Источник

Глава 1. «Иерусалим, избивающий пророков»

Какое место занимал Иерусалим в жизни Иисуса Христа? Если судить по Евангелиям от Матфея и Марка, то вплоть до Его торжественного входа в Иерусалим этот город не занимал в Его жизни никакого места. Основное действие этих Евангелий разворачивается в Галилее, упоминаются другие области (Заиорданье, страны Кесарии Филипповой, земля Гадаринская, или Гергесинская, Иерихон), но об Иерусалиме в них ничего не говорится. На этом основании можно было бы предположить, что Иисус вообще не бывал здесь до того, как торжественно вошел сюда за несколько дней до Своей последней Пасхи.

Несколько иную картину рисует евангелист Лука. От него мы узнаём, что сорокадневный Младенец Иисус был принесен родителями в храм Иерусалимский, где Его благословили старец Симеон и праведная Анна (Лк.2:22–38). В этом же Евангелии мы узнаём о случае, произошедшем с двенадцатилетним Отроком Иисусом, когда во время ежегодного паломничества в Иерусалим на Пасху Он не вернулся со Своими родителями, а остался в храме, чтобы послушать наставления учителей (Лк.2:41–50). Композиционной особенностью Евангелия от Луки является то, что значительная часть материала (около трети от общего объема) встроена в последнее путешествие Иисуса в Иерусалим (Лк.9:51–19:28). По ходу этого путешествия Иерусалим многократно упоминается, как бы незримо присутствуя в повествовании, но основные события тем не менее происходят вне него.

И только из Евангелия от Иоанна мы узнаём о том, что обычай посещать Иерусалимский храм по большим праздникам Иисус сохранял и после Своего выхода на проповедь. Именно в Иерусалиме происходят те беседы и чудеса Иисуса, о которых повествует Иоанн. Его Евангелие, таким образом, восполняет очень существенную лакуну, образовавшуюся вследствие того, что евангелисты-синоптики концентрируют основное внимание на Галилее и других областях Палестины, обходя молчанием главный город всего израильского народа, центр его религиозной и политической жизни.

Евангелисты рисуют Иисуса Человеком, Который знал не только о том, что Ему надлежит умереть на кресте, но и что это произойдет в Иерусалиме. Объяснял Он это тем, что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима (Лк.13:33). За этим объяснением, кажущимся простым и кратким, стоит вся история взаимоотношений Бога с израильским народом, – история, в которой особое место занимали пророки.

Как мы отмечали в книге «Начало Евангелия», Иисус видел в Своей миссии продолжение миссии пророков.6 Об этом Он говорил в Нагорной проповеди (Мф.5:17), во многих притчах, в особенности в притче о злых виноградарях (Мф.21:33–41; Мк.12:1–9; Лк.20:9–16), в полемике с иудеями. Иисус обличал книжников и фарисеев за то, что они строят гробницы пророкам, но продолжают дело своих отцов, которые были убийцами пророков (Мф.23:29–32). И в Галилее, и за ее пределами Иисус приобрел репутацию великого Пророка. Вопреки бытовавшему мнению, Он не был лишь одним из пророков: Он был обетованным Мессией. Но внешние параметры Его земного служения во многом напоминали образ жизни и образ действий пророков. И закончить жизнь Он должен был так же, как заканчивали ее многие пророки: насильственной смертью в Иерусалиме.

1. «Восходя в Иерусалим». Предсказания Иисуса о Своей смерти

С самых первых страниц Евангелия от Иоанна мы слышим, как Иисус упоминает о Своем «часе» или «времени». На браке в Кане Галилейской Он говорит Своей Матери: Еще не пришел час Мой (Ин.2:4). На предложение братьев отправиться из Галилеи в Иерусалим на праздник Кущей Он отвечает: Мое время еще не настало (Ин.7:6); Мое время еще не исполнилось (Ин.7:8). Евангелист, говоря о пребывании Иисуса в Иерусалиме, отмечает: И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки, потому что еще не пришел час Его (Ин.7:30). Однако за шесть дней до Своей последней Пасхи Иисус говорит народу: Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел (Ин.12:27).

Мотив вознесения на крест присутствует в том же Евангелии почти с самого начала. В беседе с Никодимом Иисус предсказывает: И как Моисей вознес змию в пустыне, так Должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин.3:14–15). Этот же мотив звучит в словах, произнесенных за шесть дней до последней Пасхи: И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе. Приводя эти слова, евангелист поясняет: Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет (Ин.12:32–33).

Слово «крест» в Евангелии от Иоанна впервые появляется только в рассказе о распятии (Ин.19:17). Однако в синоптических Евангелиях оно встречается неоднократно в поучениях Иисуса, обращенных к разным лицам. Своим ученикам Он говорит: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня (Мф.10:37–38). Ученикам и народу Иисус адресует призыв: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф.16:24; ср. Мк.8:34; Лк.9:23). Богатого юношу Иисус призывает: Пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест (Мк.10:21). На пути в Иерусалим Иисус обращается к народу со словами: Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником; и кто не несет креста своего и идёт за Мною, не может быть Моим учеником (Лк.14:26–27).

Как понимать эти многочисленные упоминания о взятии креста, о несении своего креста? Несомненно, перед глазами Иисуса стоял образ человека, осужденного на позорную смерть через распятие, и Он знал, что такую смерть надлежит принять Ему Самому. Согласно синоптическим Евангелиям, Он много раз говорил об этом ученикам.

В научной литературе, учебниках по Новому Завету и различных конкордансах (согласованиях) евангельского текста обычно говорится о том, что Иисус трижды предсказывал ученикам Свою смерть. Эти эпизоды так и называют: первое, второе и третье предсказания Иисуса о Своей смерти.7 Между тем только в синоптических Евангелиях мы находим не менее пяти таких предсказаний.

Первое из них Иисус делает в Кесарии Филипповой после того, как Петр в присутствии учеников исповедал Его Сыном Божиим. Рассказ об этом имеется у всех трех синоптиков. Наиболее полная версия содержится у Марка, несколько сокращенная – у Матфея, значительно сокращенная – у Луки:

С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту и в третий день воскреснуть ( Мф.16:21; ср. Мк.8:31; Лк.9:22). И говорил о том открыто (Мк.8:32). И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мф.16:22–23; ср. Мк.8:32–33).

Столь резкий ответ Иисуса обычно трактуют либо аллегорически («сатана» означает «противник», а Петр в данном случае воспротивился Иисусу),8 либо как особый способ назидания, преподанного Петру («Я тебе говорю, что не только вредно и пагубно для тебя препятствовать Мне и сокрушаться о Моем страдании, но и ты сам не можешь спастись, если не будешь всегда готов умереть» ).9 Между тем точно такими же словами Иисус ответил диаволу, когда он искушал Его в пустыне (Мф.4:10; Лк.4:8). Очевидно, ключ к разгадке следует искать в слове «соблазн» κάνδαλον),которым, по версии Матфея, сопровождался упрек Иисуса. Вольно или невольно Петр выступил в роли соблазнителя, пытаясь – пусть и из самых благих побуждений – отвратить Учителя от того, ради чего Он пришел на землю. Последовательно отвергая все возникающие на Его пути искушения, Иисус с негодованием отвергает и этот соблазн. Человеческим соображениям и страхам Он предпочитает беспрекословное следование воле Божией.

Второй раз Иисус предсказывает Свою смерть и воскресение после того, как Он преобразился перед тремя учениками. Об этом повествуют Марк и Матфей:

Когда же сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых. И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых. И спросили Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде? Он сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить всё; и Сыну Человеческому, как написано о Нем, надлежит много пострадать и быть уничижену. Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем (Мк.9:9–13; ср. Мф.7:9–12). Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе (Мф.17:13).

