Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия, Радонежского и всея России чудотворца

почерпнутое из достоверных источников, читанное в Лавре его на всенощном бдении, Июля 5 дня, 1822 года.

Путие праведных подобне свету светятся, говорит премудрый Соломон. Светлы пути праведников, во-первых, для самих праведников, поскольку освящаются светильником закона Божия и Божественным светом благодати. Далее, сим же светом светят пути праведников и для прочих человеков, которые по их следам, чрез очищение себя исполнением заповедей, также могут восходить к духовному просвещению и блаженному с Богом соединению. И так полезно нам прилежно рассматривать пути праведных, то есть образ их жизни и деяний, дабы им последовать, и дабы, по невежеству и нерадению, не уклониться во след нечестивых, коих пути темни, как говорит тот же Соломон, не ведят, како претыкаются.

В сем намерении предприемлем обозреть путь святой жизни Преподобного и Богоносного Отца нашего Сергия, и означить оный краткими, но верными чертами, которые заимствовать будем наипаче из современного писателя жития его.

Преподобный Отец наш Сергий родился в лето от Рождества Христова 1315, при великом Князе Юрии Даниловиче, при Архиепископе Петре, Митрополите Всероссийском, во граде Ростове, от родителей благородных и благочестивых, Кирилла и Марии.

Еще прежде, нежели он родился, необыкновенный случай, или лучше сказать, дивный Промысел Божий дал о нем знамение, что он будет благословенного корня святая отрасль. В один день мать его пришла в Церковь к Литургии. Пред чтением Евангелия, вдруг младенец вскричал у нее во чреве. При начатии Херувимской песни, вторично вскричал он так громко, что голос его слышен был во всей Церкви, и мать пришла в страх. Когда священник возгласил: Святая Святым, в третий раз вскричал младенец, и мать, едва не падши от страха, начала плакать. Прочие женщины, слышав громкий крик и видя смятение матери, пожелали видеть младенца, и она принуждена была открыться, что он кричал не на руках, а во чреве ее.

В наше время свидетели подобного происшествия, вероятно, имели бы не мало заботы о изыскании причины, произведшей сие необыкновенное явление. Проницательнейшие, может быть, осмелились догадываться, что молитвенный восторг благочестивой матери, в три важные времена священнослужения, сообщил необыкновенное возбуждение жизни плоду, который носила она во чреве. Но в то время любили не столько любопытные умствования, сколько благоговейное наблюдение путей Провидения: и народ выходил из Церкви, повторяя написанное в Евангелии об Иоанне: что убо отроча сие будет? Епифаний, благочестивый писатель жития Сергиева, приводит по сему случаю на память и тот пример Иоанна, что он также во чреве матери ощутил приближение Иисуса Христа, только еще зачатого Богоматерью, и оттого взыгрался радостию.

Ближайшим последствием необыкновенного приключения Сергиевой матери было то, что она сделалась необыкновенно внимательна к своему состоянию. Во все остальное время беременности она не употребляла ни мяс, ни млека, ни рыбы, ни вина, но питалась хлебом и семенами, а пила одну воду; и часто в тайне со слезами молилась хранящему младенцев Господу. Таким образом, плод чрева ее, в самом ее чреве, некоторым образом очищался и освящался постом и молитвою.

О, родители! Есть ли бы вы знали, сколько добра или, напротив, сколько зла можете вы сообщить вашим детям еще до их рождения! Вы удивились бы точности суда Божия, Который благословляет детей в родителях и родителей в детях; и отдает грехи отцев на чада; и помышляя о сем, со благоговением проходили бы служение, вверенное вам от Того, из Негоже всякое отечество на небесех и на земле именуется.

Исполнилось время чревоношения. Рожденный сын в крещении наименован Варфоломеем.

Вскоре мать, а по ней и другие, приметили во младенце опять нечто необыкновенное, чем или ознаменовывались в нем предшествовавшие расположения матери, или проявлены были семена будущих его расположений. Когда мать насыщалась тучною пищею, младенец не брал сосцов ее. Тоже случалось в среды и пятки. Приписывали сие болезни: но дитя не страдало; а только явление возобновлялось.

Когда Варфоломей достиг седьмого лета возраста, родители отдали его учиться чтению, вместе со старшим братом его, Стефаном и с младшим братом Петром. Братья обучались успешно, а Варфоломей далеко отставал от них. Учитель наказывал его, сверстники укоряли, родители увещевали; он сам со слезами молился Богу, но грамата не давалась. Надобно было, чтобы отрок, о котором были столь добрые предзнаменования, ранним опытом научился никакого успеха, никакого знания, никакой способности не приписывать себе, но единственно Отцу светов, от Которого свыше сходит всякое даяние благое и всяк дар совершенный, и смиряться под крепкую руку Его.

В один день отец послал Варфоломея искать коней. На поле, под дубом, увидел он незнакомого старца, черноризца, пресвитера, имеющего благоговейный и ангелоподобный вид, стоящего в молитве и проливающего слезы. Отрок поклонился и стал вблизи, ожидая окончания молитвы. Окончив молитву, старец обратился к нему и спросил: «Что тебе надобно, чадо?». «Я учуся грамате, – ответствовал отрок, – но не умею, помолись за меня Богу, отче святый, чтобы я мог научиться грамате». Старец воздел руки, возвел очи на небо и дал отроку часть просфоры, сказав: «Сие дается тебе в знамение благодати Божией и разумения Святого Писания». Потом утешил его надеждою, и дав ему наставление, старец хотел идти в путь свой. Отрок пал к ногам его и стал звать его к родителям своим, сказав притом: «Родители мои очень любят таких, как ты, отче». Старец согласился, и войдя в дом родителей Варфоломеевых, начал молитвословие часов, а отроку велел говорить Псалом. Тщетно изумленный отрок отрицался неумением: старец настоял, чтобы он говорил слово Божие без сумнения; и отрок, взяв у него благословение, начал читать правильно и внятно.

Прежде, нежели старец оставил дом, родители, усматривая в нем духовную силу и прозорливость, рассказали, каким образом сын их, будучи во чреве матери, троекратно прокричал в Церкви, и просили разрешить их недоумение о сем необыкновенном приключении. В ответ на сие, старец сказал между прочим загадочное слово, что надлежит отроку соделаться обителью Святой Троицы; и сказав сие, вышел и мгновенно скрылся.

Получив столь нечаянно столь совершенный успех в учении, Сергий прилепился к церковному богослужению и чтению священных книг, и с юных лет начал являть в жизни плоды учения; не так, как многие долголетлые ученые, которых учение цветет в словах, но в делах не созревает. Не приставал он к суетным детским играм, смехотворству и сквернословию. Он возрастал и преуспевал в страхе Божием. По некотором времени восприял он строгий пост: в среды и пятки не вкушал ничего; а в прочие дни питался хлебом и водою. Часто целые ночи проводил без сна в молитве. Благоразумная мать старалась умерить строгость его поста, представляя ему, что и тело его еще растет. Но он ей ответствовал: не вы ли сказывали мне, что я еще в колыбели в среду и в пяток постился? Слышав сие, могу ли я теперь не понудить себя, воспрянуть к Богу, дабы Он избавил меня от грехов моих? Но сем продолжал укрощать плоть свою воздержанием и трудами, для сохранения чистоты душевной и телесной.

Все сие происходило в Ростове. Там первые искры Божественного желания начали возжигать сей великий светильник, но не там надлежало ему возгореться. Ему предназначено было просиять в мрачной пустыне, и отсюда светить и престольному граду и всем пределам России. Посмотрим, как перенесен он сюда невидимою рукою Божия промысла.

Хотя Кирилл, отец блаженного Сергия, был из числа знатных и богатых бояр в Ростове: но по времени, от разных приключений, особенно же от угнетения Татар, пришел в скудость. Наконец тягости и притеснения от воевод Великого Князя Московского Иоанна Даниловича, принудили его, подобно многим другим, навсегда удалиться из Ростовской области со всем семейством. Убежищем избрал он Радонеж: потому что Великий Князь отдал его во владение меньшему сыну своему Андрею; и его наместник поселяющимся в сем месте доставлял великое облегчение. Таким образом Кирилл поселился в Радонеже, при церкви Рождества Христова, где ныне село Городок.

Два сына его вступили в супружество: но Варфоломей, или иначе Сергий, просил у него позволения вступить в иноческое житие. «Помедли, говорили ему родители, мы стары, немощны и скудны; братья твои заботятся о своих женах; хорошо, что ты печешься, како угодити Богови; только послужи нам немного, проводи нас во гроб, тогда исполнишь свое желание». Благодатный сын повиновался. Поучительный пример и благоразумен родительского, и послушания сыновнего! Кирилл и Мария не усиливаются погасить возгорающееся в сыне своем Божественное желание, и связать его мирскими узами, как делают многие родители века сего, но только представляя ему свою нужду, втайне же, вероятно, более помышляя о юности его, даю ему случай более испытать самого себя, и укрепиться в намерении, дабы он, возложив руку на рало, уже вспять не озирался. Но и Варфоломей не уподобляется детям века сего, из коих многие, даже в обыкновенных мирских делах, не хотят покорить воли своей воле родителей: он знает достоинство того, чего желает; однако соглашается до времени томиться неисполненным желанием, дабы сохранить повиновение родителям, и чрез то наследовать их благословение.

