Май

Сегодня поутру в десять часов читал последование об изгнании злых духов из раба Божия Филиппа, здешнего извозчика, наветовавших⁴⁵ ему за излишнее употребление пива. Читал спокойно, с верою, с ревностию, с чувством. Прежде несколько раз над ним читал, и Господь помогал: поможет, уповаю, и ныне, к славе пресвятого Своего имени.

Благодарю Господа, скоро спасшего меня от гнева моего и от смущения моего и болезни сердца, когда я взывал к Нему в духе.

Как исконный человекоубийца диавол свирепствует в нынешнее время! Слышны непрестанные убийства! Да и в нас он свил гнездо себе, производя в нас нередко внутреннюю ненависть к ближнему, особенно товарищу, соседу, знакомому, богатому! Надо живущий в нас грех ненавидеть, а не человека – создание по образу Божию.

Очень резок и груб я в своих требованиях и угрозах! В нынешний день изжарили рыбу на скоромном масле, и я сказал, что впредь брошу ее в лицо, если еще в скоромном масле поджаришь, – за обман. Жене сказал вечером грубо за недоклад мне о Варваре Яковлевне: я тебя проучу, и прочее.

Тягостно мне очень было при служении сегодня (2 мая) ранней обедни Неустроевых. Этакая тягота ужасная! Этакое бессилие душевное! Смущение, наваждение, насилие! Едва-едва препобедил чрез причастие Святых Таин и едва веру сохранил в сердце! С вечера, пред служением, не надо насыщаться, особенно черным хлебом и рыбою или мясом: сытость телесная – глад душевный.

Всячески искажает диавол ближних наших во мнении нашем, представляя их и злыми, и мерзкими, и лукавыми или научая нас прелюбодейству и всякому сверхъестественному греху содомскому, уродуя нас объядением и пиянством, пристрастием к деньгам и прочим.

Церковь – тело Христово, значит, и Божия Матерь, и святые Ангелы, и святые человеки, и мы – воинствующая Церковь, – все одно. Как отрадно, величественно! Какое благо и блаженство принадлежать к Православной Церкви!

Всегдашнее покаяние – всегдашнее оживотворение, всегдашняя юность. Грех тлит, состаревает.

Злую подозрительность уничтожать, подавлять надо. Ты подозреваешь в зле и презираешь одного сослуживца. Напрасно: это нашептывание врага. Он лучше тебя в тысячу раз. Вспомни его благочестие, гостеприимство, скоропослушливость, услужливость.

Ты внутренно хвалишься, что делаешь, трудишься, а другие (диаконы) не делают. Не ты, а благодать Божия в тебе ко спасению твоему делает – следовательно, тебе нечем хвалиться. Да и они по временам много делают, особенно по воскресным и праздничным дням. Не возносись над братом, во всем тебе равном.

Преподобные и все святые совершенно изгнали из сердца своего всякую злобу, зависть, гордость, любовь к себе, блуд, сребролюбие и прочие страсти и совершили всякую добродетель.

Сколь ты велик, Господи, во спасении Твоем, в благости и силе Твоей. Силен в милости и благ в крепости, во еже помогати и утешати и спасати вся, уповающие во имя Святое Твое. Вот я сейчас призвал Тебя от искреннего, пораженного смущением, скорбию и теснотою сердца – и Ты милостиво и скоро спас меня, даровав мне мир и свободу, ибо бесчисленна милость и бесконечны щедроты Твои, Господи! (Грех мой состоял в том, что я оскорбился на дьячка за неумение владеть голосом при пении стихир и неблагозвучие и диссонанс.)

Господи! Ты зде⁴⁶ – со мною: присутствием Твоим, или вездесущием Твоим; молю Тебя, да даруеши мне благодать не возмущаться неисправностию клирика, ибо это – дело врага, но пребывать в мире и тихости духа. Памятовать даруй мне общие немощи наши и быть снисходительным и незлобивым к согрешающим, ибо и сам я подвержен погрешностям. Неблагозвучие и разногласие внешнего голоса неважно пред Тобою, но важно разногласие сердец. Даждь нам, немощным и злым, благость и единомыслие душ и телес.

Всё туне от Господа приях: да не буду скуп давать даром принятое туне. Да считаю себя приставником Господского достояния, а не владельцем бесконтрольным.

Писать легко, да делать трудно: о добре говорим, да добра делать не стараемся; о исправлении твердим, а о исправлении не заботимся. На том самом, о чем я пред сим написал до всенощной крупными буквами, то есть чтобы даром принятое не скупиться даром и давать, я и споткнулся, идучи ко всенощной 2-го мая: подбежал нищий мальчик Алексей, несколько лет подходивший ко мне почти каждый день за милостынею и уже сегодня за час раньше получивший от меня милостыню, и еще просил у меня настойчиво милостыни, не отходя от меня: я отошел на другую сторону улицы, он – за мною; наконец, я вышел из терпения и со злобою сказал: «Да отойди же от меня, скотина». Таким образом, я показал и скупость, и злобу, и нетерпение – и оставила меня благодать Божия, и вошел в меня сатана с яростию великою за озлобление на незлобивого мальчика: я лишился мира, свободы, дерзновения, света очию, а исполнился смущения, тесноты, томления, боязни, мрака и не мог возгласить начала всенощной: Слава Святей, и Единосущней, и Животворящей Троице, и в нескольких возгласах от смущения и тесноты преткнулся. Съел было меня враг, и только долгая, усиленная сердечная молитва мало-помалу преклонила ко мне милосердие Божие, и после Евангелия я стяжал умиление и дерзновение некоторое, и Евангелие читал с боязнию: так меня устрашал своими мечтами враг! У Евангелия стоял спокойно и с умилением; возглас говорил отчетливо после Спаси, Боже, люди Твоя и на каноне; но на сугубой ектении опять враг смутил помыслом о свечах, поставленных мною, и жалением, что много сгорит их от продолжительного якобы богослужения и в пользу церкви очень мало останется (Иудино сожаление), – и опять томление, боязнь, мука, опять молитва о прощении и упокоении; отпуст говорил я без дерзновения, потупив глаза, и не весь. К Христе Свете успокоился несколько и взял силу о имени Господнем: молитву эту выговорил твердо.

(Не люблю, когда нищие вертятся предо мною, когда иду в церковь или из ней, и впадаю в злобу, своенравие и упорство.)

Уясни ми язык, Спасе мой, разширив ми уста и исполнив я⁴⁷; умили сердце мое, да яже глаголю, последую, ияжеучу, сотворю пёрвее⁴⁸: [...] творя и уча, рече, сей велик есть; аще же глаголя не творю, яко медь звенящая вменю ся⁴⁹. Темже глаголати ми подобающая и творити полезная научи, Едине сведый⁵⁰ сердечная. Если говорю о терпении, незлобии, милосердии, чистоте и целомудрии и воздержании, то и да творю все сии добродетели.

А то я сегодня озлобился на нищего мальчика из-за одного пятачка, который надо было дать ему и которого я не дал: я рассердился и назвал его скотиной – того, коего Ангел на небеси выну⁵¹ видит лице Отца Небесного [Мф. 18, 10].

Достойно и праведно сегодня наказан я Богом за мою злобу оставлением Божиим и преданием сатане во измождение плоти [1Кор. 5, 5], да смертию смерть во мне попрана будет, и мне, сущему во гробе плоти и души бессловесной и страстной, дастся живот.

Слова, влагаемые в уста и сердца наши Церковию, суть живот и мир; но диавол, завидующий нашему животу и миру, усиливается вложить в сердца наши свои мечты, свои слова, которые суть смерть и смятение. Потому во время молитвы надо крайне беречься диавольских мечтаний и всецело прилепиться к Богу сердцем и мыслию.

Благодарю Господа, плотяность, грубость, нечистоту сердца потребившего огненным искушением, оставлением Своим и преданием сатане на измождение плоти и сердца! Терние душевное, терние разных страстей, возросшее от чревоугодия и пресыщения, попалено: прежде искушения чувствовалась злоба, блуд, зависть. Благодарю Врача души и тела моего, врачующего сердце мое, дикие наросты его сильными прижиганиями, сильными искушениями от лукавого. Мая 3. Воскресение.

Ничем так не запутывает бесплотный враг мысленных стоп души нашей, как пристрастием к веществу (к сластям, к деньгам, одежде и прочим вещам; смотри выше случай за всенощной – мысль о свечах, или недовольство на множество ладану в кадиле), да гордостию, злобою и упрямством.

Дьячок Василий Иванович за всенощною воскресною читал очень хорошо, раздельно, внятно – после замечания моего, которое обошлось мне не без смущения и огорчения врага бесплотного, противника всякого исправления. 3 мая.

Вопреки врагу бесплотному, усиливающемуся наложить молчание на уста наши во время Божественной службы, надо говорить громко каждое слово, – ибо слово Божие живот и истина.

Благодарю Тебя, Творче мой, Господи, за все уды тела моего и уды рождающего пола, премудро, благостно, лепотно, чисто, неблазненно устроенные художеством Божественного разума Твоего, и помилуй мя, осквернившего их грехами моими; отыми от сердца моего, от мысли моей и от плоти моей всякую блазненность и бессловесную сласть, да в чистоте прочее время жизни моей прейду и в благоугождении пред Тобою.

Благодарю Господа, спасшего мя от козней врага бесплотного, наваждения блудного в квартире Александра Васильевича Саламанова и терние грехов исторгшего. Какой мир после этого я улучил, какая благодать слова излиялась из уст моих! А до этого внутри чувствовал себя связанным, омраченным и был бессловесен. 3 мая. Восемь часов вечера.

Зачем я забываю, что плоть моя и сердце мое страстны к блуду, злобе, гордости, и зачем я пространно и сладко питаю ежедневно плоть свою(??!), этот сосуд греха, пищу червей, соперницу души моей и непрестанную ее наветницу⁵²?

Благодарю Господа, помиловавшего меня по молитве покаяния и простившего мне грех тайного злорадства о болезни собрата иерея П. [...] и вложившего мне истинное доброжелательство. Не желая искренно ближнему добра, мы тем себя уязвляем, умерщвляем; доброжелательствуя же, себе делаем добро, бываем покойны, радостны.

У Саламанова – речь о хозяине, который с радушием предлагал свою трапезу посетителю, и как сладка была его простая трапеза для посетителя ради добродушия хозяина и благословения Божия на трапезе его; и о другом человеке, который не радушно предложил богатую и сладкую трапезу, и как она была неприятна по причине скупости хозяина. Делая ближнему что-либо, мы делаем Самому Господу: мы члены Его.

3 мая служил позднюю обедню в воскресный день (Неделя о расслабленном) с душевным трудом, в тесноте духа и тела, наведенной от врага, до самого причащения; при поминовении имен лиц царствующего дома сердце и язык были связаны от врага, как ступицы колес; слов: да помянет Господь Бог во Царствии Своем, столь необходимых, вожделенных для всякого верного, не выговорил по первом и втором отделении; по третьем – выговорил. Так и крадет наветник, смущая сердце и парализуя его своим смертоносным дыханием. О, вор! О, убийца! О, мракобесие! Проповедь свою говорил с дерзновением, миром, свободою духа. Многие вышли, но Бог с ними: Он их вразумит; Ему я на них жалуюсь – о своеволии их.

Жизнь настоящая – торжище; купцы – нищие; покупатели – мы.

О, еще Господь хранит меня от злых людей, еще они не нападали на меня со всею злобою.

Слова Саламанова Александра Васильевича: «Когда я делаю дело моего хозяина добросовестно, как свое, пекусь о нем, как о своем, тогда замечаю, хозяин благоволит ко мне, внутренним чутьем своим чует и чувствует мое доброжелательство». Это научает нас беречь чужое добро, как свое, чужое дело делать, как свое, угождать ближнему не якоже человекам, но якоже Господу. То же и я замечаю: когда я молюсь искренно за брата, то есть за ближнего, как за себя, тогда вижу особенное его ко мне расположение и благоволение, точно он чует, что я молюсь за него.

