ІІоняли бунтовщики свое опасное положение. Если астраханцы послушаются своего архипастыря, то не миновать им справедливой кары. И эту опасность готовит им неустрашимый обличитель их – митрополит Иосиф. Чтобы удержаться в Астрахани, им нужно было скорее покончить с ним. «Счастье твое», кричали они, «что пристигла Святая неделя, а то мы дали бы тебе знать!» Чтобы поддержать возмущение в Астрахани, бунтовщики распускали слух, что читанные грамоты не Государевы, а их составлял сам митрополит со властями и попами. Кроме того, они, в устранение измены с чьей либо стороны, составили приговор, которым обязывали друг друга быть единодушными и крепко упорствовать в своем деле. Представили этот приговор для подписи митрополиту, но он не только не подписал, а напротив стал обличать их и убеждал принести повинную. Озлобление мятежников против Иосифа достигло крайних пределов, и для него настал наконец последний час. 11 мая 1671 г. митрополит Иосиф присутствовал за литургиею в соборе. Во время проскомидии явились в собор посланные от мятежных казаков с требованием, чтобы митрополит шел к ним в круг. Святитель велел благовестить в большой колокол для сбора священников, облачился во все святительские одежды и с крестом в руке, в сопровождении соборного духовенства и двух иеромонахов, вошел в средину бунтовщиков, остановился против их старшего атамана Васьки Уса и безбоязненно спросил: «Зачем вы меня звали, воры и клятвопреступники?» На это один из бунтовщиков отвечал, что он, митрополит, переписывался с боярами московскими, с терскими и донскими казаками, и что по его письмам терские и донские казаки отложились от них. Святитель отвечал: «я с ними не переписывался, а хотя бы и переписывался, то не с Крымом и не с Литвою, как вы, да и вам, изменникам и ворам, прежде говорил и ныне говорю, чтобы вы обратились к Великому Государю и вины свои принесли». Бунтовщики закричали, что он бранится и таит свое воровство, «и как-будто правый человек пришел в круг к нам, будто к иноверным с крестом, мы де и сами христиане!» и стали злодеи подступать к митрополиту, чтобы снять с него святительские одежды. Тут один допской казак, по имени Мирон, сказал им: «что вы, братцы, на такой великий сан хотите руки возложить: нам к такому великому сану и прикоснуться нельзя». Но его схватили за волосы, начали рубить и колоть. Святитель осенил крестом Мирона, а бунтовщики вытащили его из круга и убили до смерти. Потом начали толкать и ругать «скаредною бранью» протопопа и священников, говоря: «снимайте с митрополита сан». Чтобы не увеличивать озлобление бунтовщиков и не подвергать близких к себе дальнейшим оскорблениям, Святитель сам стал разоблачаться: крест отдал одному иеромонаху, митру и панагию снял с себя и отдал другому иеромонаху, говоря: «пришел час мой, прискорбна днесь душа моя до смерти». Иеромонах начал было разоблачать его, но растерялся и не знал что делать. Тогда Святитель обратился к протодиакону и сказал: «что ты стоишь и не разоблачаешь? Уже прииде час мой!» Протодиакон разоблачил его, и остался Святитель в одном бархатном подряснике, да в камилавке, которую взял у одного священника. После этого казаки вытолкали из круга всех духовных лиц, приговаривая: «до вас де, попы, дела нет», а пришедших было сюда священников из приходских церквей совсем не пустили в круг. Святителя повели на пороховой двор – пытать. (Пороховой двор существует до настоящего времени; он примыкает к той кремлевской башне, которая находится в северовосточной стороне кремля). Здесь палач Ларька, при помощи двух казаков, снял со Святителя подрясник, связал ему руки и ноги и, продевши между них дерево, повесил его над разведенным огнем. Святитель был в одной черной суконной свитке (власянице), которую носил вместо рубашки. Когда свитка загорелась, Ларька разорвал ее и стал жечь Святителя нагого, а один из его помощников наступил ногою на живот страдальца и спрашивал, как он переписывался с донскими и терскими казаками. Потом Святителя повернули вверх спиною и стали снова жечь, а один из злодеев начал мять ему ноги, а он творил молитву и молился за своих врагов. После пытки мученика повели на раскат для смертной казни. Святитель имел ужасный вид: спина и живот его были покрыты черными от огня пятнами, пузырями и ранами, волосы на голове и бороде опалены, ноги помяты; он едва шел, поддерживаемый своими мучителями, и хромал. Проходя мимо убитого казака