Седьмой день.
Преп. Пимен многоболезненный.

I. Воспоминаемый в нынешний день преподобный Пимен многоболезненный жил в ХII-м веке. И родился он болезненным, и рос в болезнях. Родители очень сокрушались о своем больном единственном сыне, которого они рассчитывали воспитать в довольстве и наделить значительным наследством по своей смерти. Но не так думал их сын. Он, напротив, благодарил Господа, что Господь смирял и вразумлял его болезнями. Об одном он просил родителей, чтобы они дозволили ему поступить иноком в Киево-Печерскую обитель, где славились тогда святостию жизни многие из иноков, под руководством великих первоначальников иночества – Антония и Феодосия печерских. Родители на это по своим видам не соглашались; они молили Господа только об одном, чтобы их сын был здоров. Привезли они своего больного сына и в Киево-Печерскую обитель к преподобным отцам печерским, чтоб они его исцелили своими молитвами; а сын втайне молился, чтобы Господь, по Своей святой воле, продолжал вести его путем болезней и скорбей и удостоил бы иноческого пострижения. И Господь услышал молитву верного раба Своего: Пимен удостоился таинственного пострижения на болезненном одре, – и все-таки продолжал болеть, хотя других и исцелял от болезней, по благодати ему данной. Только за несколько дней пред своей кончиной, как предуказано ему было свыше, он встал с болезненного одра, пошел, поклонился святыням монастырским, простился с каждым из братии, причастился св. таин Христовых и затем мирно почил о Господе. «Терпение больных не пропадает даром, говорил преподобный одному исцеленному им брату: здесь скорбь и туга; там радость и веселие. Потому-то я и терплю все. Бог, Который исцелил тебя от болезни, может и мне даровать здоровье: но я не желал бы того. Претерпевый до конца, тот спасется. Пусть весь я сгнию в этой жизни: только бы там плоть моя осталась без истления; пусть здесь будет смрадный запах, только бы там наслаждаться благоуханием неизреченным. Что значит эта смрадная и тесная храмина, как не суд прежде суда того, – мучение прежде муки бесконечной?» Нетленные мощи преподобного Пимена многоболезненного и доныне почивают в пещерах киевских и изливают источники исцелений, в знаменование святости его подвигов.

II. Поучимся же и мы, бр., у преподобного Пимена многоболезненного – как и нам быть в наших болезнях, если Господу угодно будет послать их нам: не малодушествовать, не роптать следует нам в болезнях, а смириться пред Господом, каяться в своих грехах и молиться главным образом о спасении души, о даровании нам блаженной вечной жизни.

Будем помнить, что болезни приносят великую пользу нашей душе.

а) Крест болезненных страданий есть один из тех верных путей к царствию Божию, которыми ведет Господь только избранных Своих. В житиях свв. угодников Божиих мы находим, что некоторые из них – без особенных каких-либо подвигов и дел, одним благодарным и благодушным терпением тяжких и долговременных болезней телесных взошли на высокую степень христианского совершенства и прославлены Богом на ряду с великими подвижниками веры. И не дивно: потому что болезни телесные скорее всего обращают нас к Богу и к последней цели бытия нашего, отвлекают от мира и обращают взор наш на самих себя и на предстоящий конец жизни, очищают, просвещают и укрепляют душу в терпении и уповании на Бога.

