Слово при посещении паствы, сказанное в Сольвычегодском соборе

Принесши на алтаре сем Безкровную Жертву о благосостоянии вашего града, воспомянув над нею молитвенно живых и мертвых, я по долгу пастыря должен теперь обратиться к вам, братие, со словом назидания христианского. Желал бы побеседовать с вами о многом, желал бы повторить вместе с вами все учение о благочестии христианском, но краткость времени не позволяет сего. Впрочем, если бы мы имели и много времени, то можно ли сказать с сего места все? – Могут ли сделать это даже здешние пастыри ваши и наставники, беседуя с вами часто? Кто хочет знать все, что нужно для его спасения, тот необходимо должен размышлять и учиться сам. И, благодарение Господу, у каждого из нас есть средства к тому. На эти-то средства хочу я указать вам теперь, дабы вы пользовались ими, когда захотите. Ибо, к сожалению, многие ими вовсе не пользуются и потому остаются во тьме и неведении.

Самое первое средство к научению себя у каждого человека есть его совесть. У кого из людей нет совести? Кто не слышит, хотя по временам, голоса, повелевающего ему то или другое делать, а это или сие оставить? Что же такое совесть, как не глас Самого Бога? Он, Отец Небесный, посылая нас в мир сей, дает нам это драгоценное напутие; Он вложил в душу нашу этот глагол неумолкающий. Если бы мы слушались своей совести, сохраняли, как должно, сие зерцало истины и правды, то внутрь нас непрестанно совершалось бы непосредственное откровение воли Божией, и мы без наставников знали бы все, что нам должно делать. Но вот наше несчастье! Вместо того, чтобы поступать по совести, мы большей частью идем вопреки ее; водимся чувствами, привычками, страстями, а о совести небрежем, заглушаем ее, подавляем. От этого зеркало совести тускнет и, покрываясь прахом сует, не может отражать в себе и показывать нам ясно образа нашего; от этого голос совести слабеет, становится невнятен, наконец умолкает, так что мы остаемся – без совести! Правда, что такой человек самый несчастный, – горе тому, кто погубил совесть! Но кто виной такого горя? – Сам человек; притом всегда есть средство выйти из этого несчастного состояния. Омой зерцало совести слезами покаяния, и оно паки станет светлым и будет отражать и показывать тебе весь образ бытия твоего; очисти и освободи дух душевный от страстей, и паки будешь слышать внутри себя глас Божий, – ибо совесть, как мы сказали, есть откровение в нас воли Божией.

Второе средство к научению себя у каждого есть собственная жизнь. Не напрасно жизнь называют школой и говорят: «Век живи, век учись». Жизнь подлинно есть школа, и притом Божия. Ибо в чьих руках наша жизнь, и Кто управляет ею? – Бог. Без Его воли, как учит слово Божие, не падает с головы нашей ни одного волоса. Если без воли Божией не может упасть волос, кольми паче не может произойти с нами что-либо важное. Посему на все, что ни случается с нами в жизни, мы должны смотреть как на уроки премудрости Божией и во всем видеть благую волю Божию, нас вразумляющую. Если бы мы смотрели таким образом на свою жизнь, то непрестанно получали бы наставление. Но вот наше несчастье! Мы обыкновенно думаем, что за нами с неба никто не смотрит, и что нашей жизнью никто не управляет. От этого драгоценные уроки, преподаваемые нам свыше в событиях нашей жизни, остаются непринятыми, непонятными и потому бесплодными. Особенно нельзя не пожалеть в этом отношении о так называемых несчастьях жизни. Если Промысл посылает их на нас, то всегда с особенной целью, – научить нас чему-либо, или для обуздания в нас чувственности, гордости и прочих страстей. В таком случае несчастья именно подобны тем сильным средствам, которые опытные врачи предписывают больным в крайности, и которых свойство то, что они или производят решительный поворот на лучшее, или истощают силу жизненную. Посему несчастья всегда должны бы оказывать самое благотворное действие на дух наш; но часто бывает совсем напротив. Почему? Именно потому, что мы, находясь в несчастье, вместо того, чтобы признать на себе руку Божию, возвести очи к небу и слышать глас Отца Небесного, глаголющего к нам в несчастье нашем, предаемся малодушию, ропоту, клянем людей и судьбу, а о Боге и душе своей не хотим и подумать.

