Исторические исследования

(исторический очерк)

До 1917 года православные приходы Курляндской, Лифляндской и Эстляндской губерний составляли единую Рижскую епархию [1] входившую в состав Русской православной церкви (далее – РПЦ). Практически все архиереи были русскими по национальности [2]. Положение епархии в начале XX века было благополучным, чему способствовала политика царской России. Начиная с 80-х годов XIX века Православная церковь в крае активно поддерживалась государством. Большинство и ныне действующих православных храмов было построено именно в кон. XIX – нач. XX веков. В руках церкви было много собственности. Росло также материальное обеспечение церковного клира [3].

Ситуация резко изменилась с падением старых российских порядков. Уже на Поместном Соборе РПЦ 1917–1918 годов было принято решение отделить от Рижской епархии эстонские приходы и из них создать самостоятельную Ревельскую (Таллиннскую) епархию [4].

После перевода в конце 1917 года на Рязанскую кафедру архиепископа Иоанна (Смирнова, 1844–1919) около года Рижской епархией, на временной основе, управлял епископ Ревельский Платон (Кульбуш, 1869–1919). Однако в начале 1919 года его зверски убили большевики. В итоге епархия осталась без правящего архиерея.

В 1920 году на территории бывших Курляндской, Лифляндской и ранее входившей в Витебскую губернию Латгалии (где православные приходы при царизме управлялись архиереями Витебскими и Полоцкими) закончились вестись боевые действия и фактически и юридически возникло новое государство – Латвийская республика. Произошедшие перемены сильно изменили условия, в которых Православной церкви теперь приходилось существовать.

Еще с древности принципом деления на поместные, автокефальные и автономные церкви, а те на епархии, были границы государств и провинций внутри них [5]. Ссылаясь на это положение, в ходе собрания представителей всех православных, приходов Латвии в феврале и августе 1920 года было решено, что Православная церковь, во вновь возникшей стране, будет самостоятельной и независимой в отношениях с государственной властью, а также в административных и хозяйственных вопросах, в иерархическом же отношении будет сохранять каноническую связь с РПЦ [6].

19 июля 1921 года святейший патриарх Московский и всея России Тихон (Белавин, 1865–1925) даровал Православной церкви Латвии самостоятельность в делах церковно-хозяйственных, церковно-административных, просветительских и церковно-гражданских [7]. Это и означало формирование вместо Рижской епархии – Латвийской православной церкви (далее – ЛПЦ).

Рамки исторического обзора автор считает нужным ограничить 1920 – 1940 годами: временем независимого Латвийского государства, почти что совпадающим с периодом между двумя Мировыми войнами.

Историю ЛПЦ в 20–30 годы XX века условно можно разделить на три этапа: 1920–1926 годы, борьба за признание в новом государстве; 1927– 1934 годы, время относительной стабильности; и 1935–1940 годы, Православная церковь под контролем властей. Именно по такому же принципу очерк делится на разделы.

Борьба за признание (1920–1926 годы)

По статистическим данным, в межвоенные годы в Латвии проживало ок. 170 тыс. православных. Что составляло немногим менее 10% от всего населения страны. Из них ок. 105 тыс. были русские, и ок. 55 тыс. латыши (из прочих – прим. 10 тыс. человек, большая часть были белорусы) [8]. В итоге, Православная церковь была третей по количеству прихожан (после Евангелически-лютеранской и Римско-католической церквей) и, соответственно, одной из самых влиятельных религиозных организаций страны. Конечно, с течением времени, количество православных менялось (прежде всего в сторону увеличения, из-за возвращения беженцев и естественного прироста населения), но эта динамика происходила медленно и существенно не влияла на общие показатели.

Государственное строительство происходило в достаточно сложных условиях. В начале 20-х годов народное хозяйство Латвии находилось в состоянии послевоенной разрухи. Так, по оценкам известного экономиста К. Балодиса (1864–1931), в Латвии на начало 20-х годов осталось лишь 20% от довоенного (1913 года) уровня промышленности и торговли [9]. Помимо этого, резко сократилось количество населения. Особенно сильно уменьшилось число городских жителей, падение которых в некоторых местах было в два и даже в три раза [10].

Сильно пострадала и Православная церковь. 12 храмов были разрушены в ходе боевых действий Первой мировой войны и войны за независимость. Некоторые приходы Латгалии лишились своих церквей, так как при проведении границы они остались на территории России. Вглубь России эвакуировали много имущества (икон, колоколов, книг) и вернуть назад его было не просто. Дореволюционная Рижская православная духовная семинария была эвакуирована в Нижний Новгород и там, в 1918 году, закрыта. Некоторые священники покинули территорию Латвии. В итоге, в 20-е годы, ЛПЦ остро не хватало священнослужителей и церковных принадлежностей.

