Двадцать седьмой день.
Преп. Пимен Великий.

I. Препод. Пимен, родом египтянин, память коего совершается ныне, родился около 340 года по Р. Хр.. В молодых еще годах он дал обет безмолвия и отречения от мира и стал подвизаться в пустынном скиту, близ Диокла. С ним вместе подвизались и братья его: старший – Анувий и меньшой, неизвестный по имени.

Итак, строго содержал преп. Пимен обет свой отречения от мира, что даже от свидания с материю своею он отказался, когда она пришла однажды навестить своих детей в скиту, и только уже по настоятельному убеждению братии Пимен, подойдя к двери, за которою стояла мать его, сказал ей: – «Если ты великодушно перенесешь временную разлуку с нами, то в будущей жизни будешь видеть нас; так мы надеемся на человеколюбие Божие!» И утешенная этим обещанием мать оставила скит, не домогаясь более видеть детей своих и не отвлекая их от подвига избранной ими жизни.

Впоследствии также и правителя египетской области, наслышавшегося о строгом подвижничестве преп. Пимена и пожелавшего посетить его, преп. Пимен не принял, рассуждая, что если высшие лица мирские будут посещать его, то многие и из простого народа начнут нарушать его уединение, и тогда он подвергнется опасности утратить смирение и впасть в гордыню.

Между тем преп. Пимен, тяготясь возрастающею славою, избегая почитания людей, скитался в продолжении нескольких лет по разным местам; потом, возвратясь в египетскую пустыню, оставался в ней до самой своей кончины около 450 г., продолжая свое суровое подвижничество, но вместе с тем не оставляя людей своими наставлениями, из которых многия сохранились в писаниях и до настоящего времени.

Однажды братия спросили преп. Пимена: «следует ли, видя согрешение брата, умолчать и покрыть грех его?» – «Следует, – отвечал преп. Пимен, – если покроешь грех брата, то и Бог покроет твой грех»...

– Я слышу неприличное об одном нерадивом брате, – сказал однажды преп. Пимену один из иноков,– и так соблазняет меня его жизнь, что я даже хотел бы отойти отсюда...

– А правда ли то, что ты слышал о брате? – спросил преп. Пимен.

– Правда, потому что мне передал о нем один верный человек...

– Нет, он не верный человек, – возразил подвижник, если бы он был верный, то никогда не сказал бы тебе худого о брате. А ты, чего не видел сам, о том не верь и другому, да если и своими глазами увидишь, то не тотчас верь...

– Но какой же ответ ты дашь Богу, что, увидев согрешающаго, не обличил его?

– Я скажу: Господи! Ты повелел прежде вынуть бревно из своего глаза, а потом извлекать сучек изь глаза брата... я исполнил повеление Твое...

II. Обратим, братия, внимание на это наставление преп. Пимена и будем воздерживаться от осуждения наших ближних, если мы к тому не призваны церковною и гражданскою властию.

а) Мы в своей частной жизни не имеем никакого права осуждать ближних, – потому что один Бог есть «Законоположник и Судия, могий спасти и погубити» (Иак. 5, 12); Он только имеет власть судить неблагодарного грешника. «Ты же кто еси судяй чуждему рабу» (Рим. 14, 4)? «Стоит он или падает», судить о том не тебе, а Господу его, говорит ап. Павел. «Силен бо есть Бог поставити его». Позволяя себе судить о действиях человеческих, мы чрез это как бы предвосхищаем право Божие. А это не есть ли величайший грех пред Богом?

б) Мы не должны осуждать нравственное поведение ближних и потому, что не в силах произнесть о человеке правильное суждение. «Кто бо весть от человек», говорит ап. Павел, «яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем?» (1Кор. 2, 11). Судя о поступках человека, не трудно нам ошибиться в своих суждениях; суд наш будет основываться только на внешних признаках, которые часто не соответствуют внутренним качествам. Предоставим это дело лицам, поставленным от Бога вязать и решить совесть людей по их чистосердечному признанию пред лицом Божиим.

Быть может в то время, когда мы осуждаем нашего согрешившего ближняго, он давно в слезах и сокрушении сердца раскаялся пред Богом и испросил у Него прощение. Быть может, осуждая ближняго, мы делаемся орудием клеветников, которых диавол научил говорить ложь на ближняго, чтобы поселить смуту и нестроение между христианами. Быть может, что мы глубоко ошибаемся, решаясь осуждать других за то, за что их нужно нам одобрять и уважать.

в) Еще более должно удерживать нас от осуждения полное сознание того, что чрез осуждение других мы и от людей и от Бога навлекаем на себя заслуженное нами осуждение. «Не судите», говорит Господь, «да не судими будете» (Матф. 7, 1). Часто мы осуждаем ближняго за то, в чем сами виновны и что в себе самих не только извиняем, но и выхваляем. Осуждая таким образом других, не осуждаем ли мы вместе с тем и себя? «Неизвинителен ты, всякий человек», говорит ап. Павел, «судящий другаго; ибо тем же судом, каким судишь другаго, осуждаешь себя, потому что, судя другаго, делаешь то же» (Рим. 2, 1) и сам.

