VII. Христианский быт

Быт – это форма существования человека в окружающем его мире, в присущей ему физической и социальной среде. Эта форма должна обеспечивать возможности его существования и общения с себе подобными и соответствовать внутренней сущности человека: один быт у врача, другой – у священника, один у ученого, другой – у шофера и т.д. Быт либо поддерживает, либо расшатывает внутренние ценности в человеке: пиршества в ресторанах и постоянные пирушки у товарищей и знакомых не благоприятствуют молитве; они мешают и плодотворной научной работе, и художественному творчеству.

В узком смысле быт понимают как условия жизни человека вне мест его официальной трудовой и общественной деятельности. Домашний быт и труд были неразрывны у дореволюционного крестьянина и ремесленника. С развитием промышленного производства, с возникновением крупных научных и учебных центров тесная связь быта и труда оказалась разорванной.

В наше время, когда рухнул старый дореволюционный строй жизни и в мире совершается вторая научно-техническая революция, сохранить веками выработанный «православный быт» дедов невозможно, – надо искать и создавать новые формы христианского быта. В этом нет ничего принципиально нового: жизнь наших дедушек и бабушек существеннейшим образом отличалась от жизни первохристианских общин.

В верующих семьях, окруженных секуляризованным миром, необходимо создавать христианский быт, который поддерживает религиозный ритм жизни и развитие ее духовных сторон. Быт семьи и внутрисемейные отношения должны быть крепостью, бастионом, спасающим человека от злобы и безверия мира. В этом ограждении человека от злобы и безверия – одна из функций домашней церкви.

Каждая семья и каждый человек в силу своего характера, условий работы, места жительства создает свой бытовой уклад, свой неписаный семейный и личный устав. Поэтому нельзя давать универсальных советов, – можно остановиться лишь на некоторых исходных положениях.

Одним из важнейших является то, что домашний быт и уклад семьи должны быть связаны с молитвенными и богослужебными суточными, недельными и годовыми кругами Церкви – молитва должна быть ежедневною, а праздники Церкви должны быть праздниками семьи и соответственным образом отмечаться.

Строить свой домашний быт надо так, как строили монастырские стены. Необходимо проникнуться сознанием того, что «нет христианина не подвижника»¹¹⁹. Создание монастырей в миру было содержанием служения о. Алексия Мечева, о. Валентина Свенцицкого, о белом иночестве учил архиепископ Иоанн Рижский (Поммер). К иному, отличному от мирского, образу жизни призваны все члены Православной церкви: светские и духовные, девственники и в браке состоящие.

Молитвенная жизнь Церкви подчиняется ритму богослужебных циклов: дневного, недельного и годового, подвижного и неподвижного. По ритмам строится и трудовая деятельность производственных, научных и учебно-педагогических коллективов. Ритмичность и периодичность, наряду с развитием, – всеобщий закон мироздания, который проявляется в строении атомов и галактик, в развитии земной коры и жизни организмов. Ритмы, слагающиеся друг с другом – музыка мира, «музыка небесных сфер», о которой учил Пифагор.

Ритмичность жизни – необходимое условие для нормального физического и духовного развития семьи и ее членов. В ее ритмах должны проявляться в единстве физические, душевные и духовные потребности и свойства человека. И на семейном уровне нельзя забывать о трехчастности человеческого существа.

Ритмы семейной жизни включают в себя молитву и принятие пищи, трудовые будни и праздники, выполнение служебных и учебных обязанностей и ведение домашнего хозяйства. Ритмы помогают создавать ощущение домашнего уюта и позволяют использовать время с максимальной пользой. Ритмы дисциплинируют и тело, и душу, и дух человека.

Дети приучаются к ритму жизни и к дисциплине времени прежде всего регулярностью молитвы и еды. Беспорядочная еда, то есть вкушение пищи, когда вдруг захотелось, когда принесли в дом что-то вкусное, отрицательно действует не столько на телесное здоровье ребенка, сколько на его ум и душу: он не научается управлять собою, владеть своими желаниями, длительно сосредотачиваться на каком-либо деле, хотя бы этим делом была игра, – а детские игры требуют к себе уважительного отношения со стороны взрослых.

Нельзя подвести детей к посту, если можно есть, когда хочется, если можно бегать по дому с куском хлеба и колбасы или пирожного. Регулярность питания, если хотите, – это начало христианской аскетики.

Еда допустима только за столом и должна предваряться и заканчиваться молитвой. Молитвой перед едой человек научается каждое дело предварять молитвой. Если в доме имеются посторонние и общая молитва невозможна, – важно, чтобы каждый член семьи мысленно перекрестился; родителям надо приучать к этому себя и детей, – необходимо культивировать и явные, и тайные формы христианского быта.

В недельный ритм входят посещения церкви или какие-либо формы домашнего богослужения, о котором будет говориться в следующей главе. Годовые ритмы жизни семьи следует подчинить церковным богослужебным циклам, ибо члены семьи должны в меру своего возраста осознавать и чувствовать себя детьми Православной Церкви.

