Протопресвитер И.Л. Янышев, как деятель по старокатолическому вопросу

Речь, произнесенная с небольшими сокращениями в торжественном собрании Общества духовной и материальной взаимопомощи бывших питомцев С.-Петербургской Духовной Академии 13 декабря 1910 года.

ЕСЛИ мы возьмем печатные труды о. протопресвитера И. Л. Янышева за последние два-три десятилетия, то наше внимание невольно остановит на себе тот факт, что почти все они относятся к одному вопросу, – вопросу о старокатолицизме. Одни из них посвящены уяснению сущности старокатолического движения и его отношения к православию, другие дают в переводе на русский язык официальные и официозные вероизложения старокатоликов, третьи знакомят с важнейшими фактами из истории движения и с ходом сношений старокатоликов с православными по вопросу о возсоединении. Уже из этого одного можно видеть, какое важное место занимали старокатолицизм в ряду богословских интересов покойного о. протопресвитера. Этот свой интерес к старокатолицизму и к старокатоликам о. И. Л. Я-в много раз проявлял и при личных соприкосновениях своих с С.-Петербургской Духовной Академией и с её учащим персоналом. Присутствуя, напр., на защите магистерской диссертации в Академии на тему, связанную с вопросами из истории папской власти, он выступает с одушевленным словом о старокатолических ученых, работающих в этой области, или в другой раз, беседуя на общем товарищеском собрании членов академической корпорации по поводу другой диссертации, посвященной между прочим уяснению «полемических мотивов против современного нам папства» в древнем памятнике западной церковной письменности, он опять поминает старокатолических борцов против папства; о старокатолицизме и о великой важности затронутых им вопросов и для православной богословской науки заводит он речь, принимая у себя в новой квартире приглашенную академическую корпорацию. Даже в Обществе распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной церкви, где его беседы вращались большею частью в совершенно иной сфере пастырско- проповеднических интересов, о. И. Л. Я-в делает однажды тему о старокатолицизме предметом специального доклада. Самым убедительным свидетельством глубокого участия о. И. Л. Янышева к старокатолицизму служат наконец неоднократные поездки его, «никем не посылаемого», заграницу для присутствования на старокатолических конференциях и конгрессах. В нынешнем нашем собрании, посвященном воспоминанию о покойном о. протопресвитере, вполне уместно будет поэтому остановиться на этой столь характерной стороне его церковной и богословской деятельности, которой он отдавал так много внимания и которою связал свое имя с историей старокатолического вопроса у нас в России.

Принимая почетное для меня предложение Совета Общества духовной и материальной взаимопомощи бывших питомцев С.-Петербургской Духовной Академии сделать сообщение об о. И. Л. Я-ве, как деятеле по старокатолическому вопросу, я вполне сознавал всю затруднительность для меня, как не стоявшего близко к покойному о. протопресвитеру и имевшему возможность лично наблюдать его деятельность в комиссии по старокатолическому вопросу в небольшой лишь сравнительно период времени и в той стадии, когда работа комиссии не имела уже прежней интенсивности и свежести, – всю затруднительность дать полное изображение трудов и заслуг здесь о. И. Л. Я-ва и особенно с надлежащею силою показать всю глубину его личного сочувствия высоким идеалам движения хорошо ведомую, без сомнения, его близким сотрудникам и корреспондентам. Я мог сделать поэтому попытку дать лишь самые общие очертания деятельности о И. Л. Я-ва по старокатолическому вопросу, на основании печатных трудов его и другого имеющегося в печатной литературе материала, так как его переписка за немногими исключениями осталась для меня недоступною, а может быть, и неизвестною¹.

Интерес к старокатолицизму, сущность которого о. И. Л. Я-в так мастерски изложил в своей статье: «Об отношении старокатоликов к православию», имел у о. И. Л. Я-ва до некоторой степени подготовленную почву еще до начала старокатолического движения. Идеи, выставленные на знамени движения, совпали во многом с его собственными заветными взглядами на западную церковную историю. Еще в 1854 г. в своем первом ученом труде, под заглавием: «Исторический взгляд на постепенное отделение западной церкви от православной восточной», о. И. Л. Янышев высказывал, что главною причиною отпадения западной церкви было извратившее всю церковную жизнь стремление римских пап к господству над всеми поместными церквами и к единовластию во всем мире. И. Л. Я-ву суждено было сделаться современником полного торжества этого стремления в теории на Ватиканском соборе, где учение о папской власти и непогрешимости возведено было в догмат веры, но он же был свидетелем и того, как после этого в небольшой части католического мира пробудилась христианская совесть, сознано было все противоречие папской доктрины церковной древности и заявлен решительный протест против неё, закончившийся отделением лучших представителей католицизма от окончательно порабощенной римскому епископу западной церкви. Понятно, как это движение должно было отозваться в душе И. Л. Я-ва, увидевшего усвоение и на