Гомилия, сказанная на амвоне Великой церкви

(Homilia 16)

В этой гомилии, произнесенной с амвона собора Св. Софии в Константинополе, предположительно, во время Великого поста 861 г., свт. Фотий излагает свое видение истории арианских споров IV века (до смерти Констанция в 361 г.) и приводит краткое изложение своей тринитарной доктрины (§ 16). Перевод выполнен Д. Е. Афиногеновым по изданию: Photii Homiliae / Ed. В. Laourdas. Thessalonica, 1966. P. 152–163.

Когда поборники Церкви, как мы и раньше говорили, были оклеветаны врагами истины и паства лишилась собственных пастухов, а вместо пастырей на их престолы проникли волю! и губители, растление еретической порчи распространилось по всему Востоку, пожирая у одних души, а у других тела – ибо кого затронуло заблуждение злочестия, те принимали погибель душевную; у тех же, кто гораздо выше жизни ставил не претерпеть этого и не предать самих себя, тела были уязвляемы истязаниями, бичеваниями и другими муками. Ибо Констанций, приняв отцовскую власть, правоту же веры не переняв, будучи человеком неустойчивым и исподволь проникаясь арианским беснованием, позволял еретикам беспрепятственно делать, что им угодно. Ведь Евтокий, давно лелеявший это злочестие, злоупотребляя большой дружбой с Констанцием, сделал его ручным для себя и своих единомышленников, вот откуда приобретя такую близость. Константин Великий в конце жизни запечатлев заветы своего последнего желания, препоручил их Евтокию, человеку, носившему в себе яд арианской ереси, но еще живописавшему видимость красками благоговения. Этим и заманив сестру императора (ее звали Констанция), уже овдовевшую после мужа Ликиния, он казался благорасположенным и дружественным и достойным в добродетели. Она-то и сделала его другом общнику по рождению, словно оказывая великую услугу. И когда препровождал императора последний день, Евтокия сочли верным хранителем [принятых] решений и вручили ему завещание. А в нем было написано, что старший сын (тот носил одно имя с отцом) наследует Верхнюю Галлию, которой правил и раньше, следующий Констант властвует над всей Италией, а Констанцию остается (хоть бы этого не было!) царство Востока, которым он сам и управлял. Некоторые же говорят, что в завещании было написано другое, и старшему уделялось наследование первого владычества, но это было переиначено коварством и кознями Евтокия: потому что тот полагал, поскольку Констанций подоспел прежде других после смерти родителя, что прибывшего первым следует сделать собственной добычей. И связав его клятвой держать сторону Ария за то, что он получит царскую и первую славу, Евтокий, переменив завещание по своему желанию, вручает ему и объявляет, что он вписан [туда] как самодержец Востока. Отсюда зерно нечестия было посеяно в царских ушах и укоренилось в державной власти, а отростки протянулись по многим частям вселенной: ибо страстям властителей свойственно, словно несущемуся с некоей горной вершины на равнину потоку, так же легко обрушиваться на всех подначальных.

2. Не прошло и пяти лет, как в Антиохии Сирийской собирается собор, благовидным предлогом приняв праздник обновления (ибо знаменитый храм в Антиохии был некоей великой и достославной постройкой, получив завершение на десятый год всего строительства, из которых полгода приходилось на царствование Констанция), на деле же обновляя лицедейство против благочестия и составляя заговоры против его служителей. Число же собравшихся достигало девяти десятков, среди которых находилось и немало православных (ведь православие и инославие еще не четко отделялись друг от друга), однако возобладало сообщество злочестивых. Ибо Евсевий, сменивший некогда Виритский, затем же Никомидийский, а в третий раз, после осуждения и изгнания боговещанного Павла, этот Констанинопольский [престолы], вот он-то, поскольку ни Римский архиерей Юлий, ни Иерусалимский (тогда это был Максим, прославившийся во времена тирана исповеданием Христа), никто из названных не участвовал, так как они, уже подозревая их еретическое сборище, отвращались от него, сам получив первенство, кидал кости по своему желанию. Ему подыгрывали и споспешествовали Флакилл и Григорий, из которых первый после кончины Евфрония завладел Антиохией, а Григорий притязал на престол Афанасия, против которого они и строили козни. Сочувствовал же им и Феодор, епископ Перин- фа, который мы сейчас называем Гераклеей, и некоторые другие, любившие раздор больше мира. Итак, устроив заседание в присутствии самого Констанция, они вновь отлучают Афанасия, недавно возвращенного в Александрию грамотой старшего из братьев, престол же вручают Григорию. И перейдя далее, начинают будто бы с оправдания, что Ария никогда не слушались и не соглашались следовать ему (да и как бы епископы последовали за пресвитером?), но взвесили его веру на праведных весах и увидели, что она согласна с церковными догматами, а потому и человеколюбиво приняли его, пришедшего к общей для всех матери Церкви. Злокозненно положив такое предварение, они надели и соответствующую личину исповедания и изложили якобы веру, не укорив явно ничего из Никейского собора, но даже не упомянув сущность Отца или наименование единосущия, это великое орудие против арианствующих, и тем, что сотворили, дали всяческую свободу желающим извращать определение веры, пока совершенно не скатились к арианскому безбожию, что и было их целью и к чему они издавна готовились.

