священномученик Григорий (Лебедев), епископ Шлиссельбургский

Родился в древнем городе Коломне Московской губернии 12 (24) ноября 1878 г. Отец его, Алексей Михайлович Лебедев (1843–1914), в сане протоиерея служил в Успенском женском монастыре в Коломне. Мать, Мария, была дочерью местного священника Феодора Остроумова. Родившегося младенца назвали Александром. Семья была большая. У будущего Владыки было четыре брата и три сестры. Добрая и благочестивая мать заложила в душу будущего священномученика семена веры и молитвы. Она рано умерла от воспаления легких, и «дальнейшее воспитание детей полностью взял на себя отец, который стремился внушить им страх Божий и желание исполнять заповеди». Он брал мальчика с собой в монастырь, где тот находился весь день под присмотром монахинь, с радостью посещал продолжительные монастырские службы.

Александр с большими успехами закончил Коломенское духовное училище. Имея прекрасные способности и старание, он ежегодно получал награды за учебу и примерное поведение. «По окончании училища юноша поступил в местную Духовную семинарию, выделяясь и здесь своей серьезностью и способностями. Ректор семинарии назначил его уставщиком и канонистом до самого конца обучения. Выполнение этих обязанностей способствовало сближению Александра с благодатной силой богослужения, под влиянием которой вырастала его церковная настроенность».

Учащиеся семинарии относились к нему с любовью и почтением. Будучи человеком глубоким, собранным и серьезным, Александр Лебедев вместе с тем был общительным и внимательным в отношениях с семинаристами.

Александр Лебедев любил уединенность. В свободное от богослужения и учебы время он совершал дальние прогулки. Летом ежегодно ходил из Москвы в Свято-Троицкую-Сергиеву Лавру, а из Коломны – в Голутвин монастырь и в Спасскую мужскую обитель Рязанской епархии.

В 1898 г. он окончил Духовную семинарию и стал готовиться к вступительным экзаменам в Московскую Духовную академию. По благословению отца Александр поступил в послушники в Рождественский Бобренев мужской монастырь, где участвовал в чтении и пении во время всех богослужений.

Во время вступительных экзаменов в Московскую Духовную академию он выполнил задание, но, считая себя недостаточно подготовленным, прервал испытания и вернулся в Коломну. Вскоре он уехал в Казань и поступил послушником в Спасо-Преображенский мужской монастырь. Александр Лебедев был принят вольнослушателем в Казанскую Духовную академию. В 1899 он успешно выдержал вступительные экзамены и стал студентом Академии, которую окончил в 1903 г., по первому разряду. Священный Синод назначил его преподавателем гомилетики и литургики в Симбирскую Духовную семинарию. Здесь он трудился четыре года, обучая будущих пастырей уставному богослужению и проповеди.

С переездом в Москву продолжилась его педагогическая деятельность. Он работал в Кадетском корпусе и в 3-й Московской гимназии, а позже – в Николаевском Сиротском институте. В 1918 г. Сиротский институт был преобразован в 165 Московскую трудовую школу, которую Александр Алексеевич одно время возглавлял. В 1919 г. он заведовал почтовым сектором в Главном лесном комитете.

Чувствуя иное призвание, Александр Лебедев покидает Москву. Рождественским постом, незадолго до великого праздника Рождества Христова, он был пострижен в монахи с именем Григорий епископом Варфоломеем (Ремовым) в Зосимовской пустыни Владимирской епархии. Первые месяцы послушания прошли под руководством старца Митрофана.

С переходом монаха Григория в Свято-Даниловский Московский монастырь, его наставником стал епископ (впоследствии – архиепископ) Феодор (Поздневский), управлявший в те годы монастырем. Здесь он прошел путь от иеродиакона до архимандрита. 19 ноября (2 декабря) 1923 г. Святейший Патриарх Тихон в Москве рукоположил архимандрита Григория в епископа.

В Слове при наречении во епископа будущий архипастырь выразил чувство глубокого благоговения перед предстоящим таинством и покорность Божественной воле: «задача моя одна: неизменно пребывать в русле Божественного Промысла, отдаться Богу безраздельно, всем существом, без рассуждения. Без оглядки назад, с верой в неотвратимость предназначенного, я иду. Я иду, покорный Промыслу, и пусть совершиться таинство Божие в нелицеприятном суде Его. В мысли моей, в настроении моем и на языке моем одно слово – слово молчания». Святейший Патриарх Тихон направил нового Владыку епископом Шлиссельбургским, викарием Петроградской Митрополии. «В памяти современников остались знаменательные слова Патриарха при назначении нового викария: «Посылаю вам жемчужину». Вскоре Владыка Григорий прибыл в Петроград». Одновременно епископ Григорий стал наместником Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры. Это было время особой активности врагов Церкви – обновленцев. Епископ Григорий явился стойким защитником Православия.