Посещение храма, частота исповеди и причащения в разных семьях складываются по-разному. Эта частота меняется в связи с событиями и потребностями текущей жизни того или иного человека. Нужно установить с духовником нормы этой частоты. Младенцев хорошо причащать еженедельно и не реже одного раза в месяц¹²⁰. Взрослым следовало бы посещать все воскресные службы, если они живут в больших городах. Если это почему-либо трудно, то должна быть поставлена мера – не реже одного раза в три недели. В древности христианин, три раза не присутствовавший на литургии и не причащавшийся, считался самоизверженным из Церкви. Об этих нормах первых веков мы теперь даже не говорим, но их полезно вспоминать.

Для детей посещение храма должно быть не обязанностью, а радостным событием. Их восприятие богослужений во многом зависит от отношения к церкви отца и матери. Пребывание детей в храме должно быть посильным, и не надо заставлять их выстаивать все всенощные бдения.

Говоря о ритме дома, нельзя не упомянуть о его внешнем виде. В доме должен быть порядок, ибо внешние проявления порядка дисциплинируют человека и внутренне. Вспомните о внешнем порядке монастырей, храмов и представьте их в состоянии хаотического беспорядка, – тогда легче понять значение порядка в собственном доме.

Однако порядок должен быть живым, должен обеспечивать жизнь членов семьи, но не сиять мертвым блеском лакированных полов мещанских гостиных в просторных квартирах, где страшно ходить и неизвестно, как и на что сесть. Такой порядок способен лишь выгонять детей из дома на лестницу и во двор. Нельзя и даже греховно из порядка делать культ.

Христианский дом должен быть уютным прежде всего благодаря отношениям между членами семьи, царящей в ней любви и дружбе, а также благодаря своему внешнему виду: без вычурности и помпезности, к чему так стремится современное элитарное мещанство. Он должен стать скромным огоньком, светящим людям, и дышать гостеприимством для каждого человека, входящего в дом, ибо знак любви – гостеприимство не широкого застолья, а душевной беседы, тихого дружеского общения и соучастия.

Иногда приходится слышать, что дети и дом не дают молиться и читать духовную литературу. Воспитание детей и ведение дома – это труд, требующий времени и усилия, но его надо перемежать маленькими молитвами в течение дня, как бы растворять в них.

Большого труда требует и любая светская работа, но всякое дело должно делать хорошо во славу Божию. По добросовестному отношению к труду, даже подневольному, в первые века язычники определяли христиан (конечно, не все работы совместимы с христианским званием). К своим семейным, служебным обязанностям следует относиться как к церковному послушанию, не забывая в жизни главного, – представьте в монастыре нерадивого просфорника, нерадивого огородника и т.д.

Воспитание детей, порядок в доме – это все частицы труда по созданию домашних церквей. Материнство, воспитание детей, служение семье последний оптинский старец о. Нектарий считал женским подвигом служения Святой Троице.

Домашняя церковь созиждется на любви мужа и жены к Богу и друг к другу. Дети должны видеть уважительное отношение родителей между собой. Взаимное уважение жены и мужа порождает уважение детей к матери и отцу. Резкость, деспотичность одного супруга в отношении другого недопустима в христианских семьях. Всегда надо помнить, что жена является сонаследницей мужу в благодатной жизни (см. 1Пет.3:7), и как равноправный член Церкви нуждается в посещении храмов, чтении литературы и т.д. В этом свете должен решиться вопрос о распределении домашних обязанностей.

Труд жены, домашний и профессиональный, должен пользоваться уважением мужа и детей, а сама она – быть авторитетом как хозяйка дома, жена-мать, наставница детей. Ритм дома, теплота домашнего очага создается прежде всего женою и матерью. С уст мужа не должно слетать в ее адрес ни одного грубого слова, равно как и жена не должна устраивать истерики и сцены мужу, а он – давать для них повод.

Конечно, некоторое взаимное неудовольствие в том или другом случае неизбежно. Без него не было бы и роста, но его следует покрывать взаимной любовью и нежностью; для этого необходимы усилие, готовность на подвиг, отречение от самого себя. Нежность отношений отца и матери накладывает свой отпечаток на психику ребенка.

У родителей должно быть единство взглядов на воспитание детей. Недопустимо, когда один разрешает, а другой запрещает, один наказывает, а другой вслух возмущается и жалеет. Никаких замечаний другому супругу в момент наказывания детей, даже несправедливого, при детях делать нельзя, – потом, будучи вдвоем, можно и следует обсудить проступок ребенка и соразмерность и форму его наказания. Иногда жене остается лишь спрятать «полный слез взор матери в день отцовского гнева» (Р. Тагор). Даже самый гнев должен быть спокойным, не раздражительным, не злым; правда, владеть «спокойным гневом» очень трудно. Апостол учил: «гневаясь, не согрешайте» (Еф.4:26). «Отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали» (Кол.3:21). А раздражает детей необоснованное и несправедливое наказание, непонимание их желаний и стремлений, оскорбление их личности. В наказании должен быть просвет милости и любви, надежды на прощение. Наказание снимает только наказавший; это – общий закон жизни, ведь и епитимью снимает только наложивший. Это правило не отменяется даже смертью духовника.