западе той идеи, которая уже давно занимала его самого, понятно, с каким сочувствием он должен был отнестись к борцам против врага кафолической церкви. «Разве можно, – говорил он впоследствии на венском старокатолическом конгрессе 1897 г., – разве можно всякому, сколько-нибудь знакомому со словом Божиим и историей древней церкви и не лишенному чувства чести и здравого смысла человеку оставаться равнодушным, когда он ясно видит, что неправда, явная ложь выдается всему миру за истину, открытую самим Богом, за такую истину, непризнание которой подвергает будто бы человека проклятию, осуждению на вечные муки. Разве не позор для старого цивилизованного запада, для католического именно запада, что он в 1870 г. в лице знатнейших и просвещеннейших своих иерархов сначала несколько встрепенулся было на защиту Христова евангелия, но скоро потом и постыдно поник и преклонился перед тем, что сами же эти иерархи во всеуслышание проповедывали, как ложь. Разве можно после этого не сочувствовать от всего сердца христианам, мужам науки и чести, которыми изменили их иерархи, которые самоотверженно восстали за Христово евангелие и вот уже более 25 лет несут на себе подобно древним подвижникам все, только им одними известные, тяжелые последствия их великого предприятия?» «Для нас, восточных и русских христиан, – говорили о. И. Л. Я-в, обращаясь к членами конгресса, – вы в вашем лице спасаете веру в существование на западе честной богословской науки и истинно христианского, чуждого иезуитизму и политике настроения»². Уже тот один факт, что старокатолики «являются борцами за идеальные интересы в наш материальный век»³ дает им в глазах И. Л. Я-ва полное право на сочувствие. Но не один только протест против «ужасной лжи ватиканских декретов» привлекали о. И. Л. Я-ва в старокатолицизме. Не менее того располагала его к себе и положительная идея, за которую выступили вожди движения, идея кафолической вселенской церкви, против которой так тяжко погрешил ватиканский католицизм. Отделившись от папской церкви, старокатолицизм поставил себе целью возвращение к истинному кафолицизму древней, единой и неразделенной церкви. Самым названием своими, однозначущим, по объяснению о.И. Л. Я-ва, с нашим: «древлеправославный», старокатолики хотели, по его словам, выразить то, что остаются верными основам прежней p.-католической веры и церковного устройства, «когда в р.-католической церкви существовала действительная иepapxия, епископы, как преемники апостольских полномочий, существовала и истинная церковь Христова, как хранительница и толковательница богооткровенной истины, признавалось и древнее правило для толкования этой истины, именно правило, выраженное Викентем лиринским: только то признавать за богооткровенное учение, чему в христианской церкви верили все, всегда и повсюду»⁴. С новым догматом все это однажды навсегда безповоротно изменилось, «Епископы ватиканской церкви обратились в комиссаров папы, так как папа один, по ватиканскому новому догмату, в себе самом обладает всею полнотою власти, и богооткровенным учением теперь должно признавать не то, чему веровала и верует вся церковь всегда и везде, а лишь то, что благоугодно будет за таковое признать одному папе»⁵. Восставая против этих новшеств и желая сохранить в неприкосновенности старый порядок, старокатолики тем самым ставили себя на ту кафолическую почву, на которой стоит и православная церковь. Особенно высоко ценил о. И. Л. Я-в в этом отношении упомянутый сейчас богословский критерий кафоличности, формулированный Викентием лиринским и принятый в качестве древне-церковного основного правила старокатотоликами в первом пункте главного старокатолического вероизложения, утрехтской декларации: «quod semper, quod ubique, quod ab omnibus creditum est». «Это общее начало, – говорит о. И. Л. Я-в, надобно считать важнейшим с православной точки зрения. Оно для нас потому особенно важно и интересно, что оно есть то самое, которым искони руководствуется православная церковь, в частности православные богословы» (преосв. Макарий, преосв, Сильвестр, проф. Чельцов)⁶. В защиту этого принципа о. И. Л. Я-в со всею силою выступил против прот. Е. К. Смирнова, который считал его недостаточным и выдвигал против него бесспорно верную саму по себе, но не могущую заменить и не устраняющую его мысль о непосредственном опознании себя вселенскою церковью, обвиняя старокатоликов в протестантизме. И. Л. Я-в справедливо доказывал в своем ответе прот. Е. К. Смирнову, что принцип Викентия лиринского лежал в основе деятельности вселенских соборов, и что возражение против него означает принципиальный отказ от сознательного оправдания и объективного доказательства своего православия, так как православными сознают себя сами и все другие исповедания и секты⁷. С чувством полного удовлетворена приветствовал о. И. Л. Я-в и дальнейшее, еще более определенное, заявление старокатоликов в упомянутом вероизложении о том, что они «твердо держатся веры древней церкви, как она выражена во вселенских символах и вообще признанных догматических определениях неразделенной церкви первого тысячелетия». Это заявление, – уверял он, – теоретически «прямо ставить старокатоликов на почву православия, подчиняя всю их вероучительную