Кроме того, по инициативе латвийских властей (относившихся к Православной церкви как к нежелательному пережитку от царской России), до 1926 года у ЛПЦ было отнято 28 храмов, здание Рижской Духовной семинарии и Духовного училища. Были ликвидированы домовые церкви в Рижском замке, некоторых учебных заведениях [11]. В июле 1925 года была снесена православная часовня во имя Св. Александра Невского, находившаяся в Риге у вокзала [12].

В феврале 1920 года православное духовенство решило пригласить в Латвию главой ЛПЦ этнического латыша – архиепископа Пензенского и Саранского Иоанна (Поммера, 1876–1934). Святейший патриарх Тихон поддержал это прошение, и, по получению от латвийских властей разрешения на въезд, у ЛПЦ появился свой архипастырь.

Архиепископ Иоанн (Поммер) прибыл в Ригу 24 июля 1921 года. Но буквально накануне государство официально передало архиерейскую резиденцию Римско-католической церкви [13]. На обращение за защитой к главе правительства Латвии получили ответ, что «законы Латвии не знают ни Православной церкви, ни ее органов и организаций и не обязывают защищать Православную церковь» [14]. Тогда владыка Иоанн поселился в подвале Рижского кафедрального Христорождественского собора, что символизировало гонения со стороны государства на ЛПЦ [15]. Позднее архиепископ заметил: «Подлинно, сырое подвальное жилище главы Православной церкви является правдивым символом положения нашей церкви в нашей стране» [16].

Власти Латвийской республики долго препятствовали полному правовому признанию Православной церкви во вновь возникшем государстве. Вплоть до 1926 года у ЛПЦ не было всех прав юридического лица, что естественно мешало налаживанию нормальной церковной жизни. В такой ситуации ЛПЦ сложно было отстаивать свои интересы перед государством и недоброжелателями, которых было немало.

В тоже время, Управление по делам религии поддерживало с ЛПЦ официальные контакты, для преподавания Закона Божия в государственных школах создавались православные группы, церковь владела недвижимым имуществом, платила налоги, участвовала как сторона в судебных процессах и даже получала казенные субсидии.

Все это создавало достаточно странную двойственность: фактически компетентные инстанции признавали за ЛПЦ статус юридического лица, но по букве закона он отсутствовал. Архиепископ Иоанн данное положение характеризовал так: «Правительство нашим затруднениям как бы радовалось и нарочито затягивало устранение их, нас нарочито душило положением бесправия» [17].

30 октября 1923 года, на церковном Соборе, архиепископ Иоанн (Поммер) положение ЛПЦ определил как полнейшую нищету. Кроме того, указал, что церковь окружена сплошной ненавистью и злобой [18].

Тем не менее жизнь постепенно налаживалась. Латвия выходила из состояния послевоенной разрухи. С приездом в Ригу архиепископа, постепенно на поправку пошли и дела ЛПЦ. С 1923 года церковь начала издавать духовный журнал «Вера и жизнь», ставший официальным православным изданием в стране. Стали вновь возобновлять работу некоторые приходы, богослужения в которых не проводилось со времен войны.

Как было отмечено выше, несмотря на отсутствие всех прав юридического лица, ЛПЦ, как и не гонимые властями Евангелически-лютеранская и Римско-католическая церкви, в иные годы от государства получала финансовую поддержку (объем финансирования определялся численностью паствы). Так в 1925 году правительство выделило ЛПЦ 45 000 латов, поэтому бюджет синода церкви в этом году составил 64517,50 латов (в 1924 году ЛПЦ гос. финансирования не получила и в распоряжении синода было только 17101,32 латов). Однако до тех пор, пока не было определено правовое положение ЛПЦ, синод не мог рассчитывать, что казенные дотации будут регулярными. Так на 1926 год синод планировал свой бюджет в размере 18400 латов, причем в смете полностью отсутствовала графа «государственные субсидии» [19].

Руководство ЛПЦ и архиепископ Иоанн (Поммер) придерживались консервативных взглядов на происходящее, считали себя хранителями опыта, традиций дореволюционной РПЦ. Об этом говорит, например, название доклада владыки Иоанна, произнесенного на Вселатвийском Соборе 1923 года: «Верность православных христиан Латвии Святой православной Восточно-кафолической церкви» [20].

К новым течениям в православии, в том числе к некоторым идеям русских религиозных философов, владыка относился скептически. Однако, долгое время, дабы не усугублять и так полную конфликтов церковную жизнь русского зарубежья, мирился с этим.

Некоторые современники и последующие историки считали архиепископа Иоанна (Поммера) русским шовинистом и черносотенцем [21], кем он, будучи этническим латышом, конечно же, не был. А на обвинения в русофильстве владыка отвечал, что он защищает вселенское православие [22].

Архиепископ Иоанн ценил обе части своей паствы – русских и латышей, всегда относился и к тем, и другим с уважением. В этой связи стоит вспомнить, что свои проповеди перед прихожанами, речи, выступления на церковных Соборах владыка часто произносил двуязычно, говоря попеременно то на одном, то на другом языках, обеими из которых владел перфектно.