По некотором времени Кирилл и Мария и сами пожелали вступить в Монастыри, и, живя не долго в монашеском чине, отошли к Богу. Варфоломей принял сие, как поданный провидением Божиим знак к исполнению своего намерения. Сопроводив родителей молитвами и милостынями, он оставил земное наследие их младшему брату своему Петру, а сам пошел искать единственно небесного наследия.

Между тем старший брат его Стефан, живя немногие годы в супружестве, имел два сына: Климента и Иоанна, (из коих последний под именем Феодора был после Архимандритом Симонова Монастыря, а наконец Архиепископом Ростовским); по кончине же супруги, восприял монашеское житие в Покровском Хотьковом Монастыре.

Пришедши к Стефану, Варфоломей просил его идти с собою искать места для пустынножительства; и убедил его. После долгого хождения по лесам, полюбилось им одно место, в густом лесу, имеющее и воду, удаленное не только от жилищ, но и от путей человеческих. Сотворив молитву, они начали рубить лес, и поставили келлию и малую деревянную Церковь, которая потом и освящена во имя Святыя Троицы, по благословению Преосвященного Феогноста, Митрополита Всероссийского. Вот начало Свято-Троицкой Лавры, тoлико после именем Преподобного Сергия прославленной!

Стефан, по освящении Церкви, не долго оставался в пустыне, которая представляла одни труды и недостатки; поскольку ничто для безбедного прожития не было устроено, и не было ни посетителей, ни приношений. Он отошел в Москву, и там вступил в Богоявленский Монастырь, где был сотрудником в клиросном пении святому иноку Алексию, впоследствии времени Митрополиту Московскому; a после Игуменом сего Монастыря и Духовным отцом Великого Князя Симеона.

Но юный пустынник не поколебался в своем намерении. Только и не спешил он облещися в Ангельский образ. Будучи юноша возрастом, но муж умом, он почитал не основательным делом, обязать себя обетами монашества, прежде нежели крепко искусит себя во великом упражнении, труде и подвиге монашеской жизни. Исполнив же сие по силе и разумению, предался он наконец давно питаемому желанию ангельского образа; и, призвав некоего Игумена Митрофана, приял от него пострижение на двадцать четвертом году жизни своей, месяца октября в седьмой день, на память Святых мучеников Сергия и Вакха, почему, сообразно с обыкновением тогдашнего времени, и наречено ему имя: Сергий.

Утешив и подкрепив нового инока молитвою и словом Божиим, Игумен удалился; и Сергий остался на новом иноческом поприще без предшественника и без сверстника, без наставника и без помощника, с единым Богом, вездесущим, и никогда не оставляющим тех, которые для Него все оставили. Сколь ни верна сия помощь, но испытавшие знают, каким трудностям подвержена иноческая жизнь в совершенном уединении, –трудностям, которых и повествованию с трудом иногда верят не испытавшие. Сколько браней предлежит уединенному подвижнику, прежде нежели достигнет он безмятежной страны бесстрастия, и вкусить сладость пустыни! Глад, жажда, хлад, страх зверей, опасение погибнуть от скудости, тягость плоти, уныние души, смущение и рассеяние мыслей, даже невинное, по-видимому отдохновение и естественный сон – суть враги, с которыми он сражаться должен. Наипаче же невидимые враги, когда примечают, что человек, оставив мир, и презрев плоть, усиливается проникнуть в область духовную, к общению с небесными Силами и Самим Богом, тогда, чтобы воспрепятствовать ему, с неимоверною дерзостию на него устремляются, так что не только издалеча пускают в него разженные стрелы противных помыслов, но, так сказать, вторгаясь в пределы его воображения и чувств, представляют ему странные образы и нелепые мечтания. Не избежал сих нападений и ревностный подвижник Сергий, но и принимал их бестрепетно, и отражал неутомимо. Неоднократно, во время нощной молитвы, ему представлялись ужасные видения, угрожавшие ему смертию, a месту – разрушением, слышался шум и вопль: беги отсюда; не надейся здесь жить! Но мужественный подвижник не страшился сих суетных прещений, воспоминая слово Писания: не убоишися от страха нощнаео, и от стрелы, летящия во дни, от вещи во тьме преходящия, от сряща и беса полуденнаго. Пользуясь частым чтением душеполезных книг, знал он искусство духовной брани, которому один из опытных духовных воинов поучает, говоря: Иисусовым именем бий ратники. Крепкою, но смиренною, нерассеянною и слезною молитвою Преподобный Сергий разрушал пустынные страхи и мечтания; видя же над собою покрывающую благодать, день и нощь прославлял Бога, не оставляющаео жезла грешных на жребии праведных. Что касается до брани противу плоти с ее страстями и пожеланиями,: он обучил себя сей брани еще до вступления в пустыню; и потому в пустынножительстве его, как знамения непрестанных побед, видны были долговременные пощения, неослабные труды, крепкие стояния на молитве, частые коленопреклонения, бдения всенощные.

Страх зверей, как кажется, был для преподобного последним из cтpахов; так что, увидев однажды пред хижиною своею большая медведя, и примечал, что он не столько свиреп, сколько гладен, Сергий сжалился над зверем, и вынесши кусок хлеба, предложил ему сей пустынный обед, вместо стола на пне или на колоде. Зверь полюбил странноприимство пустынника, и, часто приходя к келлии, ожидал обыкновенные угощения. И Преподобный с своей стороны привык миловать зверя, так что делил с ним последний кусок, а иногда и весь отдавал ему, как не разумеющему поста, а сам оставался без пищи. Так упражнял он себя в отречении от самых необходимых потребностей, а может быть, в сем мирном обращении с свирепою тварию, с назиданием души своей созерцал он следы первоначального повиновения всех тварей невинному человеку.

Впрочем, не долго Преподобный мог жить в любезном своем одиночестве. Как благоуханный цвет, хотя и кроется в дикой траве, однако не может укрыться, потому что его благоухание о нем далеко возвещает; так Блаженный Сергий, хотя крылся от всякого человека во глубине лесов, между дикими зверями, однако не мог укрыться, потому что благоухание святого жития его услышали некоторые люди, имеющие очищенное чувство духовное, или по крайней мере ищущие очищения, и начали приходить к нему, и просить позволения жить близ его. Сперва он не принимал их, представляя им трудности пустынного жития, и крайнюю скудость места, но как они не отступали от него, и обещали все претерпевать с помощью Божиею; тогда он поступил по слову Спасителя: грядущаго ко мне не изжену вон. Мало-помалу собралось до двенадцати братий. Построены келлии. Обнесена непространная ограда. В Церкви ежедневно совершаемы были полунощница, утреня, часы, вечерня и повечерие, а часто и сверх сих молебные пения. Для совершения же Литургии призываем был Пресвитер или Игумен отинуды; ибо своего еще не было.

По смиренномудрию Преподобный Сергий не хотел принять- сана ни игуменского, ни пресвитерского; он управлял только посредством своего примера; и точно по слову Христова, был первый тем, что был всем слуга. Три или четыре келлии построил он своими руками; рубил дрова, и приносил к келлиям ; молол в жерновах; пек хлебы; варил пищу; шил одежду и обувь, воду в двух водоносах на своем раме носил на гору, и поставлял у келлии каждого.

Когда, по прошествии нескольких лет, пришел в Монастырь Преподобного Сергия Игумен Митрофан, тот самый, от которого он приял пострижение, Сергий возрадовался было потому особенно, что была нужда в Игумене. Но Митрофан, будучи стар, в непродолжительном времени скончался.

Между тем со дня на день более все чувствовали нужду иметь Игумена. Сообщая сие чувство один другому, братия собрались вместе, и, пришедши к Преподобному Сергию, говорили: «Отче! Не можем жить без Игумена; желаем, чтобы ты был наш Игумен, Наставник душам и телам нашим, дабы мы приходили к тебе с покаянием, и, открывая пред тобою грехи свои, всякой день принимали от тебя прощение; дабы видели тебя совершающим святую Литургию, и от честных рук твоих приобщались Божественных Таин». Отрицался Сергий, но братия настояли, представляя ему, что для него и пришли на сие место. Но как он все не соглашался, с глубоким уничижением- изьясняясь, что ему только надлежит плакать о своих грехах: тогда они, видя, что не могут преклонить его к своему желанию кротостию и ласкою, со слезами и угрозами приступили к нему, и говорили: «если ты не хочешь пещися о душах наших, и быть нам Пастырем; то мы все принуждены будем оставить сие место, и нарушить обет наш; тогда мы будем блуждать, как овцы без Пастыря; а ты дашь ответ нелицеприятному Судии, Богу».