Нельзя все поступки детей покрывать нежностью. Любовь должна быть разумной и иногда карающей. «Нельзя» должно быть немного, но твердо установленных, ибо если их много, то они становятся невыполнимыми, а это порождает в детях непослушание.

Родители должны взаимно поддерживать в детях авторитет друг друга. Весьма важен, особенно для мальчиков, авторитет в семье отца.

Приход родителей с работы нужно делать радостным событием в повседневной жизни детей и сопровождать поцелуями, даваемыми с любовью.

Характер и стиль взаимоотношений между отцом и матерью сказываются на атмосфере всего дома. «Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Еф.4:31–32). В христианской семье не должно быть крика, тем более – супругов друг на друга.

Стержнем христианской жизни является молитва. Она должна войти в быт, ибо молитва – это общение человека с Богом. «Она, – по словам преп. Иоанна Лествичника, – дело ангелов, пища бесплотных, будущее радование, конца и предела не имеющее делание»¹²¹.

Если мы в этом мире не научимся молиться и не возлюбим молитву, то как войдем в мир иной? Молитва – это и наш труд, и дар Божий, о котором мы взываем ко Господу: «Приими наша по силе благодарения и научи ны оправданием Твоим: зане помолимся, якоже подобает не вемы, аще не Ты, Господи, Святым Твоим Духом наставиши ны»¹²².

«Жизнь и молитва совершенно неразделимы, – говорит наш современник владыка Антоний Сурожский. – Жизнь без молитвы – это жизнь, в которой отсутствует важнейшее ее измерение; это жизнь в «плоскости» без глубины, жизнь в двух измерениях – пространстве и времени, это жизнь, довольствующаяся видимым, довольствующаяся нашим ближним, но ближним как явлением в физическом плане, в котором мы не обнаруживаем всей безмерности и вечности его судьбы...».

«Нам часто кажется, что трудно согласовать жизнь и молитву. Это заблуждение, совершеннейшее заблуждение. Происходит оно от того, что у нас ложное представление и о жизни, и о молитве. Мы воображаем, будто жизнь состоит в том, чтобы суетиться, а молитва – в том, чтобы куда-то уединиться и забыть все и о ближнем, и о нашем человеческом положении. И это неверно. Это клевета. Это клевета на жизнь и клевета на самую молитву».

«Чтобы научиться молиться, надо прежде всего сделаться солидарным со всей реальностью человека, всей реальностью его судьбы и судьбы всего мира: до конца принять ее на себя». «Молитва и жизнь должны быть едины»¹²³.

Молитве учат святые подвижники, прекрасно и поучительно пишут о ней и наши выдающиеся труженики Церкви: митрополит Антоний Сурожский¹²⁴, архимандрит Харитон из Валаамского монастыря¹²⁵, тонкий богослов Сергей Иосифович Фудель¹²⁶ и учитель нравственности Николай Евграфович Пестов. Нам не прибавлять к их учению и опыту свои рассуждения. Остановимся только на внешней стороне, так сказать, «технологии молитвы» в миру, в большом городе, обобщая в меру своих сил и возможностей опыт многих людей.

Полная молитва бывает тогда, когда человек молится всеми тремя ипостасями своего существа: телом, душою и духом. Молитва бывает телесной, умной, сердечной и самодвижной.

Не надо бояться принуждать себя к молитве, считая принудительную молитву неискренней. Эта молитва – телесная, она больше на устах, в крестных знамениях и поклонах, чем в сосредоточении ума. Мы часто боимся в поклонах и крестных знамениях выразить публично свои религиозные чувства. Вместе с тем земной или поясной поклон в начале молитвы помогает дисциплинировать свое тело и собрать разбегающиеся мысли. Телесная молитва опасна и страшна лишь тогда, когда она совершается не для Бога и себя, а на показ людям.

«Тщеславный монах – бесплатный работник, труд подъемлет, а награды не получает. Телесная тщеславная молитва никогда не подведет человека к высшим молитвенным ступеням».

«Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне» (Мф.6:6).

«Молитва с самопринуждением и терпением рождает молитву легкую, чистую и сладостную», – свидетельствовал блаженный Зосима¹²⁷.

Молитва должна быть регулярной. Каждый христианин обязан с помощью духовника выработать свое молитвенное правило для утра, вечера и дня, прилагать усилия для его неуклонного соблюдения с какими-то вариантами. Молитвенные циклы создают ритмику христианской жизни, а она перерастает в духовное развитие.