г) Зная невнимательность нашу к самим себе, тот же апостол увещевает нас: «испытывайте самих себя, самих себя исследывайте!» (2Кор. 13, 5). Вот урок для христианина, который должен быть всегда и везде пред его глазами! Вот предмет для его занятий, стараний и попечений! А обращаем ли мы на это должное внимание? Взойти в храмину своей души, рассматривать и исследовать собственные помыслы, пожелания, чувствования и наклонности, – это как бы не наше дело. «Что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего», говорит Спаситель, «а бревна в своем глазе не чувствуешь?» (Матф. 7, 3). Л«ицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучек, из глаза брата твоего» (5). Спаситель этими словами научает нас быть внимательнее к самим себе, замечать собственные слабости, недостатки и погрешности, чтобы тем самым истребить в себе худую наклонность осуждения.

д) Приведем здесь несколько примеров, показывающих, как грешно осуждать ближних и как святые избегали этого греха.

Авва Пафнутий рассказывал о себе: «однажды, путешествуя, сбился я с дороги, ибо был туман, и очутился близ одного селения. Там увидел я некоторых, бесстыдно разговаривавших между собою. Остановившись, начал я молиться о грехах своих. И вот явился мне ангел с мечем и говорит: Пафнутий! все осуждающие братий своих погибнут от меча сего! Но ты не осудил, а смирился пред Богом, как бы виновный в грехе. Посему имя твое вписано в книгу живых». (Достоп. сказ. о подвиг. св. отец, стр. 235, 1).

Итак, да внимаем себе самим и о своих грехах будем более заботиться, чтобы от них освободиться. Один благочестивый старец, видя, что брат его согрешил, со вздохом сказал: «горе мне! как он согрешил сегодня, так согрешу и я завтра». Подобным образом и всякому из нас надлежит памятию о собственном недостоинстве и бессилии отражать от ума своего горделивые помыслы осуждения ближняго. (Дост. сказ. о подв. св. и блаж. отец).

Один инок был довольно нерадив на пути спасения, в постничестве и молитвах. Наконец пришло время расстаться ему с жизнию, и собравшиеся вокруг одра его братия чрезвычайно удивились, видя, что этот, по мнению их, беспечный инок оставляет мир не только без трепета, но благодаря Бога и даже улыбаясь. – «Отчего ты в грозный час суда Божия так беспечален?» спросили они: «мы знаем твою жизнь и не понимаем твоего равнодушие; укрепись силою Христа, Бога нашего, и скажи нам, да прославим Его милосердие». – Тогда умирающий инок, несколько поднявшись с одра, сказал им: – «так отцы и братия! я жил нерадиво, и ныне все мои дела представлены мне и прочтены ангелами Божиими; я с сокрушением признался в них, и ожидал всей строгости суда Господня... Но вдруг ангелы сказали мне: «при всем небрежении, ты не осуждал и был незлобив», и с этими словами раздрали рукописание грехов моих. Вот источник моей радости!» Сказав это, инок предал с миром душу свою Господу. «Не осуждайте, да не осуждены будете; оставьте, и оставится вам», сказал Господь (Лук. 6, 37). («Уч. бл.»).

«Вот один из самых кратких путей, ведущих к получению прощения грехов, говорит св. Иоанн Лествичник, а именно – «не осуждать!» Если вы не судите, то и вас не будут судить» (Лук. VI, 37). («Лествица»).

Как строгие подвижники благочестия старались всемерно избегать греха осуждения ближних, – это ясно можно видеть из примера одного благочестивого старца: один инок учинил прегрешение; братия, собравшись рассуждать о его вине, послали за аввою Моисеем; но смиренный старец отказался быть в их совете. Скитский пресвитер приказал сходить за ним вторично и сказать, что братия ожидают его всем собором. Тогда Моисей пошел, но каким образом? – Он насыпал в ветхую корзину песку и понес с собою. «Что это значит, авва?» спрашивали иноки, встречая его. – «Видите, сколько за мною грехов», указывая на сыплющийся песок, отвечал Моисей, – «я не вижу их, а между тем иду совершать суд над другим». Услышав это, иноки ничего не сказали согрешившему брату и безмолвно простили его. (См. «Воскр. чт.» 1888 г., стр. 789).

е) Но есть, братия, иные случаи, в которых позволительно говорить о ком-нибудь дурно.

«Думаю, говорит св. Василий Великий, что два есть случая, в которых позволительно говорить о ком-нибудь дурное, именно: когда необходимо кому «посоветоваться» с другими испытанными в этом, «как исправить согрешившаго», и еще, «когда бывает нужда предостеречь других», которые, по неведению, могут быть не редко в сообществе с худым человеком, почитая его добрым; тогда как апостол повелевает не примешиваться таковым (2Сол. 3, 14), чтобы не наложить как бы силков на свою душу. Так поступал и сам апостол, как видим из того, что пишет к Тимофею: «Александр ковач многа ми зла сотвори: от него же и ты себе блюди, зело бо противится словесем нашим» (2Тим. 4, 14, 15). А кто без таковой необходимости говорит что-нибудь о другом, с намерением разгласить или очернить, тот клеветник, хотя бы говорил и правду». («Творения св. Василия Вел.», т. V, стр. 226–227).

III. Будем молиться Господу, чтобы Он открыл нам духовные очи зреть нашу греховность, и силою вседействующей Своей благодати уничтожил в нас злонамеренную и зловредную страсть осуждать братий наших. (Свящ. Гр. Дьяченко).