Понедельник Недели о расслабленном. Сегодня враг совершенно расслабил меня во время литургии, обложив внутренности мои своею мерзостию чрезъестественною, помыслами скверными, прилогами насильственными, от которых я мог избавиться только после великих трудов внутренних, по потреблении Святых Даров. Боже мой! Какое насилие! Но я сам подал к нему повод, наевшись с вечера печенки, хотя дотоле удерживался от мяса, и тем до последней степени увеличив избытки соков, которые, не находя никакого выхода, теснят меня, а враг бесплотный, пользуясь потребностию природы, навевает на душу и на тело свои сатанинские мерзости. Как вредно пресыщение для священника, особенно служащего! Как грешно служить пресыщенному! Причиною нечистого наваждения и [тесноты] был еще сильный туман, гонимый с моря ветром, сласти, которые я ел у Саламанова, чай, который пил у Горемыкина (целовал обоих), вино, которое пил у Калашникова, а впрочем, в обыкновенную меру. Поборолся я с врагом во время и по окончании обедни. Такую злую и мерзкую подозрительность навел на меня. Такую тесноту, скорбь, смущение.

Чего я стыжусь отца диакона Александра, внутренно раболепствуя ему при чтении молитв? Бога не стыжусь и не боюсь, а человека стыжусь. Впредь не унижаться духом пред лицом его, а говорить спокойно и твердо возгласы и молитвы. 4 мая.

О, бедное человечество, страждущее заведомо и неведомо от козней врага бесплотного, от пакостей его, от мерзостей его, от клеветы его, злобы его, от сластей плотских!

Понедельник. Три с половиною часа. Благодарю Господа, избавившего меня от великой душевной беды причастием Святых Своих Таин и врагов моих невидимых далече от меня прогнавшего! Велика сила Божественных Таин, принятых с верою, в покаянии. Но горе мне, маловерному! А причина маловерия – всегдашнее чревоугодие: чревоугодие есть отпадение от Христа, как и сребролюбие, и гордость, и злоба, и зависть, и прочие страсти. Сердце постника тонко, нежно, духовно и удобно хранит веру и любовь к Богу и ближнему, мужественно борется с искушениями и побеждает их легко, а сердце чревоугодника грубо, жестоко, плотяно и не может хранить в себе веры и любви и бороться с искушениями.

Диавол, клевещущий непрестанно на Бога и человеков человекам, внушающий суетное и хульное о Боге и сотворенном по образу Божию, внедрил в мое сердце нынешнюю литургию чрез насилие суетное и мерзкое о диаконе Александре и тем смутил меня, малодушного, тогда как я не должен был бы обращать и внимания на это, и непрестанно поджигал меня злою подозрительностию на сторожа Николая, якобы он подсматривает за мною. После службы и по миновании искушения сознаешь, что это мечта вражия, ложь, клевета, и плюешь, пренебрегаешь это, как пустое, а во время молитвы увлекаешься потоком диавольской злобы. Разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот [Мф. 7, 27].

Был на экзамене в женской гимназии: девушки старшего класса отвечали очень хорошо.

Вторник. Сегодня враг сделал во мне новую эволюцию: запнул меня невольною злобою на дьячка Кутузова во время литургии, во время и после великого входа до самого причащения, и яда злобы я почти не мог извергнуть до самого конца литургии, хотя и усиливался много; между тем дьячок ни в чем не виноват против меня и дело делал хорошо. Прямой взгляд на меня при великом входе не полюбился, что-то злое в нем прочитал я по действию врага, в один миг, – но если бы и действительно он был зол против [меня], я должен быть кроток и незлобив, как агнец. Думаю, что и злоба, и бессилие уничтожить ее произошли оттого, что я довольно много и лакомо поел с вечера и не истончил сердца своего воздержанием для борьбы с грехом. Оно было грубо и тягостно. Сей род злых духов ничем же может изыти, токмо молитвою и постом [Мф. 17, 21]. Прямо смотреть всем в глаза и не бояться взора. А у дьячка В. Ив. Кутузова прямой, открытый и добродушный взор. Дьячок Василий Ив. добродушный человек, из обращения его видно.

Господи! Облеки меня кротостию Твоею, смирением, незлобием Твоим, истиною Твоею, святостию Твоею, терпением Твоим, послушанием Твоим.

Богатые рясы и подрясники и другие одежды мужчин и женщин и скопляемое богатство свидетельствуют о нашем крайнем самолюбии, суетности, тщеславии, гордости, жестокосердии и пристрастии к земному, да о нашем духовном невежестве, о непознании своей внутренней нищеты, внутреннего безобразия, с которыми несогласны внешнее богатство, роскошь и изысканная красота одежды. Впрочем, говоря об этом, надо опасаться, чтобы самому говорящему говорить это по сущей истине, а не из зависти богатым и нарядным, и ревновать о горнем, духовном, христианском богатстве, о нетленной, горней красоте и славе, ибо всё здешнее тленно и скоропреходяще, подобно праху, дыму, пару, сновидению. Будем искренно желать другому всякого добра, наипаче душевного, искренно любить друг друга, как дети единого Отца и братья между собою.

Рагозинский чиновник возмутил меня до глубины души своим презрительным, или нигилистическим, апатическим стоянием во время обедни и в самые священные минуты, стоя облокотившись на свечную продажу и разговаривая со старостою; ни разу не поклонился он Богу и Святым Тайнам, но стоял, как болван, глядя на явление Святых Даров облокотившись, как на дело совершенно для него неизвестное, чуждое. 4 мая. Понедельник. (1870 год.)

За стужаемого от злых демонов Филиппа извозчика молил натощак.

О пользе поста.

Воздержники всегда бодры, здоровы, легки, острозрительны, потому что не обременены, не подавлены, не отуманены многоядением и многопитием; от них нет зловония, которое в изобилии у невоздержных и употребляющих пищу животную. От излишества невоздержные часто непомерно толстеют и бывают сами себе в тягость; с воздержными этого не бывает, да и не из чего быть им толстыми, не из чего вырасти толстому и широкому телу, образоваться такому излишнему запасу мяса, крови, соков и всякой всячины, потому что употребляют они пищу и питье всегда в меру, сообразно настоятельной потребности, а не по прихоти; постники и воздержники не богаты, то есть не тучны, телом, хотя не лишены природного дородства, если его имели. Так как святые почитают себя только странниками и пришельцами на земле, странствующими, путешествующими к небу, то они как не запасаются вообще ничем в излишестве, так не запасаются и телом, зная, что оно будет пищею червей; да и легче им странствовать в легком теле. Без поста невозможно спастись: пост существенно необходим для христианина. Некоторые из православных христиан совсем не постятся, и делают очень худо. Извинения их: лучше немного, но приятно и здорово. Если ты нездоров, ешь скоромное: Церковь не запрещает, – но от чего твое нездоровье? Не от излишества ли? Если от того, то врач предпишет тебе диету, не только Церковь. А если здоров, то должен поститься: пост, отнимая животную пищу и излишество в ней, весьма благоприятен здоровью. Некоторые христианские общества отвергли посты – это несправедливо, против Евангелия. Евангелие заповедало пост ясными словами: егда отымется от них жених, и тогда постятся [Мф. 9, 15] – сказал Сам Господь; примером Спасителя: пост сорок дней. Пост необходим для изгнания из людей бесов, а в ком из нас их не бывает? Сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста [Мк. 9, 29]. В ком не бывает демона злости, зависти, гордости, блуда, алчности и жадности к яствам или к пиву и вину, демона неверия, ропота, хулы, кощунства, упрямства? В опровержение поста указывают на то, что будто бы он на нравственность действует неблагоприятно; когда человек постится, то бывает всеми и всем недоволен, зол, придирчив. Бывает это. Но отчего это происходит? Оттого, что ветхий наш человек пробуждается: когда мы угождаем ему, он как бы спит, потому что доволен, но когда станем отказывать ему в любимых яствах, он начинает яриться; страсти наши обнаруживаются, но этим-то и достигается, между прочим, цель поста, то есть тем, что он обнаруживает наши недостатки, дурные привычки, страсти, вызывает болезни души наружу, – тем удобнее их лечить. Пост, следовательно, обнаруживает наши страсти, он показывает, какие мы зверьки, а может быть, и настоящие звери: как мы сердиты, сластолюбивы и жадны и прочее.

Кто худо ночью спит, у кого желудочные, головные боли, у кого трещат кости? У невоздержного. Точно, мы звери, или хуже зверей, или что я говорю: мы, – пожалуй, этим оскорбится кто-нибудь из вас, не считая себя нимало похожим на зверя; таких прошу извинить меня; а чтобы кого не оскорбить резким изображением нашего ветхого человека, адамова, бесовского, то я возьму в пример себя и буду с себя писать его изображение, ибо я живое олицетворение этого ветхого, смердящего грехами человека; если угодно, вы не относите к себе того, что я буду говорить, а относите ко мне, прилагайте ко мне, – ибо я, поистине говорю, я – вместилище всякого греха, и для меня пост необходимее всего, хотя я и не постник. Тысячу раз я убеждался опытом в необходимости поста, и тысячу раз, или гораздо больше, не соблюдал как должно пост.

Благодарю Господа за великую победу и за великое исцеление и оживление моего бренного состава, дарованные мне в причащении Божественных, Пречистых и Животворящих Таин по совершении литургии в нынешний день. Сколько я был слаб – и вот стал силен! Сколько был немощен – и вот здоров! Какое терние уязвляло меня – и вот стал свободен! Слава благости Твоей, слава силе Твоей, Господи! О, Брашно Божие животворящее! О, истинное Питие – Кровь Господня!

Поистине грехи, и наипаче чревоугодие, пресыщение и многопитие, блуд, любостяжание, злоба, зависть, – суть бремя тяжкое на нас, с которым мы едва передвигаем ноги, а благодать Христова, милость Его – иго благое и бремя легкое. Как легки и душа и тело после усердной молитвы покаяния – точно птицы! Ноги сами бегут, без всякого с твоей стороны усилия, а не так, как связанные ступицы колес, как это бывает во грехах.

Перед дождем во мне бывает чрезвычайная тягота и беспокойство, и всё из-за всегдашней моей золотухи; искушения врага усиливаются; я становлюсь раздражителен, зол, подозрителен. Так, пред дождливой погодой 8-го мая (ветер переменился – из западного, дождливого и холодного, перешел в южный теплый) ночью меня пробирал лютый холод, и я думал, что я простудился; когда в три часа утра позвали крестить в таможню, я едва мог передвигать ноги; когда начал читать молитву, едва мог говорить: долго душила меня сгущающаяся атмосфера; пришедши домой, я лег в фуфайке и в панталонах в постель и едва под одеялом мог согреться; за обедней чувствовал себя очень тяжело: думал, что это терние грехов, но и природа свое брала: во время обедни уже пошел сильный дождь. А утром было ясно. Накануне я ел довольно польского кисло-сладкого хлеба с маслом и со сливками, чай пил. И это было причиною тяжести.

Из действий моих усматриваю, что я самолюбив, своенравен и упрям и из-за пустых вещей готов ссориться, так что из-за самолюбия я нарушаю нипочем весь закон Божий, который состоит в любви к Богу и ближнему и в мире с ближними. Напротив, надо жертвовать своим самолюбием для исполнения заповеди Божией, то есть отсекать свои прихоти, даже справедливые желания для того, чтобы сохранить любовь к ближним. Я согрешил сегодня пред Богом и ближними тем, что огорчился на жену за ее непослушание, нехотение показать мне сейчас образчик материи на рясу, взятый в Петербурге. Суетная любовь к себе, значит, у меня на первом плане, так что и любовь к ближнему нипочем из-за самолюбия, и заповедь живую Бога моего презрел, и истинной жизни Божией лишился из-за своих прихотей и упрямства. Как суетен я доселе! Как зол, упрям! Согреших! Каюсь! Прости, Господи! Зачем не отсекаю свою волю ради исполнения заповеди Божией? Зачем волю свою делаю кумиром своим? Каюсь, Господи! Да будет воля Твоя! Научиши мя творити волю Твою! Сердце мое любит сласти, и ради сласти – одежды нарядные, по вкусу. Жена справедлива, что не удовлетворяет всем моим прихотям.