Выражение как написано о Нем в первом случае относится к Мессии и указывает на те ветхозаветные тексты, в которых предсказаны Его страдания (в частности, Ис.3; Пс.21). Часть этих текстов евангелисты цитируют по ходу своего рассказа. Однако во второй раз выражение как написано о нем отнесено к Илии. Ветхий Завет не содержит предсказаний о том, что Илия, явившись во второй раз, пострадает или будет отвергнут. Ссылается ли Иисус на какой-либо неизвестный нам текст? Научная дискуссия вокруг этого вопроса не дала внятного результата.10

Вопрос учеников отражает распространенные в среде книжников мессианские ожидания, согласно которым приходу Мессии должно предшествовать возвращение на землю пророка Илии. Эти ожидания основывались, в частности, на Книге пророка Малахии, где указано, что Илия будет послан к народу израильскому пред наступлением дня Господня, великого и страшного (Мал.4:5).

У Малахии ясно говорится о приходе Илии перед наступлением дня Господня, но ничего не сказано о его приходе перед пришествием Мессии. Между тем в эсхатологических ожиданиях израильского народа темы пришествия Мессии и конца света были тесно переплетены. Косвенным подтверждением этого является фрагмент из «Диалога с Трифоном-иудеем» святого Иустина Философа (середина II века). В этом диалоге иудей говорит: «...Мы все ожидаем, что Христос будет человеком от человеков и что, когда придет, будет помазан Илиею. Посему, если откроется, что Тот, о Котором вы говорите, есть Христос, то должно вполне признать Его человеком, рожденным от человеков; а так как Илия еще не приходил, я и Христом Его не признаю». На это Иустин отвечает, что «слово Божие предвозвестило Илию предтечею страшного и великого дня, то есть второго Его пришествия»; что же касается Его первого пришествия, то ему «также предшествовал вестник, то есть бывший в Илии Дух Божий, Который действовал потом чрез Иоанна-пророка».11

Есть немало оснований полагать, что в сознании иудеев выстраивалась целая цепь эсхатологических событий, включавшая в себя сначала приход Илии, затем пришествие Мессии и наконец наступление «дня Господня» (конца света).12 Ученики Иисуса, разделяя эсхатологические чаяния соплеменников, готовы были видеть в Иисусе Мессию, но искренне недоумевали, почему Илия не предварил Его приход. Что же касается представления о страдании и распятии Мессии, то оно никак не укладывалось в общую картину, поскольку пришествие Мессии представляли прежде всего как явление славы и силы Божией.

Третье зафиксированное синоптиками предсказание о Своей смерти Иисус делает в Галилее. Каждый из евангелистов передает это предсказание по-своему:

Во время пребывания их в Галилее, Иисус сказал им: Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и в третий день воскреснет. И они весьма опечалились (Мф.17:22–23).

Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал. Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет. Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись (Мк.9:30–32).

Когда же все дивились всему, что творил Иисус, Он сказал ученикам Своим: вложите вы себе в уши слова сии: Сын Человеческий будет предан в руки человеческие. Но они не поняли слова сего, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его, а спросить Его О сем слове боялись (Лк.9:43–45).

Как видим, Матфей делает акцент на том, что предсказание Иисуса весьма опечалило учеников; Марк – на том, что ученики не поняли слов Иисуса и боялись спросить Его; Лука подчеркивает непонимание учеников, говоря о нем трижды в разных формах {они не поняли слова, оно было закрыто от них, они не постигли его). Приводя предсказание в сокращенной форме, Лука добавляет к нему преамбулу {вложите вы себе в уши слова сии), напоминающую другие характерные для Иисуса речевые обороты, при помощи которых Он концентрирует внимание слушателей на том, что намеревается сказать {говорю вам, истинно говорю вам, слушайте и разумейте).

В четвертый раз Иисус предсказывает Свою смерть на пути из Иерихона в Иерусалим. Согласно Матфею, восходя в Иерусалим, Иисус дорогою отозвал двенадцать учеников одних, и сказал им: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет (Мф.20:17–19). Лука описывает похожую сцену, добавляя к словам Иисуса фразу: и совершится все, написанное через пророков о Сыне Человеческом. Евангелист отмечает реакцию учеников, снова повторяя одно и то же трижды в разных вариантах: Но они ничего из этого не поняли; слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного (Лк.18:31–34).

Наиболее яркую картину рисует Марк. У него Иисус идет в Иерусалим один, а ученики следуют за ним на расстоянии:

Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. Подозвав двенадцать, Он опять начал им говорить о том, что будет с Ним: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет (Мк.10:32–34).

Первое предложение данного текста имеет значительное число разночтений в рукописной традиции. Во многих рукописях фраза построена таким образом, что позволяет говорить о двух или даже трех группах последователей: «Были же на пути, восходя в Иерусалим, и Иисус шел впереди их, и ужасались, а следующие за Ним были в страхе. И подозвав снова двенадцать...»13 Здесь «были» может относиться к Иисусу вместе со всеми, кто за Ним следовал; «ужасались» – к одной из групп; «были в страхе» – к другой; «двенадцать» – к основной группе учеников, выделяемой из общего числа последователей.

Даже при таком понимании перед нами – картина все возрастающего одиночества Иисуса по мере того, как Он приближается к Иерусалиму. В предшествующем евангельском повествовании Он почти всегда был окружен учениками и толпой народа. Ученики охотно следовали за Ним, а толпа находила Его даже там, где Он не хотел. Теперь дело обстоит иным образом: Он неумолимо движется к собственной смерти, и в этом движении Он одинок; группы учеников, в том числе двенадцать, пытавшихся остановить Его и не преуспевших в этом, идут за ним на расстоянии, в страхе и ужасе от предстоящих событий. Вместо того, чтобы ободрить или утешить их, Он подзывает их, чтобы сказать то, что уже неоднократно говорил, но к чему они остались глухи.

Наконец, пятое прямое предсказание о Своей смерти Иисус делает, согласно Матфею, за два дня до праздника Пасхи. Оно отличается краткостью и конкретностью: Вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие (Мф.26:2). Многие переводчики понимают слова Вы знаете как относящиеся только к первой части фразы: ученики знают, что наступает Пасха.14 Однако вполне возможно понимать их как относящиеся ко всей фразе целиком: после стольких предсказаний

Иисуса о Своей смерти ученики должны знать, что Его ожидает смерть на кресте.

Иисус неоднократно предсказывал, что Его смерть произойдет в Иерусалиме. Согласно Евангелию от Луки, когда Он проходил по городам и селениям, уча и направляя путь к Иерусалиму, некоторые из фарисеев предостерегали Его от продолжения пути, предупреждая, что Ирод хочет убить Его (Лк.13:22, 31). На это Иисус отвечал: Пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий день кончу; а впрочем, Мне должно ходить сегодня, завтра и в последующий день, потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима (Лк.13:32–33).

Эти слова созвучны ранее произнесенному изречению, зафиксированному в четырех вариантах четырьмя евангелистами: Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем (Мф.13:57; ср. Мк.6:4; Лк.4:24; Ин.4:44). Тогда речь шла о Галилее, теперь речь идет об Иерусалиме. Иисус напоминает о пророках, которые были убиты в Иерусалиме: Захарии, сыне Иодая (2Пар.24:20–22), Урии, сыне Шемаии (Иер.26:20–23). Возможно, Он также напоминает о царях, проливавших кровь в Иерусалиме. К числу последних относится Манассия, о котором говорится: Еще же пролил Манассия и весьма много невинной крови, так что наполнил ею Иерусалим от края и до края (4Цар.21:16). Иосиф Флавий прямо обвиняет Манассию в убийстве пророков:

Подражая беззакониям царей израильских, погибших вследствие своих прегрешений относительно Предвечного, он дерзнул осквернить как храм Господа Бога, так и город Иерусалим и всю страну свою. Побуждаемый презрением к Всевышнему, он велел подвергнуть жестокой смертной казни всех праведников среди евреев; при этом он, конечно, не пощадил и пророков и, убивая их по нескольку ежедневно, учинил такую резню, что кровь лилась потоком по Иерусалиму.15

Помимо прямых пророчеств об ожидающей Его насильственной смерти и о Своем воскресении Иисус неоднократно говорил о том же иносказательно. Когда фарисеи и книжники обращались к Нему с просьбой показать им знамение с неба, Он неизменно отвечал: Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка (Мф.12:39; Мф.16:4; ср. Лк.11:29). Поясняя смысл этого предсказания, Иисус говорил: Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи (Мф.12:40).