3. Таков был замысел еретиков: ведь учитель у них – змий, который под личиной заботы и благорасположения, смешав яд смерти с ослушанием, наполнил общих предков порчей и похитил из пребывания в раю. Вот и они сперва изображают благочестие, а потом понемногу проявляют зловерие, новыми и двусмысленными словами скрывая бесстыдство богохульства, а когда приучат слушателей к прикровенному нечестию, тогда изрыгают весь яд без примесей, приготовив гибель самим себе и слушающимся их. Можно видеть и как иконоборцы пользуются такой уловкой и злокозненностью наподобие арианствующих, ибо и они не вдруг и не сразу обнаруживают цель своего намерения, но находят ступени зловерия, пока не дойдут до самой вершины зла. И здесь следует обратить внимание на сходство ересей. Ариане говорили, что выражение «единосущный» для многих было поводом к соблазну, а иконоборцы стали называть земное и дольнее писание икон причиной заблуждения для простецов. Согласно арианам, вместо «единосущия», этого телесного и приземленного выражения, нужно говорить, что Сын подобосущен Отцу, ибо это как-то возвышенно и больше подходит бестелесным и позволяет избежать разделения сущности. Согласно иконоборцам, вместо того, чтобы писать иконы близко к земле и внизу, следует ставить их высоко, ибо это больше подходит для изображений и позволяет избежать упрека в обмане. Ариане: даже «подобосущие» – ненадлежащее [слово], но вместо этого нужно говорить «подобие», полностью исключив сущность. Иконоборцы: даже высоко находящимся иконам не подобает поклоняться, но допускать, чтобы они стояли только ради поучения, совершенно отвергая поклонение. Ариане: выражения «единосущный» нет в Писании. Иконоборцы: в Писании нет поклонения иконам. Ариане: Сына нужно называть неподобным, и творением и созданием и полностью изгнать из Церкви единосущие, и сущность, и подобосущие. Иконоборцы: иконы следует называть идолами и тщетой и совершенно изгнать из Церкви их изготовление, и изображение, и поклонение. Ариане: ни Господни речения в Евангелии, ни божественные апостолы, ни ветхое Писание не передали говорить о единосущии или подобосущии, или вообще сущности применительно к Отцу и Сыну. Иконоборцы: ни Господни речения в Евангелии, ни божественные апостолы, ни ветхое Писание не передали изготовления или изображения, или поклонения иконам. Разве малое сходство с отцами сохраняют дети, преемники с родоначальниками, ученики с учителями? Те возмутились против Христа, а эти ополчились на Его икону. Одни опорочили тех, с кем утвердили первый Собор, что в Никее, вместе с этим собором, а эти поглумились над теми, с кем составили второй Собор в Никее. Одни обвинили в злочестии людей, крестивших их и рукоположением возведших в иереи, тех, кого они признавали отцами, а другие точно так же выдумали прозвание идолопоклонников для тех, кто их рукоположил и посвятил божественным Крещением. Те, продвигаясь по ступеням хулы, впали в крайнее безбожие, изгнав Сына из сущности Отца, а эти, распределив богохульство по порядку порочности, дошли до конечного злочестия, извергнув из Церкви честь и почитание Христа бесчинствами против изображений. Но это было сказано, как говорится, как отступление по ходу дела, а речь пусть направится по той стезе, с которой сошла.

4. Итак, когда собор в Антиохии завершился на том, о чем мы сказали, они, немного подождав и словно бы не одобряя постановленное (ведь ложь неустойчива и никогда не может оставаться на одном месте), сходятся для второго измышления веры, в котором, как им казалось, подробнее и яснее, чем в первом, обозначили подлинность отношения Сына к Отцу. Однако выражение «единосущный», эту неприступную крепость благочестия, они и здесь водрузить не пожелали.