Наконец, сама природа, нас окружающая, самые вещи бездушные могут и должны служить для нас в научение полезное. Ибо что такое природа? Ужели сбор вещей, не имеющих никакого смысла? Нет, это зерцало, в котором, по свидетельству апостола Павла, отражаются совершенства Божии, самая присносущная сила Творца и Его Божество (Рим. 1:4–5). В самом деле, посмотрите на кипящее волнами море или на тучу, рассекаемую молнией и громом: не образ ли это всемогущества Божия? Посмотрите на свод небесный, усеянный звездами, на восходящее и заходящее солнце: не образ ли это премудрости Божией?

Посмотрите на весну, украшенную цветами, ведущую за собой хоры пернатых: не образ ли это благости Божией? Что мешает тебе, смотря на все эти картины, восходить мыслью к совершенствам Творца твоего? Ты видишь, как в природе все течет стройно и в порядке; должен стараться, чтобы все текло так стройно и в твоей жизни. Видишь, как «солнце сияет» не только «на благия», но и «на злыя» (Мф. 5:45); старайся и сам быть благим ко всем, самым ненавидящим и злым. Услышишь гром, – вспомни о гласе Божием к Адаму падшему: «Адаме, где еси?» (Быт. 3:9) – и обрати сей глас к своей душе. Увидишь радугу, – вспомни о потопе, истребившем за грехи первый мир, после чего радуга поставлена Богом в знамение мира. Настанет затмение луны или солнца, – перенесись мыслью к тому времени, когда «солнце померкнет вовсе и луна не даст света» (Мф. 24:29). Самые обыкновенные занятия наши житейские могут служить нам в поучение. Ты вышел на поле посмотреть на посеянное тобою осенью: семена были все равны, рука твоя бросала их одинаково, – но всход и рост вышел различен: что пало на землю худую и каменистую, то едва взошло, редко и слабо; что пало возле дороги, то хотя взошло и хорошо, но пострадало от проходящих и проезжающих; что пало на землю нехорошо выбороненную, то хотя также взошло нехудо, но подавлено сорными травами; хорошо растет и веселит твое сердце одно то, что уселось на земле хорошей и хорошо очищенной. Вот изображение наших душ и сердец в отношении к слову Божию! Осмотрись же, – не камень ли твое сердце? не поросло ли и оно тернием и волчцами – похотями и страстями житейскими?

Подобным образом ты работаешь в своем саду и из диких деревьев делаешь деревья садовые. Вникни, как это делается. – Посредством двух смертей! Во-первых, ты срезаешь дикое дерево едва не до корня; потом обрезаешь ветвь от хорошего дерева и приставляешь к дикому, и таким образом поправляешь его. Из двух смертей происходит новая, лучшая жизнь! Вот тебе символ того, что должно быть с тобою для твоего исправления и перерождения духовного; нужны и для этого две смерти – смерть твоего Спасителя, и она подъята за тебя на Кресте; и смерть твоя для Него, то есть смерть твоего ветхого человека, греха в тебе живущего. Когда ты верой привьешься к сей Божественной лозе – Спасителю твоему, то из смерти Его за тебя и смерти твоей для Него выйдет твоя новая жизнь; вся природа твоя изменится, ты соделаешься человеком новым, плодоносным, достойным того, чтобы быть пересаженным, в свое время, в Вертоград Небесный.