деятельность контролю непогрешимого богооткровенного учения, как оно выразилось во вселенских символах, в вероопределениях вселенских соборов и в согласном учении отцов древней неразделенной церкви первого тысячелетия»⁸. «Не могу, – говорил он в известной уже нам речи своей на венском конгрессе 1897 г., – не могу не сочувствовать вам и как сознательно верующий христианин. Ведь та почва, на которой вы, вынужденные искать христианскую правду, остановились, есть единственно твердая и здоровая, богатая несомненными свидетельствами о том, как усвоено и введено в жизнь мира евангелие, и в чем состоит наше временное и вечное спасение! Без древней церкви семи вселенских соборов для нас не было бы христианской истины, как не было бы в мире и христианства вообще»⁹. И этот основной принцип не остался у старокатоликов, по убежденно о. И. Л. Я-ва, мертвою буквою или вывескою, которою прикрывалось протестантское содержание, а был и на самом деле применен ими к тем догматическим, и важнейшим каноническим и обрядовым разностям, которые отделяли западную церковь от восточной православной, так что о старокатоликах действительно можно сказать, что они очень близко подошли к православной церкви, разумеется, «не по внешнему облику, не по частностям церковной дисциплины и обрядов богослужения, в чем запад никогда не был тожествен с востоком, в чем и православные автокефальные церкви, принадлежащие к разным национальностям, далеко не тожественны между собою, а в неприкосновенной святыне богооткровенной истины, в догматах, строго отличаемых от человеческих разсуждений о них, и определяющих все дело спасения во Христе и всю суть христианской нравственной жизни». И. Л. Я-в заявлял (в 1890 г.), что в этой области догматически необходимого он «затрудняется указать хотя что-либо, что существенно отличало бы старокатолическое вероучение от православного»¹⁰. Это свое убеждение о полном согласии во всем существенном старокатоликов с православием о. И. Л. Я-в постоянно высказывал и в печати и в письмах. «Из всех существующих в мире вне православия христианских обществ, – пишет он преосв. Николаю епископу алеутскому и аляскинскому (ныне высокопреосв. архиепископу варшавскому) – только старокатолики (не говорю о русских беглопоповцах и поповцах австрийского толка) вполне согласны с догматическим учением православной церкви». «Старокатолицизм представляет собою, по моему мнению, для восточной православной церкви единственное на всем христианском западе светлое и глубокосочувственное явление» – говорил он на люцернском конгрессе. «Старокатолики, –  читаем у него в другом месте, – единственные на западе убежденные и самоотверженные чтители церкви седьми вселенских соборов». Этому своему взгляду на старокатолицизм и своим чувствам по отношению к нему о. И. Л. Я-в оставался в общем верен до конца своей жизни. В защиту их он изложил в своих печатных трудах все доводы, какие мог, и хотя вообще не расположенный к полемике, особенно в настоящем деле, по самому существу своему требующем, по его выражению, «только мира и любви и правды», он не усомнился выступить с печатным опровержением против несправедливых и неосновательных, по его мнению, нападок на старокатолицизм прот. Е. К. Смирнова и настолько был убежден в правоте своего дела, что когда в виду очень недвусмысленно заявленного в некоторых влиятельных сферах духовного ведомства покровительства взглядами прот. Е. К. Смирнова, у него возникло сомнение, дадут ли ему даже довести до конца печатание в «Церковном Вестнике» своих возражений о. Е. К. Смирнову, он высказывал (в письме к † А. А. Кирееву) твердую решимость «все таки напечатать» свою статью, хотя бы для этого потребовалось «Высочайшее разрешение». Ознакомление русского православного общества с старокатолицизмом, разъяснение истинной природы старокатолического движения и указание того, что в старокатолицизме есть сродного с православием, и составляет важнейшую заслугу о. И. Л. Янышева, как деятеля по старокатолическому вопросу. Для того, чтобы дать возможность русским читателям судить о старокатолицизме по собственным старокатолическим вероизложениям официального характера, о. И. Л. Я-в перевел на русский язык и напечатал в 1876 г. старокатолический «Катихизис, изданный в Бонне по поручению старокатолического синода въ1875 г.» и старокатолическое «Руководство к обучению кафолической вере в высших школах, изданное по поручению старокатолического синода в Бонне 1875 г.», – первый в «Церковном Вестнике», второе в «Христианском Чтении». Под его редакцией переведен труд проф. Лангена: «Разность в учении о Троице между западною и восточною церковью» (1876 г.). Позднее, когда в связи с работою комиссии по старокатолическому вопросу, старокатолический вопрос сделался предметом более оживленного обсуждения в русской богословской литературе, и когда со стороны некоторых авторов обозначилось очень несочувственное отношение к старокатоликам, о. И. Л. Я-в считал долгом справедливости дать возможность русским читателям узнать, что сами старокатолики говорят в свою защиту, напр, против обвинений † проф. А. Ф. Гусева, и предложил в переводе на русский язык «новые официальные и другие данные для суждения о вере старокатоликов». (1902 г.).