5. А по прошествии уже трех лет сторонники Ария снова собираются в Антиохии, провозглашая второе исповедание веры и намереваясь вынести справедливый приговор Фотину, Маркеллу и Савеллию, еретикам, чтобы можно было через справедливое решение против них представить похвальными и другие свои деяния на соборе, содержавшие немало бесстыдного беззакония. Лишив их священства и изложив исповедание веры, облачив же его красотой и множеством слов и полагая избежать греха многословием, они переслали его в Италию, воспользовавшись для доставки написанного услугами Евдоксия, епископа Германикийского, Мартирия и Македония Мопсуестийского. Предстоятели же западных стран, выставив причиной то, что они иноязычны и не имеют возможности как следует понять смысл написанного, и заявив, что довольствуются определениями, вынесенными в Никее, не приняли присланную теми веру. Когда же Евсевий ушел из жизни и был отведен на тамошний суд, приверженцы благочестия восстановили на собственном престоле Павла Исповедника, который был еще жив. Но прошло немного времени и насильственная и тираническая рука, прогнав его от паствы, поставила Македония духоборца. А после того, как Павел был снова возвращен и опять изгнан с епископства и из самой жизни, духоборец во второй раз принимает предводительство над царствующим Градом, но и он недолгое время наслаждался властью. Сначала казалось, что он как-то правильно настроен по отношению ко Христу, ибо он, соглашаясь с православными, учил, что Он единосущен Отцу. По прошествии же времени он отрекся от единосущия и пришел к тому, чтобы называть Его только подобным, и он сам и его единомышленники продолжали придерживаться этого мнения довольно долго. Однако в отношении Пресвятого Духа они с самого начала были расположены весьма плачевным и нечестивым образом. Ибо что ариебесноватые измышляли против славы Сына, то и они высказывали против Всесвятого и единоприродного Духа.

6. Но третий собор в Антиохии завершил заседание на упомянутых решениях. На одиннадцатый же год царствования Констанция созывается многолюднейший собор: ибо четыреста семьдесят участников готовились прибыть на него, причем братья Констанций и Констант приложили недюжинные усилия и вынесли совместное постановление, чтобы собрание сошлось в Сардике (это город в Иллирике). Решено было, чтобы на нем были разрешены и споры епископов о престолах, и обузданы новшества против веры. Но скверное еретическое злонравие сделало так, что ничто из задуманного и того, на что возлагались надежды, не получилось. Ибо шестьдесят человек, отколовшись от общего состава, собрались в Филиппах и старались делать противоположное тем, что в Сардике, при том, что и тот собор уже не во всем руководствовался неподкупным суждением и беспристрастным умонастроением. Поэтому каждый из соборов низложил проявивших себя на другом, Сардикийский – Василия Анкирского, мужа, имевшего жизнь и другими благами процветающую, и горячую ревность против арианского неистовства, и Акакия Кесарийского, никого из которых до тех пор никто не уличил в том, что они в мыслях уклонились в чуждые мнения, хотя до Сократа и Созомена эти сведения, как и многие другие, относящиеся к более древним временам, чем соответствующие их возрасту, не дошли (чтобы не сказать, были искажены ими)¹. Собор подверг справедливому низложению и Григория, беззаконно правившего

Александрией, Митрофана Эфесского и Феодора Ираклийского, а с ними и немало других. Доблестных же Афанасия и Павла, а также и Маркелла, и Лукия, и Асклепу осудил как неблагочестивых. Расширив к тому же никейское определение веры до чрезмерной длины, [этот собор] сделал славу своего учения весьма ограниченной. Филиппийский же, выставив уже большинство восстающих на выражение «единосущный», постановил низложить даже не присутствовавшего папу Юлия, потому что тот принял низложенных собором, и Осия, знаменитого среди священников своими сединами, я имею в виду Кордувского, и Протогена, и Гауденция, утвердил же и низложение боговещанных Афанасия и Павла, а также Маркелла и Асклепы, людей, которых мы упоминали.