Иногда можно слышать самооправдание: «Утром у меня нет времени помолиться». Такого не должно быть. В наше лукавое время особенно важно начало дня ознаменовать молитвой, ею настроиться на трудный день в неверующем мире. Мы не опаздываем на работу, на прием к врачу, на вызов к своему светскому начальству, но многие постоянно опаздывают на утреннюю молитву, на встречу с Богом, сокращая или вообще пропуская ее. Необходимо заставлять себя встать на десять-пятнадцать минут, на полчаса раньше (в зависимости от правила), чтобы дню предшествовала молитва.

Есть прекрасная молитва Оптинских старцев на начало дня:

«Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день! Дай мне во всем предаться воле Твоей Святой. На всякий час этого дня во всем наставь и поддержи меня! Открой волю Твою для меня и окружающих меня! Какие бы я ни получил известия, научи принять их со спокойной душой и твердым убеждением, что на все святая воля Твоя! Во всех моих делах и словах руководи моими мыслями и чувствами! Во всех непредвиденных случаях не дай забыть, что все ниспослано Тобой! Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей и близкими, никого не смущая и не огорчая! Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события этого дня! Руководи моей волей и научи меня верить, надеяться, молиться, любить, прощать и терпеть. Аминь».

«Слова молитвы, – указывал свт. Игнатий Брянчанинов, – первоначально должно произносить языком ... Мало-помалу молитва устная перейдет в умственную, умную, а потом в сердечную»¹²⁸.

На умной молитве, отмечал свт. Феофан Затворник, человек без расхищения мыслей следит слово за слово за содержанием молитв, не уходя в своих мечтаниях «в страну далече» случайных помыслов.

Навыкнув к самым началам умной молитвы, молитву следует выносить на улицы города, то есть творить ее, идя по тротуару, во время поездок в наземном транспорте и в метро. Это будет выполнением завета апостола Павла – «непрестанно молитесь» (1Сол.5:17).

Большинство людей по своему духовному состоянию, по обремененности делами не в состоянии молиться непрерывно, но вполне посильно и необходимо в течение дня неоднократно возвращаться к молитве, краткой и лаконичной, встающей в промежутках между делами. Она не требует особого времени, но только внимания воли.

В современном городе молиться можно почти так же, как в лесу. Для начала следует выбрать маленький отрезок пути, где знакомы все повороты и выбоины дороги. Проходить его нужно опустив глаза, видя только ноги проходящих, чтобы не столкнуться, творя в своем уме без счета Иисусову молитву. Монашеские же четки в этом случае заменяет расстояние пути, посвященного молитве. Не поднимайте глаза кверху и не рассредотачивайтесь, смотря на лица идущих навстречу.

Некоторым при длительных поездках в метро, трамваях и т.д. приходится читать, править рукописи, писать рецензии и т.д. Им можно посоветовать творить Иисусову молитву при переходе с одной линии на другую, при ожидании транспорта, при поездках стоя. Творить Иисусову молитву на улицах города приучал своих духовных детей о. Алексий Мечев, а о. Михаил Шик еще в 30-х годах говорил, что «молитва ко Господу должна возноситься и из метро».

Иисусова молитва, по Симеону Солунскому, «есть и молитва, и обет, и исповедание веры. Да имеют правилом творить молитву сию все и освященного чина лица, и монашествующие, и миряне»¹²⁹. Краткая Иисусова молитва легче, чем многие другие, переводит моление человека из ума в сердце. Она может быть совершаема наряду со всяким другим действием.

Если мысли и чувства на молитве рассеиваются, то их помогает собрать краткая Иисусова молитва. На ее раменах можно носить всякую другую молитву. Ушла мысль, потеряна нить молитвы, – прочли Иисусову молитву, и утерянная нить будет снова в уме и сердце. Так она может применяться и на домашнем правиле, и в храме, и стоящими в алтаре у престола.

Молитву Иисусову по дороге и дома можно заменить правилом преп. Серафима Саровского (три раза «Отче наш», три раза «Богородицу» и один раз «Верую») и любыми другими. Некоторые читают псалмы. Полезно положить себе в исполнение какое-либо правило и следить, чтобы оно на выбранном для него участке пути совершалось без рассеивания ума. Для этого поначалу нужно усилие воли и труд. Можно напомнить советы преп. Иоанна Лествичника. Он учил, как пишет митрополит Антоний: «выбери молитву «Отче наш» или любую другую, внимательно произноси слова молитвы. Через некоторое время заметишь, что мысли твои блуждают, тогда снова начни молиться с тех слов, которые последние произнес внимательно. Может быть, тебе придется сделать это десять, двадцать или пятьдесят раз. За время, отведенное для молитвы, ты сможешь произнести только три прошения и дальше не продвинешься, но в этой борьбе ты сумеешь сосредоточиться на словах, так что принесешь Богу серьезно, трезвенно, благоговейно слова молитвы»¹³⁰.