Для него естественной была некоторая идеализация дореволюционных российских порядков, хотя он прекрасно понимал и те изъяны в старой жизни, которые привели к 1917 году. В то же время, он категорически не принимал идей революционного, насильственного переустройства общества. Четко осознавая ложность революционных посылов, постоянно своей пастве указывал на это. Крах старых порядков воспринимал не иначе как катастрофу, приведшую к многочисленным жертвам и обрекшую многих людей на нищету. В каждом слове, в каждой статье и выступлении слышалась глубокая боль и озабоченность владыки за судьбы паствы и Православной церкви [23].

Отрицательно архиепископ Иоанн относился к церковным расколам, к дроблению церковной организации по национальному и территориальному принципам [24]. Строго он придерживался канонической верности материнской церкви – Московской патриархии.

8 октября 1926 года Кабинет министров Латвии принял «Правила о положении Православной церкви» [25], по тогдашней конституции имевших силу закона. Теперь правовое положение ЛПЦ был полностью закреплено и признано. Церковь получила гарантии предоставления регулярных государственных субсидий. Через судебные процедуры (иногда и без них) удалось назад получить некоторое имущество [26].

Время относительной стабильности (1927–1934 годы)

В 1923, 1926, 1929 годах были проведены Соборы ЛПЦ. Там происходили перевыборы членов синода, делались отчеты, обсуждались насущные проблемы. Именно на церковном Соборе, осенью 1926 года было принято решение о возобновлении работы Рижской православной духовной семинарии. Ок. 8000 латов в год на ее работу выделялось из средств государственной субсидии [27].

Бессменным руководителем семинарии был прот. Иоанн Янсонс (1878–1954). Прием слушателей производился не каждый год, а лишь по окончанию обучения предыдущего набора. Изначально учились два года, с 1930 года срок обучения был продлен до трех лет. Принимали по большей части абитуриентов со средним образованием, но брали и тех, кто им не обладал, но служил при церквах (псаломщиков, чтецов). В основе была программа дореволюционных российских семинарий (по большей части специальные богословские предметы необходимые для пастырской деятельности). За время работы (1926 – 1936 годы) семинария подготовила четыре выпуска учащихся: 1928, 1930, 1933 и 1936 годов [28]. Среди выпускников были такие в будущем известные священники как: Георгий Тай- лов (1914–2014), Николай Трубецкой (1907–1978), Александр Киселев (1910–2001), Семён Варфоломеев (1904–1971). Трое из выпускников впоследствии стали епископами – Иоанн Гарклавс (1898–1982) в 1943 году был хиротонисан во епископа Рижского; Эммануил Есенский (1907–1996) в 1967 году во епископа Брисбенского, викария Австралийской епархии (в юрисдикции Русской православной церкви заграницей); Иоанн Легкий (1907–1995) в 1990 году во епископа Буэнос-Айресского и Аргентино-Парагвайского [29].

Архиепископу Иоанну (Поммеру), практически с момента появления в Латвии, приходилось заниматься вопросом реэвакуации церковной собственности, оказавшейся в России в ходе событий Первой мировой войны. Но в первой половине 20-х годов удалось назад получить лишь ее небольшую часть.

В 1927 году открылась возможность решить эту проблему. Список имущества был передан в Советское посольство. Тогда же в командировку в Россию отправились прот. Н. Шалфеев (1863–1941) и член синода Я. Платерс (1877–?). Реэвакуация производилась за счет ЛПЦ. В итоге, осенью 1927 года из различных российских городов было возвращено более 100 колоколов и 12 ящиков церковных принадлежностей (икон, подсвечников, облачения священников и др.). Приняли решение имущество возвращать церквам, во владении которых оно было раньше. Также с его помощью обеспечить те приходы, которым церковных принадлежностей не хватало. При этом наиболее ценное имущество передавалось центральным приходам, менее ценное – на окраины [30].

Некоторая стабилизация, связанная с легализацией церкви в новом Латвийском государстве, общий экономический подъем во второй половине 20-х годов позволили направить деньги на ремонт обветшавших храмов и на приведение в порядок находившихся в собственности церкви зданий. В частности, в эти годы был отремонтирован дом где располагался синод ЛПЦ (Рига, ул. Лиела Пилс, 14) [31]. На ремонт отдельных церквей из средств синода в это время тратилось ок. 8000 латов в год [32].

Под патронажем ЛПЦ было создано Латвийское православное общество трезвости, пропагандировался здоровый образ жизни. Архиепископ Иоанн и другие церковнослужители приняли активное участие в этом начинании [33].

В 20-е – нач. 30-х годов ЛПЦ проявляла достаточно большую активность в общественной, политической и культурной жизни страны. На одном из заседаний синода в нач. 20-х годов было сказано, что представители церкви не должны дистанцироваться от общественной и политической деятельности, которая является борьбой не только «за экономические, но также за культурные, духовные и религиозные интересы» [34]. Архиепископ Иоанн (Поммер) был всегда готов к диалогу с различными общественными организациями, был доступен любому жителю страны.

