Слово второе в пяток недели 6-й Великого поста

«Душеполезную совершивше Четыредесятницу, и Святую Седмицу Страсти Твоея, просим видети, Человеколюбие, еже прославите в ней величия Твоя, и неизреченное нас деля смотрение Твое, единомудренно вопиюще: Господи, слава Тебе».

День за днем, седмица за седмицею, – и вот прешла уже вся Святая Четыредесятница, хотя иным, по непривычке к воздержанию и посту, она казалась, может быть, безконечною. Пост еще продолжится одну седмицу: но дни эти не принадлежат уже Четыредесятнице, а имеют особенное название, будучи посвящены на воспоминание Страстей Господних. Это как глава и крест на храме. Поэтому сама Святая Церковь останавливает в настоящий день наше внимание, неоднократно возглашая: «душеполезную совершивше Четыредесятницу»! Так поступает она для того, чтобы мы, достигнув конца Четыредесятницы, собрались с мыслями и рассмотрели, достигнута ли в нас цель Святого поста? Ибо можно, и много сеяв, ничего не пожать; можно употребить разные лекарства, иждить даже, как говорит Евангелие о жене кровоточивой, все имение врачам, и не получить исцеления (Лк.8:43).

Итак, что теперь с нами, то есть, с душою и совестью нашею? Чувствуем ли в себе какую-либо перемену благотворную? Можем ли сказать с описанною в Песни Песней невестою: «се, зима прейде, дождь отыде... цвети явишася на земли... нашей»! (Песн. 2:11–12). Ах, мы привыкли называть природу, нас окружающую, неразумною: но посмотрите, как все разумно исполняет она свой долг и делает свое дело! Едва только обратилось к ней лицо летнего солнца, она тотчас начала раздеваться, и теперь совершенно избавилась от своей тяжелой зимней одежды; освященная, согретая лучами весенними, она немедля омылась от нечистот зимних; отдала сполна всю дань вод морю; и теперь, что ни день, то более и более износит из недр своих все, что прошедшей осенью вверила полям и нивам рука земледельца. К светлому Празднику всюду явится у земли новая праздничная одежда из зелени и цветов; горы и холмы препояшутся радостью, и новый хор пернатых возгласит новую песнь радости и благодарения Творцу природы. И к нам, братие мои, с самого начала Святого поста, можно сказать, приблизилось духовное Солнце, Господь и Спаситель наш: ибо не напрасно возглашала тогда Церковь слова апостола: «ныне... ближайшее нам спасение»! (Рим. 13:11). Что же произвело в нас это приближение к нам и это умножение вокруг нас света и теплоты духовной? Растаял ли внутри нас лед бесчувствия сердечного? Омылись ли мы от нечистот греховных слезами веры и покаяния? Готова ли душа наша, подобно земле, к несению плодов любви и правды? – Встречая день Воскресения Господня, возможем ли сказать, что и мы уже не мертвы духом, что в нас, по благодати Божией, есть хотя малый начаток жизни вечной? – Пост настоящий для этого именно был и предназначен. Ибо, чего хотела Святая Церковь, налагая его на нас? Конечно не того, чтобы сберечь от употребления несколько снедей, или лишить нас известных удовольствий. Нет, пост должен был обуздать нашу чувственность; укротить, а потом и умертвить наши страсти; очистить наши мысли и желания; дать большую свободу духу и совести; пробудить в нас печаль по Бозе и святую тоску по небесному отечеству; приблизить нас к небу; очистить, просветлить и освятить все существо наше.

По этому самому Четыредесятница и провозглашается душеполезною. – Таковою ли она была для нас? Что приобрели мы от такого числа чтений, молитв, коленопреклонений, тем более от нашей исповеди и причастия Святых Тайн Христовых? Не с видом суровых приставников требуем мы, братие мои, от вас плодов поста; а, подобясь врачам, для вашей же пользы хотим обратить внимание ваше на состояние души и сердца вашего. Ибо легко может быть, что некоторые, и желая спасения душе своей, не умели воспользоваться поприщем великопостным. Это бывает, например, когда во время поста ограничиваются одним воздержанием от пищи и пития, одним более или менее частым хождением в церковь, одним поверхностным исповеданием своих грехов пред священником, исправлением каких-либо маловажных недостатков в своем поведении и жизни: тогда как для спасения нашего требуется гораздо большее, – необходима совершенная перемена наших плотских мыслей и чувств, всецелое обновление нашего духа и сердца, или, как выражается слово Божие, целое новое рождение свыше. Если кто имел неблагоразумие остановиться на указанной нами малоплодной поверхности благочестия, тот да ведает, что он, и много, по-видимому, делая, еще ничего не сделал как должно; ему надобно трудиться снова, и начать, так сказать, сначала. То есть, что сделать? – Углубиться в свое сердце и совесть, убедиться, что, без освящения свыше, корень всех его действий, даже благих, есть самолюбие, а не святая и истинная любовь к Богу и ближнему, что все, произрастающее от этого корня, есть нечисто пред очами Божиими и не достойно Царствия Небесного; должно познать это и молить Господа, да Сам изведет его из плена страстей и злых навыков, да Сам созиждет в нем сердце чистое и дарует ему дух сокрушен, – то сердце, из которого сами собою явятся воистину благие мысли и деяния; тот дух; который один может быть приятелищем даров благодатных и обителью в нас Духа Божия.

Но как же сделать все это, вопросит кто-либо, когда уже миновала Святая Четыредесятница и пропущено время, самое удобное к тому? -Точно, время поста есть весьма удобное к сему важному делу; но наступающие дни страданий Господних, можно сказать, еще удобнее. Как на средине земного шара под равноденственной линией, или так называемым экватором, солнце действует так сильно, что в один день вырастает более, нежели у нас в неделю, так то же самое можно сказать и о наступающих днях Страстей Христовых. Это наш духовный экватор: тут сосредоточены все лучи духовного Солнца. Не было бы только недостатка с нашей стороны в слезах истинного покаяния, а то в час и минуту может произойти с душою и сердцем нашим то, чего в другое время трудно ожидать от целых седмиц и месяцев.

Итак, да не теряет надежды никто! Да соберутся под знамя веры и креста все остальные! Да возвратятся к своему месту самые беглецы! На Голгофе всем верующим доступ; всем кающимся – прощение; всем, любящим воистину – жизнь вечная! Аминь.