В приведенной у евангелиста Иоанна прощальной беседе Иисуса с учениками после Тайной Вечери не говорится прямо ни о кресте, ни о распятии, однако тема ухода и возвращения, то есть смерти и воскресения, является ее лейтмотивом:

Дети! недолго уже быть Мне с вами. Будете искать Меня, и, как сказал Я Иудеям, что, куда Я иду, вы не можете придти, так и вам говорю теперь (Ин.13:33).

А куда Я иду вы знаете, и путь знаете (Ин.14:4).

Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить (Ин.14:19).

Да не смущается сердце ваше и да не устрашается. Вы слышали, что Я сказал вам: иду от вас и приду к вам. Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу; ибо Отец Мой более Меня. И вот, Я сказал вам о том, прежде нежели сбылось, дабы вы поверили, когда сбудется. Уже немного Мне говорить с вами; ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего (Ин.14:27–30).

А теперь иду к Пославшему Меня, и никто из вас не спрашивает Меня: куда идешь? Но оттого, что Я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше (Ин.16:5–6).

Вскоре вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня, ибо Я иду к Отцу (Ин.16:16).

Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас (Ин.16:20–22).

Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу (Ин.16:28).

Вот, наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного; но Я не один, потому что Отец со Мною (Ин.16:32).

Последние слова имеют параллель в двух синоптических Евангелиях: Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада; по воскресении же Моем предварю вас в Галилее (Мф.26:31–32; ср. Мк.14:27–28). Вплоть до Своего ареста Иисус предсказывает ученикам то, что должно произойти: Он видит предстоящие Ему испытания во всех подробностях.

Выражение «восходить в Иерусалим» отражает географическую реальность Палестины. Иерусалим находится на возвышенности (754 м над уровнем моря), и путь к нему, особенно из Иерихона (расположенного на 250–260 м ниже уровня моря), представляет собой долгое и трудное восхождение. В Свое последнее путешествие в Иерусалим Иисус отправился из Галилеи не напрямую, а через Иерихон. Он должен был в буквальном смысле слова «взойти» в Иерусалим, подняться туда из низин Иудейской пустыни.

В этом восхождении помимо буквального есть и символический смысл. Иисус идет на страдание добровольно: Он знает, что Его жизнь закончится насильственной смертью, но знает и о том, что на третий день Он воскреснет. Путь к смерти является одновременно восхождением к славе, в которой Сын Божий пребывал от века и в которую должен ввести искупленное Им человечество.

2. Вход в Иерусалим

Рассказ о торжественном входе Иисуса в Иерусалим присутствует во всех четырех Евангелиях. Если до этого момента синоптические Евангелия развивались по одному плану, а Евангелие от Иоанна по другому, пересекаясь лишь в редких случаях, то с этого момента два разных потока информации соединяются, чтобы далее двигаться параллельно. Существенно возрастает степень литературной близости тех сюжетов, которые у синоптиков и Иоанна являются общими, а таковыми являются почти все основные сюжеты истории Страстей.

Начнем с повествования Марка, рисующего наиболее подробную картину происходившего:

Когда приблизились к Иерусалиму, к Виффагии и Вифании, к горе Елеонской, Иисус посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдете привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите. И если кто скажет вам: что вы это делаете? – отвечайте, что он надобен Господу; и тотчас пошлет его сюда. Они пошли, и нашли молодого осла, привязанного у ворот на улице, и отвязали его. И некоторые из стоявших там говорили им: что делаете? за чем отвязываете осленка? Они отвечали им, как повелел Иисус; и те отпустили их.

И привели осленка к Иисусу и возложили на него одежды свои; Иисус сел на него. Многие же постилали одежды свои по дороге; а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге. И предшествовавшие и сопровождавшие восклицали: осанна! благословен Грядущий во имя Господне! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних! (Мк.11:1–10).

Версия Луки достаточно близка к версии Марка, отличаясь лишь концовкой рассказа: А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они, говоря: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних! Таким образом, если у Марка Иисуса приветствует народ, у Луки Его прославляет все множество учеников (Лк.19:28–38). Формула мир на небесах и слава в вышних напоминает ангельское славословие из того же Евангелия, прозвучавшее при рождении Иисуса: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк.2:14).

Версия Матфея отличается от версий двух других синоптиков одной существенной деталью. Согласно Матфею, ученики получают повеление найти ослицу привязанную и молодого осла с нею. Они приводят ослицу с осленком к Иисусу, полагают на них свои одежды, и Иисус садится на них. При этом Матфей отмечает: Всё же сие было, да сбудется реченное через пророка, который говорит: Скажите дщери Сионовой: се, Царь твой грядет к тебе кроткий, сидя на ослице и молодом осле, сыне подъяремной (Мф.21:1–7). Цитата является комбинированной из двух источников – Книги пророка Исаии, где говорится: Скажите дщери Сиона: грядет Спаситель твой (Ис.62:11); и Книги пророка Захарии, где читаем: Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной (Зах.9:9).

Ученые, как правило, объясняют наличие в рассказе Матфея ослицы и осленка либо склонностью Матфея к удвоениям,16 либо его желанием показать, что пророчество Захарии сбылось буквально.17 Второе объяснение кажется более правдоподобным. В любом случае сидеть одновременно на ослице и осленке человек не может: если даже там и было второе животное, его, очевидно, вели под уздцы рядом с тем, на котором сидел Иисус.18 Иоанн Златоуст предлагает свой вариант решения проблемы: «В то время как ученики, отрешив ослицу, вели ее к Нему, вероятно, Он нашел молодого осла и сел на него»19.

Отметим, что на многочисленных иконографических изображениях события – будь то византийских, русских или западных – как правило, представлен один осел. В то же время имеются и изображения двух животных.20 На северной стороне знаменитой Виффагийской стелы размещена фреска XII века, на которой изображены два апостола, ведущие в Виффагию ослицу и осленка.21

Виффагия – селение, находившееся на востоке от Иерусалима, поблизости от Вифании,22 – упоминается во всех трех повествованиях синоптиков; Вифания – только у Марка и Луки. Название селения, находившегося напротив Виффагии, откуда ученики привели осла, не указано. Нельзя исключить, что это и есть Вифания.

В Евангелии от Иоанна въезд Иисуса в Иерусалим следует за воскрешением Лазаря (Ин.11:1–46) и вечерей в Вифании (Ин.12:1–11). Согласно Иоанну, именно воскрешение Лазаря стало причиной торжественной встречи Иисуса жителями Иерусалима:

На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! Иисус же, найдя молодого осла, сел на него, как написано: Не бойся, дщерь Сионова! се, Царь твой грядет, сидя на молодом осле. Ученики Его сперва не поняли этого; но когда прославился Иисус, тогда вспомнили, что так было о Нем написано, и это сделали Ему. Народ, бывший с Ним прежде, свидетельствовал, что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых. Потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо. Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним (Ин.12:12–19).

Существенная разница между Иоанном и синоптиками заключается в том, что у синоптиков все событие представлено как тщательно подготовленное Самим Иисусом: Он посылает учеников в селение; ученики приводят осла (или ослицу с осленком); Он садится на него (на них) и торжественно въезжает в Иерусалим под ликующие восклицания толпы (учеников). У Иоанна, напротив, Иисус садится на осла потому, что ликующая толпа встречает Его (а встречает она Его потому, что Он воскресил Лазаря).

Обратим внимание на то, что это единственный случай во всех Евангелиях, когда Иисус передвигается не пешком. Однако тем самым Иисус нарушает не только собственный обычай: Он также нарушает благочестивый обычай всех паломников, которые, даже если подъезжали к Иерусалиму верхом, спешивались перед входом в город. Впрочем, вполне возможно, что Он доехал на осле только до ворот города, а дальше пошел пешком.

