Двадцать четвертый день.
Поучение 3-е. Накануне Рождества Христова.

I. Накануне праздника в честь рождения Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа перенесемся, братия, своими мыслями в Вифлеем. Представьте, что вы стоите в вертепе над яслями, где лежал сповитый Младенец Господь Иисус. Какие чувства наполняли бы тогда вашу душу? Мы передадим вам одну прекрасную беседу, которую вел в душе своей с Младенцем Иисусом блаженный Иероним, когда он жил в Вифлееме и стоял у яслей Господних.

«Когда бы я ни посмотрел», говорил Иероним, «на место, где родился мой Спаситель, всегда имею с Ним сладкий в душе разговор. «Господи Иисусе!» говорю я, «как твердо было Тебе лежать там в яслях Твоих ради моего спасения! Что должен я воздать Тебе за это?» – И мне казалось, как-будто Младенец отвечал мне: «ничего Я не желаю, пой только: «слава в вышних Богу»... Еще хуже будет Мне в гефсиманском саду и на кресте». А я говорю: «ах, возлюбленный Младенец! Что же я дам Тебе? Я отдал бы Тебе все, что имею»...

Но Он отвечал: «и небо Мое, и земля Моя: Я не нуждаюсь ни в чем; отдай лучше это все бедным людям, и Я приму, как бы это было сделано для Меня».

Я продолжал: «охотно сделаю я это; но что я дал бы «Тебе» собственно?»

Тогда Младенец отвечал мне: «если ты такой щедрый, то Я скажу тебе, что ты должен дать Мне: дай Мне твои грехи, твою испорченную совесть и твое осуждение». – «Что же хочешь Ты с ними сделать?» спросил я. – «Я возьму их на Свои рамена: это будет Моим достоянием и тем великим делом, о котором предсказывал Исаия: «Той грехи наши носит и о нас болезнует». Тогда я начал плакать и сказал: «Божественный Младенец! Возьми, что есть моего, и дай мне Твое! Тобою я оправдан от грехов и верую в жизнь вечную!» (См. «Воскр. чт.» за 1867 г.).

II. Братие мои! Этот трогательный рассказ ясно показывает безмерную к нам любовь небесного пастыря Иисуса Христа, Который в Евангелии Своем сказал: «Аз есм Пастырь добрый, пастырь добрый душу свою полагает за овцы».

а) Овцою заблудшею был весь род человеческий, пред пришествием Спасителя, так что, казалось, весь он взывал к Богу устами пророка Давида: «заблудих, яко овча погибшее, взыщи раба Твоего» (Пс. 118, 176). И вот, когда Единородный Сын и Слово Божие, сошедши с высоты Своей божественной славы, стал человеком, тогда Он, как добрый пастырь, оставив девяносто девять овец – девять чинов ангельских на небеси, пришел на землю для взыскания сей единой заблудшей овцы. И чего Он не сделал, чего не понес для того, чтобы найти ее? Он и алкал и жаждал, и трудился до пота кроваваго, и распялся и умер, чтобы найти Свою овцу заблудшую в самой утробе адской, куда загнало ее преслушание Божией заповеди.

б) И смотрите, с какою любовию Он ее ищет.

Во всей евангельской истории не вижу я ни одного такого грешника, которого Иисус Христос не привлекал бы к Себе со всею кротостию, со всею любовию, без всякого гнева и понуждения. Чтобы привлечь к Себе мытаря Матфея, начальника мытарей – Закхея и фарисеев, Он Сам напрашивался к ним в домы, соизволял разделять с ними трапезу, и тем, кто за это Его осуждал, Он обыкновенно говорил, что болящие имеют нужду во враче, т. е., что грешники-то и нуждаются в Спасителе. – Чтобы привлечь к Себе блудниц и подобных им грешниц, Он не укорял их, не угрожал, а принимал, прощал и защищал. Когда привели к Нему женщину, уличенную в прелюбодеянии, Он один ее не осудил и с прощением отпустил. Не отрекся ли от Него Петр? Но и его Он привлек к покаянию не иным чем, как только Своим любящим взором: «воззре Иисус на Петра и» – «исшед вон» Петр «плакася горько» (Лук. 22, 61, 62). Не веровал Его воскресению Фома? однакоже Он привел его к вере не укоризною, не гневом, а кротко повелев ему вложить руку в Свои ребра... Не предал ли Его Иуда? Но – чего не сделал милосердый Господь для его вразумления? Не назвал Он его изменником, отступником, сребролюбцем, а сказал только, что знает его злое намерение. И притом – как сказал? так, что никто посторонний не мог догадаться, о чем идет речь. Он умыл ноги Иуде, назвал его другом, попустил сему нечестивцу поцеловать Себя в ту самую минуту, когда тот изменнически предавал Его врагам на смерть... О, крайнее милосердие Твое, Иисусе сладчайший! Воистину Ты пришел, чтобы грешников спасти!