Владыка Иоанн трижды избирался депутатом Сейма (в 1925, 1928 и 1931 годах), возглавляя русские предвыборные объединения [35]. В Сейме проводил большую работу: выступал против политических крайностей левых депутатов, оказывал посильную помощь русским образовательным и культурным учреждениям и др. [36].

ЛПЦ и лично владыка Иоанн регулярно участвовали в праздновании «Дня русской культуры» [37]. Торжества в Латвии начинались с богослужений в Рижском кафедральном Христорождественском соборе, проводимым, как правило, архиепископом Иоанном. Во время молебна в канун праздника (на Всенощном бдении) поминались все почившие деятели русской культуры, а во время богослужения в «День русской культуры» совершался молебен во здравие нынешних деятелей русской культуры. Праздник широко отмечался не только в Риге, но и в Даугавпилсе, Лиепае, Лудзе, Резекне. Богослужения совершались также в православных храмах этих городов [38].

Активная позиция архиепископа Иоанна, стремление помочь каждому выделала его как одного из самых видных православных церковнослужителей своего времени. поэтому, по настоянию общественности, было решено осенью 1931 года (когда в Ригу после каникул вернется учащаяся молодежь, а не в июле, когда архиепископ реально прибыл в Латвию) отпраздновать десятилетний юбилей архипастырского служения Иоанна (Пом- мера) [39].

Праздник прошел торжественно. С речью о заслугах владыки Иоанна выступили начальник Русского отдела Министерства образования И.Ф. Юпатов (1865–1944), главный редактор газеты «Сегодня» М.И. Ганфман (1873–1934), представители русских учебных заведений, различные деятели [40].

Необходимо отметить, что в межвоенные годы общая ситуация в церковной и общественной жизни была сложной. Многочисленные конфликты раздирали русские организации как в Латвии, так и во всем русском послереволюционном зарубежье. В Европе эмигранты из России создали две находящиеся друг с другом в постоянном конфликте церковные организации: Западноевропейскую епархию Московской патриархии с центром в Париже, во главе с митрополитом Евлогием (Георгиевским, 1868–1946) и Русскую православную церковь заграницей (изначально зарубежный Синод РПЦ), находившуюся в Югославии и возглавляемую митрополитом Антонием (Храповицким, 1863–1936). Православные церкви Польши, Эстонии и Финляндии, ранее являвшиеся частью РПЦ, под давлением властей перешли в юрисдикцию Константинопольской патриархии [41]. Все это сказывалось и на состоянии ЛПЦ, порождая постоянную нервозность.

Со второй половины 20-х годов заметно активизировалось РСХД (Русское студенческое христианское движение), которое в Латвии носило название РСПЕ (Русское студенческое православное единение). Движение организовывало кружки по изучению православия, проводило на территории Латвии и Эстонии свои съезды. По приглашению РСПЕ в Латвию приезжали известные деятели русского зарубежья – Н.А. Бердяев, В.В. Зеньковский, В.И. Ильин, Г.В. Флоровский и др. Все это происходило под патронажем митрополита Евлогия [42]. Вначале руководство ЛПЦ поддерживало деятельность РСПЕ, даже принимало участие в его мероприятиях. Однако в 1931 году Западноевропейская епархия перешла в юрисдикцию Константинопольской патриархии, а в конце 1931 года разгорелся конфликт между архиепископом Иоанном (Поммером) и одним из руководителей РСХД – А.И. Никитиным (1889–1949). В конфликт был вовлечен митрополит Евлогий, который пытался защищать Никитина. Консервативному руководству ЛПЦ не нравились некоторые идеи руководителей движения, которые они считали не имеющими ничего общего с православием. В результате произошел практически полный разрыв в отношениях между ЛПЦ и Западноевропейской епархией [43].

В 1933 году разгорелся скандал с растратой церковных средств. Под обвинение попали такой известный священник как настоятель Рижского кафедрального Христорождественского собора прот. К. Зайц (1869–1948), а также протодиакон К. Дорин (1878–1941?). Обоих отстранили от священнослужения. От тюремного заключения К. Зайца спасло лишь то, что недостающую крупную сумму денег внес один из прихожан храма [44].

В начале 30-х годов, с целью дискредитации и травли, враги архиепископа стали распространять о нем лживые слухи. Все вышесказанное наносило несомненный урон церкви и лично Иоанну (Поммеру). Владыка, по свидетельствам современников, в 30-е годы выглядел совершенно измотанным [45].

В 1931 году в Европу из США пришел мировой экономический кризис. По Латвии экономические проблемы сильно ударили в 1932 году. Тогда государственные дотации ЛПЦ были сокращены на 25% (с 22 050 латов в 1931 году до 17 640 латов в 1932 году) [46]. Следующий год принес церкви новое сокращение государственного финансирования [47]. Кроме того, падала платежеспособность населения. Церковь вынуждена была экономить. Именно тогда возникло хроническое недофинансирование Духовной семинарии, у которой стали накапливаться долги [48]. Объем ремонтных работ в храмах в эти годы также пришлось сильно сократить [49].

