Угождение плоти

Несчастный богач (см. Лк. 16, 19–31) имел, как видно, о себе, о своих отношениях к имуществу, к человечеству – словом, ко всему, превратные, ложные понятия.

Он действовал из этих понятий и погиб. Он не стяжал истинного богопознания, не ведал, какое значение имеет человек, какая цель его существования бесконечного, какая цель его временного пребывания на земле, какие его обязанности перед Богом, самим собой, перед ближним, перед мирами, видимым и невидимым. Омраченный неведением, омраченный состоянием падения, примером других, принятыми в человеческом обществе обычаями, он счел жизнью жизнь одного тела, оставив без внимания жизнь души; он захотел развить исключительно жизнь тела, доставляя ему всевозможные наслаждения, употребив все способности души для служения телу. Так поступил он с собственной душой, так поступил и с ближними: пренебрег ими. Не пренебрегал он лишь теми из них, которых употреблял в качестве орудия своей воли и которые были споспешниками этой воли. Имущество свое он признавал во всех отношениях собственностью, а себя – вправе употреблять эту собственность по произволу. Писание рассуждает иначе. Оно называет достаточных людей только распорядителями имущества, которое принадлежит Богу, поручается распорядителям на время, чтоб они распоряжались по воле Божией. И имущество, и земную жизнь богач употребил единственно в угождение плоти. Эти временные дары Божии, которыми можно было бы приобрести дары вечные, он поверг в тление. Он пировал и роскошествовал! Пировал и роскошествовал не изредка, не в известные времена, но ежедневно, постоянно, «каждый день пиршествовал блистательно »(Лк. 16, 19). Он переходил от одного удовольствия к другому, непрестанно развлекая и рассеивая себя, не допуская до самовоззрения, чтоб при этом не открылось какое-либо печальное зрелище, не ожило какое печальное воспоминание, не нарушило радостного расположения. При такой жизни Бог, вечность, блаженство и страдания в ней забываются, забываются так глубоко, что представляются вовсе не существующими. И многие упоенные жизнью для плоти не только забыли о предметах духовных, но начали из упоения своего отвергать существование Бога, невидимого мира, самой души своей. Точно! Для их ощущения прекратилось существование этих предметов. Они отвергли бы и саму видимую смерть, если б возможно было отвергнуть ее. Они отвергают значение ее, называя ее уничтожением человека. Такое понятие мирит с плотской жизнью, одобряет плотскую жизнь. Усвоивший себе это понятие свободно может «каждый день пиршествовать блистательно,» исполнять все прихоти, попирать все святейшие обязанности, все добродетели, лишь бы сохранены были благовидность и приличие перед очами мира. Человек, проведший таким образом земную жизнь, отчуждивший себя от Бога во времени, стяжавший все богопротивные свойства, добровольно отвергнув усвоение Богу, естественно отходит по кончине своей в страну, обреченную в жилище существ, отверженных Богом, отходит он туда за отвержение Бога. Низвергается в адскую темницу чуждый Богу, хотя бы он не был открытым злодеем.