Слово при посещении паствы, сказанное в Одесской Успенской единоверческой церкви 17 июля 1855 г.

После некраткой разлуки мы опять теперь с вами! Между тем, давнее желание наше, благодарение Богу, исполнилось: мы посетили наш многострадальный Севастополь; видели город, исполненный героев и мучеников; смотрели вблизи на купину, горящую и несгорающую; слышали громы, не уступающие звуком своим, может быть, синайским, но гораздо губительнее их, ибо эти громы не как Божии, [а] поражают без разбора всех и каждого. Боже мой, что это за необыкновенное и ужасное положение!.. Это не город, а пространная пещь вавилонская, разожженная не седмерицею, а семьдесят крат, в которой находятся не три отрока, а целая многочисленная рать наша. Представьте дванадесять нынешних поприщ земли, в виде звездного полукруга простертых от одного до другого края залива морского; вообразите, что это протяжение земли – в поприще шириной – соделалось огнедышащим, так что день и ночь извергает из себя огнь, жупел и смерть. И под этим огненным венцом наш многострадальный Севастополь!.. И такое великомученическое положение города продолжается не дни и недели, а едва не целый год! Подлинно, если есть «скорбь велия», о которой можно сказать, «яковаже не была от начала мира доселе» (Мф. 24:21), то это скорбь и теснота севастопольские! О, если бы и в сем случае сбылись оные утешительные слова Спасителя: «избранных же ради прекратятся дние оны» (Мф. 24:22)!

И ужели нет таковых на пространстве святой земли Русской? Кто бы и где бы вы ни были, души чистые и избранные, спешите на помощь Отечеству! Се, ваше время и ваш час!.. Не медлите вознести молитвы ваши ко Престолу благодати, да пошлется скорее на землю Ангел мира, имеющий заключить «студенец бездны" (Откр. 9:1), из которого столько времени исходят вражда и пагуба!..

По столь необычайной тесноте и озлоблению, продолжающихся притом столь долгое время, естественно, братие мои, что мы ожидали увидеть в защитниках осаждаемого града хотя мужество, но дошедшее до крайности и истощания; предполагали найти хотя пламенное желание продолжать стоять против врагов, но без твердой надежды отстоять защищаемое. И что же нас сретило там? Терпение – без конца, мужество – без всех пределов и условий, самоотвержение – всецелое, упование – полное и непоколебимое. Да, братие мои, благодарение Богу, там есть военачальники, не уступающие духом древним великим поборникам земли Русской, такие военачальники, которые способны и достойны были бы предводить не человеческими токмо бранями, а и Господними! (Сир. 46:4). Там есть простые воины, которые умеют действовать не одним оружием вещественным, а и духовным, то есть верой и молитвой. Там нашли мы такое презрение смерти, такую любовь к Отечеству, такую преданность в волю Божию, что вместо того, чтобы поучать чему-либо слушавших нас, мы сами учились у них великой науке жить и умирать за веру и Отечество.

Трогательнее всего было для нас посещение тех храмин, в которых возлежат многочисленные сонмы уязвленных на брани воинов наших. Грустно было смотреть на то множество жертв вражды человеческой, на этот большей частью цвет воинства, пожатый и обезображенный огнем и мечом!.. Но как отрадно было, вместе с тем, видеть и замечать, что эти герои переносят свои страдания с безпримерным терпением и благодушием, что на лицах их выражаются не скорбь и ропот, а довольство собой и самоуспокоение; каждый самым взором своим, кажется, говорит вам: «Я исполнил свой долг! Отечество должно быть довольно мною!» – Когда я возвещал им, что Севастополь наш стоит и, Бог даст, устоит, что кровь их потому пролита не напрасно, ибо гордость врагов унижена; что по всем краям России хвалят и прославляют их деяния и удивляются их мужеству; что благочестивейший государь готовит им награды и успокоение; что Святая Церковь молится за них – живых и умерших, и благословляет их труды и подвиги, – о, как светлели тогда их взоры, как воспламенялись бледные лица, как порывались они выразить им свойственным языком чувство преданности царю и Отечеству! Среди тысяч страдающих от недуга не было ни единого, который пожалел бы о своей руке или ноге, которых лишился; но сколько таких, которые от всей души сожалели о том, что им нельзя снова разить врагов! И от врачующих не раз я имел утешение слышать, что, несмотря на их внушения восставшим от недуга идти еще на отдых и покой, или даже возвратиться на время к родным, – выздоравливающие просили, как милости, немедленно возвратить их под стены Севастополя для его защиты.

Не удивитесь посему, братие мои, если мы от лица защитников Севастополя предложим вам одно прошение – о том, что когда вы услышите о геройской кончине кого-либо из них, то пожелайте молитвенно вечного покоя и милосердия Божия почившему; но не смущайтесь духом и не приходите оттого в горесть и уныние, иначе вы возмутите этим душу почившего героя, который давно возложил земную жизнь свою как жертву на алтарь Отечества. Не тревожьтесь в подобном случае и за судьбу самой брани и Отечества: будьте уверены, что вместо единого героя явится на его место несколько подобных, которые были не так известны потому только, что почивший должен был стоять выше их.

Чего же, вопросите наконец, ожидать нам в будущем? Скоро ли конец брани? Есть ли надежда на успех? Не следует ли готовиться к новым лишениям и жертвам?

Будущее, братие мои, как всегда, так и ныне в руках не человеческих, а в деснице Господней; но потому самому, что оно не в руках человеческих, а в деснице Господней, мы можем иметь добрую надежду на успех. Ибо Господь всемогущ и праведен, а наше дело правое, и мы не желаем зла самым врагам нашим.

Впрочем о том, что будет, мы можем гадать и судить уже потому, что было и есть. Каких врагами нашими не употреблено против нас усилий и средств? И много ли успели они в своих замыслах в продолжение столь долгого времени? – Один наскоро укрепленный город, на краю отдаленного от сердца империи полуострова, стоит доселе как скала, о которую сокрушаются все силы и все надежды вражии. Велик ли был бы ущерб Отечеству, если бы и не устояла каким-либо образом эта твердыня? Ибо вместо единой их может быть воздвигнуто десять. Но и того нет и, даст Господь, не будет, как показало недавнее отчаянное нападение на нас врагов. К чему готовились едва не целый год, то в несколько часов обратилось к пагубе и стыду врагов наших.

Возблагодарим же Господа за то, что Он, хотя по недоведомым судьбам Своим, допустил восстать на нас этой неправедной и жестокой брани, но в то же время видимо облек воинство наше силой свыше и препослал ему духа мужества и долготерпения, которому невольно удивляются самые враги. Возблагодарим, говорю, за все это Господа и усугубим молитвы наши к Престолу благодати Его, да не будем и впредь оставлены благословением и помощью небесной. А чтобы молитвы наши были благоприятны Господу, то присовокупим к ним наше покаяние и смирение, ибо не напрасно сказано: «Близ Господь сокрушенных сердцем, и смиренныя духом спасет» (Пс. 33:19)! Аминь.