Одним из результатов экономического кризиса стал государственный переворот 15 мая 1934 года: ликвидация в стране парламентской демократии и установления авторитарного режима Карлиса Улманиса (1877–1942). Все это сильно изменило условия деятельности ЛПЦ.

Вскоре после этого, в ночь с 11 на 12 октября 1934 года, глава Православной церкви архиепископ Иоанн (Поммер) принял мученическую смерть, он был убит на своей даче на окраине Риги. Злодеяние так и не было раскрыто. И сейчас существует множество различных версий произошедшего, но до сих пор точно нельзя сказать кто же совершил убийство.

Для православных Латвии убийство владыки стало сильнейшим потрясением. Можно сказать, что был потерян близкий друг, являвшийся мудрым наставником и защитником. В последний путь архиепископа провожали представители православных приходов, различных организаций, общественные деятели Латвии, обычные люди. Траурная колонна растянулась на несколько километров от Рижского кафедрального Христорождественского собора до Покровского кладбища. Синод ЛПЦ в эти трагические дни, получил большое количество писем и телеграмм с соболезнованиями [50].

Под контролем властей (1935–1940 годы)

После трагической смерти архиепископа Иоанна (Поммера), естественно, встал вопрос о его преемнике. Для проведения выборов необходимо было созвать Собор ЛПЦ.

В условиях установившейся в стране диктатуры Карлиса Улманиса, власти не могли без своей опеки оставить такую влиятельную на умы людей структуру, как Православную церковь. В силу этого, новый политический режим предпринял все усилия, чтобы во главе ЛПЦ поставить послушное себе руководство.

Наибольшей популярностью среди духовенства и мирян пользовался ректор семинарии прот. И. Янсонс. Однако он, как глава ЛПЦ, государственное руководство не устраивал. Поэтому, несмотря на то, что в приходах были проведены выборы делегатов, власти, под разными предлогами не разрешили летом 1935 года провести Вселатвийский Собор ЛПЦ [51]. Потом, под давлением государства, некоторые члены синода ЛПЦ «добровольно» ушли на покой, а назначенные им на смену лица проголосовали за переход в юрисдикцию Константинопольской патриархии.

Для того чтобы получить больше самостоятельности, а точнее практически не зависеть от более высокой церковной иерархии и полностью оказаться под контролем своего государства, в начале 1936 года от Константинопольского патриарха для Православной церкви в Латвии добились автономии. Тогда же была учреждена Латвийская православная митрополия. Также решили образовать два викариатства – Елгавское и Ерсикское. Далее планировалось под контролем властей провести церковный Собор и избрать угодного государству митрополита. Кроме того, был изменен устав, теперь все важные вопросы (выборы епископов, учреждение новых епархий и др.) церковь должна была решать только с согласия государства [52].

Некоторая задержка с осуществлением вышеуказанных планов произошла лишь из-за внезапной смерти 29 декабря 1935 года Константинопольского патриарха Фотия II (Маниатиса, 1874–1935). В итоге, после избрания нового патриарха в марте 1936 года был проведен Собор Православной церкви Латвии, на котором избрали нового главу. Им стал Августин (Петерсон, 1873–1955). Иоанн Янсонс до выборов допущен не был.

29 марта 1936 года патриарший экзарх в Западной и Восточной Европе митрополит Германос (Стренопулос, 1872–1951) произвел хиротонию Августина (Петерсона) [53]. Позже, в сентябре 1936 года, во епископа Елгавского был хиротонисан Иаков (Карп, 1865–1943), а в 1938 году во епископа Ерсикского Александр (Витолс, 1876–1942) [54]. Местом пребывания последнего стал Даугавпилс.

В результате всех этих изменений Православная церковь была поставлена на службу господствующему в стране политическому режиму и зачастую стала действовать вопреки интересам своей паствы. Так митрополит Августин стал требовать, чтобы везде проводились богослужения и на латышском языке. А при храмах, где были только русские приходы, открывались и латышские. Стоит отметить, что в некоторых местах Латгалии, где проживало больше всего православных Латвии, латышей было мало или не было вовсе. Поэтому подобные службы иногда приходилось проводить практически без участия прихожан.

В 1936 году Рижская православная духовная семинария была закрыта, и на ее базе создан Православный богословский институт, преподавание там теперь велось только на латышском языке [55]. С 1937/38 учебного года, получив финансирование от государства, начало работу Православное отделение Теологического факультета Латвийского университета [56]. Данные перестановки были сделаны с целью организовать образование для будущих православных священников по-иному, чем это было ранее в дореволюционной России. К тому же к финансированию этих начинаний подключилось государство [57], и оно все подстраивало под уже имеющиеся подконтрольные структуры.

Кроме того, митрополит стал переводить церковь на новый календарный стиль. Объяснялось это практической необходимостью согласовать церковный календарь с гражданским, а также тем, что новый стиль якобы является более правильным с научной точки зрения [58].