Деятельность о. И. Л. Я-ва не ограничивалась однако одною этою работою над теоретическим ознакомлением православных с старокатолическим движением. Ему суждено было и практически потрудиться в великом деле сближения между симпатичными для него ревнителями кафолической истины на западе и православною церковью. Как известно, старокатолинизм, восстановив у себя кафолическое учение и кафолический церковный строй, не остался стоять замкнуто с этою своею реформою, а с самого же начала обнаружил стремление возстановить самым делом и древнее единство кафолической церкви, войти в общение с другими церковными обществами, стоящими или желающими стоять на кафолической почве. Объединение христиан, постепенное и прогрессивное было основной идеей всего старокатолического движения. «Перед душой И. Л., пишет † проф. А. П. Лопухин возстала светлая надежда на возможность не только побороть неправду на западе, но и начать процесс возвращения западного мира к воссоединению с православным востоком, к осуществлению вековечной молитвы православной церкви о соединении всех. Умом и сердцем он отдался этому важному движению»¹¹. Опытом своей прежней службы в качестве заграничного священника о. И. Л. Я-в уже подготовлен был к восприятию широкой идеи возможного единения западного мира с востоком. «Живя около 15 лет среди немцев, – говорил он о себе, – и имея непрестанные большею частью самые добрые отношения к протестантам и католикам, видя их часто весьма глубокую религиозную настроенность и в то же время полное уважение и к православным религиозным особенностям, я часто спрашивал себя, что мешает нам объясниться друг с другом и сблизиться в церковном отношении, и я пришел к полному убеждению, что искреннее религиозное сближение их с православными вполне возможно, и что церковное разделение коренится не столько в отвращении человека от истины, сколько в национальных и сословных предубеждениях и эгоистических интересах как иноверцев, так и нас православных»¹². Тем с большею готовностью должен был о. И. Л. Я-в отозваться на желание единения, заявленное так близко подошедшими к православию старокатоликами. Он не раз высказывал перед самими старокатоликами, как отрадно ему видеть это стремление их к христианскому миру, к христианской истине и свободе, к единению в вере и любви, как привлекательна задача, поставленная себе старокатоликами. Со стороны православных он всячески старался пробудить в ответ старокатоликам такое же желание единения. При этом он не останавливался на одном культивировании пассивного унионального настроения, а хотел, чтобы православные сами деятельно пошли навстречу многообещающему движению, активно заявили себя в западной церковной жизни, постарались привлечь к себе сродные элементы там. С глубоким богословским разумением существа кафоличности, давшим ему возможность увидеть и оценить внутреннюю правду старокатолического движения и сродство старокатолицизма с православием, у него счастливо соединялись свойственные истинно-миссионерским натурам, широта кругозора в понимании задач православия в мире и энергия сознания долга, налагаемого кафолическим характером церкви. «Мир живо представляется, – говорил он, – великая обязанность православной церкви принять теплое участие в этом новом религиозном движении на западе, обязанность, от которой мы не смеем отказаться, если только считаем себя действительно православными». Участием в старокатолическом движении выражается, по взгляду о. И. Л. Я-ва «истинный характер вселенской церкви, которая имеет сердце, носит в себе чувство божественного Основателя своего к религиозным судьбам мира и в частности к положению целых сотен тысяч старокатоликов, под геройским и самоотверженным руководством высокоразвитых вождей своих смело оторвавшихся от несокрушимого человеческими силами нового римского чудовища». Чрез это далее открывается, – думал он, – на будущее время для истинной церкви, всегда имеющей право, следовательно и обязанность, вселенского голоса, случай обратить чрез старокатоликов слово к западу¹³. Себя лично о. И. Л. Я-в считал в особенности призванным к деятельному участию в старокатолическом движении по самому служебному положению своему тогда, как ректора Академии. Он думал, что это положение возлагает на него обязанность «содействовать освещению всего, что чуждая нам и большею частию враждебная западная жизнь представляет сколько-нибудь, если не сродного, то по крайней мере и не совсем чуждого, а, может быть, и сколько-нибудь полезного в области богословской науки и церковной жизни»¹⁴. Кроме этих чисто церковных мотивов, к деятельному стремлению к сближению и единению с старокатоликами, располагали о. И. Л. Я-ва, по его словам, еще мотивы патриотические, именно сознание важности и даже необходимости честных сношений с другими культурными народами для нормального роста русского народа и всестороннего развития его сил и благосостояния¹⁵.

Убежденный по всем этим соображениям в большой важности и нравственной обязательности для членов православной церкви сделать все, что можно, для единения старокатоликов с православною церковью, И. Л. Я-в сам первый подавал пример в этом деле другим. Добровольно, единственно из желания послужить доброй цели, он взял на себя в качестве богослова вместе с несколькими другими лицами нелегкий труд представительства православного общества перед старокатоликами с целью ознакомления старокатоликов с верованиями и точкой зрения восточной церкви и восточных богословов, и усердно трудился над разъяснением разностей в учении между западною и восточною церквами и над выработкою общих положений, которые могли бы быть положены в основу единения. Эта работа велась главным образом на старокатолических конгрессах и конференциях, в которых о. И. Л. Я-в неоднократно принимал участие, а затем в учрежденной в С.-Петербурге официальной комиссии по старокатолическому вопросу. В первое время по возникновении старокатолического движения о. И. Л. Я-в стоял не один с своими симпатиями и интересом к этому движению. Живое участие к старокатолицизму обнаружило тогда Общество любителей духовного просвещения, с.-петербургский отдел которого основан был с целью между прочим «поддерживать сношения с поборниками православной истины заграницей и оказывать им нравственную опору». Первая поездка о. И. Л. Я-ва к старокатоликам и состоялась в качестве делегата Общества для присутствования на втором старокатолическом конгрессе в Кельне в 1872 году. Он встретился здесь и с англиканскими поборниками единения, усмотревшими в старокатолицизме также сродные себе элементы и хотевшими войти в общение с старокатоликами. Впоследствии о. И. Л. Я-в вспоминал свои первые впечатления от этой встречи с явившимися в своих пышных орнатах английскими епископами, в сравнении с которыми русские делегаты имели довольно скромный вид, но зато чувствовали за собою действительное право говорить, как представители церкви, верной древней кафолической основе. И. Л. Я-в в качестве такого представителя и выразил свою радость по поводу намерения старокатоликов возвратиться к неразделенной церкви семи вселенских соборов и сразу наметил путь для всей дальнейшей работы. «Если мы, – говорил он, – будем исходить из того, чтобы держаться того, что всегда и везде считалось христианскою истиною, то я не сомневаюсь, что мы на пути научного исследования все более будем идти к единению»¹⁶.

