ИСКУШЕНИЯ

Искушение – житие человеку на земли, говорит Писание. Бодрствуем ли или спим, враг не престает нападать на нас. (Авва Исаия).

Стр. 223 (538).

Во всяком искушении не обвиняй человеков, но единственно себя самого, говоря: это случилось со мною за грехи мои.

Стр. 397 (125).

Сказал авва Сисой: Какое бы ни случилось искушение с человеком, он должен предавать себя воле Божией и исповедовать, что искушение случилось за грехи его. Если же случится что доброе, должно говорить, что оно устроилось по промыслу Божию.

Стр. 351 (7).

Радуйся во искушениях, которые будут допущены тебе, при посредстве их приобретается духовный плод. (Антоний Великий).

Стр. 29 (133).

Обретший благодарение Богу во время нашедших на него искушений обращает нашедшие на него искушения в бегство. (Авва Исаия).

Стр. 219 (503).

Сказал авва Пимен: Мы впадаем во многие искушения по той причине, что не сохраняем нашего чина. Не видим ли, что жена хананейская приняла данное ей имя и что Спаситель утешил ее? Также не видим ли, что Авигея сказала Давиду: во мне неправда моя, и что Давид, услышав эти слова, возлюбил ее. Авигея – образ души, а Давид – Бога: если душа укорит (осудит, обвинит) себя пред Богом, то Бог возлюбит ее.

Стр. 335 (51).

Говорили старцы: когда подвергаемся искушениям, тогда должны более смиряться, потому что Бог, зная немощь нашу, покроет нас. Если будем возноситься, то Бог отымет от нас помощь Свою, и мы погибнем.

Стр. 397 (128).

Святого старца спросил брат: что должен делать человек при всяком встречающемся ему искушении и при всех приносимых врагом помыслах? Отвечал старец: он должен плакать пред благостью Божиею, и она приблизится и поможет ему, как говорит Писание: Господь мне помощник и аз воззрю на враги моя.

Стр. 373 (14).

Поведал авва Елисей, ученик аввы Исаии: В юности моей случилась мне болезнь, от которой я находился при смерти. Отец мой, прилагая особенное старание о моем излечении, ежедневно приглашал ко мне врачей. Врачи, потрудившись много, не успели и ничего и, наконец, сказали отцу моему: юноша умрет прежде истечения трех дней. Отец мой, услышав это, был поражен скорбию. Обливаясь слезами, он поспешил в церковь святого евангелиста Марка и нашел там, как после сказывал, престарелого монаха. Увидев отца моего печальным, монах сказал ему: что с тобою, господин Прокопий? о чем скорбишь? Отвечал отец мой: Тот, кто открыл тебе мое имя, откроет и причину печали моей. Старец сказал: пойдем в дом твой. Старец, пришедши в дом наш, посетил меня и сказал отцу моему: приведи супругу твою. Мать моя была христолюбива и монахолюбива; отец же мой ненавидел монахов. Старец сказал ему: Бог ищет от тебя исполнения трех заповедей, и если сохранишь их, то Он дарует жизнь сыну твоему. Отец мой сказал: свидетельствуюсь святым евангелистом Марком исполнить то, что ты мне заповедуешь. Старец сказал: вот пятнадцать уже лет, как ты прелюбодействуешь и блудодействуешь, скверня ложе жены твоей; за это Бог посек преждевременною смертию пятерых детей твоих. Второе: этого юношу не сочетавай браком, но предоставь ему вступить в монашество. Третье: С Ариянами и Феодосиянами не будь более в общении. Отец мой сказал ему: сохраню слова твои во все дни моей жизни. Старец помолился, и я выздоровел на третий день.