б) Болезнь обращает нас к Богу. Наслаждаясь здоровьем, пользуясь всеми благами жизни, мы чаще всего забываем о Боге – подателе всех благ, превратно смотрим и на самую жизнь свою. Радующийся бывает занят только самим собою и легко теряет из виду всемогущую Десницу, которая подает ему все, чем услаждается его сердце. Цветущий здоровьем менее всего помышляет о конце жизни и вечной участи, ожидающей нас по смерти, легкомысленно тратит жизнь свою в удовольствиях и наслаждениях чувственных, с безумным рвением жертвует здоровьем своим идолам корыстолюбия, тщеславия, любочестия. Осыпанный дарами счастия, в нем привыкает находить полноту своего блаженства, удовлетворение всем желаниям и стремлениям своего сердца. Но, когда поражает нас болезнь, когда, после многих напрасных усилий освободиться от нея, она укореняется в нашем теле, ослабляет все силы, отравляет все наслаждения плотския, – разум наш отрезвляется, обаяние исчезает, все представляется нам в настоящем своем свете. Тогда мы убеждаемся, что не человек сам виновник своего счастия, что есть невидимая Сила, которая может обратить в ничто все наши предприятия и усилия, – есть высочайшая Любовь, которая не оставляет нас и тогда, когда мы забываем о ней, которая ищет нас и призывает к себе. Тогда нам становится ясно, что все сокровища мира не избавят нас от смерти и не помогут душе нашей на суде Божием; что истинно драгоценно для нас только то, что может приблизить нас к Богу и соделать достойными любви Божией.

в) С другой стороны, наслаждаясь здоровьем, мы находимся большею частию как бы вне себя. Болезнь обращает взор наш на себя. Жизнь внешняя охватывает нас со всех сторон и не дает углубиться в себя для внутреннего собеседования с своею совестию и сердцем. То заботы и попечения житейския, то развлечения и обязанности света, то обычные посещения и праздные беседы, особенно устремляющияся на осуждение и злословие наших ближних, занимают весь ум наш, наполняют все сердце, поглощают все время. Совесть не имеет над нами всей своей силы и власти, нравственное самосознание наше слабо и тускло, внутреннее состояние души нашей нам почти неизвестно. Но, когда болезнь телесная заставляет нас оставить не только излишния развлечения, а обычные занятия и дела наши, уединиться от всех и всего, быть только с самими собою; тогда рассеянность мыслей исчезает, покров самозабвения расторгается, взор наш обращается мало-помалу внутрь себя, голос совести раздается громче во глубине души нашей, вся прошедшая жизнь наша востает и оживает в нашем сознании, и все греховные дела наши, все нечистыя наклонности и увлечения, все нравственные пятна, которые за блеском светской жизни бывают не видны нам самим, выходят наружу, тревожат совесть, вызывают стыд и отвращение. Такое самосознание есть начало и корень истинного покаяния: оно побуждает обратиться к Богу с сердечным раскаянием и исповеданием грехов своих, возжелать всем сердцем примирения с правосудием Божиим, стараться о заглаждении грехов своих делами богоугодными.

г) Наконец, болезнь сокрушает нашу самонадеянность и укрепляет упование на Бога. Находясь в крепости сил и здоровья, мы более или менее увлекаемся самонадеянностию, все припысываем своим силам и способностям, своему уменью и искусству. Успеваем ли в чем-нибудь? Самодовольно радуемся. Встречаем препятствия и неудачи? Ропщем и негодуем, обвиняем всех и все, исключая только самих себя. Болезнь телесная сокрушает этот идол самонадеяния и обнажает всю нашу немощь и бессилие, всю бренность и ничтожество естества нашего. Тогда мы чувствуем, что не только все успехи и не успехи наши, но и самые силы и жизнь наша не в нашей власти; что есть присносущная Сила, которая подает нам и дыхание и жизнь, поддерживает и сохраняет наши силы, или же низлагает и сокрушает их; – есть высочайшая Премудрость, которая управляет судьбою нашею, которая мертвит и живит, возводит смиренных и низлагает гордых, благословляет труды наши желаемым успехом, или же оставляет их тщетными. Чем живее возбуждается в нас это сознание, тем более укрепляется наша надежда и упование на Бога, тем совершеннее утверждается сердце наше в преданности воле Божией.

III. Молитвами преподобного отца нашего Пимена, да подаст нам Господь терпение в перенесении болезней, столь полезных, столь необходимых, столь спасительных для нашей души. (Сост. по Ч.-М. и «Полн. соб. пропов. Димитрия, архиеп. херсон. и одесск.» т. V).