Беседа 19

Евр.10:19–23. Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою, и имея великого Священника над домом Божиим, да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою, будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший.

1. (Апостол) показал, какое различие между первосвящен­никами, жертвами, скиниею, заветом и обетованиями, и именно – великое, потому что одно временное, а другое вечное, то преходящее, а это пребывающее, то несовершенное, а это совершенное, то прообраз, а это истина: «не по закону, – говорит, – заповеди плотской, но по силе жизни непрестающей» (Евр.7:16); и еще: «Ты священник вовек» (Евр.7:17), – вот вечность нашего Священника; и о заветах говорит, что тот – ветхий: «ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр. 8:13), а этот – новый и имеющий отпущение грехов, тот же вовсе не таков: «закон ничего не довел до совершенства» (Евр.7:19); и еще: «жертвы и приношения Ты не восхотел» (Евр. 10:5); тот рукотворённый, а этот нерукотворённый, тот имел кровь козлов, а этот кровь Владыки, тот – священника стоявшего, а этот – сидящего. Так как всё то меньше, а это больше, то (Апостол) и говорит: «имея дерзновение».

Почему – «дерзновение»? По причине отпущения грехов. Как от грехов происходит стыд, так от прощения всех их – дерзновение; и не только от этого, но и от того, что мы сделались сонаследниками (Христа) и сподобились такой любви Его. «Входить во святилище». Что он разумеет под этим вхождением? Вход в небо и доступ к духовным тайнам. «Который Он вновь открыл нам», т.е., который Он устроил и которым сам первый прошел; обновлением называется начало употребления; Он сам, говорит, устроил его и сам прошёл им. «Путем новым и живым»: здесь он выражает полноту надежды. «Новым», – говорит; старается показать, что мы имеем всё высшее, так как теперь отверсты врата небесные, чего не было даже при Аврааме. Хо­рошо он сказал: «путем новым и живым»: первый путь был путём смерти, низводившим в ад, а этот – путём жизни; не сказал: «жизни», но назвал его «живым»; выражая, что он остается таким постоянно. «Через завесу, – говорит, – то есть плоть Свою». Эта плоть первая проложила путь, который, как говорит (Апостол), Он обновил и по которому Он сам благоволил пройти.

Справедливо плоть названа завесою, – потому что, когда она вознеслась, тогда и открылось небесное. «Да приступаем, – говорит, – с искренним сердцем». Кто – «да приступаем»? Кто свят по вере, по духовному служению. «С искренним сердцем, с полною верою», – потому что здесь нет ничего видимого: и священник, и жертва, и жертвенник невидимы. Хотя и там священник не был видим, стоял внутри, а все прочие, весь и народ, вне, но здесь (Апостол) выражает не только то, что наш Священник вошёл во святое, – на это он указал сло­вами: «великого Священника над домом Божиим», – но что входим и мы. По­тому он говорит: «с полною верою»; можно ведь веровать и с сомнением, как например и ныне есть много людей, которые говорят, что для одних будет воскресение, а для других нет; это не полнота веры. Веровать должно так, как (мы уверены) в предметах видимых и даже гораздо больше; здесь, касательно предметов видимых, можно и ошибиться, а там нет; здесь мы воспринимаем чувством, а там духом. «Кроплением очистив сердца от порочной совести»: здесь он доказывает, что требуется не только вера, но и добродетельная жизнь, и то, чтобы не сознавать за собою ничего худого. В святое не до­пускаются те, которые не ведут себя вполне так, – потому что оно – святое и святое святых; следовательно, сюда не входит никто из нечистых. Те омывали тело, а мы совесть; нужно и ныне омываться, но уже добродетельно. «И омыв тело водою чистою». Здесь он говорит о купели (крещения), которая очищает не тело, а душу. «Ибо верен Обещавший».