Некоторым неофитам, живущим в некогда родной для них среде, которая теперь стала им чуждой и даже порой к ним враждебно настроенной, приходится основное молитвенное правило совершать в пути, по дороге домой или на работу. Их неверующие домашние не дают дома молиться, нередко удивительно чувствуют, что их родственник даже в своей отдельной комнате встал на молитву: войдут для разговора, для какого-либо поручения или просто закричат: опять молишься и т.д. В этом отношении особенно тяжелы бывают матери. Иногда можно видеть, как идут по улице такие неофиты и, неторопливо шагая, несут на своих лицах свет молитвы.

В зависимости от своего характера, от условий жизни приходится искать формы и стили молитвы. В этом деле очень важны совет и помощь духовника. Среди своих дел и обязанностей христианин должен постоянно возвращаться к мысли о Боге, к молитве.

Не следует допускать в своей голове беспорядочного и бестолкового роения мыслей, которое свт. Феофан Затворник сравнивал со стаей мошек и комаров-толкунчиков. Свободные от мирских дел минуты хорошо заполнять молитвой и ею изгонять «толкунчиков мысли». Во всяком деле надо учиться собирать свои мысли в одном «фокусе», отключаясь от всего прочего. Особенно важно это для молитвы.

Существуют специальные молитвы на текущие события дня, приводимые в разных молитвенниках. Молитва перед едой должна быть общественной, как обязательный элемент жизни и быта. К ней надо приучать детей, как только они смогут креститься, а не могущих благословлять самим. Перед едой следует молиться хотя бы мысленно, в любом месте, на работе в столовых при посторонних – без видимых крестных знамений.

Формы молитвы дома перед едой и после еды могут быть весьма разнообразны: «Отче наш», «Очи всех...» или «Ядят убогие и насытятся». В праздничные дни хорошо читать соответствующие тропари. После еды – благодарственные молитвы. Необходимо обращаться с молитвой к Богу и во всех жизненных ситуациях. Один человек, например, идя на прием к свирепому директору, читал 69-й псалом: «Боже, в помощь мою вонми...». Многие прошли войну, творя 90-й псалом: «Живый в помощи Вышняго»; вообще этот псалом читают при всяких опасных обстоятельствах.

Каждому состоянию и возрасту свойственен свой тип, форма и объем молитвы. Важнейшая обязанность духовников – руководство молитвой пасомых: одних надо принуждать к молитве, другим – менять ее формы, третьим ограничивать молитвы. «Молитва, – указывал преп. Исаак Сирин – требует обучения, чтобы долговременным пребыванием в ней умудрился ум, ибо от продолжительного пребывания в ней ум приемлет обучение, познает способности отгонять от себя помыслы, научается многим опытом своим тому, чего не может принять от иного»¹³¹. Неумеренность в молитве ведет к экзальтации, а затем либо к охлаждению, либо к прелести. «Увидишь монаха, по своей воле всходящего на небо, сдерни его вниз», – одно из указаний святых старцев, которое забывается многими православными и даже некоторыми пастырями.

Объем и содержание домашнего правила должны определяться духовником применительно к каждому человеку и к семье в целом. Существуют два взгляда на молитвенное правило: одни считают, что молитвенное правило со всей его последовательностью должно неуклонно соблюдаться, другие допускают его вариации, чередование по дням обычного утреннего молитвенного правила с полунощницей или замену вечернего правила повечерием. Это помогает им сосредотачивать ум на смысле молитвы. Некоторые священники и миряне каждый день кроме утреннего правила читают акафисты, меняя их по дням недели, другие акафистам предпочитают каноны Октоиха или Минеи.

Эта смена правил является средством борьбы с привыканием. В канонах раскрывается глубина тайны домостроительства Божия и богомыслия, – в акафистах больше непосредственного чувства.

Молитва умная и сердечная бывает не только у святых, но и у грешников и духовных младенцев, но они не могут, подобно святым, постоянно пребывать в таких молитвах и всегда их возносить. Молитва сердечная дается как дар, чтобы понудить грешников на молитвенный труд и возогреть в них веру. У обычных людей типы молитв чередуются. Ступени же молитвенные, о которых говорят святые отцы, означают постоянство на одной ступени – телесной, на другой – умной, а на третьей – сердечной молитвы.

Самодвижная молитва бывает иногда даже у грешников; человек, занимаясь текущими делами, вдруг обнаруживает, что внутри его молитва идет сама без усилий ума и, будучи открытой в себе, заполняет все его существо: «нам хорошо быть с Богом вместе». В этой самодвижной молитве время останавливается, – человек погружается в вечность.

«Умиление молитвы не домогается, не ищется, как нечто такое, что Господь будто обязан дать», – писал С. И. Фудель в книге «Путь отцов». К молитве надо быть готовым как к труду и подвигу, и тогда – неизвестно когда – может снизойти Божий дар умной и сердечной молитвы.

Но молитвенная благодать уходит, если молящийся человек посмотрит на себя как бы со стороны и умилится своей молитве. Это любование собою означает, что человек ушел от общения с Богом в самотщеславии вместо благодарения.