Только постящиеся, молящиеся и богомыслящие могут отчасти постигать величие таинств воплощения, страданий, распятия, смерти и воскресения Богочеловека. Поэтому для христианского празднования этих дней и установлены посты Великий и Рождественский. Чревоугодники не могут праздновать их поистине: они празднуют своему чреву.

Каждодневно и ежечасно внутренняя брань мысленная, и в этой брани я непрестанно пленяюсь от страстей своих и орудующего ими диавола, непрестанно теряю мир свой. Из этой брани я вижу, что во мне много самолюбия, сластолюбия, суетности, нелюбия, зависти, вражды, упрямства и своенравия, и мне надо поспешить измениться благодатию Божиею.

Любовь к вещественности изгоняет из сердца любовь к Богу и ближнему, пламень земной любви – пламень любви небесной. Поэтому святые презирали земные сласти, земное имение, самое тело свое; поэтому любили всем сердцем и ближнего, как себя, любили крепкою, как смерть, любовию.

(Немощнейший сосуд женский.)

(Надобно пожалеть и жену после путешествия ее и не слишком быть настойчивым на своем требовании в свою пользу, упрямым, своенравным!)

Каждая страсть наша некоторое время молчит; а нет-нет, да и подымется при случае и наделает смятения и в нас, и в окружающих. Потому надо с корнем вырывать страсти – так, чтобы они не повторялись. Так, сластолюбие спит, доколе нет повода; злоба спит, доколе нет повода; гордость, честолюбие, суетность – тоже; но малейшее искушение – и они пробуждаются и производят в человеке смятение и опустошение внутренней храмины, а пьянство опустошает или стремится всеми силами к опустошению и вещественной храмины, то есть дома, и всё несет в питейный дом. Мертвая вода – все страсти.

Из-за одежды или сластей, денег, то есть чтобы приобресть себе одежду внешнюю, теряем мир с ближними, ссоримся, горячимся и чрез то безрассудно совлекаемся внутренней одежды нетления, кротости, мира, незлобия, лишаемся сладкой благодати Божией, составляющей истинное брашно души, теряем истинное богатство – Бога, живущего в сердцах бесстрастных и миролюбивых. Отсеки самолюбие – и отсечешь все страсти. Аще кто не возненавидит душу [свою], не может Мой быти ученик, говорит Создатель и Спаситель наш. Первый враг наш – это мы сами.

Сластолюбие или чревоугодие помрачает ясность души и одебелевает дух, потому орудующий страстями диавол легко пленяет ими неосторожную душу. Необходимы всегда воздержание и молитва, как всегдашнее оружие против диавола.

Дай себе заповедь или, лучше, помни всегда заповедь Господа – любить не только любящих тебя, но и ненавидящих; и, во-первых, жену свою люби не тогда только, когда она тебя любит и тебе угождает, но и тогда, когда огорчена чем-либо на тебя, нерасположена к тебе, отвращается от тебя, презирает тебя, – так и других. Ибо если любишь только любящих тебя, то что большего делаешь против язычников? И они то же делают. Ты еще и не касался христианского любомудрия, если считаешь долгом любить только любящих и даже, быть может, бываешь холоден и неблагодарен даже к ним. Христианин непрестанно идет против чувств своей растленной природы. Мы стали по причине как дикобразы, и когда приходят к нам ближние наши, почему-либо не любимые, мы ощетиниваемся на них неприязнию и враждою: но эта вражда, как острые иглы, колет прежде всего нас самих, – праведное воздаяние греху. Сколь сладко любить всех, как себя. Отчего мы не научились доселе этой любви? Оттого, что крепка в нас ложная любовь к себе, а она враг любви ближнего.

Не блуд ли жадной и сластолюбивой плоти – жаление ближнему приятных снедей и питья, и не презирать ли должно все плотские страстные движения? Не отпадение ли от Бога – Источника Жизни – всякое греховное плотское движение, не смерть ли духовная? – Да. Не жизнь ли души – всякое самоотвержение из любви к ближнему, не жизнь ли – радушие, гостеприимство, искреннее дружество, милостыня в простоте сердца, с добрым изволением?

Во-первых, я гнилой корки хлеба не стою, а между тем, по благости Божией неизреченной, каждый день я ем-пью лучшие произведения природы; во-вторых, мне, хотя и непотребному, дано от Бога бесчисленное множество благ в настоящем и наипаче в будущем, – как же я могу еще завидовать братии в благах земных, когда братия моя, быть может, в тысячу раз лучше меня!

Я нетерпелив и резок, груб в своем характере: обижаю ближайших ко мне грубыми словами, например, бабы и подобное. Сам я непрестанно и тяжело согрешаю пред Богом, например, пресыщаюсь и после причастия Святых Таин, и Господь долготерпит мне в кротости; а если против меня согрешат ближние, я раздражаюсь. Исправь меня самого, Господи, и кротости и терпению научи меня.

Боюсь осуждать брата моего, преданного явной страсти, например сребролюбию (протоиерей Матфей), потому что сам предан разным страстям; боюсь, потому что имею мало любви к ближнему и опасаюсь, не зависть ли во мне действует при негодовании на сребролюбивого брата, – словом, не ветхий ли человек во мне восстает и не ищет ли меня самого ввергнуть в тину страстей? Богу, ведущему тайная сердец наших, предоставлю и себя, и брата моего: Он не спит, но судит ежедневно помышления наши и исправляет сердечные мысли, намерения и стремления наши. Господи! Сам убо обличай и наказуй страсти наши ко исправлению нашему, да не поругана чрез нас будет жизнь христианская, наипаче же да не поруган будет чрез нас сан иерейский – это небесное служение, это ангельское достоинство; да не в притчу войдет лицемерство наше, да не вотще, не к поруганию Твоему носим на персях наших златый образ Тебе, Спаса мира, пригвожденного и умершего на кресте за нас, пригвожденных к миру сребролюбием, любочестием (любовию мирской славы) и сластолюбием; да не к поруганию Твоему носим образ Тебе, умершего за грехи наши, за спасение мира, не желая Тебе нимало чем служить от имений своих в лице нищих Твоих, отвращая от них лице свое и безрассудно осуждая их в тунеядстве. Аминь.

Не завидуй мечтательным, как сон, преходящим, как дым, благам земным: богатству, сластям, пышным одеждам, блестящим облачениям. Тебе Господь даровал блага действительные, вечные, непреходящие во веки веков: умей ими воспользоваться чрез презрение благ временных, пристрастие к которым лишает людей оных неизреченных благ. Помяни сонм патриархов, пророков, праотцев, апостолов, иерархов, мучеников, преподобных, праведных и всех святых, достигших тех благ, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша [рус.: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку] [1Кор. 2, 9], и ревнуй им, а не здешним богачам жестокосердым, коих сердце загрубело, как металл...

Господи! благодарю Тебя за превеликую Твою милость, яко даровал еси мне благодать совершить непреткновенно, хотя и с трудом душевным и скорбию телесною и душевною, литургию и сказать слово Твое. Благодарю Тебя, яко удивил еси на мне великую Твою милость во время панихиды по Федору Васильевичу Румянцеву вечером нынешнего дня и избавил мя еси от стужения⁵³ грехов моих по молитве моей, когда я вопиял Тебе о стужении их, яко на злобу противу брата моего Матфея подвизали меня. Благодарю Тебя, яко даровал еси мне видети коварство греха, отвращающего очи сердечные от моих собственных грехов и подстрекающего меня взирать на согрешения брата моего и тем ввергающего меня в большие согрешения, вместо еже⁵⁴ бы мне самому смотрети свои грехи, жалети о них и вседушно каяться. Когда я воззвал к Тебе о помощи противу бездны моих грехов и сознал свои вины и то, что справедливо мне свои грехи осуждать, а братния презирать и покрывать, тогда у меня на душе стало мирно и легко, смятение и теснота прекратились. Слава внутренним Твоим благодетельствам во мне, Господи! Слава озарению Твоему! Слава пастырству Твоему, Пастырю сердец!

Живи достойно Божественной Троицы, в Которую крестился и Которой сочетался.

Из-за пристрастия к сластям, к плоти, к богатству, к чести – сколько бывает ежедневно неприятностей, вражды, зависти и других грехов! Блажен, кто мертв для мирских благ и жив для Бога!

Отчего мы не подражаем святым, которых воспоминаем и прославляем? Отчего не воображаем в уме своем их незлобия, нестяжательности, преданности Богу, терпения их, великой веры и любви к Богу и ближним? Разве кимвал звучащий⁵⁵ [1Кор. 13, 1] все торжества в честь их? Да бываем подражатели святых, наследовавших обетование верою и долготерпением (Евр. 6, 12).

Я был бы нравственное безобразие, чудовище, страшилище греха, если бы вера Христова не удерживала меня от греха, если бы не исправляла порочные стремления сердца и воли и не изглаждала допущенных безобразий, если бы не очищала скверн греховных, если бы не обновляла, не освящала, не украшала, не укрепляла меня. Благодарение Господу за всесвятую, всеспасительную и животворную веру Его, за все благодеяния Его, верою его святою мне поданные и подаваемые непрестанно. Молю Господа, да даст Он приять веру Его и всем людям, еще не принявшим ее, а во всех христианах да утвердит и благоплодну да соделает; в тех же, которые, почитаясь исповедующими ее, не имеют оныя в сердце своем, да насадит (во всех сердцах) ее к благополучию их временному и вечному, к познанию своего всерастления, своих крайних немощей, своей погибели и к приобретению спасения. 10 мая 1870. Двенадцать часов ночи.

Во сне Господь явил мне, что поминание высочайших особ на великом входе, да и на проскомидии (в этом последнем случае и многих других) весьма благодетельно для них, их души приближаются к Богу, да и к моей душе, бывают ко мне очень благорасположены и добры; следовательно, и всем поминаемым на литургии живым и умершим бывает, по беспредельному милосердию Божию, очень благо; следовательно, священник должен всегда усердно поминать всех; следовательно, не напрасно священник терпит великие скорби и искушения от врагов бесплотных во время литургии и исполняет лишение скорбей Христовых за Церковь, яже есть тело Его [Кол. 1, 24]. За все благодарение Господу, тако строящему! Чем больше искушений и скорбей, тем действительнее служение литургии. Впрочем, иногда особ, скорби попускаются за грехи наши, да познаем их и исправимся.

Поздняя Пасха – поздняя и холодная весна. Сегодня северный холодный ветер с серыми тучами, наводящими сильную головную боль. Какое сильное влияние имеют погоды на человека! От иной скоро можно и умереть, а иная так живительна, так ободряет! Благодарение Господу, и болезни на нас наводящему, да не беснуется блудными движениями блудная плоть, удручаемая болезнями, да неволею распинается, когда не хочет распинаться волею. Слава Тебе, Пречистый Владыко, Праведный и Милостивый! Всё у Тебя благо и премудро! 11 мая.

