Правда, правдивость

1. Св. Мелетий, бывший прежде епископом севастийским, вступил на престол антиохийской церкви с общего согласия православных и ариан, и избирательный об этом лист поручен был на сохранение Евсевию, епископу самосатскому. Но когда Мелетий, как ревностный поборник православия, был изгнан и осужден на заточение, то ариане, опасаясь, чтобы избрание, общим рукоприкладством утвержденное, не послужило когда-нибудь в обвинение их непостоянства и злобы, потребовали у Евсевия его обратно. Св. Евсевий отказал; арианские архиереи упросили императора Констанция употребить в этом деле свою власть; но неустрашимый архипастырь отвечал: «Общего суда, мне вверенного, не отдам, разве когда все, мне вверившие его, соберутся воедино». Раздраженный император вторично отправил к нему одного из царедворцев и, чтобы принудить Евсевия к покорности, приказал употребить угрозы. Чиновник, подавая ему указ, сказал, что в случае неповиновения он имел повеление отрубить у него руку. «Итак, не нужно читать повеления», – отвечал на это Евсевий и, положив бумагу на стол, простер обе руки. Увидев такой поступок святителя, готового пострадать за истину, чиновник изумился и безмолвно оставил неустрашимого святителя. Сам Констанций, сколько ни был озлоблен, отказал в просьбе арианам («Училище благочестия», т. II, изд. 14-е, ч. 5, стр. 388–389).

2. Св. Феодор Студит. Он был игуменом студийского константинопольского монастыря; собрав около себя до тысячи братий, которыми правил с высокою мудростью, он заботился о распространении просвещения, завел при монастыре училище для детей, дал братии устав (известный под именем Студийского, которым, между прочим, воспрещалась инокам всякая собственность и предписывался всем обязательный труд), – но благочестивые труды его скоро были прерваны гонениями от императора Льва Армянина, который употреблял все усилия, чтобы восстановить иконоборство. Созвав собор из единомышленников своих, он в 814-м году отменил определения 7-го Вселенского собора и стал снова жестоко преследовать почитателей св. икон. Феодор смело говорил ему: «Государь, не нарушай мира Церкви! Апостол сказал, что Бог поставил в Церкви иных апостолами, других пророками, некоторых пастырями и учителями для созидания Церкви; но не упомянул о царях. Оставь Церковь пастырям и учителям. Когда же не так, то поверь, что, если бы сам ангел с небеси стал требовать противное вере нашей, не послушаем и его». Увещания Феодора остались тщетны; гонение все усиливалось, все православные были в скорби и унынии. Однажды, в праздник, Феодор совершил торжественно крестный ход с иконами вокруг монастыря, воспевая церковную песнь, сложенную Иоанном Дамаскиным: «Пречистому образу Твоему покланяемся, Благий!» Когда император узнал об этом, то велел предать святого истязаниям и потом сослал в дальний город, где его заключили в сырую и мрачную темницу. Но Феодор и из темницы действовал в пользу православия, письменно сносился с епископами, верными истине, учил, ободрял, утешал страдающих христиан; силою духа своего поддерживал он патриарха, унывающего среди смут. Неоднократно еще мучили его пытками, голодом; из одной темницы переводили в другую, более отдаленную, более мрачную. Святой исповедник переносил все терпеливо; силы духа не изменяли ему, хотя и слабели силы телесные. «Мне все равно, куда бы меня ни отослали, – говорил он, – Бог везде, Господня земля и исполнение ее; но, где бы я ни был, не буду молчать, когда следует стоять за правду». Изгнание св. Феодора кончилось только со смертью Льва. Он был тогда возвращен в Константинополь, но, не стерпев столицы, удалился в пустынное место, где скончался (826 г.) на 68-м году от роду, с благодарственною молитвою на устах.

3. Св. Филипп, митрополит московский, прославляется как поборник правды и исповедник, положивший душу свою за паству свою. Он происходил из именитого рода бояр Колычевых и, по окончании домашнего воспитания, поступил на службу к царскому двору, где заслужил благоволение царя. При твердом благочестии, которое, по слову Писания, на все полезно есть, св. Филипп, в миру Василий, был бы полезным деятелем на предлежавшем ему поприще государственной службы. Но Промысл Божий призвал его к другому, высшему служению.

Однажды, благоговейно внимая в храме Божием чтению Евангелия, он был поражен словами: никтоже может двема господинома работати (Мф.6:24). В этих словах он уразумел как бы обращенный к нему призывный голос Спасителя и тайно от родителей скрылся из Москвы, чтобы достигнуть Соловецкого монастыря, где он решился посвятить себя иноческим подвигам.

В 1566 году, когда кафедра московской митрополии сделалась праздною, царь Иван Васильевич Грозный вызвал св. Филиппа из уединения, где он прожил почти тридцать лет, достигши сана игумена, и убедил его принять сан митрополита московского. Эта перемена в жизни скоро привела его к венцу мученическому. Новый митрополит предстал пред грозного царя с не менее грозным словом правды в защиту своей паствы, страдавшей от своеволия опричников, которые в качестве телохранителей окружали царя и возбуждали в нем подозрение к честным и преданным отечеству гражданам. В другой раз св. Филипп не убоялся торжественно обличить царя, когда он во время богослужения, одетый в неприличные царскому величию одежды, вошел в Успенский собор, где митрополит совершал литургию, с шумною толпою опричников в таком же одеянии и в остроконечных шлыках на головах. Был и еще случай, когда святитель Филипп не убоялся возвысить свой голос за правду: когда святитель заметил, что во время чтения Евангелия, при совершении крестного хода вокруг Новодевичьего монастыря, один из приближенных царя стоял в шапке, он с пастырскою ревностью указал царю на такое неблагоговение во время богослужения. Отвергнув вразумление доброго пастыря, разгневанный царь подверг святителя поруганию и, лишив его митрополии, сослал в заточение, где он мученически скончался. Но Господь чудодейственно прославил исповедника правды нетлением св. мощей его, доныне во благоухании святыни почивающих в Успенском соборе во свидетельство торжества правды Божией над неправдою человеческою (по «Четьи-Минеи», 9 января).

Однажды, находясь в крайности, мать Епифания, по вере еврея, впоследствии обратившегося ко Христу и сделавшегося епископом кипрской церкви, послала сына в ближайший город, чтобы продать осла, потому что не на что было купить хлеба; к тому же осел был очень упрям и не годился для работы. Мальчик привел осла на базар, и скоро подошел один еврей, желавший его купить. Видя, что Епифаний единоплеменник его, он сказал ему: «Мы с тобою поклоняемся одному Богу, Который любит справедливость и истину; не следует нам обижать никого. Оценим осла твоего в настоящую его цену, чтобы нам не прогневать Бога, обманывая друг друга». Услышав эти слова, мальчик отвечал: «Я вовсе не продам тебе осла: он бьется и не годится в работу. Мать от нужды послала продать его, потому что нам нечего есть; но так как ты мне говоришь, что грешно ради приобретения обижать ближнего, то я и не продам его, ибо боюсь Бога и не желаю тебе зла».

Еврей удивился разуму и честности мальчика, дал ему денег, чтобы купить хлеба, и Епифаний, купив хлеба, отправился домой на осле своем. На обратном пути ему встретился человек, который тоже хотел купить осла; но Епифаний отказался продать его, объяснив ему ту же причину, какую он высказал и еврею («Четьи-Минеи», май).