Семья как домашняя церковь должна иметь совместную молитву и «ношение» друг друга в индивидуальных молитвах. Семейная молитва вырастает из совместных молитв отца и матери и обучения молитвам детей.

Когда младенец молится, стоя перед образом, и при этом присутствуют отец и мать, то один из супругов следит за правильностью молитвенного последования и четкостью произношения, другой, если возможно, молится внутренней молитвой, чтобы внешняя, делательная молитва ребенка окутывалась бы теплотою молитвы внутренней (умной или сердечной). Никогда не следует обоим родителям поправлять ребенка.

По мере возрастания дети приобщаются к родительской молитве, возникает общесемейное молитвенное правило, которое не исключает индивидуальных молитвенных правил у каждого члена семьи. В условиях современной жизни семье удобнее всего собираться на общую молитву один раз в сутки, вечером. Утренняя общая молитва в большинстве случаев, как показывает опыт, очень трудно организуется и как правило практически нереальна. Основное правило на общих молитвах хорошо читать детям.

События и нужды семейной жизни должны отмечаться общими молитвами; могут правиться даже молебны в той форме, которая доступна мирянам при отсутствии священника. Такие молебны сопровождаются специально подобранными молитвословиями и прошениями, подобающими соответствующему событию или нужде.

Общесемейное правило строится исходя из количества входящих в него молитв и их последовательности (утренних, вечерних или других); индивидуальное может исходить из отведенного на молитву времени, ибо в нем молящийся может снова и снова повторять пропущенные сознанием части молитв, о чем в той или иной форме писали преп. Иоанн Лествичник, свт. Феофан Затворник и митрополит Антоний Сурожский (см. подробнее п. 7).

Молитве следует учиться с юности, с молодости, а для неофитов – с момента обращения. Каждому возрасту и состоянию души нужны свои формы проявления молитвы. В старости, когда слабеют физические силы, делательная молитва с ее поклонами и длительными молитвословиями становится для многих все менее и менее возможной; трудно вникать и следить за тончайшим богомыслием и антиномичностью канонов всенощного бдения – мысль начинает растекаться по всяким случайностям или просто дремлет. У некоторых, весьма ослабевших и больных, при небольшой умственной нагрузке, необходимой для чтения Псалтири и канонов и даже обычного правила начинаются мозговые спазмы – телесная и умная молитва не получается.

Замечательный совет дал одной старой монахине владыка Антоний, еще будучи только что рукоположенным священником. Он предложил ей сесть в кресло перед иконами и проникнуться сознанием: «Вот Бог и я».

Близким людям хорошо друг с другом не только когда они говорят, но и когда молчат. Молчаливое общение с Богом есть высшая форма молитвы. «Бог и я, и нам хорошо вместе», – выразил сущность безмолвной молитвы сторож одного французского храма (рассказ митрополита Антония).

Самовольные попытки перейти к такой форме молитвы в молодости могут привести к прелести и угасанию молитвенного духа.

Молитва – это тончайшее художество, учиться которому надо трудом в благоговении сердечном. Учить молитвенности, руководить молитвой – обязанности духовников. А мирянам надо помнить, что без семейной молитвы нет и не может быть домашней церкви. Супруги! Организуйте ее, применяясь к обстоятельствам вашей семейной жизни. Учитесь молиться всю жизнь и учите молитвам и молитве своих детей.

Злой, умный и хитрый дух сказал: «Из всех искусств для нас в конечном счете важнейшим является кино». В те годы, когда было произнесено это изречение, в мире еще не существовал телевизор. Он важнее кино: «хлеба и зрелищ», – кричала римская толпа, а телевизор зрелища ввел в дом. Раз заплатил за ящик – и будешь иметь ежедневно бесплатные зрелища. Он не требует мысли, а заполняет время человека картинами, навязанными ему другими. Он разжигает в человеке постоянную жажду смены впечатлений и вытравляет ею ростки внутренней сосредоточенности. Вспоминаются слова Рене Декарта: «Ум ненасытного любознайки болен более, чем тело больного водянкой». Князю мира сего эта болезнь нужна.

Старушка ходила в церковь, а теперь сидит у телевизора и боится пропустить интересную передачу. Другая сокрушается: «Сломался телевизор, – прямо не знаю как жить: только к концу недели исправят». Девушка поверила в Бога, крестилась и стала читать духовные книги, – неверующая мать занимает денег и покупает телевизор, чтобы отвлечь любимое чадо от чтения, молитв и размышления.

«Зрелища», не требующие мыслей о жизни и ее духовных основах, о глубинном смысле происходящих событий и не тревожащие их – вот в чем ценность телевизора. Он уводит человека от него самого и от Бога: в сутолоке мира, которую телевизор вбрасывает в квартиры, совесть спит. Чтобы она проснулась, человеку нужно уйти в свою внутреннюю келью. Н. К. Крупская даже на кино и радио смотрела как на «могучее средство отвлечения от церкви и религии»¹³². Телевизор мощнее!

