Четырнадцатый день.
Поучение 2-ое. Препод. Феодосий печерский.

I. В день препод. и богоносного отца нашего Феодосия печерского, отличавшегося необыкновенным воздержанием (он употреблял, и то не всякий день, в пищу лишь хлеб и воду и то в меру), нам уместно будет побеседовать с вами, братие, о том страшном гибельном виде невоздержания, который называется пьянством.

II. Порок пьянства сам по себе гнусен; он унижает достоинство человека, нередко ставит его ниже бессловесного животнаго, делает его лютее зверя, искажает и обезображивает даже внешний вид его, убивает душевные силы, гибельно действует на телесное здоровье и нередко завершает свое действие смертоносною и мучительною болезнию или внезапною и постыдною смертию. Взгляните на тех несчастных, которые так часто встречаются на улицах зимою без обуви, едва прикрытые грязными лохмотьями: все они не старых лет, но большею частию с изможденным здоровьем и тяжко страдают от холода и голода. Есть между ними такие, которые вышли из достаточных семейств или сами имели достаток. Что их довело до такого жалкого положения? Невоздержание в вине. Сперва, гоняясь за веселием, они стали убегать от труда, а потом, когда неумеренное веселье расслабило их силы, труд стал убегать от них. Они бы и желали трудиться, но труд уже не дается им, а без труда гибнут, не имея места преклонить голову, доколе не примет их сыра-земля. Вот одно из бедствий, пораждаемых пьянством. Но этим бедствием не ограничиваются гибельные последствия этой страсти: пьянство есть мать распутства.

а) О чем горько и неутешно плачет эта почтенная старушка? Верно, схоронила кого-нибудь из близких сердцу? Нет, это было бы ей много легче; слезы ее Бог осушил бы, а у нея сохнет душа, и слезы льются ручьями. Есть у нея сын; во вдовстве и в нужде она вскормила и возрастила его, поставила на ноги, дождалась, когда он определился к месту, дающему достаточные средства для прожития и ему и ей под старость. Прошло несколько лет счастливой и довольной жизни. Но враг позавидовал ее счастию: сын ея, в юности воспитанный в страхе Божием, вовлечен сверстниками в дурное общество, увлекся веселою, но не благою беседою своих товарищей; начался новый порядок его жизни; за дневными занятиями – отдых, но не прежний тихий, под кровом матерняго убежища, а сопровождающийся разгульным весельем. Сперва это изредка, а потом чаще и чаще. Юноша постепенно приближался к бездне; но страх Божий и почтенье к матери удерживали его еще от окончательного падения. Но вот он утратил всякое уважение к матери; юноша бросился в омут грубых наслаждений, забыл об Отце небесном и о матери земной, и сделался блудным сыном, осужденным пасти свиней. Вот о чем неутешно плачет эта почтенная старушка!

б) А эта молодая женщина о чем тоскует? Отчего так рано увяла красота ее без видимой болезни, без гнета суровой нужды, по видимому, среди покоя и довольства? Она не плачет, – сердце ее высохло, слез у нея нестало, их никто не видал и прежде, кроме темной бессонной ночи; ей только она поверяла свою тоску да Богу, скрывая, сколько можно было, от людей, потому что люди помочь ей не могли, а увеличить горе могли. Что же у ней за горе, которое точило ее сердце, как червь точит сердцевину дерева под корою? Есть у нея муж, любимый ею, есть у нея дети, еще малютки, беззаботно резвящияся при ней. Днем муж занят делом вне дома, а вечером, когда занятия вне дома кончались, прежде возвращался домой к жене и детям, – а теперь его нет. Подают ужин, но снимают со стола нетронутым; дети спят младенческим сном, а жена сидит и ждет мужа, прислушивается ко всякому шороху под окном и у дверей. Вот полночь, а его все нет; только к утру возвращается он домой не с ласкою к жене, не с повинною головою, а в раздраженном состоянии; ни за что, ни про что на жену сыплются оскорбления и угрозы в ответ на ея, еще сбереженные на черный день, слезы. Наконец, сон угомонил шумного от вина домохозяина, сострадательно покрыл крылом своим и истомленную страдалицу. Сон прошел, настал другой день, вышел из головы и чад прошедшего дня, но обаянье разгульного веселья не прошло. Вечером и ночью то же, что вчера, завтра и после опять то же с некоторыми перерывами, затем опять на всю ночь разгулье под разными для жены предлогами или прикрасами – то друг, то покупатель, то именинник, то... да мало ли что можно придумать, но при всех выдумках состоянье семейства портится, хозяйство расстраивается, в дом, прежде зажиточный, начинает заглядывать не легкая нужда, и прогнать ее некому и нечем. Жене страдалице Господь посылает смертное упокоение, детей благодетели ее помещают в благотворительные и богоугодные заведения, а сам – виновник такого семейного переворота, является среди скитальцев, днем перебегающим с места на место, зимою страдающим от голода и холода, а ночью в приютах для бездомовных и бесприютных.

III. Вот горькие плоды порока – пьянства, так сильно распространенного между нами! «Пьянство, скажем словами знаменитого кронштадтского пастыря, – диавольская сеть, диавольская отрава, ибо пьянство губит души человеческия, а вместе с душами и тела. Что такое питейные дома? Западни диавола. В домах ставят какую-нибудь посуду с мухоморною водою для изведения мух: мухи напьются ея, – опьянеют и потом издыхают. Подобны этому и питейные дома».

Возлюбленные христиане! «Не упивайтесь вином, в нем же есть блуд» (Ефес. 5, 18). Всегда помните, что «пьяницы царствия Божия не наследят» (1Кор 6, 10). (Сост. по «Слову» прот. I. Рождественского в день святителя Николая, и др. источн.).