Как и Матфей, Иоанн приводит ветхозаветное пророчество неточно, комбинируя его из разных элементов. Одним из них является сильно сокращенная цитата из Зах.9:9; другим, возможно, отрывок из Книги пророка Софонии: Ликуй, дщерь Сиона!.. Господь, царь Израилев, посреди тебя... В тот день скажут Иерусалиму: «не бойся» (Соф.3:14–16).23

Слово «осанна» (Евр.הושיעה נא hôšî‘ā-nnā) буквально означает «спаси же». По словам блаженного Иеронима, "осанна в переводе с еврейского означает: Господи, спаси меня!»24. Блаженный Августин пишет: « Осанна, как говорят знающие еврейский язык, это голос молящего, более выражающий чувство, нежели обозначающий нечто».25 Действительно, ко временам Иисуса этот возглас употреблялся не столько в своем исконном значении, сколько в качестве простого восклицания, выражавшего хвалу и использовавшегося как литургическая формула.26

Восклицания толпы приведены евангелистами в нескольких вариантах: Осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних! (Мф.21:9); Осанна! благословен Грядущий во имя Господне! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних! (Мк.11:9–10); Благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних! (Лк.19:38); Осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! (Ин.12:13). Разнообразие в передаче возгласов может быть объяснено тем, что люди из толпы произносили приветствия в разных формах. Во всех четырех вариантах присутствует формула «благословен Грядущий во имя Господне», в трех – формула «в вышних», в трех – слово «осанна», в двух «Царь» и в одном «царство».

Все четыре варианта приветственных возгласов построены на словах 117-го псалма, где употреблено слово «осанна»: О, Господи, спаси же (Евр.הושיעה נא hôšî‘ā-nnā)! О, Господи, споспешествуй же! Благословен грядущий во имя Господне! (Пс.117:25–26). Таким образом, Иисуса при въезде в Иерусалим встречали литургическими возгласами: 117-й псалом ассоциировался с главными еврейскими праздниками (Кущей, Обновления храма, Седмиц и Пасхой), в особенности – с торжественной литургической процессией на праздник Кущей27, когда в руках несли связки из миртовых и ивовых ветвей. Важно также подчеркнуть, что этот псалом воспринимался как мессианский. Один из образов этого псалма – камень, который отвергли строители (Пс.117:22) – Иисус применял по отношению к Самому Себе (Мф.21:42; Мк.12:10).

Народ приветствовал Иисуса как «Царя Израилева» и «Сына Давидова», грядущего «во имя Господне». Что это означало? Прежде всего, то, что народ признал за Иисусом мессианское достоинство, увидел в Нем того потомка Давида, который пришел, чтобы восстановить утраченное могущество Израильского царства. Именно с восстановлением политического могущества Израиля (и более конкретно – с освобождением от власти римлян) были в первую очередь связаны мессианские ожидания. В грядущем Помазаннике видели, во-первых, Царя и национального вождя.28 Лишь во вторую очередь в нем ожидали увидеть религиозного Вождя и Пророка. Мессия должен был стать вторым Давидом, в одном лице совмещавшим царское и пророческое служения.

В то же время идея политической независимости была тесно связана с представлением о богоизбранности израильского народа. Вот почему ожидаемый Царь и Пророк должен был прийти во имя Господне. В Его приходе видели исполнение воли Божией, восстановление Божественной справедливости. Весь народ объединяла «надежда на то, что долгая израильская история наконец придет к своей назначенной Богом цели».29

Несмотря на отсутствие у еврейского народа единой, четко сформулированной концепции Мессии, тот факт, что с Мессией связывались политические надежды, не вызывает сомнения. Вопрос в другом: почему Иисус принял, как кажется, царские почести? Почему Он не только не захотел их избежать, но, наоборот, как следует из синоптических Евангелий, организовал Свой въезд в Иерусалим таким образом, чтобы дать возможность народу в полной мере выразить чувства и эмоции, связанные с ожиданием могущественного царя?

Чтобы ответить на эти вопросы, мы должны вспомнить о том, что Иисус всегда поступал последовательно, выстраивая Свои слова и действия таким образом, чтобы они привели к цели, для достижения которой Он пришел. А целью было отнюдь не воцарение в Иерусалиме в качестве политического вождя: целью было распятие на кресте. Именно поэтому многие поступки и слова Иисуса не вписываются в обычную человеческую логику, а оказываются прямо противоположны ей. Иисус принял царские почести и восторженные возгласы толпы, зная, что в скором времени им на смену придут крики проклятия и ненависти. Торжественный въезд в Иерусалим под крики ликующей толпы был одним из этапов Его восхождения на Голгофу.

Необходимо вспомнить о том, что тема царства занимает центральное место в Его проповеди с самого момента Его выхода на общественное служение. Проповедь Иисуса началась со слов: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф.4:17); Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие (Мк.1:15). Свои притчи Он начинал словами: Чему подобно Царствие Божие? и чему уподоблю его? (Лк.13:18). Тема Царства Небесного, или Царства Божия, присутствует в качестве лейтмотива в Его притчах и поучениях.

Постоянно говоря о Царстве Небесном, Иисус, конечно, учитывал настроения Своих слушателей и объединявшую их надежду на восстановление утраченного могущества земного царства Израильского. Своей проповедью Он старался переориентировать людей с ожиданий, касающихся земной реальности, на реальность иного плана, не связанную ни с конкретным участком земли, ни с конкретным периодом времени. Материальные ценности Он учил полностью подчинять ценностям духовным: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф.6:33). В узком смысле под «этим всем» понимается еда, питье, одежда – то, что необходимо человеку для физического выживания. В более широком плане здесь может подразумеваться все, что относится к политическому и государственному устройству, к самому способу организации человеческого общества в целом и отдельного народа в частности.

Всякое царство предполагает царя. Въезжая в Иерусалим на ослике, Иисус дал людям видимый образ того, каким Царем должен быть Тот, Чье Царство – не от мира сего (Ин.18:36). В течение нескольких лет Он пытался объяснить Своим ученикам и народу, какое Царство Он принес на землю. Теперь Он пожелал явить это в запоминающемся видимом образе. И оказалось, что главными качествами обетованного Мессии являются те, на которые указал пророк Захария: Он – Царь «праведный», «кроткий» и «спасающий» (Зах.9:9). За всю историю израильского народа этими качествами в полной мере обладал лишь один Царь – Тот, Который пришел исполнить всякую правду (Мф.3:15), Который был кроток и смирен сердцем (Мф.11:29) и Которого Бог послал в мир, чтобы мир спасен был чрез Него (Ин.3:17).

Такого Царя народ не ожидал. Иисуса встречали как политического вождя, который воссядет на престоле Давидовом, изгонит ненавистных оккупантов-римлян, восстановит утраченную еврейскую государственность. Он не оправдал этих надежд. И потому уже через несколько дней та же толпа, которая сейчас восторженно приветствует Иисуса словами Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне, будет в неистовой ненависти кричать: да будет распят (Мф.27:23), распни, распни Его! (Лк.23:21; ср. Ин.19:6; Мк.15:13–14), Он должен умереть (Ин.19:7); смерть Ему! (Лк.23:18); кровь Его на нас и на детях наших (Мф.27:25). И те, кто провозглашает Благословен Царь Израилев, будут восклицать со злой иронией: Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него (Мф.27:42). Со словами Радуйся, Царь Иудейский! Иисуса будут бить по голове тростью и плевать на Него (Мф.27:19). Разочарование иудеев будет так велико, что, когда Пилат напишет на кресте: Иисус Назорей, Царь Иудейский, они скажут ему: Не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский (Ин.19:19–21).

Иудеи ждали Мессию, могущественного монарха, самодержца. Но то, что велико в глазах людей, ничтожно перед Богом. Искушение земной властью Иисус отверг в самом начале Своего пути, когда диавол предлагал Ему все царства мира (Мф.4:8–10). Вместо земных царств Иисус взыскал одного – сердца человеческого, которое Он возжелал покорить не силой и могуществом, но кротостью и смирением. Иисусу нужны не рабы, но свободные сыны, которые избрали Его своим царем потому, что полюбили Его, а не потому, что Он сумел подчинить их Своей власти.