Прекрасная распря! Распря, едва ли не превосходнейшая, нежели самое согласие, когда смирение старейшего сражается с покорностию младших! Единственная брань, в которой ни одна сторона не теряет, a обе приобретают в каждом сражении! Как благополучны были б общества, есть ли бы таким образом члены их препирались между собою за сохранение подчиненности, а не за домогательство власти!

Наконец победило братолюбие. Желаю, сказал Преподобный, лучше учишься, нежели учить; лучше повиноваться, нежели начальствовать; но боюсь суда Божия; не знаю, что угодно Богу, воля Господня да будет.

Взяв с собою два старца, Сергий отправился к Афанасию, Епископу Волынскому, который в то время, в отсутствие Святого Алексия, Митрополита Всероссийского, в Царьград, управлял Переяславлем. Представ пред него, Сергий просил у него Игумена. «Я слышал о тебе, сказал Святитель; ты будешь Игуменом в обители Святой Троицы». Еще покушался было Сергий отрицаться, но Святитель, –ты не имеешь послушания! – сказал ему; и сим словом обезоружив его, вскоре поставил во Пресвитера и Игумена.

Братия нового Игумена, или паче давнего своего Наставника, встретили с радостию, а он, вошедши в Церковь, пал на землю со слезами, помышляя о важности своего служения, и призывая вышнюю помощь По молитве, обратясь к братии, словом Божиим побуждал их не ослабевать в подвигах ради Царствия Небесного, и как им преподал благословение, так и себя поручил их молитвам, исповедуя свою немощь.

Впрочем, получив начальство, не переменил он своего поведения. II в сем состоянии, не многими словами учил он братию, но наипаче был для них образом в делах своих. Каждый день совершал Литургию. В Церкви на всяком молитвословии являлся прежде всех, и отнюдь не восклонялся на стену, что знаменовало мысль, в Богомыслии водруженную, и дух не побеждаемый леностию тела. По-прежнему продолжал служить братии в домашних делах: делал свечи; варил кутию, особенно же просфоры приготовлял сам, не допуская никого из братии в сем участвовать. Одежду, носил из такой ткани, которую, как негодную, отвергали прочие, и притом по большой части ветхую, покрытую заплатами и напоенную потом, так что люди, которые, как говорит присловие, встречают по одежде, увидев Его, не хотели верить, чтобы то быль знаменитый Игумен Сергий.

В начале Игуменства Сергиева, около трех лет, число братий, кроме его, не было ни больше, ни меньше двенадцати, так что есть ли один умирал, или выходил из обители, тотчас являлся другой, и прежнее число восстановлялось. Первый, пришедший сверх сего числа, был Архимандрит Симои, который, слышав о житии преподобного Сергия, оставил свое настоятельство в Смоленске, чтобы жить в послушании у него; и своим имением способствовал ему создать Церковь, пространнейшую прежней. С сего времени число братии возрастало.

Одно из правил порядка, учрежденного Преподобным Сергием в своей обители, было то, чтобы после повечерия, кроме крайней нужды, братия не ходили из келлии в келлию, и не беседовали друг с другом; но, каждый в своей келлии, упражнялись в молитве и рукоделии. Для наблюдения за сим по совершении своей келейной молитвы, в глубокий вечер, особенно в долгие ночи, обходил он тайно все келлии братий. И есть ли находил кого в молитве, или с книгою, или за рукоделием, о гаковом радовался, благодарил Бога, и молился о его утверждении. А есть ли слышал празднословящих, ударял в дверь, или в окно, чтобы прекратить непозволенную беседу, и удалялся. На утро же, призвав к себе таковых, входил с ними в назидательный разговор, и, не обличая, приводил их к смиренному признанию в прегрешении; а непризнательных обличал, и облагал епитимиею.

Другое, достойное примечания, правило Преподобного было то, чтобы в случае недостатка потребного для пропитания, братия не ходили из монастыря по деревням и селам, просить, но с терпением, оставаясь в Монастыре, просили и ожидали милости от Бога. Трудное правило и для такой обители, которая не вдали от селений, кольми паче для сей, которая более пятнадцати лет находилась в таком положении, что к ней едва по узкой и прерывающейся тропинке можно было пробраться! Но Сергий веровал, и было по его вере; уповал, и упование не посрамляло его.

Случалось, что не доставало вина для совершения Литургии, фимиама для каждения и воска для свеч. Тогда зажигали березовую или сосновую лучину, и при сем освещении совершали утреннюю или всенощную службу.

Поскольку Монастырь образовался из пустынножительства, и совершенного общежития не было еще учреждено, то случалось, что недостаток в пропитании постигал Игумена прежде всех. Некогда случилось, что у него не было ни хлеба, ни соли; и во всём Монастыре оказывалась скудость в пище. Три дня провел Сергий без пищи, а на рассвете четвертого пришел к одному из братии, именем Даниилу, и сказал ему: «Я услышал, что ты хочешь пристроить сени к твоей келлии; построю я тебе их, чтобы руки мои не были без дела. Работа сия не дорого тебе станет; мне хочется гнилого хлеба, а у тебя он есть». В самом деле у Даниила было не мало кусков хлеба, которые он откладывал за гнилостию, и он вынес их. «Побереги, сказал Сергий, до девятого часа; я не беру платы прежде работы». Сказав сие, начал долбить столбы, тесать доски, и к вечеру совсем построил сени. Тогда взял гнилой хлеб, как уреченную плату, по молитве благословил его, и начал есть с одною водою, даже и без соли.

Уже некоторые из братии не ели по два дня. Терпением Игумена подкреплялось и их терпение, но некоторые и возроптали. «Слушаясь тебя, – говорил один из таковых Сергию, –мы умираем с голода, завтра же пойдем отсюда, чтобы никогда не возвращаться». Посему Преподобный собрал всю братию и увещевал их не изнемогать в искушении. Он приводил им на память слова Спасителя: ищите прежде Царства Божия и правды Его, и сия вся приложится вам. Воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их: кольми паче вас, маловери. Обнадеживал их, что претерпение искушения вознаградится сугубою пользою, и наконец сказал: «Верую, что Бог не оставит места сего и живущих в нем». И подлинно, по вере праведника, вскоре после сего безвестный Христолюбец прислал на имя Сергия и живущих с ним братий множество хлеба и других снедей, и сие возобновлялось три дня сряду. Видите, что Бог не оставляет сего места, и не оставит рабов Своих, соиночествующих нам, говорил Сергий братиям; и не прежде прикоснулся к привезенной пище, как совершив с ними молебное и благодарственное пение милующему и питающему Богу.

Многократно, и в других случаях, когда или назидание братии, или общее человеколюбие требовало, вера Преподобного Сергия являлась с тою силою, какую присвояет ей Спаситель, когда говорит: вся, елика аще воспросите в молитве верующе, приимете.

Неоднократно братия жаловались ему, что далеко ходить за водою, и даже некоторые говорили, для чего на таком месте создал он Обитель? На сие Преподобный ответствовал: я хотел здесь безмолвствовать один; Богу угодно было воздвигнуть здесь Обитель; но дерзайте в молитве, есть ли Он в безводной пустыне дал воду непокоривому народу Еврейскому; то презрит ли вас, работающих Ему здесь день и нощь? После сего, взяв одного брат, пошел в дебрь под Монастырем, и, нашед не много дождевой поды, принес над нею молитву. С тех пор на сем месте оказался источник. Братия начали было называть его Сергиевым: но смиренный Чудотворец, узнав сие, строго запретил им, сказав: «Не я, но Господь дал сию воду нам недостойным».

Некто из живущих в окрестностях Монастыря имел одного сына, и сын сей занемог. Отец принес отрока в Монастырь, и просил Святого Сергия помолиться над ним. Но когда еще Святой готовился совершать молитву, отрок, от жестокого припадка, испустил дух. Пораженный отец пошел приготовить гроб, а Святой, сжалясь над ним, начал молиться над отроком. Когда же отец возвратился с гробом; Святой сказал ему: «Сын твой не умер; припадок, случившийся с ним на дороге от стужи прошел». Отец, увидев сына, пал к ногам Святого, изъявляя ему благодарность за воскрешение сына, но Святой удержал его, и повелел ему молчать, под опасением, что лишится отрока. По времени сделалось сие известным от ученика Сергиева.

Некоторый знатный человек, живший на Волге, впал в исступление ума и неукротимое беснование. Ближние, слышав о действии молитв Преподобного Сергия, привели страждущего в Монастырь. Когда Преподобный, совершив молебствие, знаменал его Крестом: беснуемый, крича диким голосом, что он в пламени, бросился в воду, и с сей минуты возвратил смысл и здравие.

Слава о духовных подвигах Сергия и о данной ему благодати со дня на день распространялась, а потому и место его пребывания становилось открытие. Во дни Великого Князя Иоаина Иоаниовича окрестные леса просечены; проложены пути; заведены новые селения. Народ и вельможи приходили просить молитв Сергия; монашествующие оставляли прежние свои обители, и приходили жить под его наставлением. Сергий, видя над Обителию своею благословляющую руку Божию, тем с большим дерзновением молился о преуспеянии братии.