Какие громадные последствия от безместных⁵⁶ плотских деяний в юности! От них иссякает любовь к ближнему; человек делается презорлив⁵⁷, зол, нетерпелив, раздражителен! Как я нетерпелив и раздражителен, зол, презорлив! Вчера на пароход опоздали мои домашние, и я рассердился за это на них. (О, если бы все согрешающие думали о последствиях греха, временных и вечных, естественных, нравственных, гигиенических! Как бы ослабла у них наклонность ко греху! Как бы остыл жар ко греху.) Рассердившись на домашних за то, что они опоздали на пароход, я тем показал и доказал свою нелюбовь к ним, которая скорее хочет сдать их с рук, чтобы не видеть их присутствия у себя, чтоб не объели, не опили, – а всё это есть внушение и подстрекательство диавола, усиливающегося всячески исторгнуть взаимную любовь нашу, которой нет ничего приятнее Владыке живота нашего, как Он Сам сказал: любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою [Ин. 13, 35]. А враг вложил в наши сердца ложную любовь к самим себе, к телу или чреву нашему смрадному, пресыщенному, и влагает ложную мысль, будто ближние наши готовы всегда обобрать нас, да объесть, опить, – и вот они представляются нам врагами, по его ложной мечте; а эту мечту мы принимаем за что-то существенное: оттого и, бывает, [яримся] в душе. О, как иссушает любовь к Богу и ближнему наше пристрастие к плоти всеокаянной, многострастной и к земным благам. О небесные граждане, святые Божии человецы, апостолы, пророцы, святителие, мученицы, преподобнии, бессребреницы и чудотворцы, помогите нам вашими молитвами горняя мудрствовать, как вы, а не земная, как мы; научите нас презирать плоть и всё плотское, прилежати же о души вещи безсмертней. Вот требования плотских страстей обратились во мне в закон, в привычку, в необходимость. Я раб плоти, волей-неволей работаю ее греховным возбуждениям, мечтаниям, и отпадаю от истинного пути. Когда я совлекусь ветхого человека с деяньми его? Когда настанет для меня время Божественной свободы?

Человече! Что бы у тебя ни брали домашние или другие из твоей собственности, не гонись, не ради⁵⁸, не ярись, будь хладнокровен, сохрани любовь к взимающим твоя и не истязуй⁵⁹: ведь вещество тленно, и рано ли, поздно ли – ты оставишь его, а любовь вечно пребывает и вводит в Царство вечное любителей своих. Алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня... приидите... наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира [Мф. 25, 35, 34].

Благодарю Тебя, Многомилостивый Спасе, за превеликую твою милость, яко чрез причастие Святых Твоих Таин в нынешнюю литургию раннюю избавил еси мя от вселютейших скорбей, и тесноты, и козней врага всезлобного, искавшего и зиявшего страшно поглотить меня за пресыщение мое, и избавил еси мя от болезни головы; благодарю Тебя, яко мир Тобою улучих. Ужасными бодцами⁶⁰ бодал меня лукавый во время литургии и смущал страшно разными напастями. Но Господом, сильным в брани, все козни врага превозмог.

Два с четвертью пополудни. Благодарю Тебя, Владычице сердец, ведущая всегда тайные сердец в Сыне Твоем, в Немже всегда пребываеши и Иже всегда в Тебе пребывает, яко спасла еси мя вскоре, по молитве моей, от чувства непотребства, вложенного врагом в сердце мое, наученное в юности непотребству тем же нечистым, и мир даровала еси. Воистину, едина вскоре предстательствующая Ты, Владычице, призывающим Тя с верою, от всего сердца.

Любовь ближнего не знает счетов яств и питий или денег, вышедших на удовлетворение потребностей любимых лиц, – только грубый эгоизм считает куски и глотки съеденного и выпитого. Но он отвратителен и стоит проклятия.

Григорий Иванович и Анна Константиновна очень добры, нежны и признательны ко мне, не стоящему их нежности и признательности. Благодарю за них Господа, за родных моих. Даждь мне, Господи, благодать жить с ними во всегдашней любви и дружбе, хотя я и недостоин их любви и дружества. Искреннее христианское дружество да услаждает всегда нашу жизнь. Господи! Ты будь посредником между нами: на Тебе да оснуется наше дружество.

(Во время обедни смутил воззрением на девицу, но молитвою внутреннею прогнал.)

Дважды супостат премерзкий диавол искусил меня блудными помыслами и ощущениями – при крестинах в доме Халитова и дома во время вечерней молитвы мгновенным вожделением мысленным чужой жены. И как мучил меня супостат своею мерзостию – точно в лапы зверь схватил и терзал ее! Работай после этого сластям – будешь в лапах диавола. Посреде хожду сетей многих: избави мя от них и спаси мя, Блаже, яко человеколюбец.

Жалеть надо человечество и всякого человека, недугующих ужасно грехами, а не раздражаться или не озлобляться на них за их падения, ибо это безрассудно и бесчеловечно. Кто из нас не претыкается? Между тем всего чаще злоба кипит в сердцах наших на обижающих нас или в чем-либо погрешающих против нас.

Как не соблазняемся лицом человеческим, в котором просиявает образ Божий и которое есть зеркало души – подобницы Божией, так не должно никогда соблазняться передними и задними нижними частями человека, ибо и они созданы пречистыми руками Того же премудрого, пречистого и всемогущего Художника, Который создал и лицо. Между тем многие тают от прелести вражией при виде или воображении этих частей, особенно приобретшие навык ко греху. О, навыки греховные! Как вы сильны, как вы продолжительны! Как вы убиваете духовные, святые стремления души, как парализуете их! (Игра в карты тоже, чревоугодие, лакомство, пьянство, страсть к нарядам, к деньгам.) Всё это – терние колючее для души, путы, узы! Презирати убо плоть должно: мерзка бо и преходяща, прилежати же о души вещи безсмертней.

Благодарю Тебя, Господи, за превеликую Твою милость, яко услышал мя еси вопиюща к Тебе внутренно и из тесноты вывел меня в пространство, козни врага бесплотного надо мною разрушил еси, мир Твой небесный во время испытания учеников даровал мне и радостна мя соделал еси. Но что за наглость супостата бесплотного? Так и врезывается насильно и тонко с своими мерзостями в душу мою грешную. Понимаю тебя, сказал я ему внутренно, вижу, что это ты во мне смердишь, – и отстал, окаянный. Господи! Всегда буду хвалиться именем Твоим всеспасительным, имже всегда спасаеши мя, призывающего е⁶¹. Не терпят силы его демоны, ко Барствующие во мне, когда я немолчно и усильно призываю оное, и отбегают от меня, – и тогда какая благодатная тишина бывает во мне, какая чистота, какая кротость, какое блаженство! Слава имени Твоему святому!

Все мы любим кушать плоды здоровые и сладкие и бросаем с отвращением плоды гнилые и горькие. Так. Но как мы ищем плодов здоровых и сладких, так Господь Бог ищет в нас здоровых и сладких плодов добродетели и отвращается гнилости и зловония страстей в наших сердцах. Как же мы ежедневно представляем Ему, нашему Создателю, Промыслителю, Спасителю, Питателю, в себе гнилые плоды порока и страстей? Если сами любим и выбираем лучшие, приятнейшие и здоровые плоды, то как же смеем представлять из себя Господу нашему худые, и смрадные, и отвратительные плоды, подобно Каину? Об этом подумаем и исправимся и, яко хлеб сладкий, Троице принесем себя.

Благодарю Господа, спасшего меня, по молитве моей, от тесноты душевной и стыдения лица вследствие воззрения лукавого на изображения голых женщин в картинном ряду (у пряничника). Глубокое внутреннее покаяние нужно было, чтобы избавиться от внутреннего связания вражия, от оков греха. Вот какое нечистое у меня сердце! Вот с какою осторожностию надо смотреть на вещи или лица!

Четверг. Благодарю Тя, многомилостиве Господи, яко сподобил мя еси после нескольких поражений меня от врага одолети его твердым прочтением слов присяги пред многочисленною публикою в окружном суде. Господи! даруй мне в державе крепости Твоей всегда побеждати борющия мя враги бесплотныя. Как я мирен и силен духом бываю, когда побежду врагов, и как томлюсь духом и делаюсь бессилен, когда враги победят меня боязнию и сомнением! Какие пакости враг делал во мне в суде во всё время! Какое школьничество!

Не гоняйся за сластями, которые с наглостию истребляет твой младший шурин Константин, не истязуй⁶² взимаемое у тебя, сохрани любовь и невозмутимость, невзирая на козни подстрекающего тебя к вражде, – и Бог как доселе вознаграждал, так и впредь вознаградит тебя сторицею. Горняя мудрствуй, не земная: покажи презрение к сластям и ко всему земному и предоставь Богу иметь попечение о житейских твоих предметах, а сам пекись всемерно о деле Божием, о исправлении себя, о преуспеянии в добродетели и о спасении вверенных тебе от Бога овец словесного стада Его.

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать глубокого мира после причастия Святых Таин во время ранней литургии и после победы в державе крепости Божией над врагами, колебавшими мою веру. 15 мая 1870 года.

Благодарю Господа, даровавшего мне прощение согрешений, мир и победу над врагами, когда я сидел в окружном суде 15 мая с шести часов вечера.

Согрешил пред Богом, рассердившись и яро крикнув на нищих за припрашивание милостыни, когда я подал им по пятаку.

Для чего же оживляю чрез излишество в пище и питье плоть свою многострастную, губящую непрестанно душу мою, когда мне надо непрестанно распинать свою плоть со страстьми и похотьми? Зачем жалею этого сору – денег, который столь часто пронзает мою душу? Зачем жалею трату моих сластей ближними? Зачем гоняюсь за земным, я, священник Бога Вышнего, который должен быть весь небесен, как небесному престолу часто предстоящий и небесные и Святые Тайны приемлющий?

О, злоба и хитрость вражия! Супостат научил христиан отвергаться делом и вещию в обыкновенной жизни Евангелия и силы Креста, потому что самая большая часть христиан не имеют и не читают Евангелия и не веруют в силу Креста, и меня суетным своим страхом и сомнением подстрекал, и подущал, и принуждал в окружном суде 13, 14 и 15-го мая отрекаться Евангелия и Креста и не выговаривать их пред многочисленным народом. Но в державе крепости Господней я победил его 15-го мая, смело и раздельно прочитав обе присяги для окружных заседателей и свидетелей. Благодарю Господа, научающего руце мои на ополчение, персты моя на брань [рус.: руки мои битве и персты мои брани] [Пс. 143, 1]. О, как бы мне совершенно избежать злобы, зависти, сластолюбия, любостяжания, своенравия и прочих страстей, коими я работаю еще врагу всезлейшему и вселукавнейшему. Да поможет Господь!

Вчера разбиралось на суде дело о женщине Марфе Ивановой, нечаянно убившей одного солдата-ветреника, то есть пьяного и распутного, который с наглостию в ночное время пришел к дому одной замужней женщины и матери и требовал у ней дочери для распутства. Женщина ударила его ухватом и ненамеренно убила его – потому что чрез два дня наглый развратник умер. Женщину оправдали. Ныне Содом и Гоморра в Кронштадте, а всё из-за кабаков.

Третьего дня, то есть 14 мая, разбирали дело о другом убийце, молодом крестьянине Ярославской губернии Ростовского уезда, тоже ветренике, пропившем свои скудные пожитки и прожившем их с блудницами. Он убил чухонца – и за что же? За то, что тот не дал покурить трубки, а у него папиросы бывшие вышли, то есть выкурены. Парень был пьяный. Осужден в каторжную работу на вечное поселение в Сибирь. Замечай, что из-за трубки табаку человек убил человека.

А у нас в священстве братия бьют друг друга злым и завистливым сердцем и словами. Своего рода тоже убийство. И себя не хвалю: и я заслуживаю по своим грехам, по своей злобе, зависти и недоброжелательству злобы и зависти брата иерея Матфея.

Лобызай любезне и благодарне небошественные стопы великих святых – равноапостольных Кирилла и Мефодия, небесному пути тебя научивших.

Таинство Причащения – таинство обожения, таинство бесконечной любви Божией к человеку, таинство вечной жизни, таинство искупления от греха, проклятия и смерти.

Сего ради приидох на час сей [Ин. 12, 27]. Присяги в окружном суде.

Господь Иисус Христос пришел в мир наипаче для того, чтобы пострадать за мир и Своими страданиями и смертию искупить мир.

Ты имел много доказательств Промысла Божия о тебе, ради нищих [посылающего] тебе нужное для милостыни, – зачем же ты еще неохотно, с негодованием и скупо подаешь многим из них? Время исправиться и научиться миловать.