Чему «верен Обещавший»? Тому, что нужно отойти (из здешней жизни) и войти в царство (небесное). Потому не исследуй, не требуй доказательств: наши (предметы) требуют веры. «Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам. Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать друг друга, и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного» (Евр.10:24–25). И опять в другом месте: «Господь близко. Не заботьтесь ни о чем» (Флп.4:5–6). «Ныне ближе к нам спасение» (Рим.13:11); и еще: «время уже коротко» (1Кор.7:29). Что значит: «не будем оставлять собрания своего»? Он имеет в виду, что от собрания и взаимного общения происходит великая сила. "Ибо, – говорит (Господь), – где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20); и еще: «которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы» (Ин.17:11); и еще: у всех «было одно сердце и одна душа» (Деян.4:32). Но не поэтому только (он указывает) на собрание, а и потому, что от него умножается любовь; за умножением же любви необходимо следуют и дела по Боге. "Церковь, – говорится, – прилежно молилась о нем Богу» (Деян.12:5). «Как есть у некоторых обычай». Здесь он предлагает не только увещание, но и укоризну. «Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам». Он знает, что и это происхо­дит от собрания. Как железо острит железо, так и общение друг с другом умножает любовь. Если камень, ударяясь о камень, издаёт огонь, то не тем ли более душа, сообщаясь с душою? Заметь, он, не говорит: в (поощрении) ревности, но: «поощряя к любви».

Что значит: «поощряя к любви»? Чтобы более и более любить и быть любимыми. Прибавляет ещё: «и добрым делам», чтобы они прониклись соревнованием. И справедливо: если дела имеют больше силы для назиданья, нежели слова, то и вы, говорит, имеете многих учителей, оправдывающих учение делами. Что значит: «да приступаем с искренним сердцем»? Это значит – без лицемерия: «Горе сердцам боязливым и рукам ослабленным» (Сир.2:12). Пусть не будет, говорит, у вас лжи; не будем говорить одно, а думать другое, потому что это – ложь; не будем малодушествовать, потому что это несвойственно искреннему сердцу, – малодушие ведь происхо­дит от неверия. А каким образом достигнуть этого? Если мы будем иметь в себе полную веру. «Кроплением очистив сердца от порочной совести». По­чему он не сказал: очищенные, но: «кроплением»? Чтобы показать различие окроплений и то, что одно от Бога, а другое от нас: окропить и омыть совесть – от Бога, а приступить искренно и с полною верою – от нас. Далее (Апостол) укрепляет веру, указывая на истинность Обещавшего. Что значит: «и омыв тело водою чистою»? Он говорит (о воде), или делающей чи­стыми, или не имеющей крови. Затем присовокупляет (то, что составляет) совершенство, – любовь. «Не будем оставлять, – говорит, – собрания своего», – как делают некоторые, расторгающие собрания. Это он запрещает им – потому что «озлобившийся брат неприступнее крепкого города» (Притч.18:20). Но «будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви». Что значит: «будем внимательны друг ко другу»? Т.е., кто добродетелен, тому будем подражать, будем смотреть на него, чтобы любить и быть любимыми; а от любви происходят добрые дела.

2. Великое благо – собрание. Оно делает любовь пламеннее, а от неё происходят все блага; нет блага, которое не про­исходило бы от любви. Будем же укреплять любовь друг к другу, потому что «любовь есть исполнение закона» (Рим.13:10). Не нужно нам ни трудов, ни подвигов, если мы любим друг друга; это – путь, который сам собою ведёт к добродетели. Как на большой дороге, кто найдёт её начало, тот идёт по ней, не нуждаясь в проводнике, так и в любви: улови только её начало, и сейчас же она поведёт и направит тебя. "Любовь, – говорит (Апостол), – долготерпит, милосердствует, ...не мыслит зла» (1Кор.13:4–5). Пусть каждый размыслит с самим собою, как он поступает в отношении к себе; так же пусть поступает и в отношении к ближнему. Никто не завидует себе, желает себе всех благ, предпочитает себя всему, старается делать всё в свою пользу. Если таким же образом мы будем расположены и к другим, то прекратятся все бедствия, не будет ни вражды, ни любостяжания. Кто в самом деле станет отнимать у себя самого? Никто, а скорее – совершенно напротив.