Особенно памятно было участие о. И. Л. Я-ва в специально устроенных знаменитым вождем старокатоликов, проф. Деллингером, в 1874 и 1875 гг. в Бонне совещаниях представителей старокатолицизма, православия и англиканства для обсуждения вопроса о соединении церквей на основе учения вселенской церкви до великого разделения, – известных под именем Боннских конференций. На первой конференции 1874 года обсуждались по заранее составленной схеме разности в учении с одной стороны между православными и старокатоликами, с другой между православными и англиканами, и православным делегатам приходилось формулировать взгляд православной церкви по каждому пункту учения того и другого исповедания. Положение их, вообще довольно ответственное, затруднялось еще более тем, что они должны были высказываться по затронутым вопросам без всякого предварительного приготовления. Дело велось таким образом, что сначала поочередно прочитывались заготовленные на английском языке (которого не И. Л. Я-в ни его товарищи по делегации, о. А. Тачалов, не понимали) тезисы, содержавшие проект согласительного изложения, потом переводились председателем конференции Деллингером на немецкий язык, и после этого сейчас же у православных спрашивали их мнения, заявления согласия или несогласия. Не смотря на трудность быстро разбираться в искусно и тонко составленных формулах и сразу точно определять отношение к ним православного учения, русские делегаты, первенствовавшие среди православных членов, с честью выдержали испытание. В частности о. И. Л. Я-в, занимавший среди них первое место, заявил себя и стойким защитником православной истины и тонким богословом-мыслителем. Он с самого начала твердо определил, что разумеют православные под «почвою неразделенной церкви», отнеся сюда не только то, что содержится в никейско-константинопольском символе и в определениях семи вселенских соборов, – это готовы были допустить и старокатолики, – но и учение о семи таинствах, и настаивал на этом последнем пункте, когда против него стал возражать Деллингер¹⁷. Далее в проекте изложения учения об исхождении Св. Духа, признававшем желательным, чтобы вся церковь «серьезно обсудила вопрос о восстановлении первоначальной формы символа, не жертвуя истиною, которая выражена в настоящей западной форме (Filioque)», о. И. Л. Я-в решительно возстал против слова: «истиною», говоря, что восточные не могут допустить, что Filioque может выражать истину. «Ежели учение о вечном исхождении Духа от Отца и Сына удерживается вами, как истина,– заявил он, – то единение невозможно». Не соглашался он и на замену слов: «не жертвуя истиною» словами: «не решая догматической стороны вопроса», ибо, – объяснял он, – «мы восточные не можем признать догматический вопрос открытым», и готов был допустить разве лишь такую формулу: «не жертвуя каким- либо учением могущим содержаться в Filioque»¹⁸. Когда же старокатолический епископ Рейнкенс, раздраженный такою настойчивостью, вздумал обратиться к восточным с увещанием не быть требовательными и с напоминанием о том, как он выразился, догмате, что «высшая заповедь есть любовь», о. И. Л. Я-в с достоинством отвечал ему, что любовь старается уважать право и сама немыслима вне связи с справедливостью. «Любовь, – говорил он, – привела нас сюда, но она же побуждает напомнить, что не мы, а третий вселенский собор наложил анафему на тех, которые прибавили бы что-нибудь к символу»¹⁹. Со всею твердостью восстал также о. И. Л. Я-в против заготовленного тезиса о почитании святых, объявлявшего это почитание необязательным!,. «Как возможно для христианина, – спрашивал он, – делать различие между обязанностью и тою практикою, которая внушается ему его церковью?»²⁰. На неумное возражение, что почитание святых необязательно уже по тому одному, что для христианина невозможно знать и имена всех святых, он заметил, что принцип почитания святых, а не призывание того или другого святого, дорог нам. Образ действия о. И. Л. Я-ва на конференции нашел себе полное одобрение со стороны с.-петербургского отдела общества любителей духовного просвещения, которому он представил отчет о поездке на конференцию и от которого хотел непременно услышать такую или иную оценку того, что им было сделано. Т. И. Филиппов, подвергший в заседании отдела речи о. И. Л. Я-ва на конференции очень обстоятельному и требовательному разбору, заявил, что относится к поведению о. И. Л. Я-ва на конференции как поверенного лица отдела, с глубоким уважением, которое, надеялся он, разделяли и все присутствующие в собрании. «Поручение, полученное Вами от нашего Общества, – сказал в заключение Т. И. Филиппов, – Вы исполнили не только вполне добросовестно, но даже блистательно... Я почитаю себя счастливым, что мне пришлось приветствовать Вас с Вашим блестящим успехом»²¹. А из рассказа А. П. Лопухина мы знаем, какое чувство восторженного удивления вызвало в студентах С.-Петербургской Духовной Академии это участие их ректора «в обсуждении величайшего и самого жизненного для христианского мира вопроса на собрании вместе с светилами западноевропейской богословской науки»²².