Поистине, дело всемогущества Божия – претворять сердца наши из нечистых в чистые, из злых в добрые, из сребролюбивых в нестяжательные, из скупых в щедрые, из сластолюбивых в презирающие сласти, из завистливых в доброжелательные, из своенравных в покорные, – чудо большее, чем претворить воду в огонь или огонь в росу, воду в вино, камень в животное.

Вам, заключенным в темницу, дай Бог избавиться от вечной темницы.

Узы внешние легче носить, чем внутренние – узы греха и страстей; легче расторгнуть узы железные, чем узы страстей; а внутренние узы лежат на всех сынах Адамовых: их расторгает един Господь силою и действием и властию Всесвятого Духа. Он-то, Господь наш, дал власть Своим апостолам разрешать или связывать внутренние узы людей и в этом даровании показал величайшую Свою благость и милость и щедроты к роду человеческому.

Строго следи за проявлениями плотского эгоизма (например, при подаянии милостыни, при обращении с людьми – домашними и посторонними, старыми и малыми, бедными и богатыми, простыми и знатными) и одушевляйся всесердечною ненавистию к своему ветхому человеку, или к своему «я», и желанием искоренить его; враждуй всеми силами против себя, а не против ближних, ярись на себя, а не на них.

И то вменится отцу Матфею и отцу Павлу, что они всегда навещают заключенных в темницы, ибо сказано: в темнице был, и вы пришли ко Мне [Мф. 25, 36]; а я и за милостыню могу быть осужден, если буду хвалиться или буду осуждать не подающих оную. Да я должен помнить и непотребства свои в юности и благодарить Бога за то, что Он доселе терпит и долготерпит мне.

Лучше умереть, нежели пропускать по боязни, смущению и сомнению бесовскому слова священные в церкви или где-нибудь в публичном месте, в котором призывают молитвы читать или присяги.

Прекрасно, лепотно, чисто, целесообразно, неблазненно устроен человек во всех своих членах и частях – этот венец творения Божия, этот малый на земле бог, или обоженный, этот величественный одушевленный храм Троицы, этот сын Божий и друг Божий, если он во всем исполняет волю своего Творца.

Воскресение. Ранняя обедня. Благодарю Господа, укрепившего дух мой совершить Божественную литургию и причаститься неосужденно Божественных Своих Таин, хотя и при борьбе внутренней; благодарю за непреткновенное, с силою многою совершение всенародного молебствия пред иконою Иверской Божией Матери. Благодарю Господа за избавление от тесноты души вследствие объявшей меня зависти отцу Матфею, когда я услышал, что он вместо меня получил доход три рубля. Раскаялся я от души в своем безумии, в своем маловерии, в неуповании на Бога Питателя, в своем недоброжелательстве брату, в своем пристрастии к тленному – и Господь помиловал меня, оставив нечестие сердца моего и мир Свой Божественный возвратив мне. Слава Тебе, Господи! Удивительно, как мы слепы внутренно! Ведь я сейчас только от обедни, причастился Животворящих Таин, получил в себе жизнь вечную, блаженство небесное – и пожелал, да и пожалел сребреники, доставшиеся брату. Как бы жизнь зависит от сребреника, – какая слепота! А между тем осуждаю того же брата в сребролюбии, в том, что он готов ссориться со мною, и ссорится из-за рубля и вообще из-за денег, которые он теряет из-за меня, опуская доход. Все мы одною болезнию страдаем – пристрастием к земному; все слепотствуем, все страдаем самолюбием, любостяжанием, сластолюбием, завистию, злобою, гордостию и прочими страстями.

Не стой за требования ветхого своего человека, то есть растленной своей природы. Так ветхий человек требует, чтобы мое достояние, например мои деньги, снеди, пития, вещи разные, не давались другим, например родственникам, знакомым, имеющим в них надобность; но ты, облекшийся в нового человека чрез Крещение и чрез Причащение, или облекшийся в Самого Христа, не гонись за дачами твоего достояния другим, не ярись на дающих против твоего желания, а охотно и с кротостию уступай свое другим, изволяя сам лучше обойтись без некоторых приятных яств и питий, нежели нарушить взаимную любовь и мир. Ветхий человек стоит и ярится за призраки, а не за действительность, то есть за мнимо, а не за истинно нужные вещи, и значит, и жаление своей собственности (да ведь еще не нашей, – что наше?), и ярость на дающих и приемлющих наше есть чистая мечта вражия и тяжкий грех, а христианин должен ходить в истине каждую минуту, то есть горняя мудрствовать: о Боге и спасении души своей и других, упражняясь непрестанно в самоотвержении и в даянии, по силам. Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам [Лк. б, 38]. Будь богат, а не беден сердцем, пространен, а не тесен.

Если хочешь, чтобы Господь был к тебе щедр, будь сам щедр; всякая добровольная, благоразумная щедрость привлекает к нам Божии щедроты. Это и мною испытано тысячекратно.

Ты жалеешь другим гостинцев недорогих, хотя вкусных и лакомых, и говоришь: у них уже есть, они уже имеют, им уже дано и без того, а сам охотно принимаешь от других дары, хотя тоже имеешь сам, хотя тебе непрестанно с избытком подает Бог туне. За частые и многие дары вещественные прими умножение признательности и любви невещественных душ, умножение любви Самого Бога, потому что приемлющие суть члены Христовы, чада Божии. Смотри, обуздывай свое чрево, свою пресыщенную плоть: она от излишней сытости теряет любовь к ближнему и хочет любить только себя, плоть, и ненавидит душу свою и ближнего. Любить себя – значит презирать плоть, чрево и всё излишнее, довольствоваться же только необходимым.

Великому, тяжкому искушению подвергся я нынешний день во время ранней литургии по причине неразборчивости и излишества в предшествовавшие дни в пище и питье: плоть потопляла, так сказать, дух, и с крайним трудом я мог служить и говорить: во внутренностях были теснота и бессилие, к тому же страх бесовский. С крайним трудом испрашивал Святого Духа у Отца Небесного для претворения хлеба и вина. Но в причащении Святых Таин Господь спас меня, грешного, от всех бед и обстояний. Во время утрени Господь явил великую Свою милость на мне, окаянном, по молитве моей о взаимной нашей любви и уничтожении злобы, господствующей в сердцах наших. Как бы из зависти к милости Божией враг потом сильно напал на меня, имея к тому повод во мне – чревоугодие и пресыщение. Твоя победительная десница боголепно, Господи, в крепости прославися: та бо противныя сотре.

Сребролюбец везде дымит тлетворным сребролюбием, даже при совершении священнодействий: оно – его стихия. Любви к брату он не знает. Страсть к деньгам переплетает, как плющ дерево, всю жизнь человека.

Если Бог Слово соединился с нами воплощением от Богородицы, и отринувшееся естество наше совокуплено с Небесными Силами, то зачем отреваемся сами от Бога чрез житейские пристрастия – сребролюбие, чревоугодие, блуд и прочее?

По благодати Бога моего я благороднее и выше всех мирян – не сам по себе, ибо сам по себе я худороден и грешнее всех, но по благодати Божией: ибо я облечен превысочайшим саном священства, вхожу во внутреннюю завесу и не только почти ежедневно зрю Лице Святого возношения, но и вкушаю Божественные Тело и Кровь, ходатайствую пред милосердием Божиим о словесных овцах, да по премногому и неизреченному Своему милосердию Господь очистит грехи их; также я отраждаю⁶³ в бане пакибытия рожденных от похоти плотския и от похоти мужеския, запечатлеваю Божественным миром, связываю и разрешаю грехи человеков, сочетаваю мужа жене и жену мужу, низводя на них небесное благословение, священнодействую Таинство Елеопомазания, пасу словом Евангелия словесных овец Господних; сам царь преклоняет предо мною венчанную главу свою. Такого высокого сана сподоблен я от Господа. Итак, да веду себя достойно сего сана и да не унижаю его делами, не свойственными ему или унижающими его величие. Как благородные люди часто ценят свое благородство и ведут себя сообразно с ним, – не паче ли я?

Жало небесное, жало Святого Духа – и жало земное, жало диавола; огнь божественный, небесный – и огнь диавольский, земной; огнь божественной любви, жало божественной любви – и огнь любви земной, плотской; жало любви земной, плотской, нечистой, жало злобы, зависти, гордости, любостяжания, сластолюбия и блуда.

Будь невозмутим и незлобив: смущением и злобою дела не поправишь, а испортить – испортишь, по крайней мере себе повредишь.

За искушения надо благодарить Бога: искушения показывают наши нравственные немощи, при искушениях надо усердно исправляться.

Все прещения⁶⁴ от старейшего брата моего даждь мне, Господи, охотно и с радостию принимать, как достойное возмездие моим грехам, но отнюдь не оскорбляться на него и ни на кого.

Не озлобляйся на обижающих тебя, но молись за них, и благословляй их, и люби их – в этом христианство: если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? [Лк. 6, 32]. Скорби и напасти терпи мужественно, а не малодушествуй, – в этом христианство.

Полно жалеть камилавок, лент и крестов, что замараются: береги душу, чтобы она не замаралась едкою грязью греха или пристрастия к земным вещам. Блажен, кто стоит духом выше всего земного, у коего под ногами и злато, и всякая земная драгоценность, и красота, и порфира, и виссон, и сласти земные, кто витает духом горé, кто всем сердцем прилепился к Богу: его дух парит на свободе и видит непрестанно свет Божественный, он невозмутим, кроток, незлобив, беспечален. Но злополучен тот, кто пристрастен к земным вещам: он непрестанно запутывается своими стопами в тенета вражеские, как муха в паутину, и крепко ими опутывается, уязвляется, утесняется, омрачается и бывает жалким пленником врага, которому попущено прельщать земнородных окружающими их вещами.

Что бывает причиною нашего огорчения, когда другие люди, имеющие над нами власть, скрадывают наши дела и заслуги, а себя возвышают и приписывают себе небывалые отличные дела? – Гордость и честолюбие. Для смиренного всё равно, унижают его люди или возвышают: унижают – он считает это достойным возмездием за свои грехи, возвышают – благодарит Бога. Он уверен, что единственно верный Оценщик и Судия его есть Бог, имеющий воздать комуждо по делом его.

Чти отца твоего [Мк. 7, 10]. Здесь прежде всего разуметь должно Отца Небесного, из Негоже всяко отечество на небеси и на земли именуется [Еф. 3, 15] и Который сотворил отца земного. Кто чтит Отца Небесного, тот чтит как должно и отца земного, а кто не чтит Отца Небесного, тот не может искренно почитать и отца земного: благоговение к Богу и почитание Бога есть основание почитания земных родителей. Не можем не указать на такой смысл пятой заповеди, потому что и самая главная христианская молитва начинается словами Отче наш, Иже ecu на небесех, и потому что Сам Господь Иисус Христос сказал: отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесех [Мф. 23, 9]. (Потом разумеются отцы духовные, пастыри Церкви и молитвами святых отец наших... затем пастыри настоящие.) Чти... матерь твою [Мк. 7, 10]. Кто не догадается, что здесь под матерью должно разуметь прежде всего Матерь Господа нашего Иисуса Христа, Которой Он усыновил всех истинных христиан, когда, вися на кресте, сказал возлюбленному ученику Своему: се, Матерь твоя! [Ин. 19, 27]; потом разумеется Церковь Христова, истинная мать христианина, возродившая его в купели Крещения, питающая его млеком евангельского учения, Телом и Кровию Христовою и непрестанно руководствующая его к небесному, вечному животу посредством законных пастырей и учителей. Потом уже разумеются родители наши по естеству, даровавшие нам, по воле Божией, жизнь естественную, душу и тело, оскверненные первородным грехом. Затем государь, как отец отечества, и прочие. Так как мы, христиане, чада Божии, то рождение и родство по духу должны считать выше рождения и родства по плоти и ставить оные на первом месте, а потом уже ставить рождение и родство по плоти, как менее важные. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня... нет никого, кто оставил бы дом... или отца, или мать... ради Меня...и не получил бы... во сто крат более [Мф. 10, 37; Мк. 10, 29–30].

