ЛЮБОВЬ
Преподобный авва Дорофей, говоря о любви к ближнему, уподобляет подвижников Христовых линиям, идущим от окружности круга к его центру. Для ясности вот и чертеж! Линии чем ближе приходят к центру, тем становятся ближе одна к другой. И подвижники Христовы чем более приближаются к Богу, тем становятся ближе друг к другу истинной любовью.
Всякий путь ума и сердца, когда цель его – Бог, бесконечен. «Страх Божий чист, пребывает в век века» (см.: Пс.110:10; Пс.18:10); преуспеяние в премудрости Божией бесконечно; преуспеяние в любви к ближнему, когда оно в Боге, бесконечно. Мало земной жизни на совершение этого духовного пути! Невозможно довольно насытиться любовью к ближнему в Боге! Напротив того, можно скоро совершить путь, можно скоро насытиться и пресытиться любовью к ближнему, когда предмет любви – только человек. Огонь любви требует много пищи для того, чтобы быть постоянным и умножаться. Когда питает его Бог, он непрестанно усиливается, нет ему предела, но когда предоставлено питать его человеку самим собой, скоро оскудеет пища для огня, огонь потускнеет, угаснет. Любовь должна питаться Беспредельным Богом; мало для нее пищи в ограниченных свойствах человеческих, хотя бы и прекрасных. 223.
Евангелие заповедует любовь к врагам, святые Отцы похваляют любовь, равную ко всем. – Неужели любовь к ближнему должна быть чужда всякого различия?
Вот о чем думаю теперь беседовать с Вами. Хотелось бы мне сказать Вам об этом предмете слово не мое, а Божие: да дарует мне это слово милосердный Бог.
Понимаю только ту любовь, которая действует по священным велениям Евангелия, при Его свете, которая сама – свет. Другой любви не понимаю, не признаю, не принимаю. Любовь, превозносимая миром, признаваемая человеками их собственностью, запечатленная падением, недостойна именоваться любовью, она – искажение любви. Потому-то она так враждебна любви святой, истинной.
Истинная, святая любовь к Богу и ближнему отчетливо изображена в евангельских заповедях; правильное, непорочное действие ее является в исполнении евангельских заповедей. «Кто любит Мя, – сказал Господь, – заповеди Моя соблюдет» (см.: Ин.14:21,23). В такой любви не может быть ни мечтательности, ни плотского разгорячения, потому что исполнение Христовых заповедей совершается новоначальными с насилием над собой, с таким насилием, что оно названо распятием, а преуспевшими и ощутившими благодатное осенение – с обильным ощущением мира Христова. Мир Христов есть некоторый тонкий духовный холод; когда он разольется в душе, она пребывает в высоком молчании, в священной мертвости.
«Не приидох, – говорит Законоположитель любви святой и истинной, говорит Сама Любовь – Бог, – не приидох воврещи мир на землю, но меч. Приидох бо разлучити человека на отца своего, и дщерь на матерь свою, и невестку на свекровь свою: и врази человеку домашнии его» (см.: Мф.10:34–36). А все поступки наши по отношению к ближнему, и добрые, и злые, Господь будет судить, как бы они были сделаны относительно Его Самого (см.: Мф.25:31–46). Весь закон Господь сосредоточил в двух заповедях: в любви к Богу и в любви к ближнему. «Любовь – союз совершенства» (Кол.3:14), – сказал Апостол. Если так, то для чего же меч, для чего вражда и разлучение? Потому что Бог отвергает любовь плотскую, любовь, которую узнал Адам по падении, принимает только одну духовную любовь, которую явил миру Новый Адам, Господь наш Иисус Христос. Мы должны любить так, как Он любит: любовь падшего ветхого Адама – плод, запрещенный в раю Нового Завета. Она-то преисполнена порывов, мечтательности, переменчива, пристрастна, любит создание вне Бога. Устранен Бог всецело из отношений этой любви, призван к участию в ней грех и сатана.
Любовь духовная постоянна, беспристрастна и бесстрастна, вся – в Боге, объемлет всех ближних, всех любит равно, но и с большим различием. «Любите враги ваша, – говорит Евангелие, – благословите кленущыя вы, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть и изгонящия вы» (Мф.5:44). Здесь ясно и определительно изображено, в чем должна состоять любовь к врагам: в прощении нанесенных ими обид, в молитве за них, в благословении их, т.е. в благих словах о них и в благодарении Бога за наносимые ими напасти, в благодарении им соответственно силам и духовному преуспеянию, в благотворении, которое может простираться до вкушения телесной смерти для спасения врага. Пример такой любви к врагам явил Спаситель.
