Двадцать четвертый день.
Поучение 2-е. Преп. Елизавета чудотворица.

I. Преп. Елизавета, память коей совершается ныне, подвизалась в одной женской цареградской обители. Сюда еще в юных летах она отдана была родителями, в зрелом возрасте дала обет пожизненного девства и стала проводить строгую подвижническую жизнь в посте, трудах и молитвах. Она питалась только растениями, не вкушала хлеба, не употребляла масла и нередко по 40 дней не принимала пищи. И зимой и летом она носила одну одежду – грубую власяницу; тело ее коченело от холода, но огонь ревности о своем спасении и любви к Богу горел в ней ярким пламенем. Строгость и высота ее подвижнической жизни, растворяемая смирением и добротою, снискали ей общую любовь и уважение и она скоро сделалась настоятельницей женской обители свв. Космы и Дамиана.

Сама – строгая подвижница, сама – женщина, долговременными опытами изучившая особенности женского сердца, она явилась ревностной и опытной руководительницей в спасении вверенных ее попечению сестер о Господе. Так, сестрам и другим женщинам она внушала «особенно остерегаться лукавства и злоязычия», как грехов, очень частых между женщинами. «Мы слабы и телом и умом, говорила она, и при этой слабости думаем быть сильными то хитростию, то злоязычием. Но хитрость наша, как неразлучная с ложью, делает нас прямо слугами сатаны. Он – отец лжи и отважно действует там, где любят ложь. А говорливость женская тем более грешна, что, при недостатке рассудительности и при раздражительности сердца, расточаем мы всего чаще пустоту, ложь, клевету, легкомыслие, вредное для себя и других. Сердце праведного обдумывает ответ, а уста нечестивых изрыгают зло, говорит Премудрый» (Притч. 15, 28).

II. Не бесполезно, братие, для всех нас вообще размыслить об этом наставлении преподобной, ибо злословие, осуждение ближняго, или как в просторечии называют, сплетни – грех весьма распространенный между нами и потому именно более распространен, что никто почти не считает его грехом и предается ему, как невинному препровождению времени. В чем охотнее проводят время во всех почти домах? В том, что или сами выдумывают, или повторяют слышанные от других обидные слухи о своих знакомых. Никто не может укрыться от их языка, не щадят они ни пола, ни возраста, ни звания, не чести человека. Совесть не упрекает их в этом. Они думают, что это есть везде принятое обыкновение.

а) Но спросите их: что означают эта охота, это удовольствие, с коими они распространяют только дурные, а не хорошие слухи о своих знакомых? Не толи, что сердце у них не доброе, что они рады видеть что-нибудь дурное в своих ближних и что слушатели их сочувствуют им в этом? Когда ты, брат мой, дурно говоришь о своем ближнем и тем унижаешь его честь, мараешь его имя, почему не вспоминаешь, что честное имя – величайшее благо для человека? Но я, скажешь ты, не выдумываю, а говорю то, что сам знаю, или слыхал от верных людей. Нет, брат мой, это не может тебя оправдать. Если бы даже тот человек, о котором ты говоришь, был дурной и сказанное об нем совершенно справедливо, все-таки братская любовь и христианское снисхождение должны были бы наложить молчание на твои уста. Но нет! Часто внутренний голос твоей совести внушал тебе, что слухи, дошедшие до тебя, не справедливы, что тот человек не таков, как его описывают: но все же ты обрадоваяся случаю позлословить на него в обществе. Но и этого мало! О если бы ты только повторял слышанное тобою! Но нет! ты и от себя прибавил к нему нечто, ты еще раздул и украсил слухи. И вот язык твой, как говорит апостол Иаков, сделался прикрасою лжи! Малозначительный тот слух, после многих добавок от тебя и подобных тебе злословцев, превратился в страшный, нестерпимый; малая искра огня обратилась в пожар, сожигающий доброе имя твоего ближняго.

б) Как видно, к несчастию, ты вовсе не думаешь о последствиях своего злословия! Часто тот, которого ты злословишь, на самом деле человек почтенный и честный, а ты лишаешь его доброго имени. Быть может он один из служителей алтаря. – Увы! они чаще всего подвергаются злословию и осуждению, – у них много духовных чад, которые любят и уважают их, ожидают от них помощи духовной, но злой язык твой умалил их уважение, рассеял надежды, поколебал самую их веру. Или, быть может, ты распускаешь худую молву о честной женщине, имеющей мужа, детей, родственников. Не обращая никакого внимания на то, что такой слух составляет величайшее несчастие для женщины, а для ее детей и мужа все равно, что острый нож в сердце, ядовитый твой язык; не остановился пред таким злом. – Наконец, сколько друзей превратил ты во врагов своим жалом, сколько детей удалил от родителей, сколько посеял смут, подозрений, ревности в добрых и мирных до того времени семьях?

в) Никто не может избегнуть змеиного языка злословца. Чего только не припишет он своему ближнему, в чем только не усмотрит сомнительного и худого в поступках людей? Если он приметил, что кто-нибудь из его знакомых часто ходит в церковь и усердно молится, – он в его глазах фарисей – ханжа; если, напротив того, заметил, что кто-либо редко бывает в церкви, это безбожник, невер. Высказывает ли кто-нибудь свои мысли открыто, прямо. Это, говорит он, бессердечный человек. Кроткого, смиренного он называет ничтожным, слабым. Твердый, стойкий, непреклонный человек ему кажется жестоким, безчеловечным. Словом – всяким пренебрегает, во всех отыскивает худую сторону, всех осуждает. Мал язык, а много делает!

Нужно добавить, что хотя все сказанное доселе касается вообще всех людей, но преимущественно женщин. Оне, к несчастию, более склонны ко всем пересудам, злословию, сплетням. Для некоторых же из них злословие так же необходимо, как ежедневная пища. Забывают оне, что для всякой честной женщины доброе имя дороже жизни, и не перестают выдумывать разные дурные слухи о своих подругах.

III. Заклинаю вас, братья христиане, не забывайте никогда, какой это великий грех – злословить ближняго. В заключение же своего немощного и слабого слова приведу божественные слова Христа Спасителя: «добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое. От избытка сердца уста говорят». Аминь. (Сост. по «Слов. и реч.» Гавриила. еписк. имеретин., изд. 1893 г.).