Благодарю Господа, даровавшего мне слезы покаяния и умиления во время вознесенской всенощной 20 мая; благодарю за сладостный мир и свободу духа и за изъятие терния грехов.

Вознесение. Обедню служил в изнеможении духа и тела оттого, что накануне с вечера поел много холодного из рыбы: охладело сердце и одебелело; не мог с жаром помолиться и причаститься Божественных Таин с непостыдною верою и любовию. Царскую фамилию почти всю выговорил непреткновенно. Евангелие на молебне прочитал твердо, хотя и искушал враг злою мнительностию о дьячке, якобы злонамеренно на меня уставившего глаза. И на крестинах вечером в доме Туркина ту же злую мнительность враг наводил; на этих крестинах я был крайне немощен духом от пресыщения на поминках (хотя, кажется, и немного ел) и частию дома. Несколько раз от смущения и сомнения и лукавого воззрения претыкался, и враг претил⁶⁵ говорить.

Ранняя обедня. Едва сатана не поглотил меня сегодня во время обедни злобою своею, особенно из-за нерадения причетника Кутузова о изучении задостойника и из-за нелепого его пения; к вздору голоса я приложил, безумный, диссонанс злобы и прогневал Владыку моего. Зато уж и помучил меня сатана, уж и лют был яд злобы его во мне, уж и смутна была душа моя, беспокойна, бессильна, вся объята ядом злобы. Едва-едва освободился искренним покаянием. На Михаила сторожа невесть почему дышал злобою, из подозрительности, что он переводит разные вещи протоиерею, а в самой вещи вся эта кутерьма была из-за моего сластолюбия и пресыщения. Поделом!

Благодарю Господа, спасшего мя по внутренней молитве моей в квартире священника A.C. Перова в пятницу вечером от скверных помыслов и чувства и обложения плотской нечистоты; надежда на имя Твое, Господи, защитила меня и избавила меня от срама бесовского.

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать совершить с теплотою сердечною Божественную литургию и причаститься Божественных Таин в мир и радость. (Ранняя.)

Во мне живет Вечный, и потому я не должен дорожить вещами, относящимися к временному животу, и раздавать нищим охотно. Я даром получаю от Бога деньги и всё нужное ко временному животу – даром же и давать должен охотно, не скупясь.

Суббота пред Неделею Святых Отец, иже в Никеи. Очередная всенощная. Благодарю Господа за чрезвычайный дар умиления и за обильные слезы покаяния, весьма сладостные, за пренебесный и неизглаголанный мир. О, как сладко молиться за людей от всей души!

Господи! Огнем Божественной любви погаси во мне греховный огнь любви земной, прелестный, тлетворный.

Господи! Даждь мне благодать любить людей без различия племени, языка, вероисповедания, состояния, пола, возраста.

Господи! Для Тебя нет отдельного члена как отдельного, – для Тебя существует тело с многочисленными членами. И мы да взираем на все человечество, паче на христианство, как на единое тело и да ревнуем о благе христианства как о благе собственном, равно как и о благе всего человечества.

Согрешил пред Господом озлоблением на брата моего Алексея из-за обмана его. Прости, Господи, нетерпение мое!

О шестой заповеди. Все мы дышим злобою и убийством или разбоем и готовы, по самолюбию своему, взыскивать с ближнего, особенно в одном доме с нами живущего и от нас продовольствие имеющего, за всякое обидное слово, противное нашему самолюбию, за всякий поступок, противный нам, едва не за всякий неприятный взгляд; мы готовы наносить побои и вред за то, что нищие часто просят у нас милостыни; я брату своему готов был нанести побои и вред за обман его, что он послал ко мне Ивана Степановича Свечнина в кабинет, когда я не звал его и нарочно ушел от него и когда мне надо было заниматься правилом. Где же любовь, всё терпящая, всё покрывающая, не мыслящая зла, не раздражающаяся, не гордящаяся? Осуждаю себя, винна⁶⁶ себя творю, безответна.

Не верь врагу бесплотному, клевещущему на ближнего, провинившегося пред тобою, и увеличивающему виновность его до огромных размеров, но уменьшай виновность разными обстоятельствами, в которых он находился. Это – дело любви. Враг усиливается обратить безделицу в повод к великой злобе. Видя не видь и слыша не слышь погрешностей брата, так, как бы их и не было, или с любовию и кротостию обличи.

Человек в своей жизни есть жертва терзающего, обольщающего и насилующего его греха и диавола, но и жертва бесконечного милосердия Божия. Да внимаем себе и да бережемся тщательно.

Странное я существо: и грех всякий – злоба, зависть, блуд, всякое непотребство, чревоугодие, любостяжание, непокорность и прочие страсти – сродны и близки мне по ветхому человеку, и в мгновение, незваные, готовы овладеть мною; и кротость, незлобие, смирение, чистота, благость, милосердие, нестяжание, послушание, терпение – сродны же мне по новому человеку и благодатию Божиею иногда живут во мне.

С пристрастием к пище соединена вражда на брата, разделяющего с нами нашу трапезу, да и вообще сколько было и есть вражды, зависти к ближним, даже воровства, убийств из-за пристрастия к пированью и гулянью. Хочется погулять, покутить, а денег нет: где их взять?– Украсть, а если представляются неодолимые препятствия к краже – убить владельца денег. Чем более допускаем мы жадности и излишества в пище и питье, тем более увеличиваем пристрастие к ней, тем более иссякает любовь к Богу и ближнему, тем более увеличивается пристрастие к земному, ослабевает вера, тем более получает перевеса чувственность над духовными потребностями, тем более уподобляется человек скотам несмысленным, тем более усиливается звериная злоба, зависть, животное похотение, леность. Отсюда урок: ешь-пей столько, сколько нужно для удовлетворения потребности; с удовлетворением ее не отваживайся есть и пить, как бы тебя ни упрашивали, какие бы приятные яства и питья ни соблазняли тебя. Не говори: вот, я этого еще не ел – можно поесть, этого не пил – можно выпить. Грех – одно пожелание есть и пить, когда потребность уже удовлетворена.

Смешон и бессмыслен человек жадный, пристрастный к чреву: он сыт по горло, а брату алчущему избытков пищи и питья жалеет, сам не ест и другому не дает. Сам по горло сыт, а сердце не сыто и готово терзать брата, взимающего любимые его кушанья, глотающего сладкие или ценные капли. Удивительная несытость, слепота, безумство! И это есть наказание его жадности, его пристрастия к тленному и пренебрежения единого на потребу – спасения души, любви к Богу и ближнему. Так же смешон и жалок человек, пристрастный к деньгам, к блестящим вещам, к богатой и нарядной одежде, из-за которых он готов плакать или яриться, как зверь, если не дают оных ему, или берут у него, или марают и раздирают платье его по неосторожности. А все – пристрастие к земному. Пристрастие к земному есть величайший враг любви к Богу и ближнему, паралич души человеческой. Потому Господь говорит: кто не отрешится всего, что имеет, не может быть Моим учеником [Лк. 14, 33]. Истинно великие любомудры были апостолы, оставившие всё дорогое на земле и пошедшие вслед за Христом; иерархи, мученики, преподобные, презревшие всё в мире и самую жизнь во плоти. Презрев сию прелестную, эфемерную, мечтательную жизнь во плоти и для плоти, они стяжали истинную, пребывающую⁶⁷ жизнь, вошли в действительный живот.

Понедельник. Благодарю Тебя, Господа Бога моего, за сладость богообщения в Пречистых Твоих Тайнах и за непреткновенное совершение Божественной литургии и молебнов: одного Предтече и Крестителю без водосвятия, и другого – Тихвинской Божией Матери с водосвятием. С великим дерзновением и с духовною сладостию служил я по благодати Божией, особенно последний молебен, и громогласно прочитал всю водосвятную молитву, восторжествовав над врагами невидимыми, борющими меня непрестанно. Владычице! Благодарю Тебя за веру, за умиление сладостное, которые я имел при совершении молебствия, взирая на Твою Пречистую икону. Господи! да не оскудеет вера моя в Божественные Твои Тайны! Господи! Да не оскудевает вера моя, яко Ты и Мати Твоя Пренепорочная – едино, по словеси Твоему: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино [Ин. 17, 21]. Господи! благодарю Тебя за действенность молитвы всенародной, приносимой мною по священнонаучению Духа Твоего Святого и Церкви Твоей Святой. Господи! благодарю Тебя за любовь ко мне христианскую сущих Твоих, благочестивых сынов и дщерей Твоих! Господи! благодарю Тебя за добрую славу, которую Ты составил мне славы ради имени Твоего: яко Твой есмь иерей, славящий Тя.

Да прославится паче и паче во мне имя Твое святое! Господи! Ты видишь, какими страстями бесчестия опутывает меня непрестанно враг спасения моего – скверный, нечистый и омерзительный дух. Избавь меня, Господи, от мерзостей его, которым он поучал меня еще в юности моей и которыми он растлил юность мою, лишив меня непорочности моей.

Все святые – едино суть, исполнение Исполняющего всяческая во всех.

Читая о подвигах святых, например пророков, апостолов, иерархов, мучеников, преподобных, милостивых и бессребреников, мы можем только удивляться их боголюбию и человеколюбию и бесстрастию ко всему земному, и еще разве рассуждать и разглагольствовать о их подвигах, но делать дела, подобные их делам, по своей плотяности, по своему самолюбию, по своему пристрастию к земным благам не можем, доколе не отвергаемся себя, своего самолюбия. Потому тем более достойны удивления и прославления от всех родов человеческих святые Божии человеки, оставившие земнородным пример того, как должно веровать в Господа и любить Его, как исполнять святые и блаженные Его заповеди, как любить ближних и в ближних себя, как пользоваться земными благами, как переносить скорби, болезни, искушения, напасти, как бороться с противными силами, или с поднебесными духами злобы. О, прекрасные и предрагие души святых! О, предосточтимые и благоуханные и исполненные Божественной святыни и силы мощи их! Достойно и праведно установлены в честь их празднества, похвалы, ублажения! Да подражаем им мы, носящие на себе пренебесное, пресвятое имя Христово! Будем учиться у них, как облекаться нам во Христа и ходить, якоже Христос ходил.

Согрешил пред Богом во время утрени лицезрением и человекострашием пустым, вообразив, что позади меня пред иконостасом стоял известный [Белавскец], хотя и не он вовсе был, а другой офицер, и смутившись при произнесении сугубой ектении. Что мне до личностей, до знаменитостей? Я должен одинаково смотреть на всех как на грешников или как на братьев, на сестер, на детей, – ибо нам, пастырям, даны имя и сан и власть отцов. Еще согрешил пред Богом тем, что не с сочувствием принял от отца Матфея, отца Павла и Ивана Тимофеевича Сидорова [весть] о смерти отца сего последнего, Тимофея, но с холодностию и лукавством. Непрестанно почти враг меня низлагает по самолюбию моему, по страстности моей.

Господи! Не дай мне следовать злому и ложному направлению сердца моего, ибо пречасто сердцем моим управляют самолюбие и злоба, но даждь мне всеусильно противиться ему, поступать напротив ему: если, например, оно чувствует к какому брату неприязнь, зависть – всемерно стараться его любить, ему доброжелательствовать; если возбуждаются в нем блудные помыслы, чувства, ощущения – всемерно стараться укрощать их, уничтожать и возбуждать помыслы святые, возвышенные и прочее; при виде красоты лица человеческого дай мне возноситься к Тебе, Господи, первообразной и всепресветлой Красоте, и с чистотою сердечною взирать на всякую красоту человеческую. Ей, буди!

Тайные чувства и мысли при вести о смерти кого-либо: и Бог с ним, туда и дорога, а мы еще поживем и насладимся настоящих благ, или: овца умерла, а нам, пастырям, достанется волна от него. А не помыслим, что и нам скоро туда же дорога и что, может быть, и весть о нашей кончине многие примут с такими же мыслями и чувствами. Какою мерою мерим, такою отмерится нам.