После этого я прожил у отца моего три года. По истечении их отец мой обручил меня с племянницею жены игемона. Когда отец приготовлял все нужное к браку, лютый бес привязался к обрученной мне отроковице и начал мучить ее немилостиво. Родители ее и мой отец в продолжение семнадцати месяцев водили ее везде и всюду по церквам, подавая милостыню, даже приводили к волхвам и чародеям, но нисколько не успели: девица пришла в худшее состояние. С общего согласия и совета они приводят ее к отцу Макарию. Туда пошел и я с нею, и отец мой. Старец, взяв елей и сотворив молитву над ним, повелел матери девицы омыть ее и потом помазать елеем от главы до ног. Когда она была помазана, то бес начал взывать: горе, горе! Вышедши из отроковицы, он напал на меня и в семь крат сильнее мучил меня. Так я провел тридцать дней, жестоко мучимый бесом. И вот приходит тот старец, который прежде разговаривал с отцом моим и исцелил меня от болезни. Отец, увидев его, убежал от него. Старец, взяв меня, привел в свою келлию; препроводив всю ночь в молитве и коленопреклонениях, он отгнал беса от меня, потом остриг власы главы моей, облек меня в монашеский образ и вручил авве Исаии. Авва Исаия имел и другого ученика по имени Петр.

Прожил я у аввы девять месяцев. Отец мой, услышав о случившемся со мною, послал ко мне четырех слуг, с осмью верблюдами, обремененными всякого рода съестными припасами и овощами, послал и письмо. Взяв письмо и прочитав его, я заплакал. Отец Исаия, увидев письмо в руках моих, отнял его из рук моих и изорвал. Когда же я вознегодовал на это, – старец начал меня укорять в присутствии слуг отца моего. С этого часа объял меня бес ненависти, я не мог видеть старца, ни слышать голоса его; я смотрел на него, как на скомороха; слова его казались мне стрелами, мечем обоюдоострым. Стоя с ним на молитвах и бдениях, я проклинал его. От великой ненависти и омерзения, которые получил я к нему, несколько раз вставал ночью, чтоб убить его, но останавливался, опасаясь жившего с нами другого ученика Петра. Старец не преставал наставлять меня, иногда увещевая, иногда же и угрожая. Когда я шел причаститься Святых Тайн, то он мне возбранял и отгонял с укоризнами; также отлучал от трапезы, говоря: не дам тебе пищи, пока не скажешь: согрешил я, прости меня. Но я делал все напротив: крал и ел тайно. Когда старец стоял на молитве, я сидел; когда он упражнялся в бдениях, я спал, когда он плакал, я смеялся: столько я был послушлив бесу! Бес начал мне показывать неподобные мечтания на старца в сновидениях: я, несчастный, верил этим мечтаниям, а потом начал часто наяву видеть то, что прежде представлялось мне во сне. Таким образом вкралась в меня доверенность к скверным и нечистым помыслам на старца, истекавшим из сердца моего и смущавшим меня, я стал соглашаться с ними.