Как наместник Лавры Владыка Григорий прежде всего заботился о сохранении традиций монашеского благочестия. В эти годы он сближается с замечательным насельником обители – иеромонахом Варнавой (Муравьевым); (впоследствии – Серафим Вырицкий, прославленный в лике святых в августе 2000 г. на Архиерейском Соборе). «Епископ Григорий отличался глубоким молитвенным настроением. Во время богослужения лик его хранил неземное бесстрастие, и в то же время Владыка буквально пламенел в своей молитве восходя умом на непостижимую горнюю высоту… Духовное постигается только духовным. Вот почему со временем общение между епископом Григорием и отцом Варнавой (Муравьевым) переросло в настоящую духовную дружбу».

К этому периоду архипастырства относятся дошедшие до нас проповеди епископа Григория (1924-27гг.). Главные темы православно-церковной проповеднической традиции (христианская вера, любовь, духовно-молитвенная жизнь, борьба с грехом и покаяние, причащение Святых Христовых Тайн, благоговейное отношение к святыням и др.) Владыка Григорий рассматривает с постоянным сознанием новых, весьма трудных и сложных, условий, в которых находятся верующие, к которым обращено назидание. Так в Слове в 14-ю Неделю по Пятидесятнице, раскрывая духовный смысл притчи о званных на брачный пир, архипастырь наставлял: «Может, и вы, пренебрегши возвышенным зовом, предпочтете ему зов тела и страстей? Не избрали ли вы участь остаться с земной добычей, пренебрегая нужным и ценнейшим?.. Тогда с омерзением осудите себя и вздохните о Божьих чертогах, о пире любви, о свете и радости, о чистоте и блаженстве. И вспомните, что зов любви идет и теперь, и теперь вас ждет милосердие Отца: идите, чертоги открыты и все уже готово, трапеза обильна и сладость ее неизменна. Вы поспешите на зов любви! Сделайте, наконец, выбор, достойный призывающего вас Бога и не постыдный для вас самих! Торопитесь делать выбор, пока еще говорит в вас совесть, и вы различаете свет и тьму, добро и зло. Торопитесь обеспечить себе место на вечере Бога! И когда настанет час, вы насладитесь сладостью блаженной вечности в единстве любящего и радующегося Отца, торжествующего Сына и всенаполняющего Духа Святого на бесконечные веки веков. Аминь».

Слова епископа Григория всегда возгреты сильным и искренним чувством, которое проповедник не пытается скрыть. Открывая духовно-нравственную глубину евангельской притчи о талантах, Владыка Григорий говорит: «Теперь обратимся к нашей грустной земле. Что делается здесь? Как раскрываются Божии дары и как преумножаются данные Богом таланты? Разве не один ответ на эти вопросы: «Горе нам… Горе нам… Горе нам!» Все извращено, все перетасовано до неузнаваемости, забыто и брошено Божие! Свои цели, свои пути… Кто помнит о Божиих талантах? Где взращивание их? Вместо торжества вечного идет жалкая гонка за пустым и обманным, и банкротством иллюзий кончается жизнь!»

Все проповеди будущего священномученика проникнуты упованием, надеждой на полную победу Божественной правды над злом: «Вы сейчас слышали, что было в Гадарине. Это – царство смерти, царство безжизненных троп и смердящих гробов, среди которых живет пленник зла (Мк.5:5). И «сему надлежит быть». Но не бойтесь, не колеблитесь, воспитайте в себе к этому царству отвращение, ужас, а сами стойте твердо, не вступая на берег смерти. Божией силой вы поставлены на берег жизни, а сила эта всемогуща, зло перед ней бессильно. Берегите же в себе начаток этой силы, начаток Духа, и вы будете непобедимы... Пусть кругом бушует шквал разлившегося зла и всплески его даже тебя достигают, но будь тверд. Не шелохнись в сторону смерти! Если ты выдержишь этот напор зла и сохранишь в себе Божественное семя, то ты обессилишь зло... И в радости воскликните со святым апостолом Павлом: «И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства. Ему слава во веки веков. Аминь» (2Тим.4:18).»

Согласно данным архива ФСБ епископ Григорий в Петрограде дважды арестовывался. Первый раз в декабре 1924 г. как наместник Лавры «за неуплату налогов» и «продажу лаврской ризницы». На суде держался мужественно. Получил небольшой срок и был освобожден 17 апреля 1925 г. Второй раз епископа Григория арестовали 31 марта 1927 года по групповому делу Пастырского училища. По этому делу, прекращенному чекистами «за недостатком компрометирующего материала», Владыка обвинялся по ст. 58/10 в создании некоего кружка. «Ревнителей истинного Православия», члены которого якобы должны были организовывать протесты при закрытии властями церквей».

Владыка Григорий вышел на свободу 19 ноября 1927 г. во время уже возникших и постепенно нараставших споров вокруг «Послания (Декларации) Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) от 16 (29) июля 1927 г. Епископ Шлиссельбургский Григорий не принял Декларацию и за богослужением поминал только Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, причисленного ныне Православной Церковью как священномученика к лику святых.