До чужого мы больно падки, а за свое дрожим, как будто бы дело шло о нашей жизни или смерти, как будто, например, частые гости – посягатели на нашу жизнь, на наше благосостояние. О плоть лукавая, как ты стоишь за себя, за свои наслаждения, за свое пресыщение, за изобилие хлеба и вина, которых, впрочем, будет для тебя достаточно, если и гости будут у тебя, особенно свои, родственные. Распну я тебя, злодейку, злую, прожорливую, блудную, завистливую, ленивую! Заставлю тебя ревновать о взаимной любви, а не о сытости; о воздержании, а не о излишестве, пресыщении; о простоте в одежде и домашней обстановке, а не о роскоши, – ибо всё будет пищею тления.

Из-за каких пустых вещей, из-за какого, часто только воображаемого убытка или вреда готов человек, и именно хоть я, враждовать на ближнего, в особенности из-за пищи и питья, денег, одежды! Сколь неразумным и глупым я бываю из-за своего пристрастия сердечного к вещам и по причине недостатка любви к Богу и Его образу- человеку, к его бессмертной душе! Итак, первая наша наука, забота, труд – заботиться о добром направлении сердца, о любви к Богу и ближнему, о спасении души, о беспристрастии к земным благам в надежде на Бога. Чем более прилагается нам благ земных от Бога, тем больше часто мы дрожим за оскудение их, тем более бываем скупы! Какая слепота! Злоба! Любостяжание, корысть богомерзкая! Уже тысячекратно Господь явил на мне благость Свою, богатый Промысл Свой, в продолжение стольких лет снабдевая меня всем с избытком, так что и всем родным моим уделяю от даров мне Владычних.

Благодарю Господа, удостоившего меня после тяжелой и упорной борьбы с злобою бесовскою (мерещилось о дьяконе Петре Ал., как мерещится иногда и о дьяконе Александре) причаститься Божественных Таин в мир душевных сил. Злоба происходила от пресыщения моего накануне молочною простоквашею, ибо дух злобы, нашедши во мне повод и удобство к искушению злобою, напал на меня и подстрекал меня к злобе, но причины никакой в сослужащем диаконе не было. Да если бы он и подавал причину какую, то я с кротостию и незлобием должен был бы ее перенести. Всяк грех от диавола есть, яко исперва диавол согрешает [1 Ин. З, 8]; если и брат согрешает против меня, то и в нем диавол первее согрешает: брат есть жертва коварства диавольского.

Согрешил: озлобился в сердце на нищего мальчика двенадцати лет за то, что в другой раз подходил за милостынею в тот же день. За то ли озлобляемся на нищих, что они находятся в непрестанной, заедающей их нужде? Потому ли, что у нас есть всё с избытком? О, неблагодарный я, жадный, злой, презорливый, любоименный и сластолюбивый! Доколе буду, как пес злой, озлобляться на нищих, на этих чад Божиих? На этих воистину странников и пришельцев и бездомков земли?.. Доколе внемлю диаволу – бесу жестокосердия и злобы, доколе увлекаться буду его подстреканиями? Доколе грехолюбивая плоть моя [будет] послушницей его? О, да распну, да распну, да распну плоть мою самолюбивую, сластолюбивую, завистливую, злую.

Лишай свое тело для пользы ближних, для славы Божией, для пользы души твоей, для здравия самого тела – лишай себя в деньгах, в пище, питье, одежде, в домашних вещах. Тело – временный житель, а душа – вечна. Земная наша храмина тела разорится. Бог упразднит и чрево, и брашна. Бог Господа воздвиже (из мертвых), и нас воздвигнет силою Своею.

Божественным Тайнам – Пречистым Телу и Крови Владычней – я обязан спокойствием душевным и здравием телесным и бодростию. Слава Святым Твоим Тайнам.

Если бы не Божественная служба ежедневная в святых храмах Божиих на этом острове, если бы не ежедневные славословия Господу, Божией Матери и святых, если бы не предстательство за град сей Божией Матери и святых, если бы не бескровная Жертва о грехах ежедневная – то город сей или провалился бы сквозь землю, или поглощен был бы пламенем, как и был посещаем многократно огнем и пожарами, за беззакония, совершающиеся в нем, наипаче за пьянство и блудодеяние. Итак, живите со страхом, братия мои, и для вашего общего блага не забывайте посещать храм сей и молиться в нем со всеусердием за себя и за град и живущих в нем; и тогда как многие живут нераскаянно, вы непрестанно кайтесь пред Богом в грехах своих и всемерно исправляйтесь; тогда как другие утопают в пьянстве и разврате, вы ревнуйте о воздержании и чистоте, – и милость Божия будет с вами, и из-за вас потерпит Господь и прочим грешникам.

Здравомыслящий, беспристрастный к пище и питью человек не стоит, не гонится за тем, что домашние едят или пьют те или другие яства и питья, и думает в себе: и пусть едят да пьют себе на здоровье, будет ли то мягкая булочка или другое что; а жадный ярится на поедающих его любимые яства и пьющих уважаемые им питья и готов заводить ссору. Чтоб не случилось этого с нами, пусть же едят и пьют, кому что угодно во славу Божию, – только да будет между нами мир да любовь. О, звериное направление сердца человеческого! Как ему верить после этого, его похотям, его бешенству!

Приходишь всё к тому концу, что есть-пить нужно как можно меньше и не радеть о чреве, презирать его.

Проклинаю свою жадность и свое невоздержание, что я, как невольник, всегда ем-пью больше надлежащего за обедом и за ужином и тем обременяю дух и тело. Да отстану от жадности. Господи, помоги!

Среда. День сей, или утро дня сего, было для меня днем тесноты, скорби, немощи духа и тела, – день искушений. Но благодарю Господа, что первее избавил меня по молитве моей от жала скупости и жадности и озлобления, когда я подумал, что брат Алексей выпивает у меня виноградное вино рогом⁶⁸; во-вторых, спас меня во время литургии от жал злобы, жаливших меня во время стояния дьячка Кутузова во время литургии в алтаре; мечта злобы долго препирала и преследовала меня, но в державе крепости Господней я победил и прогнал ее. И всю литургию, равно как и водосвятный молебен преподобному Нилу Столобенскому, совершил непреткновенно, с силою многою. Болезнь и теснота моя происходили от пресыщения накануне кильками и сливками с вином (хересом).

На панихиде у Тимофея Петровича Сидорова сегодня (27 мая вечером) при произнесении возгласа последовал мечтательный бесовский страх и паралич сердца, и я от малодушия не мог выговорить вполне возгласа. И произошло это оттого, что я лукаво подумал о поклоне отца Матфея протоиерея после возгласа, что-де кланяется телом, а в душе презирает его. Что я за знаток сердца человеческого? И как могу осуждать брата моего, не зная его сердечных помышлений? Поделом мне. Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего. Мечтательный страх, мечтательный блуд, мечтательная злоба: чего-чего не влагает противник, чего-чего не нашептывает!..

Если ты яришься на нищих, требующих у тебя милостыни, это значит, что ты пресыщен и что раздавать милостыню, лишать свое чрево излишеств для тебя необходимо для очищения грехов твоих.

Великое таинство и спасительное совершает подающий с верою и доброхотством милостыню нищим: он одолжает каждый раз Самого Христа, как написано: Благотворящий бедному дает взаймы Господу... так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне [Притч. 19, 17; Мф. 25, 40]. Потому охотно всегда, хотя разумно, с кротостию и усердием должно подавать милостыню – и с самоотвержением: ибо и Христос всего Себя истощил для нас и обнищал для нас.

Великие духовные бури бывают в жизни по действию духов злобы; а в этих-то бурях величайшее для нас благо – вера Христова: помощию ее мы можем укротить всякую бурю, избавиться от великих бед – и избавляемся.

Поздняя литургия. Вот, Господи, Ты показал мне ныне и лютость бесовской злобы, придиравшейся ко мне из-за малейшего повода неисправности братии – диакона, чтеца и сторожа алтарного, но показал мне и великую Твою благость и милосердие, даровав мне победу над духами злобы в причастии пречистых Твоих Таин, наипаче когда я потреблял оные. Благодарю Тебя за милость Твою, за силу Твою, прогнавшую супостатов, за мир пренебесный, за легкость, за обновление всего существа моего. Какую тесноту, какое беспокойство, какое томление, какие разжженные стрелы лукавого я чувствовал в себе во время литургии по временам – и какую благодать, спокойствие, легкость я ощутил по потреблении Святых Даров! Великая и долгая борьба была во мне.

Я сам подал повод к такой борьбе, к такому искушению, потому что с вечера с особенным аппетитом поел черного хлеба с маслом и пред молитвою вечернею курил сигару, не куривши целый год. Курение табаку – истинно терние диавольское! Не подобает курить.

Какая злоба! Даже из-за того озлобляюсь, что дьячок не в один тон со мною поет, что диакон не начинает иногда запевы на молебне: но ведь дело не стоит, а делается? И слава Богу, и надо быть покойным. Кто из нас не спотыкается или словом, или мыслию, или делом? Ибо все грешны и немощны и потому должны быть друг ко другу снисходительны.

Отчего диавол наипаче во время литургии борет меня? Оттого, что литургия есть самое борительное для него Таинство, разрушающее его власть над душами человеческими, очищаемыми при поминовении Божественною Кровию. Вот отчего он всеми мерами старается низложить священнодействующего священника или злобою, или страхом суетным, или помыслами блудными и движениями сердца непотребными.

Господи многомилостиве и долготерпеливе! Благодарю Тебя за все силы и милости Твои, явленные на мне, грешном, прогневляющем непрестанно Твою благость, начиная с того времени, как в первый раз постигли меня искушения в Академии, и доселе, в продолжение моего почти пятнадцатилетнего священствования; Ты ежедневно по нескольку раз являл во мне благость Твою и силу Твою, когда я искал лица Твоего и обращался к Тебе с молитвою покаяния, благодарения, славословия, прошения; сколь часто изводил меня от смерти духовной к жизни, от огня и тесноты страстей в прохладу и пространство благодати Твоей, сколько раз давал мне по молитве вечерней слезы умиления, столь сладкие, что я готов был постоянно плакать, сколько раз извлекал меня из тины страстей, в которой я увязал по моей страстности! Сколько раз наветы бесплотных врагов, во мне коварствующих, разрушал, даруя мне спокойствие, дерзновение, силу совершать свое дело! Благодарю Тебя за все сии силы, Всесильне Господи, и молю Тя: во предняя⁶⁹ не лиши меня милостей Твоих и не отвержи мене от лица Твоего, грех ради моих, яко познах Тя, Господи, яко имя Твое во устех моих всегда, Господи Боже мой!

Нам часто многое кажется: кажется, что много едят-пьют домашние, что прислуга наша крадет съестные припасы, что многие на нас злы и готовят нам беды или смеются над нами, презирая нас, что многие на нас смотрят в местах общественных собраний, высматривая, как одеты, что у такого-то или такой-то глаз нехорош, зол и прочее; но всё это – козни духа обольстителя, отвлекающего нас этими химерами и мечтами от единого на потребу, от делания заповедей Божиих.

Дороже всего на свете любовь и мир: для этих благ надо жертвовать всеми вещественными благами и не жалеть их для сохранения евангельской любви и мира. В мир... призва нас Господь [1Кор. 7, 15].

Одни и те же молитвы о верных должны способствовать утверждению и постоянству любви к ним (в великих и сугубых ектениях), а не должны вызывать скуку; только невежды духа и намерения церковного могут скучать при повторении этих молитв.

Славь Господа с твердостию всегда и везде – ибо сие достойно и праведно.

Желай ближнему добра так же, как и себе; а зла или убытков не желай – напастей, препятствий, преткновений. Иначе Господь, Отец всех, воздаст ближнему добром, а тебе – злом, то есть наказанием. Как будто вы одни поселены на земле [Ис. 5, 8]?