Многое из этих нововведений вызывало протест у верующих и духовенства. В итоге, указанные требования церковного руководства массово не выполнялись. Люди голосовали ногами, отказываясь посещать по-новому календарному стилю богослужения на церковные праздники и др. [59].

Однако не стоит церковную жизнь второй половине 30-х годов изображать только в мрачных тонах. Латвийские власти стали больше помогать Православной церкви материально, что позволило преодолевать нужду и бедность. В 1937 году были проведены столь нужные ремонтные работы в Рижском кафедральном Христорождественском соборе [60]. В это время в пресвитеры были рукоположены многие в последствии известные православные церковнослужители (например, уже упомянутые И. Гарклавс, Н. Трубецкой, Г. Тайлов и др.). В целом происходил процесс смены поколений в церковном клире, и уже тогда на первые роли стали выступать священники, получившие образование в межвоенные годы. В таком виде Православная церковь просуществовала до ликвидации государственной независимости Латвии в 1940 году. Насильственное присоединение к СССР, потом война, привнесли много новых кардинальных перемен. Но описание этого уже не входит в рамки настоящего исторического очерка. В свою очередь, 20–30 годы XX века стали важным связующим звеном между различными эпохами. Несмотря на все перипетии и вызовы времени, православие на латвийской земле было, есть и будет!

Примечания:

1 Самостоятельная Рижская епархия была образована в 1850 году. Приходы Эстляндской губернии вошли в состав Рижской епархии в 1865 году.

2 См.: Сахаров С.П. Рижские православные архипастыри за сто лет (1836–1936). Популярно – исторический очерк. Краслава: Изд. Сахарова С.П., 1937.

3 Подробнее см.: Гаврилин А.В. Очерки истории Рижской епархии. 19 век. Рига: Филокалия, 1999.

4 Поммер А. Православие в Латвии. Исторический очерк. Рига: Тип. И. Люкстиня, 1931. С. 89–90.

5 Цыпин В. Каноническое право. М.: Издательство Сретенского монастыря, 2012. С. 376–377.

6 См.: ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 30, д. 31, л. 5–9.

7 Поммер А. Православие в Латвии... С. 94.

8 Ceturtā tautas skaitīšana Latvijā 1935. gadā. Salnītis V. (sast.). I sējums, Rīga: Valsts statistikā pārvalde, 1936. 84.–86. lpp.

9 Balodis K. Latvijas nākotne pie labas un sliktas valdības. Liepāja: LSDSP Liepājas komitejas izdevums, 1920; На дис- путе об антисемитизме. «Сегодня», 16.12.24, No 286, с. 4.

10 См.: Apinis K. Latvijas pilsētu vēsture. Rīga: Izdeva Ā.Gulbis, 1931.

11 Гаврилин А.В. Утраченные в XX веке храмы Риги. В кн.: Православие в Латвии. Исторические очерки. Вып. 5. Сб. ст. Гаврилин А.В. (ред.). Рига: Филокалия, 2006. C. 31.

12 Часовня была построена в 1889 году на пожертвования рижан в память о спасении царя Александра III во время катастрофы поезда в 1888 году. Символизировалась именно с этим царем, проводившим политику по русификации в крае. Конкретным предлогом для сноса стало то, что она якобы мешала движению транспорта. Никакие увещевания верующих, что часовня теперь только храм, а не символ царизма, ее не спасли. См.: Снос часовни. «Сегодня», 21.07.25, No 158, с. 1; Озолиньш К. Положение Латвийской православной церкви в 20-е годы XX века. В кн.: Православие в Латвии. Исторические очерки. Вып. 2. Сб. ст. Гаврилин А.В. (ред.). Рига: Благовест, 1997, с. 28.

13 Гаврилин А.В. Утраченные в XX веке храмы... C. 33.

14 Поммер А. Православие в Латвии... С. 94.

15 Мало приспособленные для жизни подвальные помещения Рижского кафедрального Христорождественского собора оставались «архиерейской квартирой» вплоть до кончины архиепископа Иоанна. Единственно, в 1924 году, владыка там занял более просторное помещение, чем то, которое было в его распоряжении изначально. Д.В. Архиепископ – в подвал. «Сегодня, 26.07.21, No 166, с. 1; Кирилл Зайц. В подвале у архиепископа. «Вера и жизнь», 1924, No 6, с. 2–7; Теодорович Т. Впечатления путешественника. «Вера и жизнь», 1937, No 2, с. 53.

16 Архиепископ Иоанн. Чем потешаются. «Вера и жизнь», 1927, No 2, с. 10.

17 Речь архиепископа Иоанна в сейме о несправедливостях по отношению к Православной церкви в Латвии. «Вера и жизнь», 1926, No 6, с. 6.

18 ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 31, л. 62.

19 См.: ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 66, л. 99; д. 68, л. 25–26, 30, 135–136; Поммер А. Православие в Латвии... С. 101.