Владыка Григорий придерживался принципа не ориентироваться на личности. Поэтому он, разделяя в целом позицию Митрополита Иосифа (Петровых), не присоединялся к возглавляемой им группе епископов и священников. С митрополитом Сергием епископ Григорий стремился сохранять нормальные, непредвзятые отношения. Но принципиально несогласный с Декларацией и скорбя о тех разделениях, которые она внесла в жизнь Церкви, он написал Заместителю Патриаршего Местоблюстителя 28 февраля (ст.ст.) 1928 г. искреннее письмо, в котором запечатлелись его глубокие болезненные переживания:

«Обращаю к Вам свою сыновнюю просьбу... Мне очень тяжело, глубокочтимый Владыка, огорчить Вас отказом восприять Ваши советы. Наш вчерашний разговор был предметом моего тщательно продумывания, и я пришел к одному решению: настоящим я повергаю перед Вами просьбу освободить меня от несения обязанностей Вашего наместника по Св. Троицкой Александро-Невской Лавре и снять с меня руководство Шлиссельбургским и Детскосельким викариатством с увольнением на покой. Четыре с половиной года пребывания на служении здесь, четыре с половиной года почти сплошных страданий, выучили меня ходить и определяться только состоянием по совести перед Лицем Божиим. И теперь моя совесть спокойна. Пусть меня судит Господь... Я покидаю Лавру, которой отдал свою душу, где было пролито столько слез, пережито столько горя, но где вместе с тем осязалась невидимая милосердная рука Божия, где молитвы были от сердца, где обвевало веянием непрестающего единения и любви, и где я отдыхал душой, сливаясь в молитве с сердцами своей паствы, так любящей Лавру. Я покидаю горячо любимый мною клир, всегда воздававший мне не по заслугам – своею преданностью, любовью и послушанием... Пусть простят меня, я буду молить их об этом. Пусть все поймут, что я бессилен сделать что-либо другое. Вот почему покойна моя совесть. Пусть меня судит Господь».

Владыка Григорий уехал на родину, в Коломну, где много работал над богословскими трудами, среди которых центральное место занимает экзегетическое сочинение «Благовестие святого евангелиста Марка (Духовные размышления)». В одном из писем он называет эту работу «Евангельские образы». Епископ Григорий показывает, что все евангельские истины обращены к каждому человеку, но душа должна быть приготовлена к восприятию Христова благовестия. «И когда душа потянется к Нему, тогда она поймет, что это Тот, у Которого она недостойна развязать ремень обуви... Это – Бог. Только Бог может в корне изменить человеческое ничтожество. И чистая душа понимает это. Только Бог может огнем истребить человеческий смрад и вдохнуть дыхание новой жизни веянием очистительно-творческой силы Святого Духа».

В течение нескольких месяцев 1932 г. и начала 1933 года Владыка Григорий провел в подмосковном поселке Жаворонки (Белорусская ж/д), но власти оказали давление на хозяйку дома, и ему было отказано в жилье.

Весной 1933 г. он поселяется в старинном городке Кашине. Время проходит в основном в богословских занятиях. Владыка заботливо окормляет своих духовных чад, которые приезжали к нему. Из сохранившихся его писем видно каким духовно-чутким, любящим и мудрым наставником был он для них. Он стремился вести их путем христианского подвига, неизбежность которого для всех учеников Христовых, в те годы, связана была прежде всего с жестокими гонениями на Церковь: «Путь за Христом есть крест, есть непрерывный подвиг, есть безжалостное насилие над собой... Вывод будет один: не ищи от жизни роз, покоя, благодушного довольства и наслаждения. Христианство – подвиг... Всегда будет труд, напряженное принуждение себя, слезы и воздыхания... А потому полюби спасительную скорбь. Она – неизбежный путь к Богу, через нее очищение».

Призывая к подвигу, архипастырь укрепляет в учениках своих надежду: «С молитвою ко Господу приобретайте душевную ревность. Кто идет ко Христу, тот под Его рукой, и ему не нужно волноваться, что он забыт Господом. Отдадимся же с детской покорностью и непосредственностью Его воле».

Сам епископ Григорий шел путем деятельной христианской любви. Он мужественно и стойко совершал путь исповедничества: «В совершающемся со мною вижу Божью волю. Принимаю ее только как премудрую, милосердную».

В Кашине Владыка Григорий посещал собор св. благоверной княгини Анны Кашинской, но служил, по-видимому, дома. При аресте его было изъято архиерейское облачение и большое количество свечей.

Епископ Григорий был арестован 16 апреля 1937 г. по ст. 58-10/11. Владыка обвинялся в том, что являлся руководителем фашистко-монархической организации в г. Кашине. На первом же допросе он отверг обвинение и виновным себя не признал. В течение апреля – мая он допрашивался трижды. Владыка никого не назвал. Ответы следователю были продуманы и не давали никаких поводов для обвинения. 10 мая 1937 года был последний допрос. Убедившись в твердости Владыки, следователи больше его не вызывали.

13 сентября 1937 года епископ Григорий в числе 50 человек был приговорен Тройкой Кашинского УНКВД к расстрелу. Через четыре дня Владыка удостоился мученического венца.