Столько у нас к научению средств естественных! Так можем мы учиться у своей совести, от своей жизни и природы, нас окружающей! Но мы – христиане, у нас, кроме естественных средств к научению, есть немало сверхъестественных, данных нам свыше. Таково слово Божие, писания пророков и Апостолов. Чему не могут они научить нас? Слово Божие, по свидетельству Апостола, "полезно на все, ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию еже в правде, да совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован» (2Тим. 3:16–17). А кто не может иметь святые книги, если захочет? Ибо цена их менее цены тех орудий, которыми ты работаешь. «Но многие не умеют читать». Так слушай, когда читают слово Божие в Церкви. Здесь в продолжение года прочитываются все Евангелия, все послания апостольские, большая часть писаний пророческих. Но вот несчастье нашего времени! Ныне многие умеют читать и небрегут о том, чтобы узнать и прочитать слово Божие, бросаются на самые негодные книги, на самые жалкие и душетленные басни, пожирают их с жадностью, а не хотят узнать, что написано к ним с неба о их вечном спасении! Во всех других отношениях водятся любопытством, а тут нет и любопытства. Бесчувствие самое непростительное! «Ибо если бы ты, – говорит святитель Златоуст, – получил письмо от царя, то не поспешил ли бы его прочитать? Не умея сам читать, не просил ли бы о сем тотчас другого, умеющего? Не перечитывал ли бы сто раз сего письма и не показывал ли бы его при всяком удобном случае другим?» А Царь Небесный написал к нам письмо, и мы, умея даже читать, не хотим ни разу прочесть его? Может ли быть большей неблагодарности, бесчувствия преступнее? Или если бы кто нищему оставил по смерти своей завещание на богатое наследство, и этот нищий не смотрел бы на это завещание и не захотел прочесть его, что сказали бы мы о сем человеке? Не то ли, что он сошел с ума и враг сам себе? А нам всем оставлено завещание Спасителем нашим на целое Царство Небесное, завещание, написанное не чернилами, а, можно сказать, Кровию Его, и, мы, имея всю возможность, не хотим даже прочитать и узнать его! Что может быть преступнее такого невнимания?

Второе сверхъестественное средство к наставлению у каждого из нас есть Церковь. Я говорю «сверхъестественное», ибо мы можем строить только стены храмов, а Церковь создана единожды и навсегда непосредственно Самим Богом; она основана на чудесах, держится чудесами и производит чудеса, ибо основана на «краеугольном камени» – Сыне Божием; держится силою Духа Святаго, воскрешает умерших грехами для жизни вечной. Что же есть Церковь, как не богоучрежденное для всех училище? Тут в одной литургии ты услышишь всю жизнь своего Спасителя и всю тайну своего спасения; тут на одном иконостасе изображен пред тобою весь собор святых, дабы ты мог избрать любого для подражания его жизни. В продолжение года в церкви пройдут пред тобою все праздники с их таинствами и величием, все дни святых с их добродетелями и подвигами, все посты с их слезами и умилением душевным, все дни поминовения усопших с памятью о смерти и Суде Страшном. И много ли нужно для того, чтобы каждому учиться в церкви? Нужны только глаза и слух, внимание и смысл. Приходи кто угодно, всем отверсты двери; не потребуют справок, кто ты и имеешь ли право учиться; не подвергнут испытаниям в способности и познаниях. Приходи поутру, услышишь заутреню, и в ней изображение сотворения мира; приходи среди дня, услышишь литургию и будешь приглашен к трапезе Тела и Крови Христовой; приходи вечером, застанешь вечерню и поучишься скончанию мира и собственной жизни. – Такова Церковь! – истинная мать во всех отношениях! Истинная наставница для всех и каждого! И чем же многие отвечают на любовь сей матери? – тем, что почти никогда не ходят в церковь; тем, что и прийдя в нее, загнанные каким-либо случаем, стоят рассеянно, дерзко, мятежно, предаются разговорам, даже смеху! Что может быть преступнее таких поступков?

Поскольку худые ученики и при многих наставниках успевают слабо, (а от нас трудно было ожидать должного прилежания к науке, несмотря на то, что это наука нашего спасения), то любовь Божия, кроме вышеозначенных наставников видимых, приставила к каждому из нас еще двух наставников невидимых.