Бесы смущали меня внутренне помыслами, а извне возбуждали меня являвшимися мне привидениями на ярость, гнев и огорчение. Бес гордости, или, лучше сказать, погибели, соделался моим учителем; чему он научал меня тайно и сокровенно, то начал я произносить пред всеми. Сидя, говорил я себе в горести: кто этот льстец и лицемер низкого происхождения? я, будучи такого города и такого рода, сын благородных родителей, кипящих богатством, имеющих столько разного скота, соделался учеником или, в сущности, рабом! предстою ему как слуга; подаю воду на руки, приготовляю трапезу, ношу воду, собираю дрова, работаю ему как раб! он бы должен мне работать и повиноваться, а не я ему! сколько неприятностей, огорчений, скорби и печали, укоризн и бед я претерпел от него! сколько он принуждал меня алкать, жаждать, бдеть и лежать на голой земле! сколько он меня уничижал! сколько сделал мне зла! Когда бес внушал мне это, я более и более предавался гневу, почитая себя обиженным, пострадавшим много. Помысл говорил мне: уйди от проклятого и пребывай наедине в келлии, подобно всем отцам: Он не монах и не христианин. От таких помышлений я начал снова видеть сны о старце, будто он играет с женщиною и скачет пред кумирами; вверившись снам, я утвердился в мысли, что старец – враг Божий и друг бесам. Вдали от Скита, расстоянием как бы в девяти стадиях, было Еллинское капище, среди которого стоял мраморный кумир. Старец имел обычай каждую субботу выходить из Скита и, сидя в капище, предаваться плачу; были там и гробы язычников. И показывалось мне во сне не однажды, но несколько раз, что старец приносит жертву и покланяется идолам, а я почитал сны эти истинными. Однажды, в час, в который старец обыкновенно уходил в капище, предупредив его, я вышел из келлии и спрятался внутри капища в кустарнике; вижу, идет старец, – впереди его женщина. Женщина вошла: вижу, она молится и поклоняется идолу; когда она окончила молитву, – вижу, старец пришел, поклоняется идолу, целует жену и впадает с нею в любодеяние. Потом старец возвратился в Скит, а жена – в луг. Это видел я семь раз ясно, и, твердо уверившись в этом, начал садиться вне келлии и говорить братиям, приходившим к старцу пользы ради: братия! этот отец -блудник и идолослужитель; вы прельщаетесь, приходя к нему! Таким образом я говорил инокам, приходившим к старцу, в течение четырех месяцев. Но сколько я ни старался возбранить им приход к старцу, они, руководимые благодатию Божиею, продолжали ходить к нему. Видя это, я, несчастный, сокрушался и, воздевая руки на небо, восклицал: Господи! даруй мне терпение! Я, несчастный и страстный, думал, что терплю за правду, и, как делающий добродетель, говорил, воздыхая: слава Тебе, Боже! от какой чести в какое пришел я бесчестие и чем сделался! и плакал. Старец, видя меня в таком положении, говорил: чадо доброе! очисть твое сердце, смири твои помышления, возлюби смирение Христово, гнушайся гордости и внимай себе. Когда он говорил это, – я гневался, огорчался и смущался; слова его казались мне разженными стрелами, снедающими меня. Когда сидел я с ним за трапезою, то пища казалась мне смрадом, и я гнушался до того, что не однажды и не дважды, но и много раз отвергал ее. Помысл внутренно не переставал смущать меня, говоря: уйди из келлии старца, а если можно, и из Скита: смотря на этого старца, не возможешь спастись. Я говорил сам в себе: за что терплю такие страдания? в мире я не впал ни в блуд, ни в прелюбодеяние, ни в воровство, ни в убийство. Помысл или, правильнее, бес говорил мне: ты страдаешь по справедливости, ты оскорбил отца, матерь, сродников и друзей, оставил святых отцов, пришел иночествовать к этому обманщику, порочной нравственности, немилосердному и дерзкому. Бес внушал мне это и находил меня готовым к принятию скверных и злых помыслов; будучи погребен во тьме, я думал, что хожу во свете; будучи сатаною, почитал себя монахом, и вместо того, чтобы осуждать и охуждать себя, осуждал раба Божия. Когда я находился в такой буре от смущения помыслов, отец мой известил меня письмом, что мать моя умирает; приди, писал он, увидеться с нею прежде, нежели она умрет.