20 См.: ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 31, л. 28.

21 Balevics Z. Pareizticīgo baznīca Latvijā. Rīga: Avots, 1987. 65.–66.lpp.; Екабсон Э., Флейшман Л. Первый российский консул в независимой Латвии. В кн.: Avoti. Труды по балто-российским отношениям и русской литературе. В честь 70-летия Бориса Равдина. Ч. I. Белобровцева И., Меймаре А., Флейшман Л. (ред.). Standford: Slavic studies, 2012. С. 136.

22 См.: Н.И.Ш. Обновителям церкви. «Вера и жизнь». 1923, No 5/6, с. 30–31. 23 См., например: Архиепископ Иоанн. Годовщина кончины патриарха Тихона. «Вера и жизнь», 1926, No 5, с. 6–8; Он же. Заговор. «Вера и жизнь», 1928, No 7, с. 97–100; О Руси страждущей. Речь архиепископа Иоанна, произнесенная на открытии в Режице памятника воинам, павшим в мировую войну. «Вера и жизнь», 1927, No 11, с. 1–4; Память жертв лихолетья. (Речь архиепископа Иоанна перед всенародной панихидою по жертвам десятилетнего лихолетья в России, в Рижском кафедральном соборе, 6 ноября 1927 года). «Вера и жизнь», 1928, No 1, с. 4–10.

24 Так, например, российские эмигранты просили у синода разрешить открыть в Риге «эмигрантский» приход. Синод ЛПЦ на заседании 23 октября 1925 года отклонил эту просьбу. См.: ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 68, л. 113.

25 Noteikumi par pareizticīgās baznīcas stāvokli. Grām.: Likumu un Ministru kabineta noteikumu krājums. 1926.gads. Rīga: Kodifikācijas nodaļas izdevums. 413.–414.lpp.

26 Поммер А. Православие в Латвии... С. 101.

27 См.: ЛГИА, ф. 7416, оп. 2, д. 1, л. 37–38, 65, 112, 122; д. 2, л. 56–57, 82.

28 Труфанов В. Из истории Рижской православной Духовной семинарии (1926–1936). В кн.: Православие в Латвии. Исторические очерки. Сб. статей. Вып. 2. Гаврилин А. В. (ред.). Рига: «Благовест», 1997. С. 5–12.

29 Гаврилин А.В. Под покровом Тихвинской иконы. Архипастырский путь Иоанна (Гарклавса). СПб.: «Алаборг», Тихвин: Издательская служба Тихвинского монастыря, 2009. С. 176; Гаврилин А.В. Латвийские православные священнослужители на Американском континенте. М.: Издание Общества любителей церковной истории, 2013. С. 78. Нивьер А. Православные священнослужители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе. 1920–1995. Биографический справочник. М.: Русский путь, YMCA-PRESS, 2007. С. 269–270.

30 ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 70, л. 15, 20–21.

31 ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 1191.

32 ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 70, л. 96; д. 71, л. 43; д. 72, л. 72.

33 См. например: Сегодня в Риге. Вечер трезвости в Риж. духовной семинарии. «Сегодня», 15.02.31, No 46, с. 11.

34 ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 31, л. 8.

35 См.: Цоя С.А. Русский институт университетских знаний и Латвийская православная церковь. В кн.: Правосла- вие в Латвии. Исторические очерки. Сб. статей. Вып. IX. Гаврилин А.В. (ред.). Рига: Филокалия, 2011. С. 119–120, 124.

36 Так, в 1924 году, из-за отсутствия в Сейме тех, кто эффективно отстаивал интересы церкви, ЛПЦ от государства не получила ни сантима. Социал-демократы и другие левые депутаты отклонили государственные субсидии всем религиозным организациям в Латвии, дабы материально не поддерживать «консервативные силы». См.: Отклонены пособия церквам. «Сегодня», 29.02.24, No 50, с. 2; Пособия церквам отклонены. «Сегодня», 15.04.24, No 88, с. 3; Все церковные кредиты отклонены. «Сегодня», 06.06.24, No 127, с. 3.

37 В 1925 году Приходской совет Рижского кафедрального собора ЛПЦ был среди организаций (всего 23), принимавших участие в подготовке «Дня русской культуры». См.: День русской культуры. «Сегодня», 20.09.25, No 211, с. 1; Там же. «День русской культуры», с. 2; Комитет по устройству «Дня русской культуры». «Сегодня», 16.05.26, No 107, с. 8.

38 См.: День русской культуры. «Вечернее время». 21.09.25, No 452, с. 1; День русской культуры. «Сегодня», 17.05.26, No 107а, с. 5; День русской культуры. «Сегодня», 23.05.27, No 114а, с. 3– 4; День русской культуры. «Сегодня», 03.06.29, No 152, с. 4; Ганфман М.И. День русской культуры. «Сегодня», 14.05.33, No 133, с. 1; Фейгмане Т.Д. Русские в довоенной Латвии. На пути к интеграции. Рига: БРИ, 2000. С. 187.