Однажды в глубокий вечер, во время молитвы, услышал он голос, который звал его: Сергий! Сотворив молитву, открыл он окно, и увидел необыкновенный свет с небеси. «Сергий!, говорил прежний голос; Господь приял молитву твою о чадах твоих». При сем увидел Преподобный множество прекрасных птиц. Голос продолжал: «Так умножится стадо учеников твоих; и после тебя не оскудеют последующие стопам твоим». Преподобный, в удивлении и радости, пожелал иметь свидетеля сего чудесного явления, как такого, которое касалось до всего братства; и позвал Симона, о котором выше говореио, который и успел еще видеть некоторые останки явления.

По некотором времени пришли к Преподобному Сергию посланные от Патриарха Константинопольского, и принесли ему в благословение крест, параманд и схиму, и послание Патриарха. Не к иному ли вы посланы? Сказал смиренномудрый Сергий, и, повелев упокоишь посланных, сам отправился немедленно к Святителю Алексию, и донес ему о случившемся. Святитель повелел читать послание, и читано следующее:

«Божиею милостию Архиепископ Константина града Вселенский Патриарх Кир Филофей: о Святем Дусе сыну и сослужебнику нашего смирения Сергию. Благодать и мир, и наше благословенье да будет с вами. Слышахом убо, еже по Бозе житие твое добродетельно, и зело похвалихом и прославихом Бога. Но едина главизна еще недостаточествует ти, яко не общее житие стяжаете. Понеже веси Преподобне, и самый Богоотец Пророк Давид, иже вся обсязавый разумом, ничтоже ино тако возможе похвалити, точию: се ныне что добро, или чmo красно, но еже жити братии вкупе. Потому же и аз совет благ даю вам, яко да составите общее житие, и милость Божия, и наше благословение да есть с вами».

«Что же повелишь, Святый Владыко?» вопрошал Сергий Алексия, по прочтении послания. Митрополит и с своей стороны советовал поступить по совету Патриарха: и с сего времени учреждено в Обители Преподобного Сергия совершенное общежитие. Распределены общежительные должности; a иметь собственность, или что-нибудь называть своим запрещено всем; положено всему быть общему.

Когда таким образом довершилось благоустроение Обители: то и число учеников возросло паче прежнего, и всякое обилие в ней водворилось. Чтобы избыток не привел за собою нерадения, или иного порока, но послужил к умножению благословения, мудрый распорядитель ввел в Обители странноприимство, питание нищих и подаяние просящим. Учреждение сие почитал он столь важным для Обители, что не обинулся подкрепить оное особенным предречением. Есть ли, говорил он братиям, сию мою заповедь сохраните без роптания; то и по отхождении моем от жития сего, Обитель сия весьма распространится.

Казалось, что уже Обитель Сергиева отовсюду крепко утверждена, и от всякой превратности безопасна. Но кто знает, что родит наступающий день? О как нужно бодрствовать, чтобы наружный мир и утверждение не превратились во всегубительство посредством таящихся во глубине сердца страстей и злых помыслов! Вдруг возревела буря, которая сорвала было благодатный покров с сей обители, и едва не разрушила самых ее оснований.

В один субботний день Святой Сергий был в алтаре, совершая сам вечернюю службу: а брат его Стефан, (который, как видно, паки пришел в Обитель Сергия, когда пришло в нее изобилие) стоял на левом клиросе. «Кто тебе дал эту книгу?» спросил Стефан канонарха. Сей ответствовал, что дал Игумен. Неизвестно, отчего дух гнева и властолюбия объял Стефана. «Кто здесь Игумен?» сказал он. «Не я ли первый основал сие место?» И другие произнес столь же нелепые и мятежные слова, которые Святой Сергий, будучи в алтаре, слышал.

Сколько Игуменство привлекало Стефана, столько Сергий готов был оставишь оное, не желая управлять не желающими его правления, и, можешь быть, тяготясь славою, и желая глубокая уединения, по первоначальному своему обыкновению. Окончив вечерню, он, не заходя в келлию, вышел из Монастыря, и удалился на место, называемое Киржач, где вскоре собралось к нему не мало братии, и основан Монастырь.

Не нужно сказывать, в какое уныние приведена была Троицкая Обитель нечаянным удалением Святого Сергия. Братия искали его всюду. Узнав же, что он отошел в дальнюю пустыню, и намерен строить Монастырь, утешались тем, что или он к ним возвратится или они к нему переселиться могут. А как он не возвращался, то некоторые пошли к Святителю Алексию, и молили его возвратить им Пастыря. Немедленно Святитель послал к Сергию двух Архимандритов, убеждая его возвратиться в Троицкий Монастырь. Сергий, узнав от них волю Архипастыря, ответствовал им: скажите господину моему Митрополиту: все исшедшее из уст Твоих, яко от уст Христовых приемлю. И оставив, по благословенно Святителя, в новоустроенном Монастыре Настоятелем ученика своего Романа, возвратился в Троицкий.

Возвращение сие было торжеством взаимной любви учеников и Наставника. Они вышли навстречу ему с радостными славословиями к Богу; целовали его руки, ноги и самую одежду, он также радовался духовно, видя несомнительный опыт их свободного и усердного послушания.

Доселе мы видели Преподобного Сергия, как благочестивого пустынножителя и образователя благоучрежденной Обители. В сем роде людей мир обыкновенно не думает видеть деятельных членов Отечества и мужей государственных. Житие Сергия дает нам теперь случай обличить сие заблуждение мира примером Преподобного, и показать в нем возвещаемую Апостолом истину, что благочестие на все полезно есть, обетование имеюще живота нынешняго и грлдущаео.

Во дни Великого Князя Димитрия Иоанновича, Князь Ордынских Татар Мамай подвигнул всю орду на землю Российскую, Великий Князь, признавая в Преподобном Сергии могущественную веру и самый дар пророчества, пришел к нему, и вопрошал, противостать ли сильному и ужасному врагу? Преподобный, по благословении и молитве, сказал ему: «Должно тебе, Государь, попещись о врученном тебе от Бога Христоименитом стаде; и с помощию Его получишь победу». При том дал ему двух иноков Александра Пересвета и Андрея Ослебя. Сверх сего, когда Великий Князь, вышед против Татар, узнав о превосходстве неприятельских сил, вновь колебался недоумением, на что решиться: внезапно пришел посланный от Преподобного Сергия с посланием, в котором он поощрял Великого Князя без сомнения идти на неприятеля, и обнадеживал Божиею помощию. Все войско было сим ободрено, и данным на Дону сражением получена славная над Мамаем победа, которая соделалась началом освобождения России от порабощения Татарского. Между тем Преподобный в самое время битвы, стоя с братиею на молитве, к утешению их возвещал им о успехе битвы, и даже наименовал убиенных, и принес о них Молитву. Великий Князь, возвратясь с победою, поспешил к Преподобному, с благодарностию за совет и подкрепление, и ущедрил Обитель его, дав села на ее содержание.

Любовь и вера сего Князя к Преподобному была так велика, что он имел Сергия восприемником своих детей от Святого Крещения. Мысль достойная мужа разумеющего силу Христианских установлений – избирать в восприемника испытанного Духовного наставника и молитвенника!

Благочестие и слава благочестия Сергиева совокупно способствовали тому, что Обитель его соделалась рассадником благочестия и для многих других мест. Еще при жизни его многие Монастыри устроены его учениками; как-то: Андроником – Андрониев, по воле Святителя Алексия, Феодором – Симонов; Саввою, по воле Великого Князя Димитрия, в память победы над Мамаем – Саввин в Звенигороде; Григорием – Голутвин в Коломне; Афанасием Высоцкий в Серпухове

Готовился было сему великому светильнику Церкви и Отечества и высший свещник, но непреложный жребий его был из пустыни светить престолам, а не с престола светить Церкви и Царству.

Блаженный Митрополит Алексий, видя себя изнемогающим и приближающимся к смерти, призывает Блаженного Сергия, и повелевает принести для него драгоценный крест. Преподобный отрекается от сего дара, говоря: «Прости меня, Владыко, я от юности не носил злата, тем паче в старости желаю в нищете оставаться». Святитель, в изъяснение своего дара, открывает ему, что намерен поставить его во Епископа, и сим образом приготовить ко вступлению на свое место в Митрополита. Преподобный еще сильнее отрекается от сего, не только с глубоким уничижением, но даже с некоторою скорбию. Святитель старается убедить его всеобщим желанием, от Великодержавных до последних, преклонить словом Божиим; но Преподобный говорить решительно : «Владыко святый ! Есть ли не хощешь отгнать меня, не говори о сем еще мне недостойному». Прозорливый Святитель усмотрев, что дальнейшее настояние заставит Сергия удалиться в безвестную пустыню, и чрез то совсем скроется светильник, пременил речь на душеспасительную беседу, и утешив его, отпустил в Монастырь.