Прочитав письмо, я сказал отцу Петру: я ухожу, мне необходимо повидаться с моею матерью. Брат пошел и сказал об этом старцу. Старец, пришедши ко мне, начал говорить: «чадо доброе! пребывай здесь с терпением, ради Бога, оставя пристрастие к отцу и матери: мы имеем в Боге Отца и Матерь; промысл Его устроит и нам и родителям твоим полезное. Если же ты преслушаешь меня и пойдешь, то родителям не принесешь никакой пользы, а себе повредишь. Впоследствии будешь очень раскаиваться в твоем поступке, но поздно. Впрочем, отступление твое накажет тебя». Услышав это от старца, и, по действию бесовскому, воспламенившись гневом, я отвечал ему: обманщик, идолослужитель, блудник и прелюбодей! хочешь ли сделать меня подобным тебе идолослужителем и блудником? Старец отвечал на это: «благодать Божия в устах твоих, чадо!» Я продолжал кричать: обманщик! идолослужитель! так что многие из отцов стеклись на голос мой, и все старцы меня укоряли и проклинали. Я, наущаемый бесом, схватил мою одежду, разодрал ее во гневе сверху донизу и, бросив в лицо старцу, вышел нагой из келлии. Вошедши в келлию одного из старцев, украл у него праздничную одежду и отправился в Александрию. Я нашел матерь свою уже умершею, а отца больным. По истечении трех дней скончался и отец мой. В то время, как я заботился об оставшемся богатом наследстве и раскаявался в том, что принял монашество, настал вечер. Я лег на постель и, помышляя о Ските и об отце Исаии, со стенанием говорил: слава Тебе, Христе, Боже мой! Ты избавил меня от обманщика, лживого старца. Едва я произнес эти слова, как услышал голос, подобный грому. Голос проговорил: пагуба и всегубительство дому Прокопиеву! Тотчас поднялся ветер, и дом загорелся с четырех углов. Я вскочил в смущении и едва успел со всеми бывшими в доме выбежать из него: огонь со всех сторон обхватил его. Стеклись жители Александрии, но не могли подать никакой помощи: пламя пожирало и самые камни. Я стоял посрамленный и стыдился, помышляя о случившемся; от великой печали и уныния пошел в церковь святого Мины и повергся на помост церковный. Опять бес, приняв подобие мученика, сказал мне: знай, что виною всего случившегося с тобою – отец Исаия. Пришедши в себя, я сказал: точно! этот обманщик – чародей и послал бесов попалить дом мой. Утром, встав, пошел я к патриарху и сказал: Владыко! отмсти за меня идолослужителю, отцу Исаии: он своим волхвованием сжег мой дом и все, что было в доме. Патриарх сказал мне: Немы да будут устны льстивыя, глаголющия на праведного беззаконие. Когда патриарх произнес эти слова, я увидел мурина, который стал бить меня огненным железом и облек меня в железную броню; я упал к ногам патриарха, неистовясь. Тогда патриарх простер ко мне руку, и узы языка моего разрешились. Но семь месяцев провел я, мучимый лютым велиаром, и представляя собою для всех зрелище, достойное сожаления. Нужно было связывать меня железными цепями; я бил себя и всех меня окружавших, ел извержения человеческие. Христолюбивые люди, сожалея обо мне, одевали меня, потому что я скитался нагой, терзал плоть мою и одежду, муча себя и толкая встречающихся. От недостатка в пище, от грязи и нечистоты, в которых я лежал и валялся, тело мое покрылось струпами, подобно чешуе. Христолюбцы города Александрии, увидев некоторых отцов Скитских, привели их ко мне; но отцы, видя меня, не узнавали. Тогда христолюбцы сказали: это сын Прокопиев, принявший монашество у аввы Исаии. Отцы сказали: окажите любовь, доставьте его в Скит. Христолюбцы приискали проводника с верблюдом, дали ему золотую монету и, связав мне руки и ноги, отправили в Скит. Скитские отцы собрались в великую церковь, совершили всенощное бдение, молились о мне и, помазав все тело мое елеем, отгнали от меня беса; однако раны и струпы продолжали мучить меня. Тогда я, недостойный и грешный, рассказал им подробно все, случившееся со мною, всем поведал бедствие мое и умолял, чтобы явили мне милость: умолили старца принять меня на покаяние и не допустить ко мне нового искушения от беса. Старцы пошли и привели отца Петра, другого ученика аввы Исаии, бывшего со мною. Он, увидев меня лежащего, и тело мое, согнившее от ран и струпов (отцы, желая приклонить старца к милости и сожалению, сняли с меня одежду, в которой я был, и нагого положили на рогоже), повергся на меня, и не было конца слезам его. Я лежал в трепете, не смея и взглянуть на него.