На второй боннской конференции 1875 г., занимавшейся главным образом обсуждением учения об «схождении Св. Духа и принявшей ряд важных тезисов по этому вопросу, равно как по вопросу об отношении между догматом и богословским мнением, о. И. Л. Я-ву принадлежала уже не столь руководящая роль, как на первой, но и здесь он внес свою также не малую долю в общую работу православных когда, напр., поддерживая Овербека, решительно указал на важность определенного указания того, до какого именно времени простирается тот период «неразделенной церкви», о котором так часто говорилось в сношениях с старокатоликами²³, когда далее в согласительную формулу учения о Св. Духе, изложенную словами св. Иоанна Дамаскина, предложил внести «одно из самых важных для православного смысла изречений св. отца»²⁴. Впрочем, для самого о. И. Л. Я-ва лично конференция 1875 г. имела едва ли не больше значения, чем первая. Он вынес из неё не одно только убеждение в том, что старокатолики «стремятся как можно всесторонне сблизиться с православною церковью», но и более глубокий взгляд на самую природу разности между восточною и западною церквами в учении о Св. Духе, и этот взгляд его сделался у него исходным пунктом для дальнейшей работы. «Только на последней конференции, – признавался он, – я хорошо узнал, что понятие ἐxπορεύεσθαι, отнюдь не определенное вселенскою церковью в смысле, соединенном с ним «Православным Исповеданием», безусловно принимается старокатоликами, и что латинское procedere имеет совершенно другой смысл для них, чем тот, какой доселе мы обыкновенно соединяли с ним. Благодаря только лишь этому-то знакомству с старокатоликами я вполне убедился, что для действительного разъяснения рассматриваемого вопроса не с догматически определенной, а с научно богословской стороны, необходимо нам вновь вникнуть в учение всех отцов как восточной, так и западной церкви, касающихся этого вопроса»²⁵. Результат собственного изучения вопроса о. И. Л. Я-в формулировал на конференции в четырех тезисах, в которых, между, прочим высказывал мысль, что Дух Святый «по своему бытию исходит от Отца, а по своему действию или явлению, будет ли то в вечности или во времени, не только от Отца, но и от Сына». «Тот взгляд, -говорить о. И, Л. Я-в, – что просияние Духа Св. от Отца чрез Сына простирается также и на имманентную вечную жизнь Божества, в виду того, как высказываются об этом напр. св. Гpигopий Нисский и св. Иоанн Дамаскнн, без сомнения, может быть терпим в церкви, как богословское мнение» ²⁶. Этот тезис И. Л. Я-ва как известно, по существу принят был впоследствии и с.-петербургскою комиссиею по старокатолическому вопросу.

Боннские конференции отмечают собою высшую точку участия восточных богословов в работе по соглашению с старокатоликами, в частности и о. И. Л. Я-ва. После этого всякие сношения его с старокатоликами прерываются на целые 15 лет. Лишь в 1890 г., получив от старокатоликов утрехтскую декларацию вместе с швейцарским катихизисом и богослужебною книгою, по прочтении которых его «всегда живое сочувствие к старокатоликам стало, по его словам, еще живее», о. И. Л. Я-в опять появляется среди старокатоликов на I интернациональном конгрессе в Кельне и опять вступает в сношения с ними. Особенно важные последствия имела поездка о. И. Л. Я-ва на следующий международный старокатолический конгресс в Люцерне в 1892 г. Сначала о. И. Л. Я -в, по видимому, не намеревался почему-то ехать на этот конгресс, на котором предполагалось сделать шаг вперед на пути к воссоединению, и его верный сотрудник в старокатолическом вопросе А. А. Киреев должен был настойчиво убеждать его принять участие в конгрессе. «Поедемте, Иван Леонтьевич!» – повторяет он в своих письмах к нему. «Вы один можете помочь делу. Помогите ему». И. Л. Я-в поехал и его поездке суждено было начать собою новый период в сношениях русских богословов с старокатоликами. В Люцерне о. И. Л. Я-в сказал одушевленную речь на тему об отношении русской церкви к прочим автокефальным церквам, где мужественно указывал на многие ненормальные явления в указанной области, и самым ясным образом заявил еще раз свои симпатии к старокатолицизму, к самой церковности старокатолической²⁷ , и свою веру в то, что «Спаситель, единая глава своей святой церкви, не оставить без своего благословения и помощи честных стремлений старокатоликов к соединению с другими христианскими церквами». На конгрессе на этот раз действительно постановлено было просить старокатолических епископов официально вступить с церковными властями дружественных церквей, и прежде всего православной русской церкви, в переговоры о воссоединении. И. Л. Я-в, полагая по свойственной ему осторожности, что для такого прямого и официального обращения не настало еще время, так как стороны еще недостаточно знают друг друга, предложил вместо того, чтобы старокатолические епископы частным образом переговорили об этом вопросе с представителями православной церкви и о результатах переговоров сообщили следующему конгрессу²⁸. Это предложение было принято, и между о. И. Л. Я-м с одной стороны и представителем старокатоликов, утрехтским архиепископом Гулем, с другой состоялось частное соглашение в том смысле, что архиепископу будут сообщены из С.-Петербурга требования, или условия, приняв которые старокатолики могут, если пожелают, официально просить Св. Синод о принятии их в каноническое общение. По возвращении с конгресса о. И. Л. Я-в, чтобы дать дальнейшее движение делу, предпринимает шаг, который можно назвать чрезвычайным. Он излагает принятое на конгрессе решение во всеподданнейшей записке и представляет ее Государю Императору, возбуждая в ней вопрос, не признано ли будем целесообразным назначить комиссию для проектирования ожидаемого старокатоликами ответа, присовокупляя, что ответь этот, по одобрении Св. Синодом, мог бы быть отправлен частным образом на имя утрехтского архиепископа. Результатом было назначение Св. Синодом особой комиссии под председательством высокопреосвященного Антония, архиепископа финляндского (ныне митрополита с.-Петербургского) для точного выяснения тех условий и требований какие могли бы быть положены в основу переговоров о соединении старокатоликов с православною русскою церковью²⁹ .