Иудеи не узнали Мессию в кротком и спасающем Царе, не вместили благовестия о Царстве, которое внутри сердца человеческого. Он учил их притчами о Царствии Божием, а они пытались узнать, когда и где увидят они это обещанное Им Царство. Но Он отвечал: Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:20–21). Иудеи так до конца и не поняли, о каком Царстве говорил Иисус. Этого не поняли и ученики до тех самых пор, пока не увидели Иисуса распятым на кресте с надписью Царь Иудейский. Тогда только было явлено миру то, о чем Он говорил в Своих проповедях: Царство Божие – это распятая на кресте любовь Бога к человеку.

Предложенная интерпретация реакции людей на торжественный въезд Иисуса в Иерусалим – лишь одна из возможных. Из Евангелий не следует напрямую, что одна и та же толпа встречала Иисуса при входе в Иерусалим и спустя несколько дней требовала Его распятия. В версии Луки действующими лицами в рассказе о входе Иисуса в Иерусалим оказываются только ученики: они привели к Нему осла; они же, когда Он ехал, постилали одежды свои по дороге; при приближении Иисуса к городу все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они; это же множество учеников восклицало: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних! Народ упоминается только в описании диалога Иисуса с фарисеями: И некоторые фарисеи из среды народа сказали Ему: Учитель! запрети ученикам Твоим. Но Он сказал им в ответ:

сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют (Лк.19:35–40).

В повествованиях Матфея и Марка Иисуса приветствует народ, но это могли быть по преимуществу паломники, пришедшие в Иерусалим из других городов. Иоанн говорит о том, что люди выходят навстречу Иисусу из Иерусалима, но и здесь речь идет о множестве народа, пришедшего на праздник (Ин.12:12), а не о коренных жителях Иерусалима. Таким образом, вполне можно сделать вывод, что Иисуса приветствовала толпа, состоявшая из Его учеников и паломников, пришедших на праздник, тогда как в стенах города Его ждала другая толпа – распропагандированная фарисеями и готовая дать Ему отпор.

Следует особо сказать об участии детей в описываемом событии. Матфей – единственный из евангелистов, кто говорит об этом:

Видев же первосвященники и книжники чудеса, которые Он сотворил, и детей, восклицающих в храме и говорящих: осанна Сыну Давидову! – вознегодовали и сказали Ему: слышишь ли, что они говорят? Иисус же говорит им: да! разве вы никогда не читали: из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу? (Мф.21:15–16).

В евангельской истории Иисуса дети играют немаловажную роль. Своим ученикам Он говорит: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф.18:3). Возлагая руки на детей, Иисус обращает к ученикам увещание: Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф.19:14). Дети обладают тем особым даром внутреннего видения, которого многие взрослые лишены по причине маловерия или отсутствия веры, обуревающих их грехов и страстей, искаженного восприятия действительности и неспособности за предметами земного бытия увидеть иную реальность. Дети не воспринимают мир рационально, и кроткого Царя на ослике они встречали с ликованием, которое исходило из их сердец, а не рассудка.

Обратимся к святоотеческим толкованиям рассматриваемого события. Уже в середине II века Иустин Философ предлагает его развернутую аллегорическую интерпретацию в «Диалоге с Трифоном иудеем»:

Изречение «он привяжет к виноградной лозе жеребенка своего и к плющу жеребенка ослицы своей» (ср. Быт.49:11) предуказывало как на дела, совершенные Им во время первого пришествия, так равно на народы, которые уверуют в Него. Они были как жеребенок, не имевший ни седла, ни ярма на шее своей, до тех пор, пока этот Христос не пришел и чрез посланных Им учеников не обратил их к учению Своему, и они, приняв то учение Его, покорили выю свою к перенесению всего в ожидании обещанных от Него благ. И действительно, Господь наш Иисус Христос, когда намеревался войти в Иерусалим, приказал ученикам привести к Себе ослицу, которая с жеребенком своим была привязана при входе в селение, называемое Виффагия, и, сев на нее, вступил в Иерусалим. Так как ясно было предсказано, что это будет исполнено Христом, то общеизвестное исполнение этого очевидно доказывает, что Он Христос... А что пророческий Дух вместе с патриархом Иаковом говорит, что Он будет иметь во владении именно ослицу подъяремную с жеребенком ее... это было предсказанием имеющих уверовать в Него людей как из синагоги вашей, так и из язычников. Ибо как осленок, не носивший ярма, был символом язычников, так подъяремная ослица указывала на людей из вашего народа, потому что вы имеете закон, который наложен был на вас чрез пророков.30

В IV веке сирийский богослов и поэт Ефрем Сирин указывает на параллелизм между рождением Иисуса и Его вступлением в Иерусалим перед страданиями и смертью:

Яслями [Иисус] начал – на осленке достиг конца. Яслями – в Вифлееме, на осленке – в Иерусалиме... Восклицали дети и говорили: «благословение Сыну Давидову»... В рождестве и смерти Его невинные дети украсили собой венец Его страдания. Младенец Иоанн взыграл пред Ним в утробе матери, и младенцы были убиты при рождестве Его и сделались как бы гроздьями Его брачного пира. Когда же достиг дня рождения Своей смерти, опять младенцы восклицали Ему благословение. Встревожился город Иерусалим во время рождества Его, смущен и устрашен был и в тот день, когда Он вступил в него. Когда книжники услышали крики детей и с негодованием сказали Ему: «повели людям, чтобы совсем умолкли», ответил: если они умолкнут, то камни возопиют (ср.Лк.19:39–40). Итак, они предпочли, чтобы кричали дети, а не камни, дабы при крике окаменелого естества ослепленные как-нибудь не образумились. Тем не менее этот крик камней был сохранен для той же цели на время Его распятия, когда при молчании одаренных языком безгласная природа возвестила величие Господа.31

В своем толковании на Евангелие от Матфея Иоанн Златоуст указывает на три причины, по которым Иисус решил въехать в Иерусалим на осле, а не войти пешком, как Он это делал обычно. Во-первых, тем самым Он исполнил пророчество Захарии. Во-вторых, явил пример умеренности во всем:

Он не только исполнял пророчества и насаждал учение истины, но через это исправлял и нашу жизнь, везде поставляя нам за правило удовлетворять только крайней необходимости. Такое исправление нашей жизни Он везде имел в виду: так, когда благоволил родиться на земле, то не искал богато убранного дома, ни матери богатой и знаменитой, но избрал бедную, Которая обручена была плотнику; рождается в вертепе и полагается в яслях; избирая учеников, избрал не ораторов и мудрецов, не богатых и славных, но и между бедными самых бедных и нисколько не знаменитых; равным образом, когда предлагал трапезу, то иногда предлагал хлеб ячменный, иногда только перед самой трапезой повелевал ученикам купить на рынке; вместо ложа употреблял траву; одежду носил бедную, не отличающуюся от одежды самых простых людей; а дома вообще и не имел; если Ему нужно было переходить с одного места в другое, то ходил пешком, и притом так, что иногда даже утомлялся; когда садился, не искал ни стула, ни мягкого возглавия, но сидел на голой земле, иногда на горе, иногда при источнике, даже в одиночестве... Он полагал меру даже для печали: когда надлежало плакать, плакал тихо. Так и теперь. сделал ограничение, показывая, что не на конях, не на мулах надо мчаться, но должно довольствоваться ослом и никогда не искать сверх необходимого. Не на колеснице едет, как обычно поступают другие цари, не требует дани, не наводит Собою страха, не имеет копьеносцев, но и здесь показывает величайшую кротость. Спроси у иудея: был ли какой-нибудь царь, который бы на осле въезжал в Иерусалим? Он не может указать тебе никого, кроме только Христа.32

В-третьих, Иисус воссел на осла «в предзнаменование будущего». Здесь Златоуст обращается к обычно не характерному для него аллегорическому способу толкования евангельского текста и говорит вслед за Иустином Философом, что осел и осленок являются образами иудеев и язычников, которые придут в Церковь: «Ученики отвязывают осла и осленка: и иудеи, и мы призваны в новоблагодатную Церковь чрез апостолов, введены в нее тоже чрез апостолов. Наша блаженная и славная участь и в иудеях возбудила ревность: осел идет позади осленка. И действительно, после того как Христос воссядет на язычников, тогда и иудеи по чувству соревнования придут к Нему».33