Поплакав довольно, отец Петр встал, взяв некоторых из отцов, пошел и привел отца Исаию. Когда я увидел старца, идущего ко мне, то воззвал: раб Божий, помилуй меня, прельщенного бесом! не оставь меня в совершенную радость и веселие душегубительному врагу! довольно я наказан, мучен был по справедливости! Старец, плакав довольно, сказал мне: чадо! познал ли, что падение бывает наказанием для гордых? Я сказал: познал, отец мой! познал из того, что случилось со мною, и научился из того, чему подвергся! я уверовал, что Господь правосудно воздает каждому по делам его. Старец, знаменовав меня крестным знамением, сказал: Бог, содетель всякой твари, да простит мимошедшее и да исправит будущее. Положили меня на одр и отнесли в келлию. Чрез несколько дней я исцелел благодатию Христовою и молитвами старца. Исполнились на мне слова пророка : дроздами и уздою челюсти их востятеши, не приближающихся к тебе. И опять: многи раны грешному. Отцы Скита, видя, что все случившееся со мною достойно быть написанным, призвали Пиония, искусного краснописца, и приказали мне с точностью и подробностью рассказать ему все. Краснописец, написав повесть, поместил в первой книге, в которой помещены статьи о мечтаниях и искушениях бесовских. После этого я уже пребывал с отцом моим Исаиею, во всем повинуясь ему. (Авва Исаия).

Стр. 154 (100).

Поведал авва Евстафий: Живши в мире, я никогда не вкушал пищи прежде захождения солнца. Когда я сидел в лавке, – книга не выходила из рук моих: рабы мои продавали и принимали товар, а я непрестанно упражнялся в чтении. По средам и пятницам я раздавал милостыню нищим. Когда начинался звон, я спешил в церковь, и никто прежде меня не приходил в нее. Когда я выходил из церкви, то приглашал с собою бывших тут убогих в дом мой, и разделяли они со мною трапезу мою. Когда я стоял в церкви на всенощном бдении, никогда не воздремнулось мне, и признавал я себя великим подвижником. Все прославляли и почитали меня. Умер сын мой: вельможи города пришли ко мне, чтоб утешить меня; но я не мог утешиться. От великой скорби я впал в болезнь, и был близок к смерти. По прошествии семи месяцев едва поправился.

Провел я в дому моем после этого еще четыре года, подвизался по силе моей и не прикасался к жене моей: я жил с нею как с духовною сестрою. Когда случилось мне видеть монаха из Скита, – я приглашал его в дом мой вкусить со мною хлеба. У этих монахов я расспрашивал о чудесах, совершаемых святыми старцами, – и мало-помалу пришло мне желание монашества. Жену мою я ввел в женский монастырь, а сам пошел в Скит к авве Иоанну, с которым был знаком. Он постриг меня в монашество. Имел блаженный кроме меня еще двух учеников. Все, видя меня особенно усердным к церкви, отдавали мне почтение. Провел я в Ските около пяти месяцев, и начал очень беспокоить меня блудный бес, принося мне воспоминания не только жены моей, но и рабынь, которых я имел в дому моем. Не было мне отдыха от брани ни на час. На святого старца я смотрел как на диавола, и святые слова его казались мне уязвляющими меня стрелами. Когда я стоял в церкви на бдении, то не мог открыть глаз от сна, овладевавшего мною, так что не однажды, но несколько раз я приходил в отчаяние. Борол меня и бес чревообъядения, борол до того, что я часто крал остатки хлеба, ел и пил тайно. Что говорить много! помышления мои расположили меня выйти и бежать из Скита, направиться на восток, поместиться в таком городе, в котором никто не знает меня, там предаться любодеянию или жениться. Старец, видя изменение в лице моем, ежедневно увещевал меня, говоря: сын мой! лукавые помыслы нападают на тебя и смущают душу твою, а ты не исповедуешь мне их. Но я отвечал: отец! у меня нет никаких помыслов, но я размышляю о грехах моих и скорблю о них. В обуревании такими скверными и лукавыми помышлениями проведши пятнадцать месяцев, однажды, при наступлении воскресного дня, увидел я во сне, что нахожусь в Александрии, прихожу поклониться святому апостолу и евангелисту Марку. Вот! внезапно встретило меня множество ефиопов. Они схватили меня, и окружив, разделились как бы на два лика. Они принесли черную змею, связали ею мои руки, а другую змею свернули в кольцо и возложили мне на шею; еще других змей положили мне на плеча, а они прицепились кушам моим, также змеею препоясали меня по чреслам моим. Потом привели женщин ефиоплянок, которых я имел некогда в дому моем, и начали они целовать меня, и плевать мне в лицо. Нестерпим был для меня смрад их.