В число членов комиссии, включавшей лучшие богословские силы столицы (между прочим профессоров С.-Петербургской Дух. Академии † И. Е. Троицкого, † В. В. Болотова и А. Л. Катанского) вошел и сам о. И. Л. Я-в. Вопрос о соединении старокатоликов с православною церковью после довольно длинного промежутка времени поставлен был таким образом снова и на этот раз сделался предметом обсуждения уже не частных совещаний заинтересовавшихся движением лиц с старокатоликами, а официально назначенной церковною властию комиссии. Этой новой постановкою вопрос обязан был всецело о. И. Л. Я-ву. Со стороны старокатоликов для рассмотрения сообщенного им мнения с.-петербургской комиссии назначена была вскоре также особая комиссия в Роттердаме. Обе комиссии обменялись доселе два раза своими заключениями по всем затронутым в переговорах пунктам и один раз сверх того специально по вопросу о Filioque. И. Л. Я-в, единственный тогда из членов комиссии, лично знакомый с важнейшими представителями старокатолического движения, давал комиссии необходимые сведения о действительном состоянии старокатолического общества; чрез его посредство комиссия получала от старокатоликов нужные ей редкие издания, относящияся к истории старокатолицизма. Он же взял на себя труд перевода первых двух заключений с.-петербургской комиссии на немецкий язык и сообщения старокатоликам, равно как перевод на русский язык ответных заключений комиссии роттердамской. Те и другие напечатаны были им в «Церковном Вестнике» и потом изданы отдельными брошюрами: «Мнения уполномоченных представителей православия и старокатоличества по вопросу о соединении старокатоликов с православными, 1896»; «IV интернациональный старокатолический конгресс с приложением ответов с.-петербургской комиссии на мнение комиссии роттердамской по вопросу о соединении старокатоликов с православною церковью, 1897»: «Новые официальные и другие данные для суждения о вере старокатоликов, 1902». В 1903 г. вместе с крупными переменами в личном составе комиссии расширены были и её задачи чрез возложение на нее работ еще и по англиканскому вопросу. По этой причине, а также по некоторым другим причинам частию случайного характера деятельность комиссии в том, что касалось старокатолического вопроса, шла теперь медленнее, чем в первый период. И. Л. Я-в, – вообще принимавший самое живое участие в работах комиссии даже после потери зрения, когда, во внимание к его положению, заседания комиссии устраивались в его квартире – с величайшим вниманием относился и к вопросу об англиканстве и – в самое последнее время – к вопросу об английских старокатоликах, занявших в старокатолической семье несколько особое положение, но видимо более всего желал продолжения сношений с роттердамскою комиссиею и сожалел, что работа идет медленно. «Кажется, мы все поохладели к этому делу», заметил он однажды меланхолически. С своей стороны он старался, сколько можно, подвинуть работу вперед и поспешить с давно ожидаемым ответом на последнее заключение старокатоликов, хотя бы далее с ответом частичным, на один только из разбираемых пунктов. Когда на очередь ставилось обсуждение заключения роттердамской комиссии, он заметно оживлялся, чувствуя себя в хорошо знакомой области. В этой области авторитет его среди членов комиссии был общепризнанным, и, будучи простым членом комиссии, не выступая даже сам в комиссии рефератами по разным техническо – богословским вопросам, он фактически был, можно сказать, руководителем и направителем всей работы. Члены комиссии знают, с каким вниманием, с какою тщательностью взвешивал и обдумывал он каждое слово, каждое выражение, в проекте ответа старокатоликам, как его тонкое мышление и его всегдашняя осмотрительность и испытанный такт открывали ему нередко неудобство того или иного выражения и подсказывали другое, более подходящее, по признанию затем и других членов. Постоянная напряженная работа мысли, чувствующаяся для читателей во всех вообще трудах о. И. Л. Я-ва, где он высказывает свои мысли с простотою и вместе оригинальностью лица, владеющего вполне своим предметом, была характерною чертою и для всего того, что он делал по старокатолическому вопросу. И в своих суждениях в комиссии, и в печатных трудах о старокатолицизме о. И. Л. Я-в все время оставался исследователем, не теряющим критического отношения к предмету. В отличие от своего также много потрудившегося со работника в благородном деле подготовления единения церквей, покойного генерала А. А. Киреева, который не видел решительно никаких препятствий к немедленному вступлению во взаимообщение с старокатоликами, в сердце которого единение двух церквей, по выражению проф. Мишо, уже заранее совершилось³⁰, для о. И. Л. Я-ва полное соглашение с старокатоликами оставалось еще проблемою, которую должна была решить работа богословской мысли. Лично убежденный в том, что во всем существенном старокатолики согласны с православною церковью, он не обходил богословских затруднений, усердно выдвигавшихся на пути к воссоединению писателями, несочувствующими старокатолицизму, а считал необходимым внутренне преодолевать их, искал все большего разъяснения и расследования предмета. С этою целью он хотел привлечь новых работников в этой дорогой ему области, возлагая свои надежды особенно на профессоров духовных академий. Вот почему, издавая документы, относящееся к старокатолическому движению или к сношениям старокатоликов с православными, он намеренно печатал их в академических журналах, где их скорее могли прочесть богословы специалисты, а не в официальном издании Св. Синода с его десятками тысяч подписчиков. Известно, что в С.