Но то же самое Евангелие повелевает быть осторожным с врагами своими, не вверяться им. «Се, Аз посылаю вас, – сказал Господь ученикам Своим, – яко овцы посреде волков: будите убо мудри яко змия, и цели яко голубие. Внемлите же от человек: предадят бо вы на сонмы, и на соборищих их биют вас... будете ненавидими всеми имене Моего ради» (Мф.10:16–17,22). И так самим Евангелием предписана осторожность в отношении к врагам и по возможности мудрое с ними обхождение. Вражду производит дух мира; часто она заступает место плотской любви. Но и сама плотская любовь очень похожа на вражду. Один потомок ветхого Адама способен к плотской любви и к вражде; чем живее в нем ветхость, тем сильнее действуют недуги, которыми падение поразило любовь: вражда, зависть, ревность, плотская любовь. Раб Христов не может быть врагом чьим-либо.
Вы видите: Евангелие предписывает нам любовь к врагам не слепую, не безрассудную, но освященную духовным рассуждением. Любовь – свет, слепая любовь – не любовь. Подобное этому должно сказать и о любви к друзьям. Евангелие повелевает, чтобы любовь эта была о Христе, чтобы Христос был любим в ближнем, а ближний был любим как создание Божие. По причине этой любви в Боге и ради Бога святые угодники Божии имели и равную любовь ко всем и любили особенно тех, которые проводили жизнь благочестивую, как сказал святой Давид: «Мне же зело честны быша друзи Твои, Господи» (см.: Пс.138:17). Наставляемые чувствовали более расположения к тем наставникам, в которых усматривали особое обилие духовного разума и других духовных дарований, душеназидательных и душеспасительных. Наставники любили более тех духовных чад своих, в которых усматривали особую тщательность к добродетели и особенное действие благоволения Божия. Такая любовь, отдающая должную цену людям по степени их благочестия, вместе с этим равна ко всем, потому что она во Христе и любит во всем Христа. Иной сосуд вмещает это духовное сокровище больше, другой – меньше. Сокровище – одно!
Где Христос, там нет зависти и рвения. «Любы не мыслит зла» (см.: 1Кор.13:4–5)! – Там спокойствие, там мысли благие, там постоянство, там святой мир. Любовь, сопровождаемая рвением, – земная, плотская, нечистая. Очи у святой любви – как у орла, как у пламенного Херувима: от них не может скрыться и малейшее греховное движение. Но сама любовь неприступна для греха, всегда пресмыкающегося на земле; она живет на Небе – туда переносит на жительство ум и сердце, сделавшиеся причастниками Божественной любви. 232.
...Я не нуждаюсь в длинных письмах от Вас: имею продолжительное письмо в сердце; оно начинается с начала нашего знакомства, конец его... О! Я хочу, чтобы оно было без конца, чтобы продолжение его перешло за пределы гроба и сделалось вечным во Христе. Какое наслаждение – любовь. Пишу к Вам и на языке моем чувствую какую-то особенную сладость. Это – сладость дерева райского. 255.
Много виноват я перед Вами, не отвечая столь долго на письмо Ваше, исполненное дружбы и искренности. Оно не сходило со стола моего, часто перечитывал его, каждый раз с новым утешением. Справедливо говорит святой Исаак Сирский: нет в мире предмета драгоценнее любви ближнего, которой входим в любовь Божию. 256.
В то время как я имел возможность часто наслаждаться лицезрением Вашим, взоры мои отыскали особенную черту в Вашем характере; она ярко выказывалась для меня при всей светлости Вашего ума- это простота сердца, выражающаяся в доверенности к людям, к доброте их сердца и прямоте совести и правил. Таковая простота есть один из признаков любви. «Любы не мыслит зла, а потому – всему веру емлет» (см.: 1Кор.13,4–7). Любовь есть печать души, способной для Неба. Итак, в Вашей душе та причина, по которой человек бывает крестоносцем; Отец Небесный «всякую розгу, творящую плод, отребляет ю, да множайший плод принесет» (см.: Ин.15:2). 259.
Любовь естественная скоро может насытиться и пресытиться; пресыщенный ею перестает любить, может удобно перейти к ненависти, ибо и излишняя пища может произвести дурноту и обремененный желудок нередко извергает ее. Но любовь, которой началом Бог, не имеет ни насыщения, ни конца, потому что ее питает Бесконечный Бог. 265.