Кто может изъяснить сию священную распрю? Духовный, говорит Апостол, востязует убо вся, a сам той ни от единаго востязуетсл. Мы только знаем от того же Апостола, что кое.иуждо дается особенное явление Духа на пользу: и один дар нельзя переменить на другой по произволу.

Святитель Алексий вскоре скончался, и Державные вновь просили Преподобного Сергия принять Архиерейский жезл, но он остался непреклонен.

На престол Архиерейский вступил некто, Архимандрит Новоспасский, Михаил, и дерзнул прежде посвящения облечься в некоторые Святительские одежды ; а на Преподобного начал вооружаться, почитая его соперником. Но Блаженный, услышав о сем, сказал ученикам: «Михаил не получит желаемого и Царьграда не увидит». И подлинно, Михаил на пути в Царьград умер.

Долго было бы повествовать о многих других знамениях, в которых, по разнообразной потребности утешения и назидания, разнообразно являлась сущая с Блаженным Сергием благодать Духа Господня; например, как некогда, сидя с братиею на трапезе, вдруг встал он, и поклонился с молитвою, и узнано достоверно, что он тем отдавал целование Стефану, Епископу Пермскому, проходившему мимо Обители в некотором расстоянии, по пути в Москву; как иногда во время его священнодействия, видели Ангела, с ним служащего, а иногда огнь, окружающий Святую Трапезу, и входящий во святую чашу, ко времени приобщения.

Но не должно умолчать об одном чудесном видении, которое не только Блаженного Сергия исполнило, но и всех пребывающих на месте сем непрестанно исполнять должно радостию, надеждою и благодарением Богу. Однажды в глубокую ночь, пред иконою Богоматери пел он акафист, и часто взирая на Ее образ, молил Ее о ходатайстве пред Сыном Ее и Богом, да призрит на место сие. Окончив молитву, сел для отдохновения; но вдруг сказал ученику своему Михею: «бодрствуй, чадо; мы будем иметь чудесное посещение. Едва он сказал сие, как слышан был глас: Пречистая грядет. Святой, услышав, вышел в сени, и се, осиял его свет, паче солнечного, и он узрел Преблагословенную Деву, сопровождаемую Апостолами Петром и Иоанном. Святой пал ниц: но Благая Матерь прикоснулась к нему, и одушевляла его словами благодати: не бойся; молитва твоя о учениках твоих и о месте семь услышана; при тебе и по тебе Я не отступна буду от Обители твоей, и буду покрывать ее. Когда видение кончилось, и Святый пришел в себя; то увидел ученика лежащего, как мертвого, и поднял его. «Скажи, Отче, вопрошал Михей, что за чудное видение? душа моя едва не разрешилась от тела». Но Сергий не мог еще говорить от движения духа; только лице его цвело радостию. По кратком времени, повелел он призвать двух благоговейных мужей из братии, Исаака и Симона, и возвести им общую радость и надежду. Все вместе совершили они молебное пение Богоматери; Святой же всю ночь прибыль без сна, внимая умом Божественному видению.

Наконец приближалось время Блаженному Сергию прейти и к нескончаемому Божественному видению на небесах. Преставление свое провидел он за шесть месяцев, и, призвав братство, поручил его ученику своему Преподобному Никону; а сам вступил в совершенное безмолвие. В Сентябре месяце почувствовал он болезнь, и, призвав паки братию, дал им последние наставления. Пред самым разрешением от тела, приобщился Святых Таин, и с молитвою предал дух свой Богу, в лето от Рождества Христова 1393, Сентября в 25 день, жив 78 лет. В минуту разрешения, благоухание разлилось от тела его, и лице его, как образ очищенного духа, было чисто и светло.

Чрез тридцать лет после того, как освященное тело его положено было в землю по общему закону сынов человеческих, обрелось оно нетленным, и со священным торжеством открыто Июля в 5 день. При открытии гроба вновь разлилось благоухание; и самые одежды на тела Святого оказались не поврежденными, не смотря на влажность места, где он погребен был. С тех пор честный гроб его пребывает открытым источником благодатных исцелений.

Пробежим теперь мыслию от первого начала сей богоспасаемой Обители до настоящих ее времен, и подивимся с благоговением, как далеко простираться может благословение одного человека! Сколько благ приобрела она, и даровала другим, благодатию данного основателя ее! Сколько прошла опасностей его молитвами! Кроме чудес, совершаемых над некоторыми в особенности, не оскудевающих и в наши скудные чудодейственною верою времена, сколько общественных событий, в которых дивным образом ознаменовалось над сим местом благословение Сергия!

Во времена самозванцев, когда в плену была Москва и почти вся Россия, Лавра сия не только не пала от долговременной осады, но и падающее Отечество поддерживала, и наконец увидела заключение мира под своими стенами.

В смутные дни царствования ПЕТРА Великого, не раз в стенах Обители сей обретал Он безопасность жизни, от которой столько зависела судьба России. Образ Святого Сергия, написанный на доске гроба его, сопутствовал ПЕТРУ во всех походах долговременной и опасной войны Шведской.

В 1771 году, когда смертоносная язва пожирала жителей и Москвы и прилежащего сей Обители селения, не смотря на то, что Обитель ежедневно была отверста для молящихся, ни одного из принадлежащих ей не коснулась зараза.

Наконец и в страшную годину нашествия Галлов, когда прогневанный грехами нашими Бог, и древнюю Столицу, и самые Храмы ее, предал на попрание неистовым; и ближайшие грады, Дмитров и Богородск, гораздо менее важные для корыстолюбивых врагов, были заняты войском их; ни одна нога нечестивых не допущена ступить на Святое место сие, – не допущена не силою оружия, но силою невидимою и безвестною.

Буди препрославлен Единый Триипостасный Боже, дивный во Святых Своих! Пробави еще милость Твою на месте сем! Отверзай еще благодетельную руку Твою молящимся при стопах Святого, с верою, надеждою и любовию! Путь Праведника Твоего да светит причастникам звания его, земного и небесного, и чрез сию Обитель да приводит их к обителям Твоего вечного Света! Простирай чрез него выну действенное благословение на Церковь и Отечество наше, да будешь слава благости Твоей во веки. Аминь.

Некоторые черты жития Преподобного и Богоносного Отца нашего Сергия Радонежского, после смерти, то есть некоторые сказания о его явлениях и чудодействиях, выписаны из книг и рукописей в 1834 году

Житие Преподобного и Богоносного Отца нашего Сергия описано не однократно и должно быть довольно известно чтущим святую память его. Но поскольку Праведницы во веки живут, как говорит Премудрый (Прем. 5:15): то житие их на земле до временной смерти есть только первая и малая часть жития их; и есть ли чудно и поучительно житие их до временной смерти, когда они еще подвизаются достигнуть в чин Праведников, и утвердиться в нем; то колико чуднее и полнее премудрости должно быть житие их по смерти, когда они, как говорить тот же Премудрый, приимут Царствие благолепия и венец доброты от руки Господни? Тело тленное отягощающее душу, и земное жилище, обременяющее ум многопопечителен (Прем.9:15), не позволяешь нам прозревать во свете сего Царствия: однако свет сей должен более или менее проникать из невидимого в видимое, из духовного в телесное, с неба на землю, когда Праведники, как еще говорить Премудрый, судят языком, и обладают людьми (Прем.5:8), – обладают посредством силы чудесь и знамений, – судят судом благодати, милостей, благодеяний, избавления, наставления ко спасению, а иногда и благодетельного наказания для побуждения ко благочестию.

Посему да не покажется странными, есть ли скажешь, что мы желаем теперь представить некоторые, не многие из бесчисленных черты жития Преподобного Сергия после смерти, не в том недоведомом для нас отношении, как душа его есть, с прочими душами Праведных в руце Божией (Прем.3:1), но поколику сей равноангельный муж, по подобию Ангелов, в служение посылается за хотящих наследовати спасение (Евр. 1:14), и такими образом его небесное житие по необходимости касается земли.

Одно из первых открывшихся общений Преподобного Сергия с братиею Обители его, по блаженной кончине его, было видение достойного инока сей Обители Игнатия, что святый Сергий во время всенощного бдения стоял на своем месте и участвовал с братиею в церковном пении. (См. печат. Сказан. о жит. и чуд. Пр. Сер. гл. 35).

Братия того времени возрадовались, услышав о сем видении. Да возрадуются и ныне подвизающиеся в молитвах о таковом участнике и споспешнике в оных, а побеждаемые невниманием и леностию да восчувствуют важность церковного Богослужения, на которое и с неба приходят молитвенники.