Вот с какою любовию ищет сей добрый Пастырь Своих заблудших овец, – ищет и тебя, и меня, и всякого другого грешника. Та совесть, которая угрызает твое сердце, тот страх смерти и трепет муки вечной, который иногда тревожит твой ум, та болезнь, которая беспокоит тебя, та беда, которая грозит тебе, – та святая литургия, при которой ты присутствуешь, то слово Божие, которое слышишь, – что все это, как не тайный глас милосердия Христова, которое ищет тебя, зовет тебя к покаянию: «Адаме, где еси?» Овча погибшее, где ты блуждаешь? грешник, куда ты от Меня удалился? Душа заблудшая, где ты находишься? «Адаме, где еси?» Человече, «не веси ли, яко благость Божия на покаяние тя ведет?» (Рим. 2, 4). Слышишь ли? Разумеешь ли? Милосердие Христово тебя ищет и призывает, а ты его не слушаешь и дальше убегаешь, – смотри же, что делает твой добрый Пастырь – Иисус Христос? Гневается ли Он? Нет, Он терпит и ждет тебя... И если, овча заблудшее, истинно покаешься, к Нему возвратишься, то с какою радостию примет тебя сей добрый Пастырь? Он поднимет тебя на рамена Свои, то есть, поможет тебе всею силою Своей благодати божественной, Он приведет тебя в стадо Свое – в св. церковь Свою, Он примет тебя в объятия Своей любви. Одна только заблудшая овца вернулась в стадо и – смотрите как радуется Пастырь! – Ангелы святые! Радуйтесь со Мною, говорит Он, «яко обретох овцу Мою погибшую!» (Лук. 15, 6). Один только грешник кается на земле, и радостно торжествует весь рай на небе! «Радость бывает на небеси о едином грешнике кающемся». Почему такая радость? Что Богу из сего? Разве от того приумножается Его безконечная слава, Его блаженство? Нет. Так что же побуждает Бога так радоваться о покаянии единого грешника? – Ничто другое, как только Его милосердие! О безконечное милосердие! О непостижимая благость!... Боже многомилостивый! «Что есть человек, яко помниши его, или сын человечь, яко посещаеши его?» (Пс. 8, 5). Что такое человек? Не червь ли земной? не прах ли, не земля ли? Он – ничто, и к нему ли являешь Ты такую любовь, такое милосердие? О нем ли столько заботишься? Ведь он, неблагодарный, преступил Твою заповедь, он попрал закон Твой, он обезчестил имя Твое, презрел Твои таинства... Он так долго жил в удалении от Тебя и Ты не помнишь того, сколь многократно он согрешал пред Тобою!.. Ответствует на это милосердый Бог: правда, человек – грешник, но он – создание рук Моих: «живу Аз, не хощу смерти грешника, но еже обратитися ему и живу быти» (Иез. 33, 11). Знает Создатель Свое создание и терпит его немощи, прощает согрешения... Итак, утешься, кающийся грешниче, хотя ты и много грешил, но нет греха, побеждающего Божие милосердие. Ты согрешил, но если покаешься, то все твои грехи будут забыты, будут прощены. «Утешайте, утешайте люди Моя, глаголет Бог: священницы глаголите в сердцы Иерусалиму, яко разрешися грех его» (Ис. 40, 1). Как тает воск от огня, так тает и грех человеческий от теплоты Божия милосердия.

в) Кажется, слышать грешнику о столь великом милосердии Божием не полезно: может случиться, что он еще больше станет грешить в надежде на сие милосердие. Ему полезнее было бы слышать о том, сколь велико Божие правосудие: быть может тогда он устрашился бы сего правосудия и скорее покаялся. Но истинный христианин больше боится Божия милосердия, нежели Его правосудия, больше трепещет Бога милосердаго, чем правосуднаго. Когда Бог есть весь – правда, весь – гнев, и я не каюсь, то я могу сказать: как мне обратиться к Богу, от гнева Которого трепещут и небо, и земля, и преисподняя? «Аще беззакония назриши, Господи, кто постоит?» (Пс. 129, 3). Но когда Бог есть весь – милосердие, весь любовь, а я не каюсь: то какое мне будет извинение? Ведь я знаю, что Бог мною грешным не гнушается, что Он с любовию приемлет кающегося и прощает, – чем же мне оправдать свое нерадение? И вот, взирая на Божие милосердие и на свое ожесточение, я трепещу и ужасаюсь... Велико Божие милосердие, но велико же и мое упорство во грехе! Чем все это может кончиться? – Да тем, что Бог наконец от меня отступится, и сколь велико было ко мне Божие милосердие, столь же велико будет и мое вечное мучение...Горе нам, грешники, когда истощится Божие к нам долготерпение! Тихо и спокойно течет вода в ручье; задерживают ее сегодня, задерживают завтра, задерживают после завтра, а между тем она все прибывает да прибывает... Наконец она размывает плотину, дотоле тихая и спокойная, она становится бурною рекою, которая быстро разливается и затопляет поля, унося за собою и деревья и животных... Вот так же и Божие долготерпение: оно тихо и спокойно ожидает нашего покаяния. Ждет оно сегодня, ждет завтра и после завтра. Наконец оно истощается, и сколь велико было Божие долготерпение, столь же великий возгорится и Божий гнев. И он наказует, умерщвляет, казнит грешников...

III. Покайся же и обратись к своему доброму Пастырю, овча заблудшее! Востани и прииди к милосердому Отцу, блудный сыне! Уверяю тебя, что и тебя примет добрый Пастырь и чадолюбивый Отец, примет с любовию, с радостью, с распростертыми объятиями. Уверяю тебя в сем святою плотию, которую на Себя Слово Божие восприяло, когда человеком стало, – теми слезами, которые малый Младенец во яслях вертепа вифлеемского источал, тем млеком, которым Он от Матери Своей Девы питался, – тем благодатным именем Иисус, которое толкуется Спаситель. «Той бо спасет люди Своя от грех их!» Аминь. (Сост. свящ. Г. Дьяченко по Воскр. чт. за 1867 г., и поуч. Илии Минятия, сн. № 347 Троицк. лист.).