Итак, будем иметь всё общим и не перестанем соби­раться вместе. Если мы будем делать это, злопамятству не останется места. И действительно, кто станет злопамятствовать против себя самого? Кто станете гневаться на себя самого? На­против, не прощаем ли мы себе всё? Если таким же обра­зом мы будем расположены, и к ближним, то злопамятства никогда не будете. Но возможно ли, скажешь, любить ближнего, как себя самого? Если бы этого не исполняли другие, то ты справедливо мог бы думать, что это невозможно; если же испол­няли, то очевидно, что у нас не бываете этого по нашему нерадению. С другой стороны, Христос не заповедует ничего невозможного, так что многие даже превзошли Его заповеди. Кто же исполнил это? Павел, Петр, весь сонм святых. Впрочем, если я скажу, что они любили ближних, то не скажу ничего важного; они любили врагов так, как другой не мог бы любить близких к себе. Кто из нас решился бы идти в геенну за близких к себе, имея возможность войти в цар­ство? Никто. Но Павел решался на это за врагов, бросавших в него камнями, бичевавших. Какое же мы будем иметь оправдание, какое извинение, если мы друзьям не оказываем и малейшей части той любви, какую Павел оказывал врагам? И еще прежде него блаженный Моисей за врагов, хотевших побить его камнями, желал быть изглаженным из книги Божией (Исх.32:32). Также Давид, видя гибель вра­гов своих, говорит: «вот, я согрешил, я поступил беззаконно; а эти овцы, что сделали они?» (2Цар.24:17) – и, имея Саула в руках своих, не хотел умертвить его, но оставил в живых, тогда как сам подвергался опасности.

Если же так было в ветхом завете, то какое прощение получим мы, живущие в новом, и не достигшие даже той меры любви, какой они (достигали)? Если мы не войдем в царство небесное, «если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев» (Мф.5:20), то как мы войдем в него, если будем иметь меньше их? "Любите, – говорит (Го­сподь), – врагов ваших», и будете подобными Отцу вашему, который на небесах (Мф.5:44, 48). Люби же врага; не ему ты (через это) благодетельствуешь, а себе самому. Как? Делая это, ты уподобляешься Богу. Он, если будет любим тобою, немного приобретет, потому что будет любим подобным себе рабом; а ты, если будешь любить подобного себе раба, то приобретешь много, потому что сделаешься подобным Богу. Видишь ли, что не ему ты благодетельствуешь, а самому себе? Награда угото­вана не ему, а тебе. Но что, скажешь если он порочен? Тем большая готовится тебе награда; и за самую порочность его ты должен быть благодарен, если он, несмотря на мно­жество благодеяний, остаётся порочным; если бы он не был весьма порочным, то тебе не была бы уготована великая на­града. Таким образом самый этот повод к нелюбви, возражение, что он порочен, должно быть побуждением к любви. Если не будет противника, то не будет и случая к получе­нию венцов. Не видишь ли, как борцы наполняют мешки песком и таким образом упражняются? А тебе нет нужды прибегать к этому; жизнь полна людьми, которые могут упраж­нять тебя и делать крепким. Не видишь ли, как деревья, чем более колеблются ветрами, тем делаются крепче и плотнее?

Будем же и мы долготерпеливыми, и сделаемся крепкими; «У терпеливого человека, – сказано, – много разума, а раздражительный выказывает глупость» (Притч.14:29). Замечаешь, какая похвала пер­вому, и какая укоризна последнему? «Крепко безумен», т.е. совер­шенно. Потому не будем малодушными в отношении друг к другу. Не от вражды это происходит, а от слабости души; если же она будет крепкою, то будет легко переносит всё, не потонет ни от чего и войдёт в тихую пристань, которой да сподобимся достигнуть все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.