В игуменство Преподобного Никона один ученик его, рубив лес на построение келлии, по нечаянности получил рану топором в лицо. В глубокий вечер, сидя в келлии как бы в исступлении, слышит он у окна обычную молитву приходящего; и пришедший объявил себя Игуменом, хотя Игумена в то время не было дома. Брат хотел бы отворить: но не мог встать, потому что изнемог от течения крови. Вдруг двери отворились сами собою. Вошел светоносный старец и другой в одежде Архиерейской. Свет осиял келлию, и болящий брат мысленно просил от пришедших благословения. Светоносный старец показывал Святителю основания келлии; а сей благословлял все места. Обошед келлию, они стали невидимы. Болящий, пришед в себя, не нашел ниже следа своей раны. В одном из явившихся он узнал Преподобного Сергия, а о другом заключил, что то был друг Преподобного Сергия во время земной жизни, Святитель Алексий. (гл. 36.)

Один Тверской вельможа, именем Захарий, страдал болезнию чрева, которое росло у него так, что угрожало ему смертию. Имея веру к Преподобному Сергию, он с верою вкушал по нескольку хлеба из Обители Сергиевой прежде своей обыкновенной пищи, и в короткое время выздоровел. Посему он обещался идти в Обитель Преподобного для благодарения: но сперва отложил, а потом и забыл свое обещание.

Дабы вразумить его, Бог посетил его вновь болезнию зубною, столь жестокою, что ему представлялось, будто челюсти его сокрушались, и многие дни он не имел сна, и не принимал пищи. В один вечер он возложил себе на голову скуфию Преподобного Сергия, которую имел у себя в доме, и, получив некоторое облегчение, начал погружаться в тонкую дремоту, впрочем так, что в уме еще молился о своем исцелении предстательством Преподобного. Вдруг видит его пред собою, хочет встать, или говорить, но не может. Святый вопрошает: «Хочешь ли идти в Монастырь мой, и там получить исцеление? Больной ответствует: хочу, но не могу. На сие Святый сказал: я отнесу тебя, и больному представилось, что он взят, отнесен в Обитель Святого, и положен у раки мощей его. С плачем и радостию целует он раку, чувствует внутреннее свое исцеление, паки относится в дом свой: и, пришед в себя, не чувствует никакого остатка своей болезни. Тогда с радостию исполнил он прежний обет благодарственного молебствия в Обители Преподобного Сергия. (гл. 39, 40) .

Московский купец, именем Симеон, родившийся по предсказанию Преподобного Сергия, был болен так, что многие дни лежал на одре, без пищи и без сна, и не мог двинуться. В одну ночь, помянув Преподобного Сергия, множество исцелений, которые Бог ради его совершает, и любовь, которую Преподобный во время земной жизни своей имел к родителям Симеона, сей болящий долго молился Преподобному о помощи. В поздний вечер, во время сна домашних, при светильнике, явился болящему Преподобный, в великом свете, в сопровождении Преподобного Никона, которого больной тотчас узнал, потому что лично знал его во время его жизни; а по нем заключил, что первый явившийся был Преподобный Сергий. Святый Сергий осенил больного крестом, который имел в своей руке, а ученику своему велел осенить его стоявшею близ одра иконою, которую ему дал некогда сам Преподобный Никон. Потом больному казалось, что они взяли его за волосы, и содрали с него всю кожу от головы до ног: и стали невидимы. В ту минуту Симеон ощутил себя облегчённым от болезни так, что встал и земными поклонениями изъявлял Преподобным свою благодарность пред их иконами. (гл. 11.)

Отрок Леонтий, сын одного из старейшин в Вышгороде, в продолжении осми лет имел сухую руку, прикорченную к ребрам; и по сей причине Христа ради странствовал по многим местам. В одной веси Сергиева Монастыря явился ему Преподобный, и повелел идти в свою Обитель, естьли хочет получить исцеление. Отрок пришел в Обитель, вошел в церковь, стал у раки Преподобного, и начал молиться.

Что за сим последовало, то перескажем собственными словами древнего повествователя: «Всем братиям предстоящим, и мне, недостойному Пахомию, писавшему в то время житие Святаго, ужасно видеша чудо вси. Яко бо сотвори третий поклон, припаде ко гробу отрок, и возопи велиим гласом, глаголя: се здрава сухая моя рука! И сие рек, воздвиже ю горе, глаголя: се зрю Святаго Сергия стояща у гроба своего, и повелевающа манием, простерши руку мою сухую. Благодарение же тебе воздаю великому в чудесех». (гл. 46.)

Ограничась немногими, доселе из древних сказаний приведенными примерами благотворных чудодействий Преподобного Сергия над частными лицами, обратим особенное внимание на те случаи, в которых его чудодейственное служение имело более обширное направление к утверждению Православной веры, ко благу Церкви и Отечества.

Не надлежало бы дивиться, есть ли бы мы не сказали, что сей великий пустынножитель был высокий богослов; ибо Дух Святой разделяет (1Кор. 12:11) дарования духовные, а не каждому дает все: но, чего, может быть, не ожидают от пустынного подвижника, мы должны сказать на основании опытов, что Преподобный Сергий был высокий и проницательный Богослов Скажу мимоходом: не Богословский ли дух являлся в нем еще тогда, когда он избирал наименование созидаемому им храму? Его ум устремился тогда к высочайшему христианскому догмату, дабы привлечь за собою умы даже младенцев веры.

Посвятив храм сей имени Пресвятой Троицы, он сделал то, что здесь, по самому напоминанию имени храма, каждый поклонник богословствует, исповедует и славит Живоначальную Троицу и богословствуя приносит свою молитву.

Другой опыт богословского духа и защиты Православия Преподобный Сергий явил в следующем происшествии. Когда Латины, пользуясь бедственным временем Греческой Империи, домогались подчинить Восточную Церковь Римской, на Флорентийском соборе, тогда с Российским Митрополитом Исидором был на сем соборе некий Пресвитер Симеон. Не согласясь с Исидором покориться Латинству, сей Пресвитер много пострадал от него за сие; и, с Тверским послом Фомою, решился бежать от него в Россию. Не имея ни средств, ни защиты, ни знания путей, они пристали было к путешествующим купцам, но сии, приближаясь к одному грозно укрепленному городу, отогнали их от себя, опасаясь потерпеть за них, как за людей неизвестных и сомнительных. На одной горе, утомясь и недоумевая о пути, Симеон и Фома легли и задремали. Вдруг видит Пресвитер старца, который, взяв его за правую руку, сказал: «Благословился ли ты от последовавшего стопам Апостольским, Марка Епископа Ефесского?» Он отвечал: «Да, я видел сего чудного и крепкого мужа, и благословился от него. Тогда явившийся говорил далее: «Благословен от Бога человек сей; потому что никто из суетного Латинского собора не преклонил его ни имением, ни ласкательством, ни угрозами мук. Ты сие видел, не склонился на прелесть; и за то пострадал. Проповедуй же заповеданное тебе от святого Марка учение, куда ни придешь, всем Православным, которые содержат предания Святых Апостол и Святых Отец седми соборов; и имеющий истинный разум да не уклоняется от сего. О путешествии же вашем не скорбите, я неотступно с вами, и чрез сей непроходимый город проведу вас безопасно. Теперь востав идите; прошед немного, увидите место, где две палаты, и подле них жену, именем Евгению, которая приметь вас в дом свой и упокоит; а потом вскоре и чрез город пройдете без задержания. Пресвитер спросил старца, кто он; и явившийся ответствовал: я Сергий Маковский, которого ты некогда призывал в молитве. Ты обещался прийти в Обитель мою; но не пришел; и теперь обещания не исполнишь, но по неволе там будешь. Пробудясь Пресвитер рассказал видение своему спутнику; и они пошли с радостно. Все случилось по предсказанию: Евгения пригласила их для упокоения; потом прошли они чрез город среди множества вооруженных людей, не быв никем задержаны. Достигнув России, Пресвитер где-то замедлил, и не поспешил в Обитель Преподобного Сергия. Между тем пришел в Москву Исидор, поймал его, и, как непокорного, заключил в оковы. Но Бог, молитвами Святых, просветил Великого Князя Василия: Исидор не принят Российскою Церковию, как отступивший от нее; Симеон разрешен от оков, и отдан Игумену Сергиева Монастыря Зиновию, и таким образом, точно по предсказанию Преподобного Сергия, по неволе привезен в Обитель его, где со слезами рассказывал братии свои приключения. (гл. II.)

Следующее происшествие сделал известными Иоасаф, Митрополит Всероссийский, слышав оное непосредственно из уст Великого Князя Иоанна Васильевича.

Супруга сего Государя София, родив три дщери, желала иметь сына; и с молитвою о сем предприняла путешествие из Москвы в Обитель Преподобного Сергия пешком. Прошед подмонастырское село Клементьево, и, спускаясь под гору к самой Обители, нечаянно увидела она идущего ей на встречу священнолепного инока, видом подобного изображению Преподобного Сергия. Он имел в руках своих младенца, и, приближаясь, внезапно положил его в ведро Великой Княгине. Она вострепетала, и упала бы, есть ли бы не была поддержана бывшими с нею женами вельможи. Села, и стала искать у себя в пазухе, но ничего не нашла, Тогда уразумела она, что то было посещение Преподобного Сергия; укрепилась, и с уповаиием принесла в Обители свою молитву. После сего зачала она, и родила сына Великого Князя Василия. (гл. 54.)