-Петербургской Духовной Академии о. И. Л. Янышевым учреждена премия для выдачи за сочинения, посвященные, между прочим, исследованию старокатолицизма. Эта всегда добросовестная работа мысли и искреннее искажение истины больше всего способны были внушить доверие к руководительству о. И. Л. Я-ва в старокатолическом вопросе, к его способности найти здесь тот путь, которым должно идти православное богословие; велико было доверие и к его практической мудрости, умевшей выбрать лучшие средства для желательной цели. В мысли, высказанной при жизни о. И. Л. Я-вым, нашла для себя комиссия по старокатолическому вопросу и после смерти его руководственное указание относительно дальнейшего направления дела в одном из своих последних заседаний, когда, благодаря энергичному ведению дела двумя сменившимися новыми председателями, быстро была доведена до конца намеченная программа работы. Свое безпристрастие и свою строгую верность православным началам о. И. Л. Я-в не раз обнаруживал и после боннских конференций. Защищая старокатоликов от обвинения, казавшихся ему несправедливыми, он вовсе не склонен был смотреть сквозь пальцы на такие факты из жизни старокатоликов, которые действительно могли возбудить сомнения относительно верности старокатоликов провозглашенным ими началам. Так, констатируя в своей статье «об отношении старокатоликов к православию» полное согласие официальных старокатолических вероизложений с учением древней церкви, о. И. Л. Я-в не скрывает и того, что есть одно обстоятельство в судьбе старокатолицизма, «способное сильно поколебать уверенность в их правоверии и разрушить всякую надежду на церковное их общение с православными», именно совершившийся факт взаимообщения в таинстве евхаристии двух старокатолических епископов с некоторыми из епископов англиканской церкви. Он только допускает возможность благоприятного истолкования этого факта в том смысле, что в данном случае дело шло об англиканах, фактически отрешившихся от кальвинистских доктрин и усвоивших старокатолические верования, хотя не отрицает в то же время возможности и совершенно обратного истолкования³¹. Позднее о.И. Л. Я-в был глубоко опечален тем, что старокатолический епископ Вебер, председатель роттердамской комиссии, в своей брошюре о «Троице и миpoздaнии» объявил Filioque «философским догматом», заслуживающим полного признания, и правильным по своему содержанию. По этому поводу о. И. Л. Я-в с грустью говорил, что если старокатолики действительно стоят на такой точке зрения, то соглашение безнадежно. Тяжело подействовало на него также появление «в официозном, если не официальном», органе немецких старокатоликов: «Altkatholisches Volksblatt» за 1909 г. статьи протестанта Бейшлага, содержащей решительное отрицание почитания св. икон, св. мощей, частной исповеди, постов и процессий, при чем редакция не сделала никакой оговорки и как будто согласилась с автором статьи. И. Л. Я-в просил А. А. Киреева, собиравшегося тогда на конгресс в Вену, обратить на этот факт самое серьезное внимание старокатолических епископов, и настолько был огорчен этими обстоятельством, а также неудачной редакцией одного тезиса, заготовленного для конгресса, что не послал конгрессу даже обычного приветствия в ответь на полученное приглашение и удивлялся легкому отношению к настоящему инциденту самого А. А. Киреева, у которого на все подобные случаи был готов ответ в том смысле, что старокатолическая церковь за поступки отдельных лиц, даже и епископов, не ответственна.

Глубоко преданный идеальным целям старокатоликов, И. Л. Я-в принимал близко к сердцу и вообще все, что касалось старокатолицизма. Он состоял в переписке со многими из старокатолических деятелей, давал некоторым из них, по их просьбе, разного рода советы, делал для них справки у русских профессоров, с готовностью оказывал и матеральную помощь, жертвуя из своих средств то на построение храма для старокатоликов, то на поддержание старокатолического движения среди чехов, то на покрытие дефицита по изданию «Международного богословского обозрения». А. А. Киреев в своей неустанной пропаганде в пользу старокатолицизма и в беззаветно преданной защите старокатолических интересов постоянно делился своими планами и мыслями с о. И. Л. Я-вым и, после того как в 1892 г. вызвал своими статьями в защиту старокотоликов прот. Е. К. Смирнова на полемику, столь неприятную И. Л. Я-ву, не предпринимал, по предложению о. И. Л. Я-ва, ни одного сколько-нибудь решительного шага без ведома его. Старокатолики по достоинству ценили симпатии к ним о. И. Л. Я-ва и платили ему теми же чувствами; между прочим в начале 1890-х годов они хотели дать ему степень доктора богословия от бернского университета, но И. Л. Я-в отклонил это предложение. Старокатолические издания отметили кончину И. Л. Я-ва сочувственными некрологами.

И. Л. Я-в сошел в могилу, не увидя даже приближения к давней цели его стремлений, к воссоединению западных христиан с восточными. Но светлый образ его, как поборника великого дела восстановления кафолического единства, глубоко и бескорыстно преданного своей цели в неустанно и энергично трудившегося над проложением пути к ней, останется навсегда в памяти всех, кто имел возможность знать его, и послужить ободряющим примером для будущих деятелей. И.П.Соколов.