Девятый день.
Поучение 2-ое. Св. прав. Анна, матерь пророка Самуила.

I. Как сильна пред Богом внутренняя сердечная молитва, это мы видим из жития праведной Анны, матери пророка Самуила, память коей совершается ныне. У отца пророка Самуила, по имени Елканы, было две жены: Анна и Феннана, – у Феннаны были дети, а у Анны не было детей. Несмотря на неплодство, Анна была более любима мужем, чем Феннана, – за то эта последняя сильно огорчала Анну, побуждая ее к ропоту на то, что Господь заключил чрево ея. И вот когда они были в Силоме для принесения жертвы, Анна в скорби души своей молилась Богу о разрешении ее неплодства, обещаясь рожденное дитя отдать в дар Богу на все дни жизни его. Молитва Анны была внутренняя, сердечная, – не было слышно голоса ея, – а уста ее только двигались. Бывший в скинии первосвященник подумал, что эта женщина пьяная и укорил ее. Анна отвечала ему: «нет, господин мой, – я жена скорбящая духом, вина и сикера я не пила, но изливаю душу мою пред Господом». Первосвященник, поняв свою ошибку, сказал ей: «иди с миром и Бог израилев исполнит прошение твое, чего ты просила у Него». И, действительно, Бог даровал Анне, по молитве ея, сына, нареченного Самуилом, что значит: «испрошенный у Бога».

II. Итак, при исполнении нашего молитвенного дела будем всегда помнить, что существенное свойство молитвы состоит в ее духовности и сердечности, а не в многоглаголании и громких воплях.

Одна наружная молитва без внутренней так же мертва, как мертво тело без души, и так же бесплодна, как лампадка без масла, или кадило без огня или фимиама. Ты стоишь в церкви, произносишь устами слова и песни молитвенныя, – а ум твой блуждает далеко. Ты преклоняешь колена, кланяешься, крестишься с видом благоговейно молящегося и смиряющегося пред Богом, – а в душе твоей в то же время не престают волноваться житейские воспоминания и наполняют ее помыслами греховными. Может ли быть такая молитва угодна Богу? Нет, Богу нужна наша душа, к Нему обращенная с верою и упованием; – малейший вздох сердца сокрушеннаго, самая незаметная капля слезы кающегося скорее будут приняты Богом, чем все наши лицемерные вопли.

Вот наставления св. отцев о необходимости полного внимания и сердечности во время молитвы.

а) «Уста без сердца, – говорит святитель «Тихон Задонский» и слова без разума, и глас внешний без внутреннего сердечного усердия – ничего не пользуют. Ибо глас внешний и слово должны быть согласны с внутренним помышлением. Бог «проницает сердце наше, и смотрит на сердце, а не на слова» (2 Парал. XXVIII. 9; 1 царь. XVI, 7.) Сего ради должно стараться, чтобы и сердце молилось, когда молится язык, и ум помышлял то, что уста говорят; чтобы сердце согласно было слову, и слово сердцу, и помышление в том упражнялось, что гласом произносится». («Твор. св. Тихона, еп. ворон.» т. IV. стр. 276–277).

б) «Св. Василий Великий» говорит: «не надобно доводить себя до того, чтобы осуждала в чем-либо собственная совесть, и в таком состоянии призывать помощь Божию; призывать же ее должно не с нерадением, не умом, скитающимся там и здесь. Такой не только не получает просимаго, но еще более преогорчит Владыку. Если и тот, кто ведет речь пред князем, стоит с великим страхом, не дозволяя блуждать, как внешнему своему оку, так и внутреннему, душевному; то не тем ли паче со страхом и трепетом надобно стоять пред Богом, весь ум устремя к Нему Единому, а не к чему-либо иному? Потому что Он не только, подобно людям, видит внешняго человека, но прозирает и во внутреннего» («Твор. свв. отцев» в рус. перев. т. IX, стр. 385).

в) Подобное же наставление о внимательности к молитве дает «св. священномученик Киприан, епископ карфагенский. »Когда же, братия возлюбленнейшие, говорит он, стоим на молитве, тогда должны всем сердцем предаваться молитве и бодрствовать. Ум наш да не помышляет в сие время ни о чем другом, кроме того, о чем молимся. Посему-то и священник, приступая к молитве, приготовляет к ней мысли братии сими словами: «горе имеем сердца», дабы люди, ответствуя: «имамы ко Господу», знали, что им в сие время не должно помышлять ни о чем другом, как только о Господе... И какая беспечность – позволять себе увлекаться суетными и студными помышлениями во время молитвы, как будто в это время может быть что-нибудь другое, более достойное твоего помышления, нежели беседа твоя с Богом! Как просишь у Бога, чтобы услышал тебя, когда сам себя не слышишь? Как хочешь, чтобы Бог вспомнил о тебе, во время твоего моления, когда сам себя не помнишь?! Это значит, – вовсе не блюстися от врага; это значит – очами бодрствовать, а сердцем спать; между тем как христианин должен бодрствовать сердцем даже и в то время, когда спит очами. Посему-то апостол Павел весьма ревностно и премудро увещевает нас, говоря: «в молитве терпите, бодрствующе в ней» (Кол. IV. 2), научая и показывая сим, что только те могут получить просимое от Бога, которых Бог видит в молитве». («Христ. чт.» 1839 г. 1. 170–171–172).

г) Рассеянность в молитве также возбраняет «преп. Нил подвижник», и называет блаженным того, кто не предается ей. «Во время молитвы имей взор нерассеянный, говорит он, и, отрекшись от своей плоти и души, живи по уму. Блажен ум, который, молясь не рассеянно, ощущает в себе непрестанно большое стремление к Богу. Блажен ум, который во время молитвы совершенно отрешился от чувств» («Христ. Чтение» 1828 г. XXXII. 151 и 153).

III. Имея такие наставления св. отцев о внутренней сердечной молитве, будем, братия, всякий раз соединять свою внешнюю молитву, свои поклоны и крестное знамение с сердечною внутреннею молитвою, дабы прославить нам Бога и в душах и в телесах наших. (Свящ. Г. Дьяченко).