Когда по повелению Царя и Великого Князя Ивана Васильевича, для пособствования завоеванию Казани, основан был в лето 7059 Свияжск; и в нем создан между прочими Монастырь с храмами во имя Преподобного Сергия: тогда от образа Чудотворца Сергия совершились в сем Монастыре многие чудесные исцеления. Вскоре явились в Свияжск старейшины Горних Черемис; и покорились Царю Российскому. И вот что они при сем случае рассказывали: «Лет за пять до основания сего города, когда место сие было пусто, когда Казань была спокойна, мы часто слыхали здесь русский церковный звон. Удивляясь и приходя в страх, мы посылали легких молодых людей к сему месту посмотреть, что такое происходит, и они слышали голоса прекрасно поющих, как будто в церкви, а никого не видали, кроме одного вашего старого инока, который ходил с крестом, благословлял на все стороны, как будто размерял то место, где теперь город, и все то место наполнилось благоуханием. Когда посланные нами покушались ловить его, он становился невидим. Когда пускали в него стрелы, стрелы не ранили его, а летели вверх, падали на землю и ломались. Мы сказывали о сем нашим князьям, а они – царице и вельможам в Казани». (гл. 56)

Мы же, братия, поставим теперь себя в мысленное видение промысла Божия, и почудимся, как Он полагает прежде видимого невидимое основание делам человеческим чрез благословение Святых; и таким образом дает оным свыше чаяния восходящее благопоспешество.

Когда, но причине оскудения Царского племени, Отечество наше подверглось неустройствам и тяжким бедствиям, когда ревность по вере и Отечестве, во время опасности; побудила Обитель Преподобного Сергия принять деятельное участие в отечественной брани, и выдерживать осаду от Поляков и Литвы: тогда Преподобный Сергий преимущественно явился в чине Взбраннаго Воеводы, который приписуется ему в церковном песнопении. Он ободрял и охранял подвизающихся за веру и Отечество, устрашал врагов, и умножал свои чудеса, дабы, при умножении опасностей, не изнемогла надежда спасения.

В один воскресный день по утрени явился он пономарю Иринарху во время его дремоты, и предсказал нападение врагов. Потом тот же старец видел его ходящим по ограде и по службам Монастырским, и окропляющим здания святою водою. В следующую ночь действительно последовало нападение: но враги, думая сделать нечаянный приступ, встретили нечаянный отпор, и понесли поражение. (гл. 58.)

Так в древности Пророк Елисей возвещал Царю Израильскому о готовящихся нападениях Сирийского войска из сокровенных мест, и соблюдеся оттуду не единою ниже дважды (1Цар.6:10).

В другое время, когда осажденные почти потеряли надежду избавления и скорбели, что нельзя послать в Москву, чтобы просить помощи от Царя, является Преподобный томуже Иринарху и говорит: «Скажи братии, и всем ратным людям: для чего скорбят, что нельзя послать весть в Москву? Я послал от себя в Москву, в дом Пречистой Богородицы и ко всем Московским Чудотворцам, совершить молебствие, трех учеников моих: Михея, Варфоломея и Наума, в третьем часу ночи. И враги ваши их видели. Выйдите из ограды, и скажите врагам: видели вы старцев? Для чего не поймали их? Вот будет от них на вас великая победа; и в Москве всему городу весть от них будет».

Иринарх объявил видение; и из показания стража, из переговоров с осаждающими, особенно же из допроса пленника открылось, что осаждающие в ту ночь видели и преследовали трех старцев, едущих на худых конях, но не могли догнать их.

То же видение подтвердилось еще другими необыкновенными обстоятельствами. Один больной старец, услышав об оном, вошел о истине оного в детское сомнение: на каких конях послал Святый Сергий трех учеников своих? Внезапно явился ему Преподобный Сергий, и сказав, что послал на слепых конях, которые за недостатком корма, выгнаны из каменной Монастырской ограды, исцелил его от болезни, и вместе от неверия. Повелев объявить сие всем, Святый заключил свою беседу с исцеленным следующим и утешительным, и грозным предречением и-поучением: не так гнусен мне смрад мирян согрешающих блудом, как иноков, нерадящих о своем обещании; и под стенами Обители моей всех пришедших врагов истреблю; и во Обители моей нечисто и двоесмысленно живущих погублю же, и со осквернившимися управлю. (гл. 64, 65. Сказан. об осад. Т. С. М. гл.50.)

Приметим здесь, как многообразно вдруг действовал Чудотворец Сергий: и врагов устрашал, и находящихся в опасности ободрял, и измену предупреждал, и болящих врачевал, и маловерных исправлял, и всех иноков поучал таким поучением, которое и ныне, братия, должно еще звучать в ушах наших.

Между прочим, в сем сказании достойны примечания имена Варфоломея и Наума, Церковию не прославленных, но, видно, также Святых, потому что иначе не были бы они способны исполнить святое поручение Святого Сергия.

В тот самый день, в который было в Обители Преподобного Сергия видение о посольстве учеников его в Москву, в Москве, которая также была в осаде, многие видели идущего в город седовласого старца, и за ним двенадцать возов, наполненных печеным хлебом. Кто вы? – вопрошали жители Москвы; – и как прошли сквозь такое множество войска? – Старец ответствовал : мы все из дома Пресвятыя и Живоначальныя Троицы. И когда еще спросили его: как стоить дом Пресвятыя Троицы? Он присовокупил: не предаешь Господь имени Своего в поношение языком; только сами, братия, не колеблитесь прилогами земными. Слух о прибывших из Обители Сергиевой не только привлек множество народа к Богоявленскому Монастырю, как ее подворью; но и от Царя Василия прислано было спросишь Келаря Аврамия, для чего он не представил Царю прибывших. Но на подворье никто не видал их. Оставалось заключить, что то было видение, которого последствие оказалось обилием хлеба на подворье Чудотворца сверх ожидания. (гл. 66.)

Осажденная Москва нуждалась в хлебе. Ни повеление Царя Василия, ни увещания Патриарха Гермогена, не могли преклонить купцов понизить цену оного. Чтобы достигнуть сего, Царь и Патриарх убедили Келаря Сергиева Монастыря Аврамия продать низкою ценою часть хлеба из запасов подворья. Но когда цена хлеба возвысилась опять; и Царь с Патриархом хотели употребить тоже средство к понижению ее, Аврамий опасался, что нечем будет пропитать живущих на подворье. Однако, призвав в помощь Преподобного Сергия, велел он вторично вывести хлеба на продажу пониженною ценою. В сие время служивший при житнице, именем Спиридон, нагребая в житнице ржи на хлебы братии, видит из скважины в стене текущую рожь. Он отгребает, а она течет более. Удивясь, он показывает сие другому служителю, и оба сказывают о сем Келарю. То же продолжалось и тогда, когда пришел Келарь. Сим хлебом, во все продолжение осады довольствовались не только находящиеся на подворье Чудотворца, но и многие приходящие и просящие.

По освобождении Сергиевой Обители от большой осады, Архимандрит Дионисий, видя в окрестностях народ, погибающий от бедствий войны, бедных без помощи, больных и раненых без призрения, лежащих по дорогам, но лесам, по дебрям, со слезами убедили братию, чтобы призирать их в Монастыре, и на них употребить лучшие в Обители запасы хлеба и кваса, а самим, в случае нужды, довольствоваться овсяными хлебом и водою ; потому что подвоза нельзя было надеяться, поскольку дороги еще не были безопасны.

В сие время бывшему Старицкому Архимандриту Пимену присуждено было работать в Сергиевой Обители в хлебне, за то, что сын его Амфилохий, быв послан в подчиненный сей Обители Казанский Троицкий Монастырь в Строители, согласился с неблагонамеренными людьми, и вышел из послушания. Хлебные запасы со дня на день умалялись, и оставался один небольшой сусечец, из которого ежедневно брали муку на братию, на мирян и на ратных людей. Пимен заметил, что истощаемый сусечец вновь наполнялся; сказал о сем бывшему тогда в Обители Ключарю Ивану Наседкину; оба в продолжении нескольких дней замечали тоже; и наконец вразумились, что то было, по молитвам Преподобного Сергия, благословение свыше на человеколюбивый подвиги Архимандрита Дионисия. (Рукоп. о новояв. чуд. П. С. гл. 2.)

Около сего же времени вышеупомянутый Ключарь Иоанн, пребывая в Обители Преподобного Сергия, однажды, при келейной молитве. о избавлении от надлежащего еще гнева Божия, (потому что еще многие города были в возмущении, и Поляки по местами превозмогали ) размышляя о бедствиях Церкви, и вспомнив написанное в Апокалипсисе о жене, бегущей от змия в пустыню, помыслил со слезами, что иноверные могут совсем одолеть Православных, и тогда уже не быть на Руси Православию. Изнемогши от плача, он забылся, и слышит в окно глас: кто ты, который так думает, будто не быть на Руси Православию, и хочет испытать судьбы Божии? А того не знаешь, что за вас молят Бога Василий Великий, Димитрий Селуиский, да и ваш Преподобный Сергий чудодействующий; и будет Православие на Руси по-прежнему. Пришед в себя, Иоанн вострепетал, и пошел сказать о семь Архимандриту Дионисию.

