Лабзин хорошо знал, какое впечатление произвел в среде строго православных людей его перевод «Победной повести», знал и о критике Смирнова. Защищаться Лабзин решил все на том же литературном поприще. В 1816 году, вскоре после выпуска в свет «Победной повести», он издал свой новый перевод – «Жизнь Генриха Штиллинга»¹⁰⁸. В предисловии к этой книге Лабзин искренне защищал благочестие Штиллинга, заслужившего этой чертой уважение даже самих государей, и опровергал мнения тех своих соотечественников, которые приписывали не только Штиллингу, но и ему самому намерение повредить Православной Церкви.

Таким образом, мы наблюдаем довольно любопытное явление: сильные, могущественные по своему влиянию в обществе, приобретшие доверие высшей государственной власти, мистики свободно издают сочиненную или переведенную ими литературу и открыто высказывают свои мнения. И они же фанатично, иногда очень жестоко расправляются с идейными противниками, опровергая выходящие из-под их пера возражения или даже делая невозможным само появление их на свет Божий. Очевидно, что многие противники мистицизма в такой ситуации должны были молчать, опасаясь тех тяжелых преследований, какие могли обрушиться на них со стороны врагов. Административные запрещения, которым подвергались любые нападки на мистиков, вызывали сильное раздражение и недовольство людей, непричастных к мистике. Раздражение, сначала глухое и робкое, под наплывом репрессивных мер все росло и усиливалось, пока наконец не вылилось в открытую борьбу, с течением времени победившую мистицизм, но стоившую немалых жертв и для людей со строго православными воззрениями.

Получив право издавать «Сионский вестник», Лабзин все более и более погружался в мистический туман. Книжки «Сионского вестника» продолжали плодить любителей мистицизма. Смирнов, уже известный выступлением против мистиков, не оставил без внимания и этот возобновившийся журнал Лабзина: он занялся критическим разбором наиболее вредных его статей.

В среде противников мистицизма находился и известный своим строгим благочестием князь Ширинский-Шихматов, впоследствии инок Аникита¹⁰⁹. Он обратился к А.С. Стурдзе и поручил ему написать разбор вышедших мистических книг. Стурдза деятельно взялся за поручение и написал целый обвинительный акт против переводов Лабзина «Таинство креста» и «Победная повесть». Таким образом, враги мистицизма начали заявлять о себе все яснее и яснее¹¹⁰.

Со своей стороны и архим. Иннокентий, не раз употреблявший нравственные меры воздействия на Лабзина, чтобы тот отказался от возобновления своего журнала, крайне возмущался мистическим характером издания и наконец решился на очень смелый поступок. Он написал письмо к князю Голицыну как покровителю Лабзина и всех мистиков, в котором, между прочим, говорил: «Вы нанесли рану Церкви, вы и уврачуйте ее». Князь Голицын был возмущен этим письмом, поехал к митрополиту Михаилу и, показывая ему письмо, говорил: «Посмотрите, что пишет ваш архимандрит». Митрополит призвал к себе архимандрита Иннокентия. Тот на замечания отвечал, что убежден в справедливости своего поступка. Митрополит успел, однако же, уверить его, что для такого решительного действия нужно особенное призвание, и заставил его поехать к князю Голицыну с извинениями¹¹¹.

Конечно, несмотря на эту вынужденную меру, архимандрит Иннокентий нисколько не изменил своих взглядов и только на время склонился перед сильными убеждениями глубоко уважаемого им митрополита, опасаясь последствий гнева князя Голицына. Понятно, что письмо архимандрита Иннокентия к князю, несмотря на принесенное первым извинение, должно было поселить холодность в их взаимных отношениях,– князь Голицын возымел основания считать себя оскорбленным.

Между тем, нападки на возобновившийся «Сионский вестник» продолжались. Стурдза представил князю Голицыну составленный Смирновым разбор вредных статей этого журнала. Князь сначала горячо защищал благонамеренность Лабзина и его издания и даже сослался на то, что он сам цензуровал этот журнал. Путем обстоятельного разбора статей «Сионского вестника» Стурдза сумел настолько убедить князя Голицына в их несостоятельности, что тот, наконец, сознался перед ним, что взялся не за свое дело. Для того чтобы испытать религиозную благонамеренность Лабзина, Стурдза предложил Голицыну подчинить его журнал духовной цензуре. Князь согласился на это¹¹² и 26 июня 1818 года обратился с посланием к митрополиту Михаилу в котором, в частности, говорилось:

«Издание «Сионского вестника», как и многих других сочинений духовно-нравственного содержания, производилось доныне под рассмотрением гражданской цензуры. Однако глубокие материи, нередко содержащие в себе мысли и мнения довольно необыкновенные и смелые, побудили меня лично просматривать большую часть статей сего журнала прежде окончательного выпуска из цензуры. Кроме того, во многих назидательных статьях сего издания все чаще затрагиваются темы таинственного содержания в духовном смысле и такого, что иные статьи вовсе не следует доводить до общего сведения; многое в них касается и догматов церковных, а иногда встречаются и мнения частные по духовным вопросам. Поэтому я признал просмотр сих книжек более приличным для лиц духовного ведомства...»

4 июля 1818 года князь Голицын дал предписание из Комиссии духовных училищ Цензурному комитету, учрежденному при С.-Петербургской Духовной Академии, «принимать отныне на свое рассмотрение книги «Сионского вестника"»¹¹³.

Избалованный постоянным покровительством власти, Лабзин был крайне оскорблен новыми условиями, в какие поставлено было его издание. Он весьма высокомерно относился к духовенству и никак не мог примириться с мыслью, что его журнал подчинен духовной цензуре. Конечно, Лабзин ясно предвидел и то, что новая цензура непременно будет разборчивее и строже прежней и скорее подметит его мистические тенденции. «Врагам моим меня отдали»,– говорил он по поводу подчинения «Сионского вестника» духовной цензуре¹¹⁴. Как бы то ни было, Лабзин в конце концов решил, что лучше вовсе прекратить издание журнала, чем издавать его под духовной цензурой.

Книга вышла в С.-Петербурге в 1816 году.

О князе Шихматове подробно повествуется в книге «О жизни и трудах иеромонаха Аникиты, в миру князя Сергея Александровича Шихматова». 1838 г. Отзыв о глубокой религиозности Ширинского-Шихматова см.: Воспоминания адмирала Зеленого. Русская старина. 1873. Октябрь. С. 89–98. Архиеп. Филарет Черниговский. Обзор русской духовной литературы. Ч. 2. С. 230–231.

Из записок А. Стурдзы. Русская старина. 1876. Февраль. С. 272–275.

Из воспоминаний митрополита Филарета. Православное обозрение. 1868. № 8. С. 523.

О судьбе Русской Православной Церкви в царствование Александра I. Из записок Стурдзы. Русская старина. 1876. Февраль. С. 270–272.

Архив С.-Петербургского Комитета духовной цензуры при Александро-Невской Лавре. 1818 г. Дело № 4.

Из воспоминаний митрополита Филарета. Православное обозрение. 1868. № 8. С. 520–530. Русский архив. 1868. С. 837–858.