7. Вот так вместо устроения и мира Церквей вся вселенная наполнилась смутой и беспорядком, потому что зло распространялось на всех и нигде не находило удержу. Ибо ежедневно одни низлагали других, а от других получали разрешение, и кого одни оправдывали, тех другие или те же самые осуждали, и была какая- то большая и неутихающая вражда друг против друга и война против Церквей, и такая тягчайшая болезнь не находила никакого излечения до самого второго Вселенского Собора. Итак, Осий вновь созывает собор в Кордуве, постановляющий то же, что и в Сардике и, как он надеялся, подкрепляющий его, но противники не придавали никакого значения ни тому, ни другому. Максим же Иерусалимский, муж, просиявший исповеданием Христа, которому во времена тирана вырвали правый глаз, созвав у себя под рукой в Иерусалиме другой собор, оправдал Афанасия и тем, в чем они согласились, выступил против предыдущих [соборов]. Но приверженцы другой стороны не только посчитали это недействительным, но и самого Максима подвергли низложению, возведя на него обвинения, которые сами придумали, поставив вместо него для Иерусалимской Церкви Кирилла, который тогда еще не очистился от арианского заблуждения, а впоследствии внес немалое усердие за благочестие и многих наставил своими огласительными словами: Церковь же знает его по его занятию как Огласителя и дала ему такое прозвание.

8. Затем, чтобы, говоря обо всем по отдельности, не утомить ваш слух, в Сирмии опять собирается еще один собор, потом в Аримине, и другой в Никии Фракийской, а после этого снова в Селевкии, и затем в Константинополе, которые совершенно отвергли выражение «единосущный». На Константинополь же обрушился из Селевкии и междоусобный мятеж на самих предстоятелей единосущия и тех, чье призвание было в том, чтобы миром начальствовать над другими, и все перевернул вверх дном. И стараниями Акакия Кесарийского низложены были Василий, и Евстафий, и Сильван Тарсийский, люди, которых тогда Констанций за славные подвиги благочестия наказал изгнанием, хотя они и примкнули к приспешникам Новата: как и некоторые другие перешли к мнению тех, кого клеймили, так и эти – к противоположности тому, за что сражались. Ибо даже если, как говорят, получила известность легкая перемена кого-то из них, неразумно объявлять происшедшее не бывшим. Низложен был и Кирилл Иерусалимский, о котором мы упоминали. Поэтому Акакий и вражду к ним питал, и представлялся извращающим веру, предоставляя еретикам язык, но не умонастроение, как показывают в отношении этого мужа и прежние, и последующие, отсюда берущие начало, [его] действия. Ведь под его началом низложен был с диаконства и Аэтий, преемник Ария в зловерии, учитель же Евномия и Евдоксия, перешедший всякие границы нечестия, с которым и из-за которого Серра, Стефан и Илиодор, представлявшиеся епископами, но бывшие горячими поборниками Ариева заблуждения, и, конечно, тот Феофил, которого дерзкий язык еретиков провозглашает творцом чудес не меньше, чем апостолов – их деяния. Однако все они вместе с Аэтием были лишены того сана, которым каждый был облечен, причем сам Евдоксий тоже вершил суд даже против воли и осудил зло- верие, знаменитым любителем которого он сам был. Ибо ради того, чтобы не потерять предстоятельство Константинополя, он легко соглашался делать даже то, что ему не нравилось (ведь он уже правил Константинополем, первой после Германикии захватив Антиохию). Евномию же противозаконно присуждается Кизик, отданный в награду за нечестие, когда его пастырь Елевсий разделил осуждение с вышеназванными защитниками правых догматов. А до этого извергается духоборец Македоний как виновник многих убийств, понеся ответственность и за перезахоронение царского тела, которое он совершил сам, хотя многие возражали, без согласия царствующего сына.

9. Констанций же, прожив после того немного времени, когда Юлиан уже затеял мятеж, и собираясь в поход против него, исторгается из среды людей в Мопсукренах. Так колеблющееся настроение правителя и неустойчивость его мнения привели все в смятение. Так раздоры и распри друг с другом опрокинули течение жизни и растерзали веру, ибо раздор в теле живого существа производит распад и смерть, а в Церкви – рассеяние членов и распад согласия в благочестии, и душевное растерзание, и гибель.