Блаженный Августин обращает внимание на царственное достоинство Иисуса, проявившееся в рассматриваемом событии, на Его смирение, уничижение и снисхождение:

Христос – Учитель уничижения, Который смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп.2:8). Однако Он не теряет Своей Божественности, когда дает нам пример уничижения... Разве великим делом было для Царя веков стать Царем человеков? Ведь не для того Царем Израиля был Иисус, чтобы обложить их данью или войско их снабдить оружием и видимым образом истребить их врагов. Но Он был таким Царем Израиля, Который правит умами, учит вхождению в вечность, ведет в Небесное Царство тех, кто верит, надеется и любит. Для Слова Божия, равного Отцу, для Слова, через Которого все... начало быть (Ин.1:3), стать Царем Израиля – не получение чести, но снисхождение. Это знак проявленной жалости, а не преумноженной власти.34

Андрей Критский в слове на Вход Господень в Иерусалим обращает особое внимание на пример кротости, преподанный Иисусом:

Приидите, возлюбленные, встретим Христа, Который днесь возвращается из Вифании и добровольно грядет на честную и блаженную страсть нашего ради спасения... Грядет же не как ищущий славы и не с великолепием, но является кротким и смиренным. Что смирнее осла? Христос же, сидящий на херувимах, не устыдился воссесть на осленка, как на трон... Уподобься детям еврейским: младенчествуй во зле. Перемени седину волос на кротость младенца: бесполезна седина, если нет простоты... Смирись со смиренными, с молчаливыми заботься о молчании. А если спросят тебя, отвечай кротко... Помысли, человек, сколь велики страдания Христа моего и Бога... Как много предпринимали дерзкие и христоненавистные люди против Кроткого и Смиренного, против Того, Кто претворял для них воду в вино, Кто вместе с ними вечерял, Кто призывал самарян, оправдывал мытарей, блудниц обращал к целомудрию, иссушал течение кровей, изгонял демонов, очищал прокаженных, хромых, согбенных делал прямо ходящими, укреплял члены расслабленным, исцелял сухую руку, подавал глухим слух, слепым зрение, немым способность речи, ходил по морю, немногими хлебами питал многие тысячи людей, словом воскрешал мертвецов!35

Событие Входа Господня в Иерусалим имеет долгую историю толкования в литургической традиции Церквей Востока и Запада. Уже в IV веке в Иерусалиме это событие торжественно праздновали, о чем свидетельствуют записки Эгерии – западной паломницы, посетившей Иерусалим в 381–384 годах. По ее словам, на этот праздник верующие во главе с епископом собирались на горе Елеонской, откуда по совершении там богослужения процессия под пение антифонов и гимнов двигалась в Иерусалим; при этом дети из окрестных деревень держали в руках пальмовые и оливковые ветви.36

Со временем Вход Господень в Иерусалим стал одним из главных церковных праздников: в календаре Православной Церкви он входит в число двенадцати, отмечаемых с особой торжественностью. По традиции за богослужением верующие держат в руках пальмовые ветви (на Руси издревле заменяемые ветвями вербы). Праздник совершается за неделю до Пасхи и тематически связан с вспоминаемым накануне воскрешением Лазаря. Некоторые песнопения являются общими для Лазаревой субботы и Входа Господня в Иерусалим, в частности тропарь:


Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря Христе Боже. Темже и мы яко отроцы победы знамения носяще, Тебе победителю смерти вопием: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне. Давая уверенность во всеобщем воскресении накануне Твоих страданий, Ты воскресил Лазаря, о Христос Бог. Поэтому и мы, как дети, держа в руках знаки победы, воспеваем Тебе, Победителю смерти: осанна в вышних, благословен Грядущий во имя Господне.

Таким образом, оба события трактуются авторами богослужебных текстов как неразрывно связанные одно с другим, и два праздника превращаются в единый двухдневный праздник. Оба они, несмотря на свой радостный характер, вводят верующего в Страстную седмицу – неделю, когда Церковь вспоминает последние дни земной жизни Иисуса, Его арест, суд над Ним, Его смерть на кресте и погребение.

3. Иисус оплакивает Иерусалим

Что последовало за въездом Иисуса в Иерусалим? Евангелисты говорят об этом по-разному.

Наиболее лаконичен Марк. Он рисует сумрачную картину краткого посещения Иисусом храма, достаточно резко контрастирующую с радостной тональностью рассказа о въезде в Иерусалим под ликующие вопли толпы: И вошел Иисус в Иерусалим и в храм; и, осмотрев всё, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью (Мк.11:11). Поскольку Марк не упоминал о каких-либо предыдущих посещениях Иисусом Иерусалима, может создаться впечатление, что Он впервые видит храм. Проведя ночь в Вифании, Иисус на другой день возвращается в город. По дороге Он проклинает смоковницу, а придя в храм, выгоняет оттуда продающих и покупающих. Вечером Он вновь уходит из города, а на следующее утро снова идет в Иерусалим. По дороге ученики обнаруживают, что проклятая Иисусом смоковница засохла (Мк.11:12–20).

Матфей рисует иную картину. По его словам, когда Иисус вошел в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей? Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского (Мф.21:10–11). Эта картина всеобщего возбуждения мало похожа на ту, которая вырисовывается из повествования Марка. Далее у Матфея следует изгнание торгующих из храма, а затем – приведенный выше диалог между Иисусом и фарисеями, недовольными тем, что Иисуса приветствуют дети. Вечером Иисус удаляется в Вифанию, а на следующее утро, возвращаясь в город, проклинает смоковницу. Она мгновенно засыхает на глазах у изумленных учеников (Мф.21:12–19).

Лука – единственный из евангелистов, кто рассказывает о том, как Иисус заплакал об Иерусалиме. Изгнание торгующих из храма у Луки следует сразу же за входом Иисуса в Иерусалим. Чудо иссушения смоковницы у него отсутствует.

Наконец, в Евангелии от Иоанна за входом Иисуса в Иерусалим следует несколько эпизодов, отсутствующих у синоптиков: рассказ о том, как пришедшие на праздник еллины пожелали увидеть Иисуса (Ин.12:20–22); монолог Иисуса, прерываемый молитвой к Отцу и ответным голосом с неба (Ин.12:23–28); повествования о последних беседах Иисуса с народом, прерываемые комментариями евангелиста (Ин.12:29–50). Сразу же за этими эпизодами следует рассказ об омовении ног на Тайной Вечере (Ин.13:1–11). Весь этот материал из Евангелия от Иоанна был подробно рассмотрен нами в книге «Агнец Божий». В той же книге мы рассмотрели повествования всех четырех евангелистов об изгнании Иисусом торгующих из храма.37

Напомним, что в Евангелии от Иоанна изгнание торгующих – одно из первых публичных деяний Иисуса, совершённое Им вскоре после выхода на проповедь, тогда как у синоптиков оно происходит после торжественного въезда Иисуса в Иерусалим (у Марка – на следующий день после этого). Данное разногласие нередко объясняют тем, что синоптики вообще не упоминают о посещениях Иерусалима Иисусом до того, как Он торжественно вошел в него, а потому им просто некуда больше было поместить рассказ об изгнании торгующих из храма. Мы, со своей стороны, согласны с теми древними толкователями, которые считают, что Иисус дважды изгнал из храма торгующих: один раз – в начале Своего служения, другой раз – в конце.38

Почему одна и та же сцена при разных посещениях храма не могла вызвать у Него одинаковую реакцию?39

Чудо иссушения смоковницы – единственное чудо, совершённое Иисусом после того, как Он вступил в Иерусалим. Оно было рассмотрено нами в книге «Чудеса Иисуса».40 О нем говорят только Матфей и Марк: у Луки оно отсутствует.

Обратимся к тому эпизоду из Евангелия от Луки, связанному с торжественным въездом в Иерусалим, который не имеет параллелей в других Евангелиях. Во всем корпусе Евангелий лишь дважды упоминается о том, что Иисус плакал: один раз – в Евангелии от Иоанна, в рассказе о воскрешении Лазаря (Ин.11:35), другой раз – в повествовании Луки о приближении Иисуса к Иерусалиму:

И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем и сказал: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих, ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего (Лк.19:41–44).