Мирона, он осенил его крестным знамением и поклонился ему. Когда вели его мимо собора, его встретили священники, которые припадали к ногам его и горько плакали, провожая его на неповинную смерть. А бунтовщики «и помолитися Господу Богу, ниже поклонитися на все стороны ему не даша. Он же, возвед очи на небо, рек: Господи, не помяни им греха сего». Возвели Святителя на раскат и оттуда сбросили вниз. (Раскатом называлась одна из башен на кремлевской стене, на север от колокольни. На этот раскат возводили преступников после пытки, а под раскатом по удару в вечевой колокол собирался народ. Исполнители казни с раската объявляли имена преступников и их вины, а потом кричали: «пех?» Если народ отвечал: «не пех», то преступника отпускали на свободу, а если кричал: «пех», или «перепех, пех», то его сбрасывали с раската, и он убивался до смерти.) «И сей Святитель», замечает летописец, «того же приговора не лишен, ибо только одна толпа бунтовщиков тут и была, а жители, забившись в землянки, говорили: только чтобы уши не слыхали и глазыньки не видали». Святитель упал с раската правою щекою и разбился до смерти. Когда тело Иосифа ударилось о землю, произошел великий стук, так что бунтовщики обомлели и стояли повеся головы, ни слова не говоря друг другу от изумления и страха. Прибежали к мученику два соборных священника, припали к ногам его и персям, плакали и просили прощения; но бунтовщики прогнали их палками и били их палками, пока они не добежали до собора. Тело Святителя оставалось неприбранным около часу. Собравшиеся в собор священники в это время сетовали и плакали в алтаре, а бунтовщикам послышался и в соборе великий стук, и они послали в собор человек пятнадцать казаков с саблями. «Что вы, попы, в церкви стучите?» закричали посланные, ворвавшись в собор, и стали бить священников и выгонять их вон. Но в соборе никакого стука не было слышно. Наконец Васька Ус приказал убрать тело мученика. Соборный протоиерей и священники пришли, положили на ковер мощи Святителя, покрытые одною ряскою, в которой он был сброшен с раската, и принесли в собор. Осмотревши изожженное и израненное тело мученика, облачили его во все святительские одежды и положили в гроб. На другой день, в 6 часов утра, по благовесту в большой колокол, собрались в собор священники и народ, совершили чин погребения и опустили гроб в могилу, под алтарем правого придела прежнего собора. Могила оставалась непокрытою 9 дней, а на десятый день она заложена была досками и камнем. По устроении настоящего Успенского собора гроб его помещен в нижнем соборе, у южной стены под полом, близ яравого клироса. Над этим местом устроена гробница, на которой служатся панихиды. Митрополит Иосиф убит на 75 году от роду. Память о нем живо сохранилась среди жителей г. Астрахани, которые всегда веровали и веруют, что Господь не лишил Святителя, верно служившего Ему на земле, венца мученического на небе, и что астраханцы в лице его имеют усердного молитвенника за себя пред Богом и подателя небесной помощи. И Господу угодно было поддержать эту веру многими знамениями и чудесами, из которых некоторые записаны, а некоторые, по скромности набожных христиан, не объявляются, но или хранятся в тайниках их сердца, или же разсказываются только самым близким им людям.

В соборной ризнице хранятся следующие вещи, оставшияся после митрополита Иосифа: 1, обожженная и окровавленная власяница, в которой его пытали на огне. Одна большая часть ее хранится в ризнице, а другая малая вшита в подушечку и лежит в деревянном ящике, около его гробни- цы. 2, Саккос, подаренный ему восточными патриархами. На нем вытканы образа Спасителя с благословляющей десницей, персты которой сложены так, как складывают персты православные священиики для благословения. Между образами Спасителя вытканы четырехконечные кресты. Этот саккос, как принадлежавший древнейшим восточным патриархам, служит явною уликою раскольников в неправоте их перстосложения и непочитания ими четырехконечного креста. 3, Потир, дискос и звездица серебряные, позолоченые. 4, Золотой крест с мощами многих святых, украшенный жемчугом, яхонтами и восточным хрусталем. 5, Полулистовое Евангелие с надписью от руки самого Иосифа о времени построения оного. 6, Два посоха, обложенные крокодиловою кожею. 7, Серебряная водосвятная чаша, весом 3 фунта 28 золот. На всех означенных вещах находятся надписи о построении их митрополитом Иосифом.