Змеи начали есть ноги мои, лицо и глаза, а ефиопы, стоявшие вокруг меня, отворили уста мои и влагали в них огненное ложкою нечто, говоря: ешь, и насыться. Также они принесли чашу, говоря: подайте вина и воды и напойте его. И напоили они меня горящею смолою, смешанною с серою. После этого они начали меня бить огненными жезлами, говоря: отведем его в город Едес, и наругаемся ему также и там. Находясь в таком бедствии, я увидел двух светоносных мужей красоты неисповедимой: они выходили из церкви святого Марка. Эфиопы, увидев их, убежали, а я начал взывать к ним: помилуйте меня! Они спросили меня: что случилось с тобою? я отвечал: я шел в церковь поклониться, и попал на разбойников: вот, вы видите, что они сделали со мною. Один из светоносных людей сказал мне на это: и хорошо сделали, с тобою следует поступить еще хуже. Но никто не может разрешить тебя от этих уз, кроме аввы Иоанна, с которым ты живешь, и от которого ты отлучен твоим неверием. Затем светоносные эти мужи оставили меня и ушли, а я начал вопиять к ним: заклинаю вас единосущною Троицею! помилуйте меня! Когда я кричал таким образом, пришли братия и разбудили меня. Я был облит слезами. Встав, я поспешил к преподобному старцу, припал к святым ногам его и рассказал ему по порядку все, виденное мною. Старец сказал мне: ефиопы суть бесы, змеи – скверные помыслы, которых ты не исповедуешь мне; огненная змея – брань беса блудного, жены ефиоплянки суть помышления лукавые, обольщающие и вместе губящие тебя: снедающая тебя змея есть злоречие; огненная лжица, отверзавшая твои уста суть бесы осуждения; чаша, которою напоили тебя, есть душевное расположение твое, происшедшее от принятых лукавых помыслов, и то отвращение, которое ты ощутил ко мне и к братии; смолою и серою означаются тот хлеб и та вода, которые ты ел и пил украдкой, тайно. Знай, сын мой, что добродетели, которые ты совершал в мире, смешаны были с возношением и гордостью. Твои бдения, твое пощение, твое неопустительное хождение в церковь, милостыни, которые ты раздавал, все это делалось под влиянием похоти человеческой. По этой причине и диавол тогда не хотел нападать на тебя. Ныне же, увидев, что ты вооружился на него, и он восстал на тебя. На будущее время завещаваю тебе, сын мой, когда усмотришь в себе смущение и бурю от лукавых помыслов, скажи об этом мне, отцу твоему, или братиям, которые живут с тобою, и уповаю на Бога, что помогу тебе, как помог многим. Сделав мне это наставление, старец отпустил меня в мою келлию. С этого времени я начал открывать мои помышления, и уже пребывал во всяком покое.

Стр. 118 (3).

Бог всемогущ: любящих Его Он спасает от искушений, а лукавых предает погибели. Вера праведника в Бога претворяет зверей в агнцев. (Авва Исаия).

Стр. 235 (585).