39 Чествование архиепископа Иоанна переносится на 20 сентября. «Сегодня», 11.07.31, No 189, с. 6.

40 См.: Вчерашнее чествование архиепископа Иоанна. «Сегодня», 21.09.31, No 261, с. 4.

41 Основанием стала провозглашенная в 1922 году патриархом Мелетием IV (Метаксакисом, 1871–1935) доктрина о праве Константинопольской патриархии на исключительную юрисдикцию во всей православной диаспоре. Что означало распространение юрисдикции патриархии на епархии, приходы, монастыри и миссии, возникшие в других Поместных церквах в зарубежье. Цыпин В. Каноническое право... С. 382.

42 О деятельности РСХД в Латвии см.: Плюханов В. Б. РСХД в Латвии и Эстонии. Материалы и история Русского студенческого христианского движения. Париж: YMCA-Press, 1993.

43 Подробнее см.: Цоя С.А. Латвийская православная церковь и Свято-Сергиевский православный богословский институт в 20–30-х гг. XX века. «Православие в Балтии. Научно-аналитический журнал», 2013, No 10(1). С. 36–40.

44 Священник Голиков Андрей, Фомин Сергей. Кровью убеленные: Мученики и исповедники Северо-Запада России и Прибалтики (1940–1955). М.: Паломник, 1999. С. 83, 133.

45 Гроссен Г. Жизнь в Риге. Воспоминания. «Даугава», 1994, No 3, с. 175–176.

46 ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 72, л. 139. В дальнейшем государство еще более сократило дотации ЛПЦ. В 1934–1936 годах государственная помощь церкви составляла всего около 10 000 латов в год. См.: ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 74, л. 127.

47 Например, протоколы заседания синода ЛПЦ от 17 августа 1933 года свидетельствуют, что из-за нехватки средств в текущем бюджетном году была сокращена зарплата владыки Иоанна. ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 73, л. 98.

48 ЛГИА, ф. 7416, оп. 2, д. 2, л. 97; д. 30, л. 120.

49 Например, в 1934/35 бюджетном году синод ЛПЦ планировал выделить на ремонт церквей только 3060 латов, что почти втрое меньше, чем на эти цели тратилось ранее. ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 74, л. 24.

50 См.: ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 329, л. 279; У гроба покойного архиепископа Иоанна в кафедральном соборе. «Сегодня», 17.10.34, No 287, с. 8; Чин погребения архиепископа Иоанна. «Сегодня», 23.10.34, No 293, с. 4; Погребение архиепископа Иоанна. «Вера и жизнь», 1934, No 11, с. 267.

51 ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 36.

52 ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 338, л. 8–9.

53 См.: ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 13; Кулис А. К вопросу об автокефалии Латвийской православной церкви в 30-х годах XX века. В кн.: Православие в Латвии. Исторические очерки. Гаврилин А.В. (ред.). Рига: Балто-славянское общество культурного развития и сотрудничества, 1993. С. 65–74.

54 Гаврилин А.В. Под покровом... С. 85–86.

55 В 1936 году в число слушателей Православного богословского института было принято 34 человек (17 муж чин и 17 женщин). Курс обучения, однако, был всего два года. См.: Православный богословский институт в Риге. «Вера и жизнь», 1936, No 10, с. 225–227.

56 ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 75, л. 90–91, 102, 108; д. 76, л. 90–91, 93–94. 15 сентября 1937 года в Рижском кафедральном Христорождественском соборе, по случаю открытия Православного отделения при Теологическом факультете ЛУ, было отслужено торжественное богослужение. В число студентов Православного отделения Теологического факультета ЛУ было принято 14 человек. См.: ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 76, л. 165; Торжество православия. «Вера и жизнь», 1937, No 10, с. 311–313.

57 Работу Православного богословского института почти на семьдесят процентов финансировало государство. Например, в 1936/37 учебном году бюджет учебного заведения был 14500 латов, из них государственные субсидии составили 10000 латов. Руководство института обязано было согласовывать свой бюджет с Министерством образования. Согласно 3 пункту устава учебного заведения, институт был подчинен синоду ЛПЦ и Министерству образования. См.: ЛГИА, ф. 7469, оп. 1, д. 186, л. 20, 26, 35–36, 39.

58 О старом и новом стиле. «Вера и жизнь», 1936, No 8, с. 161–166 и «Вера и жизнь», 1936, No 9, с. 185–191.

59 Гаврилин А.В. Под покровом... С. 87–89.

60 См.: Комитет по ремонту Рижского кафедрального собора. «Вера и жизнь», 1936, No 12, с. 277–278; Комитет по ремонту Рижского кафедрального собора. «Вера и жизнь», 1937, No 2, с. 63–64; Комитет по ремонту Рижского кафедрального собора. «Вера и жизнь», 1937, No 6, с. 189–190; От хозяйственного Совета Рижского кафедрального собора. «Вера и жизнь», 1937, No 6, с. 191–192.