Эта эмоциональная сцена приоткрывает завесу над внутренним миром Иисуса, показывая, что Ему была по-человечески дорога Его земная родина и Он не мог без глубокого душевного волнения думать о предстоящих ей бедствиях. В то же время тональность, в которой Иисус говорит об Иерусалиме, напоминает ту, в которой бедствия предсказывали ветхозаветные пророки.41 Его тревожила судьба земного Иерусалима, но Он был бессилен что-либо в ней изменить – подобно древним пророкам, которым Бог приоткрывал будущее, но которые не могли повлиять на ход предсказываемых ими событий.

Здесь мы имеем дело с одним из парадоксов, касающихся всего служения Иисуса, а в более общем плане – всей системы взаимоотношений между Богом и человеком как она раскрывается в христианстве. Бог всемогущ, и Иисус, как Сын Божий, равный Отцу, всесилен, но всемогущество Бога отступает перед человеческой свободой. Бог может предложить людям путь к спасению, но не может навязать его им.

Выше мы говорили, что, проповедуя Царство Небесное, Иисус не интересовался властью над земным царством, не претендовал на какую-либо политическую власть или роль. Он пришел не для того, чтобы спасти Иерусалим от разрушения и Израильское царство от уничтожения, а чтобы спасти мир от рабства греху и открыть людям путь к «городу, сходящему от Бога с неба» – новому Иерусалиму (Откр.21:2). Это, однако, не означает, что Он был безразличен к судьбе Своей страны. Напротив, в Нем жила горячая человеческая любовь к ней, которая сочеталась с ясным пониманием Своей собственной миссии.

Иисус прямо обвиняет Иерусалим в том, что он не узнал времени посещения своего. Термин «посещение» (ἐπισκοπή) наводит на мысль о некоем параллелизме между словами Иисуса и пророчеством Захарии о рождении Мессии: Благословен Господь Бог Израилев, что посетил (ἐπεσκέψατο) народ Свой и сотворил избавление ему, и воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего (Лк.2:68–69). Дарование народу Израильскому Мессии было особым посещением Божиим. Но народ не распознал этого посещения, остался глух к Его проповеди, не воспринял Его призыв к покаянию. Тайна спасения осталась сокрыта от глаз его.

Последующая христианская традиция однозначно воспримет разрушение Иерусалима в 70 году войсками Тита как наказание народа израильского за отвержение Мессии. В III веке Ориген, полемизируя с иудеем, напишет:

...Пусть он поразмыслит над тем, каким образом Иисус предсказал будущую судьбу Иерусалима, которую ему готовили римляне, – предсказал в то время, когда он твердо стоял и в нем совершалось еще все иудейское богослужение... Тогда перед Иерусалимом не стояло еще никакого войска с целью окружить его, обложить и осадить. Эта осада в первый раз началась при императоре Нероне и тянулась вплоть до правления Веспасиана. Сын этого последнего, Тит, и разрушил Иерусалим до основания. Это случилось, как пишет Иосиф,42 в наказание за убиение Иакова Праведного, брата Иисуса, называемого Христом, по голосу же истины – из-за Иисуса, Христа Божия.43

Ученые спорят, в какой степени подобного рода толкование вытекает из многочисленных предсказаний Иисуса о разрушении Иерусалима. Некоторые утверждают, что евангелист Лука не считал разрушение Иерусалима прямым последствием смерти Иисуса.44 Возможно, это и так. Однако Сам Иисус в приведенных словах, донесенных до нас Лукой, несомненно, проводит прямую причинно-следственную связь между двумя событиями: Иерусалим будет разрушен за то, что не узнал времени посещения своего.

Особую тональность речи Иисуса придает то, что Он не говорит об Иерусалиме в третьем лице, но обращается к нему напрямую, называя его на «ты» (в коротком отрывке греческого текста это местоимение употреблено двенадцать раз, что подчеркивает драматизм предсказания о гибели города). Ранее Иисус уже укорял города, в которых наиболее было явлено сил Его, за то, что они не покаялись; к ним Он тоже обращался напрямую:

Горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида! ибо если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они во вретище и пепле покаялись, но говорю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься, ибо если бы в Содоме явлены были силы, явленные в тебе, то он оставался бы до сего дня; но говорю вам, что земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе (Мф.11:21–24; ср. Лк.10:13–15).

Теперь приходит черед и Иерусалиму услышать горькие слова от не узнанного им Мессии.

Иерусалим – не только политическая столица Израильского царства. Это еще и духовный центр, сердцевиной которого является храм. Не случайно, войдя в Иерусалим, Иисус первым делом направится в храм. Обращаясь к Иерусалиму, Он прежде всего имеет в виду храмовое духовенство – первосвященников, вставших в оппозицию к Нему вместе с книжниками и фарисеями. Они узурпировали духовную власть над народом, воссев на Моисеевом седалище (Мф.23:2). Они сделали Иерусалимский храм вертепом разбойников (Мф.21:13; Мк.11:17; Лк.19:46). Они в конечном итоге понесут ответственность и за политическую гибель Израильского царства, от столицы которого не останется камня на камне (Мф.24:2; Мк.13:2; Лк.19:44; 21:6).

В Евангелиях от Матфея и Луки есть еще одно прямое обращение Иисуса к Иерусалиму. Оно тоже состоит из упреков:

Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: благословен Грядый во имя Господне! (Мф.23:37 39; ср. Лк.13:34 35).

У Матфея этими словами завершается поучение Иисуса в Иерусалимском храме. У Луки Иисус произносит их, еще будучи на пути в Иерусалим, в ответ на предостережение фарисеев о том, что Ирод хочет убить Его. Очевидно, что Лука видит в них предсказание о торжественном входе Иисуса в Иерусалим, которое он опишет несколькими главами позже, а Матфей – предсказание о грядущей славе Мессии и Его воскресении. Если следовать толкованию Златоуста, приведенные слова у Матфея являются пророчеством о втором пришествии Иисуса.45

Слова сколько раз хотел Я собрать детей твоих можно понять в том смысле, что Иисус многократно посещал Иерусалим и что об этом знали евангелисты-синоптики. Однако более убедительным представляется толкование, согласно которому Иерусалим в данном случае – собирательный образ, обозначающий весь израильский народ. В судьбе Иерусалима сфокусирована вся история Израиля, а совершённые в Иерусалиме преступления, в том числе убийство пророков, отражают духовно-нравственный уровень «народа жестоковыйного» (Исх.32:9), «людей с необрезанными сердцами и ушами» (Деян.7:51).

Упреки Иисуса в адрес Иерусалима звучат как приговор. Но это не приговор судьи. Иисус оплакивает Иерусалим, подобно древним пророкам. Здесь можно вспомнить Плач Иеремии, написанный после разрушения Иерусалима в 586 году до Р.Х. войсками вавилонского царя Навуходоносора:

Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал, как вдова; великий между народами, князь над областями сделался данником. Горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его... Тяжко согрешил Иерусалим, за то и сделался отвратительным. Враг простер руку свою на все самое драгоценное его; он видит, как язычники входят во святилище его. Об этом плачу я; око мое, око мое изливает воды... Истощились от слез глаза мои, волнуется во мне внутренность моя, изливается на землю печень моя от гибели дщери народа моего... Совершил Господь, что определил, исполнил слово Свое, изреченное в древние дни, разорил без пощады... (Плач.1:1–2, 8, 10, 16; 2:11, 17).

Причину разорения города пророк видит в том, что он тяжко согрешил. Разница между Иеремией и Иисусом заключается в данном случае в том, что Иеремия оплакивает уже совершившееся событие, тогда как Иисус плачет о том, что еще должно произойти. Тем не менее в обоих случаях разрушение города видится как наказание от Бога за грехи, как прямое следствие отвержения воли Божией.

***

Иерусалим занимает центральное место в истории Древнего Израиля. Иерусалим – средоточие чаяний, надежд, ожиданий еврейского народа. Там расположен храм – главная святыня всего Израиля, где приносятся жертвы. Не случайно каждый год вереницы паломников тянутся в святой город, чтобы там, в стенах храма, принести жертвы за грехи, умилостивить Бога, послушать наставления учителей.