В самом деле, каждый из нас, как учит Святая Церковь, имеет Ангела Хранителя. Что же такое Ангел Хранитель, как не вместе и Ангел-учитель? – Может ли такой наставник не знать что-либо нужное для нашего спасения, или, зная, не сказать нам того? Его радость, его честь состоит в том, чтобы хранимый им человек не оставался в тьме неведения. Посему, если кто остается, то виною того сам. И мало ли виновных в сем отношении? Многие ли обращаются с молитвой к своему Ангелу Хранителю за наставлением? Сколько таких, которые даже и не ведают того, что у них есть Ангел Хранитель! Здесь с горестью я должен принести вам жалобу на вас самих, и желал бы, чтобы сия жалоба услышалась по всем пределам паствы Вологодской. Везде по церквам, мною посещенным, и вне церквей, где случалось спрашивать детей о вере, я с утешением видел, что малые дети ваши почти все знают Символ веры и молитву Господню. Но при вопросе об Ангеле Хранителе они останавливались, смущались, не знали, что сказать и даже что думать; видно было, что это для них лицо вовсе неизвестное. Как не восскорбеть о сем, и как не обратиться с упреком к отцам и матерям? Почему бы не внушить дитяти, что у него есть Ангел Хранитель? – Пусть бы, по крайней мере, знал о сем. Если бы мы имели какого богатого родственника, или знатного покровителя, то, без сомнения, не опустили бы внушить это детям; а Ангел Хранитель для нас ничего не значит, о нем трудно сказать хотя два-три слова детям?! Так мало ценим мы сего небесного наставника! Так платим любви Божией за то, что она приставила к каждому из нас такого высокого и святого пестуна и хранителя!

Наконец, братие, у всех нас есть такой наставник, выше, Божественнее Которого нельзя не пожелать, ни представить, – ибо это Сам Дух Святый – третье Лице Пресвятой и достопоклоняемой Троицы. Припомните, что говорил Спаситель пред Вознесением на небо ученикам Своим, когда они скорбели о Его отшествии. "Лучше, – говорил Он, – дабы Я отшел от вас; ибо если не отойду Я, то Утешитель не приидет: аще же пойду, послю Его к вам; Он, Дух истины, пребудет с вами в век и наставит вас на всякую истину» (Ин. 16:7, 13). В день Пятидесятницы сей Пресвятый Дух, действительно, сошел в виде огненных языков на Апостолов и из рыбарей соделал их учителями вселенскими; но Он сошел на Апостолов раз и видимо с тем, чтобы потом пребывать всегда в Церкви Христовой, сходить невидимо на каждого из нас в Таинстве Крещения, сходить для того, чтобы потом руководить и просвещать, и наставлять каждого в жизни вечную. Посему каждый из нас, вследствие Таинства Крещения, имеет полное право обращаться за наставлением к Самому Пресвятому Духу. Как обращаться? С самой простой и краткой, только искренней и от сердца молитвой. Например, когда почувствуешь особенную нужду в наставлении, а видимых наставников нет, то обратись внутренно ко Пресвятому Духу и говори так: «Душе Святый, посланный для наставления меня Спасителем моим! видишь, что я не знаю, как поступать мне в настоящем случае, видишь и желание мое поступать право и истинно: просвети убо и наставь меня благодатью Своею». – Быть не может, совершенно не может быть, чтобы Дух Святый не исполнил Своего дела, не внял такой молитве, не сказал тебе, как поступить, что сделать или оставить.

Итак, вот сколько имеем мы учителей и наставников, и естественных и сверхъестественных, и видимых и невидимых! И могло ли быть иначе? – Тот, Кто пролил за нас на Кресте всю Кровь Свою, мог ли пожалеть для нас наставлений? И если бы нужно было, то не стало ли бы у Него средств воздвигнуть для всех нас училища, приставить ко всем нам самых умных наставников? Но для спасения нашего это не нужно, а что нужно, то все сделано: вне нас раскинут над нами огромный свод небесный и простерта под нами земля с их поучительным разнообразием; внутри нас начертан неизгладимый закон совести, и внедрены начала разума; по всей земле устроены Церкви Божии; на всех языках слышится слово пророков и Апостолов; к каждому приставлен пестуном Ангел Хранитель; над всеми носится и всех просвещает Дух Святый. Не у этих ли учителей учились все святые Божии человеки? Многие из них не знали никакого земного образования, не умели ни писать, ни читать, – и при всем том не только сами просветились светом небесным, но и сделались светилами вселенной.

Не будем же сожалеть, что большая часть из нас незнакомы с земными науками? – для Царствия Божия они не нужны; будем пользоваться Богом данными средствами к наставлению нашему, паче же всего постараемся познанное, хотя и малое, всегда оправдывать делами. Тогда мы опытно узнаем, что путь на небо не прегражден никому, и что если в чем, то в познании пути этого нет ни для кого недостатка. Аминь.