По словам писателя Бориса Викторовича Шергина, «есть совсем «простые сердца», потребностей кроме того как попить, поесть да поспать никаких. Эти «простые сердца» даже кино не интересуются: ведь там ничего не дают. Есть, опять, сорт голов пустых, но которым требуется чем-то заполнить эту врожденную пустоту. Поверхностная щекотка нервов в местах общественного пользования вроде всезаполняющего кино их не удовлетворяет. Публика поцивилизованнее, интеллигенты, – этим нужен театр, лекция о научной сенсации и т.п. Эта интеллигенция всерьез, но без разбору, интересуется литературой, поэзией. Какой бы хлам ни выбросил рынок, эта «культурная публика» живет этими «новинками». У всех у них пустые сердца, пустые умы. Но они чем-то непременно должны заполняться, заполняться извне, – книжонкой, газетой, киношкой, папироской. Иначе – невыносимая, нестерпимая пустота, скука, тоска.

Есть люди тонкой психической организации, они любят музыку. Они знатоки и ценители ее. Но где-нибудь в лесу, в хижине они не могут долго пробыть. Нужны внешние возбудители.

А между тем у человека должно быть сокровище внутри себя, должна быть внутренняя сила, собственное богатство. Человек должен светить из себя»¹³³.

Беспрерывное мелькание телевизионного экрана не может не глушить этого внутреннего света и духовной, и умственной жизни. Оно воспитывает с детских лет потребность легкого внешнего щекотания зрительных и слуховых нервов.

Телевизор пропагандирует спортивные зрелища, особенно – хоккей и футбол, подобно тому, как владыки Рима вводили бои гладиаторов и пиршества зверей на аренах цирков. Мы, конечно, поднялись, но лишь на несколько ступенек от кровавых зрелищ развратного Рима. На много ли? А убийства в телефильмах?

Всепоглощающий спорт страшен своей бездуховностью. Проигрывает команда хоккеистов, а ее болельщик-старик умирает от огорчения перед экраном телевизора, схваченный инфарктом, ибо «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:21). Проиграла любимая команда на футбольном чемпионате мира – болельщик кончает жизнь самоубийством.

Книга, чтобы быть прочитанной, требует усилия, а иногда – довольно большого. Она приучает к размышлению (хотя и не всякая). Ее можно раскрыть, вникнуть в смысл ее слов, к поразившей мысли вернуться снова и снова. Книгу мы выбираем в соответствии с собственным вкусом и взглядами и с помощью ее их формируем. Телевизор же не требует усилий. Мальчика пытались учить читать. Он упорно сопротивлялся, на все уговоры взрослых отвечал: «Это я видел по телевизору. Это когда-нибудь покажут по телевизору. Зачем мне учиться читать?» И действительно, школьники почти не читают. О произведениях мировой литературы нередко судят по телевизионным постановкам и кино, – о «Войне и мире» судить по кино!!!

Бум на книжном рынке не должен нас обманывать. Покупать книги стало престижным, как несколько лет назад – ковры и серванты. Книги стали капиталом, способным приносить проценты. Они стоят в шкафах как свидетели вещевого благополучия дома, а хозяева их смотрят телевизор.

Мы не против телевизора как такового; бывают и неплохие передачи. Детям полезно иногда смотреть «В мире животных», «Клуб кинопутешествий»; подчас только прямой репортаж с места событий позволяет уяснить их смысл и т.д. Бывают чудесные церковно-религиозные передачи. Но недопустимо сидение перед эротическими телефильмами и кинобоевиками. Они крадут время, разлагают душу, возбуждают греховные помыслы. Всегда надо спрашивать себя, что мы и дети теряем и что приобретаем, сидя у телевизионного экрана. В большинстве случаев ответ будет не в пользу последнего. Нельзя по-христиански воспитывать детей и самим расти духовно у его неконтролируемого экрана. Многие семьи от телевизора вообще отказываются.

В семье должны отмечаться православные праздники и семейные памятные дни. Участие в первых крепит связь с Церковью, создает ритм и настрой внутренней жизни, вторые укрепляют семейные отношения и дружеские связи. Для детей это прежде всего внешняя радость, которую им необходимо доставлять. Праздник должен чувствоваться во всем: в обстановке и чистоте дома, в праздничном обеде или ужине, в одежде, в содержании молитв, а прежде всего и самое главное – в посещении Церкви. Должно быть сознание и чувство, что празднуется церковный праздник и радость исходит от него, а не так, что церковный праздник используется как повод для вкусного стола или, того хуже, винных возлияний. Перед едой в эти дни следует читать не обычные молитвословия, а праздничный тропарь и кондак. На Рождество и Пасху хорошо бы пропеть всей семьей тропарь и кондак Празднику.