Как я мирен, свободен, легок, когда не имею пристрастия ни к чему в мире, – но как я бываю связан, смущен, боязлив, тягостен, когда возымею к чему-либо пристрастие! И что же? Я налагаю часто сам на себя узы пристрастия мирского! Знаю, что пристрастие для меня – смерть духовная, и между тем, как невольник, привязываюсь к житейским вещам: иду сам, так сказать, на мечи и копья или на острые ножи. Так велика прелесть, живущая и действующая во мне! Но благодарение Господу, непрестанно убивающему и истребляющему во мне эту прелесть, этого ветхого, страстного человека скорбями и теснотами; благодарение Господу, пожигающему терние страстей моих и по молитве покаяния моего прохлаждающего меня росою благодати Своей, как тех трех отроков в печи халдейской. Христианин! Презирай плоть, прилежи же о души вещи безсмертней, – и со Ангелы будет радоваться дух твой. Вот христианское любомудрие! Вот истинная жизнь на земле! Мая 30. 1870. (Исаакия Далматского.)

Земное, мечтательное, неистинное направление сердца нашего, – даруй нам, Господи, небесное, истинное, жизненное направление сердец, ибо мы именуемся именем Твоим, вознесыйся на небо во славе, Владыко Господи Боже наш, и спосадивый естество наше одесную Бога Отца: научи нас небесно пожити на земле, в подражании небесным апостолам Твоим, иерархам, мученикам, преподобным, о земных небрегшим, и небесныя сподобившимся, и ликостояния со святыми.

Никаких ценных, здоровых, приятных и доброкачественных яств и питий не жалей приходящему к тебе часто брату, получающему хорошее содержание и никогда тебя не приглашающему к себе на хлеб-соль, и не унижай и себя и брата тем, чтоб снеди и питье ставить выше, ценнее человека и прилепляться к ним сердцем, которому должно прилепляться к единому Богу и к ближнему ради Бога; сознайся искренно, что и ты, будучи весьма грешен и недостоин, даром получаешь от Бога всё нужное и избыточествующее для жизни и, значит, должен без сожаления даром и отдавать, показывая тем и свою веру к Дародателю, и смирение пред Ним, и сознание своего недостоинства этих даров, своей незаслуженности; и брат твой, при его недостоинстве и, быть может, явных грехах, тоже недостойно и туне получает щедрое содержание; и все мы недостойны и все туне, по единой милости, получаем от Господа все блага духовные и телесные. А если так, то предоставь брата распутного и расточительного суду Божию, а ты терпи его любовию и кротостию, памятуя, что Бог благ не только к благим, но и к неблагодарным и злым, да молись за него Богу и себя блюди, чтобы самому не впасть в страсть бесчестия, чтобы самому не искуситься от сатаны. Презирай плоть и всё, что для плоти, прилежи же о души вещи безсмертней, – и своей, и братней. Не брашном твоим того погубляй, за негоже Христос умре [рус.: Не губи твоею пищею того, за кого Христос умер] [Рим. 14, 15]. Странно, что для тебя, священника, земное брашно еще имеет важное значение и что чрево твое еще господствует над твоим духом. Не радй о пище и о чреве. Брашна чреву, и чрево брашном: Бог же и сие и сия упразднит [рус.: Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое] [1Кор. 6, 13]. Если же они на время только и будут упразднены, то стоит ли столько хлопотать о том, что скоро будет уничтожено. Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе [Рим. 14, 17], которые ты утрачиваешь по маловерию, ненадеянию и нелюбию.

Не будь побежден злом, но побеждай зло добром [Рим. 12, 21]. Горняя мудрствуй, а не земная. Держись любви, всё терпящей, всё покрывающей, никогда не отпадающей, но настолько более жалеющей человека, насколько он глубже падает. Любовию, всё терпящею и снисходящею, приобретай падшего брата. Из-за брашен, из-за денег враг бесплотный многих отторг от любви братней, между многими посеял вражду и чрез то поставил сильную преграду к исправлению многих братий. В руках врага бесплотного сильный рычаг – чрево и брашна – к разъединению людей, к возбуждению взаимной вражды, хотя брашно должны бы напоминать нам об общем братстве, о том, что мы дети одного Отца Небесного, питаемые от Его любви туне. Итак, что ничтожно – и считай за ничто, и не гонись за ним, когда оно уничтожается, а держись мира и любви – словом, Царствия Божия. Сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим. Духовного, небесного держаться будем, а не земного, телесного, тленного.

Благодарю Господа, сподобившего меня совершить непреткновенно Божественную литургию, хотя и при сильных борениях от врага, и неосужденно причаститься Пречистых и Животворящих Его Таин, в мир и радость. 30 мая. Суббота.

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать пламенной молитвы во время Троицкой всенощной 30 мая при телесной и душевной немощи и непреткновенного совершения всей всенощной. Благодарю Господа, не оставляющего меня доселе по грехам моим, а долготерпящего мне Божественне и человеколюбие.

Ловко водит за нос диавол всех имеющих пристрастия к житейским, мирским вещам, точно рыбак, который удицею пойманную рыбу ведет, куда хочет. Страсти человеческие – это духовные удила, вдетые врагом в ноздри сердец наших, или цепи духовные, коими скованы души наши (елика аще свяжете или разрешите [Мф. 18, 18]). Человек, подверженный страстям, несчастнее узника, закованного в кандалы. Но страстям подвержен и царь, и вельможа знатный, и богач, и ученый, и красивый, и преданный роскоши и удовольствию. Значит, злополучнее в самой вещи узника бывают и сидящие на троне и блистающие порфирою и царским венцом, и вельможи, и богачи, и преданные роскоши и разным увеселениям. Но, уязвленные страстями, мы все-таки остаемся добровольными рабами их и не хотим оставить своих пристрастий. Так мы слепы, нерассудительны, бессильны, маловерны! О, истинные мудрецы были святые Божии человеки, презревшие всё в мире ради любви Божией, ради спасения души. Истинные были рабы Божии, а не рабы страстей, не рабы мира и человеков. За то наслаждаются славою нетленною и жизнию пребывающею во веки, тогда как мы безумно расточаем жизнь в страстях.

Было два человека: хозяин дома и гость частый, который жил распутно и большое жалование проживал на порочную связь. Когда приходил гость к этому хозяину есть-пить с его стола, хозяин возмущался духом, что у него ест-пьет незваный. Но они были оба неправы. Один, то есть хозяин, был раб чрева, чревоугодник скупой, а другой – блудник и расточитель.

Если желаешь соединиться с чистым и невещественным Богом, Источником твоей жизни и Первообразом души твоей, то оставь пристрастие к веществу и живи чисто, целомудренно.

Чтоб не жалеть сладостей земных с трапезы твоей брату К., щедро их уничтожающему, воображай бесконечную сладость духовных благ, для наслаждения которыми ты сотворен, – и тогда уничтожится палящая жажда земных наслаждений. Мы жадны до земных сладостей и скупы к ближним в даянии, потому что в нас очень слаба вера в будущие блага и мы прилепились к земле, а не к Богу, или мы плотяны, а не духовны.

Не из-за чревоугодия ли и пресыщения твоего сердце твое становится маловерно, глухо и бесчувственно к самым этим небесным, бессмертным, животворящим и страшным Тайнам, к которым некогда было так чувствительно? которыми некогда так дивно животворилось? Да не завязывает тебе глаз лукавый, чтобы тебе не видеть своих недостатков.

О, какое лукавое око у меня! Если увижу на ком что хорошее, дорогое, красивое, мягкое, думаю в себе: ах, если бы это мне, – и впадаю в зависть, нарушая десятую заповедь; если брат за столом моим протягивает руку к любимому мною куску, я уязвляюсь жалостию и завистию и опять говорю в себе: ах, если бы это мне; если вижу достойного или недостойного человека, украшенного отличиями, опять иногда думаю: ах, если бы и мне носить такие отличия! Я готов отвлечь всё хорошее, приятное, дорогое от всех и всё присвоить себе. О, лукавое мое сердце! Многострастное мое сердце!

Но как я еще зол! Не только я не терплю явных оскорблений и стараюсь вскоре отмстить за них, но и за воображаемое против меня в брате зло, мечтательное, не действительное, дышу нередко злобою или злою подозрительностию, ненавистию, не могу переносить его взгляда, присутствия. Боже мой! Какая бездна во мне зла! Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? [Рим. 7, 24]. В бездне греховней валяяся, неизследную милосердия Твоего призываю бездну: от тли, Боже, мя возведи! В этом слава Твоя, Всеблагий Отче, да спасеши, да защитиши, да покрыеши нас от злобы бесовской.

Троицын день. Совершал литургию в думской церкви один, со многими скорбями, в великой немощи душевной и телесной пред дождливою погодою. Искушения от злобы вражия тяжкие. Внутренний крест. Благодатию Святых Таин избавился от немощей душевных и телесных и после сна днем чувствовал себя весьма спокойно и здорово. Слава Богу! Достойно и праведно терплю скорбь за свое чревоугодие, и многоядение, и многопитие, за свое идолопоклонство. Не будьте... идолопоклонниками, говорит апостол Павел, как некоторые из них (евреев), о которых написано: народ сел есть и пить, и встал играть (1Кор. 10, 7; Исх. 32, 6). (Картежники.)

И при богослужении, и при посещении мирян в их домах часто вначале бывает какая-то сухость, холодность сердечная, какой-то мрак, теснота, насилие злого начала – и надо побороть, попрать, истребить это начало; только после борьбы наступает тишина, благорастворение, теплота и искренность. Всюду человек – жертва греха, всюду мысленный Амалик и фараон теснят нас. А потому человек согрешающий достоин снисхождения. И любовь наша к ближнему не должна отпадать ради его согрешений, но паче производиться в действие.

Гордый, завистливый, скупой, жадный, чревоугодник, блудник постоянно по плоти воинствуют, за плоть свою стоят, за растленные потребности ветхого человека, а не за дух, не распинают плоти своей со страстями и похотями.

Отыми от меня жало земное, жало сластей, жало плоти, жало злата и сребра, змииное жало, Господи, и уязви меня жалом любви Твоей!

Благодарю Тя, Господи Боже мой, яко скоро отъял еси от мене жало земное, по молитве моей, когда я шел к трапезе моей с гостями моими и с братом Константином, и молитву Отче наш прочитал я мирно, разумно, сердечно, с силою.

Желай, чтобы роса благодати Божией низошла на каждого из вас, как роса с небес сходит на каждое растение, на все части растения, на каждый цветок, каждую травку. О, как нужна нам роса благодати Божией! Как увядающим от солнечного зноя растениям необходима роса, так нам, палимым страстями и грехами, необходима благодать Божия: она оживляет, утоляет жажду души, укрепляет, очищает, освящает.

Благодарю Тя, Господи Боже мой, яко услышал еси молитву мою в скорби, смущении, и тесноте, и омрачении души моей у престола Твоего пред самым совершением брака и, простив мне грех озлобления на нищего и отъяв все тесноты и смущение, даровал мне мир, и дерзновение, и силу непреткновенно, громогласно, твердо совершить брак Никифора и Серафимы.

Прости мне, Господи, грех мой, что я лукаво принял в квартире моей отца диакона Александра, с двоящимся сердцем, вспомнив о искании им моей квартиры, и не выслушал внимательно его известия о служении молебна на «Штандарте» потому, что сердечные мысли были обращены не к тому. О легкомысленное сердце мое! Всё тебя прельщает: и большая, чистая квартира, и красивые лица, и красивая одежда, и добрая пища и питье, и деньги, и блестящие украшения! Как ты нетвердо в Боге! Как ты недугуешь лукавством! Как ты пристрастно к земному, как далеко от небесного! Плачу и рыдаю о себе, яко прельщаюсь кратковременным и презираю вечное! Святые Божии! Помогите мне вашими молитвами благоустроить душу мою и утвердить ее во истиннем пути, пути Христовых заповедей.