10. Мы же, возлюбленные, сердцем и устами почитая Отца, и Сына, и Святого Духа во единой сущности, славе, царстве и Божестве, не будем ни богохульствовать Сына иноплеменным Отцу в поругание Родителя, ни отлучать Святого Духа от господства и равносильной власти во умаление, поругание и усечение пречистого и всецелого Божества, приписывая к пресущественной и вседержительной Троице создание, творение и раба, но, благочестивой мыслью провозглашая Ее единосущной, единопрестольной и единоприродной Самой Себе, православно соблюдем несмешанными особенности Отца, и Сына, и Святого Духа, полагая и проповедуя Отца нерожденным, Сына рожденным, а Духа – исходящим, не собезначальными по причине (ибо Отец есть начало и причина Сына как Родитель, ведь Тот единственный рожден от Него единственного, Духа же – как Изводитель, потому что и Тот единственный изведен от Него единственного), собезначальными же по времени, ибо превыше времени, и превыше века, и превыше мысли Один родил, Другой родился, а Третий исходит, и ни Дух сопричитается рождению Сына, ни Сын разделяет исхождение с Духом, но и Тот, и Другой сохраняет Свою особенность чистой и несмешанной, причем инаковость особенностей и именований не привносит инаковости сущности, но показывает различие Ипостасей и пресекает богохульство Савеллия.

11. Так мысля и так веруя, отбросим всякое еретическое сборище и погнушаемся всякой раскольнической порочностью. Возненавидим распри друг с другом, помня о сказанном и о том, какой поток зла породили междоусобные раздоры. И пусть среди вас не будет говорящего: «Я Павлов», «А я Кифин», «А я – такого-то или такого-то». Христос искупил нас из проклятия Собственной кровью – мы все и есть и называемся Христовы. Христос за нас был распят и претерпел смерть, и был погребен, и воскрес, чтобы соединить далеко и намного отстоящих, боголепно учредив одно крещение, одну веру и одну соборную и апостольскую Церковь. Это вершина пришествия Христова к людям. Это свершение того крайнего и несказанного истощания. Кто пытается что-то из этого расторгнуть и рассечь, то ли из любви к злочестивейшей ереси, то ли из гордыни раскольнического безумия, тот ополчается на домостроительство Христово, вооружается против общего спасения, противится Его деянию и, отрываясь от связи с Ним и откалываясь от Господнего тела Церкви, примыкает к стороне супостата и, отторгнув члены Невесты Его Церкви, делает их членами блудницы, незаконного сборища. Ибо она, восседая на высоком престоле греха и, увенчанная блудными цветами и накрашенная искусственными красками, громко, бесстыдно и завлекательно обращается к проходящим мимо по жизненному пути: кто из вас неразумен, сворачивай ко мне, и у кого недостает ума, приходите и упокойтесь на моем лоне. Ведь со мной жизнь расслабленная и распущенная. Подвиги, труды и награды у меня – наслаждение, опьянение и удовольствие. Здесь поддавшийся удовольствию не боится, пойманный на клятвопреступлении не обличается, острящий язык против ближнего и прячущий в устах змеиный яд не осуждается, как сотворивший какое-то зло, – ибо это общие для моих любовников деяния. Накрыт прекрасный стол вкусных яств и наслаждения: нужно насыщаться, ублажать чрево и вооружать язык против тех, кто жалеет вас как злосчастных. Нужно делать все, что предлагает нам вожделение. Ведь сюда не заглядывают дотошные и строгие апостольские и соборные правила, и епископские суды и соборы, вразумляющие грешников и как бы удушающие их желания, не делают жизнь печальной, ибо и это я с самого начала обещала вам, отвлекая вас оттуда и принимая в свои объятия. Потому что не наше это, не наше – править жизнь канонами и воздержанностью рассудка подавлять вожделение воли, это излишние, труднопереносимые и труднодостижимые наставления Церкви. Ей свойственно ничего не делать без рассуждения, а мне – предоставлять все гневу и вожделению; ей – вести послушных ей через тесные врата, а мне – увлекать любовников через широкие и просторные; ей – пренебрегать настоящим и устремляться к будущему, а мне – не оставлять без внимания ничего из приятностей жизни и не лишаться наслаждения видимым из-за надежд на грядущее.

12. Это и подобное говорит блудница-сборище, чем, долгое время взывая и действуя, многих доселе увлекает в пропасть погибели. Нам же всем да сбудется, бежав от нее как можно дальше, всегда быть хранимыми и лелеемыми в пречистых объятиях невесты Христовой Церкви, чтобы через нее прямо идти и быть руководимыми к небесной стезе во Христе Иисусе Господе нашем, Ему же слава и держава со безначальным Отцом и единосущным и животворящим Духом ныне и присно, и во веки веков. Аминь.