В земной жизни Иисуса Иерусалим тоже занимает особое место. Как мы уже говорили, значительная часть действия Евангелия от Иоанна разворачивается в Иерусалиме.

В Евангелии от Луки первым переломным пунктом являются слова о том, что Иисус восхотел идти в Иерусалим (Лк.9:51). Дальнейшее служение Иисуса представлено не как переход из города в город, а как целеустремленное шествие к Иерусалиму (который упоминается в этом Евангелии почти столько же раз, сколько в остальных Евангелиях вместе взятых).46 Вход Иисуса в Иерусалим (Лк.19:36–44) становится вторым переломным пунктом.

С этого момента начинается история последних дней земной жизни Иисуса, описанная с максимальными подробностями каждым евангелистом. Именно эта история, увенчанием которой становится смерть и воскресение Иисуса, занимает центральное место во всех четырех Евангелиях, являясь их кульминацией и смысловым центром. Именно в свете этой истории обретают смысл все предшествующие слова и действия Иисуса.

* * *

6

Иларион (Алфеев),митр. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн. I: Начало Евангелия. Гл.5 С.473–510.

7

См., в частности: Aland K. Synopsis quattuor Evangeliorum. P.232 (первое предсказание), 243 (второе предсказание), 350 (третье предсказание).

8

Ориген. Комментарии на Евангелие от Матфея. 12, 21 (GCS40, 117).

9

Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 55, 1 (PG 58, 540). Рус. пер.: Т 7. Кн.2. С.562.

10

Обзор мнений см. в: Marcus J. The Way of the Lord. P.94–110.

11

Иустин. Диалог с Трифоном-иудеем. 49 (PG 6, 581–584).

12

См.: Marcus J. The Way of the Lord. P. 110

13

Novum Testamentum graece. P.115.

14

Ньюман Б., Стайн Ф. Комментарии к Евангелию от Матфея. С.704.      

15

Иосиф Флавий. Иудейские древности. 10,3,1 (С.414). На эти параллели указывает: Fitzmyer J.А. The Gospel according to Luke (X–XXIV). P.1032

16

Матфей говорит о двух бесноватых (Мф.8:28–34), Марк и Лука – об одном (Мк.5:1–20; Лк.8:26–39). У Матфея два слеп­ца (Мф.20:29–34), у других синоптиков в параллельном повест­вовании один (Мк.10:46–52; Лк.18:35–43).

17

Мorris L. Matthew. P.520.

18

Ученые выдвигают различные гипотезы, пытаясь решить про­блему. В частности, указывают на разночтения в рукописях, позволяющие толковать текст в том смысле, что одежды были возложены на обоих животных, а сел Иисус на одного; гово­рят также о необходимости второго животного для того, чтобы молодой, необъезженный осел шел через толпу спокойно. См.: Ткаченко А.А. Вход Господень в Иерусалим. С.38–39; Gundry R.Н The Use of the Old Testament in St. Matthews Gospel, P.199; Keener C.S. The Gospel of Matthew. P.491–492.

19

Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна. 66,1 (PG 59, 366). Рус. пер.: С.444.

20

Джотто на фреске «Вход в Иерусалим» (ок.1305 г.) в капелле Скровеньи в Падуе изобразил одного осла. На фреске его млад­шего современника Пьетро Лоренцетти «Вход в Иерусалим» (ок.1320 г.) в нижнем храме базилики святого Франциска в Ас­сизи Иисус восседает на осле, за которым виден осленок.

21

Лисовой Н.Н. Виффагия. С.607.

22

Brake D.L., Bolen T. Jesus. A Visual History. P.191–193.

23

К числу ветхозаветных пророчеств, которые не нашли отраже­ние в евангельских повествованиях о торжественном въезде Иисуса в Иерусалим, но в христианской традиции восприни­маются как имеющие связь с этим событием, относят предска­зание патриарха Иакова о Примирителе, Который произойдет из колена Иудина: Не отойдет скипетр от Иуды и законода­тель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покор­ность народов. Он привязывает к виноградной лозе осленка своего и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей (Быт.49:10–11). Рас­сказ о помазании Соломона на царство также нередко воспри­нимается как прообраз события, поскольку Соломона, по при­казу царя Давида, привезли на муле (3Цар.1:32–40).

24

Иероним. На пасхальное воскресение (CCSL 78, 550). Рус. пер.: Библейские комментарии отцов Церкви. Новый Завет. Т.2. С.184.

25

Августин. Трактат на Евангелие от Иоанна (CCSL 36, 440). Рус. пер.: Библейские комментарии отцов Церкви. Новый За­вет. Т.2, С.184.

26

Ньюман Б., Стайн Ф. Комментарии к Евангелию от Матфея. С.578.

27

Marcus J. Mark. 8–16. P.774.

28

Подробнее об этом см. в: Mowinckel S. He That Cometh. P.4–9 (Мессия как Царь), 56–95 (концепция «царства» в древнем Израиле), 280–345 (Мессия как национальный вождь).

29

Подробнее об этом см. в: Mowinckel S. He That Cometh. P.4–9 (Мессия как Царь), 56–95 (концепция «царства» в древнем Израиле), 280–345 (Мессия как национальный вождь).

30

Иустин. Диалог с Трифоном иудеем. 53 (PG 6, 592–593).

31

Ефрем Сирин. Толкование на Четвероевангелие. 18 (Commentaire de l’Évangile concordant. P.204–208).

32

Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 66, 2 (PG 58, 628). Рус. пер.: Т.7. Кн.2. С.675–676.

33

Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 66, 2 (PG 58,628). Рус. пер.: Т.7. Кн.2. С.676.

34

Августин. Трактат на Евангелие от Иоанна (ССSL 36,440–441). Рус. пер. Библейские комментарии отцов Церкви. Новый Завет. Т.2 С.183.

35

Андрей Критский. Слово в неделю Ваий (PG 97, 985–1018).

36

Паломничество Эгерии. 31 (SC 296, 274).

37

Иларион (Алфеев), митр. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн. V: Агнец Божий. Гл.2. Р.3. С.96–108.

38

Иоанн Златоуст. Беседы на святого Матфея-евангелиста 67, 1 (PG 58, 631. Рус. пер.: Т.7. Кн.2. С.681; «Об этом говорит и Иоанн, только говорит в начале Евангелия, а Матфей в кон­це. Поэтому вероятно, что так случилось два раза, и притом в разное время»); Августин. О согласии евангелистов. 2, 67 (PL 34, 140–141; «Господь совершил это не один, а два раза. В первый раз тогда, когда об этом упомянул Иоанн, а во вто­рой – когда об этом поведали прочие три евангелиста»).

39

Подробнее см. в кн: Иларион (Алфеев), митр. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн.V: Агнец Божий. Гл.2 Р.1. С.71–76, Гл.2. Р.3. 96–107.

40

См.: Иларион (Алфеев), митр. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн. III: Чудеса Иисуса. Гл.5. Р.9. С.432–444.

41

Кіптап В. Jesus’ Entry into Jerusalem. P.138.

42

Этого утверждения нет в сочинениях Иосифа Флавия в том виде, в каком они дошли до нас, однако помимо Оригена оно было известно также Евсевию Кесарийскому (Церковная исто­рия. 2, 23,20. С.103) и блж.Иерониму (О знаменитых мужах. 13, PL 23,632).

43

Ориген. Против Цельса. 2, 13 (GCS2, 143).

44

Fitzmyer J.A. The Gospel according to Luke (X–XXIV). P.1255.

45

Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 74, 3 (PG 58, 683). Рус. пер.: Т.7. Кн.2. С.748.

46

См.: Иларион (Алфеев), митр. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн. I: Начало Евангелия. Гл.2 Р.4. С.159.


Источник: Иисус Христос : жизнь и учение : в 6 кн. / Митрополит Иларион (Алфеев). - Москва : Изд-во Сретенского монастыря : Эксмо, 2016-. / Кн. 6: Смерть и воскресение. - 2017. - 847 с.

Комментарии для сайта Cackle