На ветхозаветной Пасхе старший в доме рассказывал об установлении Пасхи и о том, что значил для евреев исход из Египта. Важно, чтобы в православной семье Пасха и Рождество, а если возможно, и другие праздники отмечались не только праздничным столом, но и соответствующим словом, беседой или чтением каких-либо выдержек из религиозной литературы. Это важно не только для детей, но и для самого говорящего или читающего: он формирует и продумывает, то есть осознает свое отношение к празднику и связанному с ним событию.

Праздники должны переживаться духовно.

Христос единожды родился, в определенный год и день, Он единожды умер, единожды воскрес, но родился, умер и воскрес для спасения и для жизни в вечности каждого человека, пришедшего в мир. Поэтому события христианских праздников воспринимаются нами снова и снова как вновь происходящие. Вот почему мы поем: «Христос рождается – славите, Христос с небес – срящите. Христос на земли – возноситеся», и «Дева днесь Пресущественного раждает и земля вертеп Неприступному приносит».

Исторические события с течением веков теряют свой смысл и забываются, оставаясь лишь в памяти у специалистов-историков. События, празднично воспоминаемые Церковью, имеют вечное значение для каждого ее члена и даже для стоящих вне ее стен.

Елку следует устраивать на Рождество, как это было в России и сейчас происходит во всех христианских странах, а не на Новый год, в дни Рождественского поста. Рождество – это самый детский из всех христианских праздников. В последние годы появилась возможность устраивать приходские рождественские елки.

Общесемейное празднование дней Ангела и дней рождения каждого из членов семьи повышает ее духовный настрой и укрепляет деятельную любовь между ее членами. Дети ревниво относятся к таким дням, готовят подарки друг другу или родителям. Желательно, чтобы подарки родителей детям имели и религиозно-церковное содержание. Очень приятно, когда пожилые люди говорят: «Это Евангелие (или молитвенник, икону и т.д.) мне подарила в день Ангела мама (или подарил папа)». Именинникам в дни своего тезоименитства следует исповедываться и причащаться. Каждому православному нужно быть знакомым с жизнью, деятельностью и подвигами своих небесных покровителей. Святой будет тогда близок и дорог ребенку, когда он близок и созвучен его родителям.

Итак, переживайте праздники Святой Церкви, думайте о них и радуйтесь, возносите Богу благодарение и славу в ваших домашних церквах. Дайте Празднику место в вашей жизни.

О значении поста много написано святыми угодниками. Самое главное в нем – это внутреннее духовное трезвление, молитвенная собранность, покаяние о своих грехах. «Будем поститься телесно, будем поститься и духовно», – читается в преддверии Великого поста. Важен не пост сам по себе как неядение чего-либо или лишение каких-либо удовольствий; все это – лишь испытанный способ духовного возрастания. Пост – это укрепление воли, которой очень многим не хватает и которую надо воспитывать в детях. Пост – это навыкание управления своим телом и желаниями путем их ограничения. Пост – это более сосредоточенная борьба с грехом, особо напряженная молитва; пост – это покаяние.

В пост следует усилить молитвенное правило, дополнив его хотя бы молитвой Ефрема Сирина («Господи и Владыко живота моего...»), ограничить посещение кино, театра, сидение перед телевизором. Когда одной женщине, живущей в непостящейся семье, духовник разрешил есть все, но запретил смотреть телевизор, она по наступлении Пасхи сказала:

«Вот это действительно был пост!».

Пост надо очень осторожно вводить для детей, – он не должен вызывать у них протеста или уныния. Для каждого члена семьи в меру его возраста, здоровья, физических нагрузок и духовного состояния должна быть своя мера поста. Во многих семьях полностью отказываются от мяса, но некоторые их члены едят молочные и рыбные продукты. Самое важное – чтобы к посту было сознательное, волевое отношение. Для духовной жизни не полезно его полное игнорирование. Члены Церкви должны жить в ритме ее годовых богослужебных кругов. Меру поста надо согласовать с духовником. Завершением поста или его части является говение и причащение Святых Даров.

В православной церкви установлены посты: Рождественский, Великий, Петровский, Успенский. Кроме того, постными днями являются все среды и пятницы, за исключением нескольких сплошных седмиц, и некоторые другие дни.

Великий пост предваряется Прощеным воскресением, когда все родные и знакомые друг у друга, пастыри церкви у своих чад, а прихожане у своих священников просят прощения за нанесенные обиды и проступки. Это бывает вечером в канун первой постной седмицы. Вернувшись после вечерни домой, в семье хорошо бы прочитать вечернее правило вместе с молитвой Ефрема Сирина («Господи и Владыко живота моего...»), а затем всем членам семьи попросить с целованием прощения друг у друга.

В посте проявляется сокровенная сущность человека: у одних возрастает теплота молитвы и становятся зримыми ранее не замечаемые грехи, у других растет раздражительность и злость. Раздражительность свидетельствует об отсутствии или формальности молитвы или о чисто телесном соблюдении поста; у детей раздражительность и уныние может быть и от чрезмерности его для них.