Он нашел Архимандрита стоящим пред келлиею своею на помосте, и к новому удивлению своему, и вместе к подтверждению слышанного гласа, узнал, что в сие самое время Преподобный Сергий чудодействовал.

Пред Архимандритом стоял отрок, дотоле немой, как известно было всем; и ясным языком рассказывал Архимандриту следующее: «Сей час я сидел на печи в келлии, в которой такой-то инок, расслабленный, лежал в углу лицем к стене. Вошли два инока светлообразные, седые брадами, приступили к расслабленному, и сотворив молитву имени Иисусову, требовали, чтобы он обратился к ним лицем. Он сказал, что не может. Но Боголепные иноки, повторив свое требование, присовокупили: «то ли, брате, твое иночество? Не будь упорен; обратись к нам». Больной, по невежеству, отвечал даже с гневом: «кто вы? отойдите от меня; разве не знаете, как я болен? Как мне обратиться?» Тогда Боголепные Старцы, обратив его к себе лицем, поставили на ноги у постели его, и сказали: «напрасно ты называешься больным; вот ты здоров». Выходя из келлии они сказали мне, назвав меня по имени: поди, скажи Архимандриту Дионисию о сем непослушнике, как он спорил с нами. С сим словом их, разрешился язык мой; и я отвечал: «иду и возвещу повеленное вами».

За сим пришел бывший расслабленный инок и подтвердил рассказанное отроком.

Келарь Симон, в рукописи о новоявлеииых чудесах Преподобного Сергия, писанной по повелению Царя Алексея Михайловича, относительно достоверности предложенных теперь сказаний о Ключаре Иоанне, о расслабленном и о немом, объясняет, что оные не только описаны непосредственно с слов Иоанна, но даже некоторый слова описания самим Иоанном поправлены. (о новояв. Ч. гл. 3.)

В рукописи же Келаря Симоиа есть достопримечательное сказание о том, каким образом известный подвижник за Отечество Нижегородский гражданин Косма Минин введен был в подвиг, превышающей его звание. Косма был человек благочестивый и имел обычай по временам, отлучаясь от супруги своей, уединяться в особой храмине для молитвы. Однажды в сей храмине явился ему Преподобный Сергий и повелевал собирать казну для военных людей, и идти для очищения Государства Московского от врагов. Пришед в себя, Косма был в великом страхе: но ни на что не решился, думая, что устроение войска не его дело. Видение повторилось, но он опять остался в бездействии. По кратком времени Преподобный явился ему в третий раз; возобновил свое повеление с прещением, и присовокупил, что есть изволение праведных судеб Божиих помиловать Православных Христиан, и от великого смятения привести в тишину; что старейшие в городе не столько войдут в поручаемое Косме дело, сколько младшие, и что начинание их приведется к доброму окончанию. Сие последнее видение оставило Косму не только в трепете, но и в некоторой болезни: почему он раскаялся в своем небрежении, решился приступить к исполнению повеленного, и думал, как начать дело. Вскоре избран он всем городом в земские старосты. Приняв сие за мановение провидения Божия, Косма утвердился в уповании на Бога и на предстательство Преподобного Сергия; и начал в земской избе со слезами говорить о бедствиях Отечества, и о недеятельности своих сограждан. Некоторые от сих речей отходили с насмешками, а некоторые, особенно из младших, были тронуты оными, и говорили своим отцам: что теперь наше богатство, разве только поощрение врагам? Есть ли придут и возьмут наш город: не также ли разорят, как разорили другие? Устоять ли одному городу? Положим лучше все житие свое и богатство в волю Божию, станем употреблять оное на ратных людей; и есть ли из нас кто может идти в воинство, мы также готовы положить головы свои за избавление Христианской веры. Следствием сего возбуждения был приговор всех Нижегородских граждан данный Косме Минину в том, чтобы его слушать. Он усилил данное ему полномочие тем, что принес Отечеству почти все свое имение; и, преуспевая в ревности и могуществе, сделался одним из первых споспешествователей спасению Отечества.

Проходя с Князем Пожарским и с воинством, к Москве, мимо Сергиевой Обители, и совершая в ней молебное пение, Минин сам объявил Архимандриту Дионисию о бывших ему явлениях Преподобного Сергия. (о новояв. Ч. гл. 9.).

Прославляют любовь к Отечеству. Прославление справедливое и полезное! Бог да умножит в Отечестве нашем людей, достойных такового прославления! Но славя любовь к Отечеству, не забудем отдать должную славу благочестию, помощи Божественной, молитвам небесных граждан о земном Отечестве. Пример, теперь представленный, показывает, что любовь к Отечеству возбуждается, действует и преуспевает, когда она одушевляется благочестием, когда руководствуется и утверждается помощью свыше.

Чудодействиям Преподобного Сергия, как Взбранного Воеводы и Защитника Отечества справедливо и прилично было ознаменоваться царскою благодарностию. И сие устроено было Провидением, как видно из Указа Царя Михаила Феодоровича, данного в 15 день октября, 7125 года, на имя Троицко-Сергиева Монастыря Архимандрита Дионисия и Келаря Аврамия Палицына, с братиею, в котором изображено: «7125 года Октября в 5 день писал к нам из Стародуба стольник и воевода Александр Нагово да Иван Кологривов, что Сентября в 20 день пришел под Стародуб Лисовский с Литовскими людьми, и стоял под городом полтора дни; и отошли от Стародуба десять верст. И Сентября де в 26 день приехали на наше царское имя в Стародуб Литовских людей пять человек а в расспросе сказали, что Лисовской с воинскими людьми пошел из Стародубского уезда в Комарицкую волость. И как будешь де от Стародуба 28 верст; и Лисовскому учинилась смерть вскоре. Спал с коня, и издох при них, Сентября в 25 день на Чудотворцеву Сергиеву память». Далее в Указе сказано, что сие известие подтвердилось еще другим путем; и повелено воздать хвалу, Всесильному в Троице славимому Богу, и великому Чудотворцу Сергию совершить нарочно полное празднество со всем торжеством. (О новояв. Ч. гл. 15).

Так утеснителю Сергиевой Обители осадою суждено было погибнуть внезапною и бедственною смертию; и притом в самый праздник Чудотворца, которого праздника думал он уничтожить разрушением его Обители.

Но время нам, по предвоспринятому намерению краткости, пресечь настоящую повесть о житии Преподобного Сергия по смерти. Да и нельзя иначе, как пресечь сию повесть, которую совершенно окончить не можно: потому что чудодейственное житие описуемого, уже не смертное, продолжается, и по не оскудевающей благодати Божией будет продолжаться.

А дабы указать хотя один пример того, каким образом предмет настоящего повествования продолжается и до ближайших к нам времен, минуя предания устные, которые легко затмеваются, и из которых точные сведения составлять трудно, представляем свидетельство блаженной памяти Преосвященного Митрополита Платона, который на одной книжице описанного им жития Преподобного Сергия, хранящейся в Обители ее, собственноручно приписал он слова до слова следующее: «Да и в прошедшем 1782 году, как всем вам довольно известно есть, единая жена, имея более десяти лет связанные ноги, и не возмогши никак и никогда ходить, что совершенно исследовано, ползала по земле: она приползла к сей раке, яко к некоему источнику врачебной силы, внезапу восстала на ноги, и ходя, и скача, и хваля Бога и избранного Им».

Наконец, не можно не упомянуть здесь хотя кратким словом о многократном и в недавние времена чудном сохранении Обители Преподобного Сергия и пребывающих в ней от различных бедствий, по судьбам Божиим постигавших целую страну, как-то, в 1771 году от моровой язвы, в 1812 от истребительного нашествия Галлов, и в 1830 от губительной болезни холеры. Кто же, как не Преподобный Сергий был Ангелом-хранителем своей Лавры, чтобы ее не коснулся Ангел-истребитель? Не он ли при высшем предстательстве Пресвятой Богородицы, молитвами своими ополчился окрест своей Обители, и избавил ее, когда никакое воинство за нее – не ополчалось, и когда соседние грады заняты были войском врагов? Достойно примечания, что в тот самый день, когда обитатели Сергиевой Лавры и окрестного Посада, по долгом томлении среди окружающих опасностей, без видимой помощи, наконец соединились в общую молитву, и с умилением совершали крестное хождение около всего селения, – в тот самый день, именно, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы 1812 года, враги начали отступать из ближайших к Лавре городов, ими занятых, и тем началось их бегство и из всей России.

Что касается до чудесных благодеяний более частных, являемых Преподобным Сергием и ъ наше время по благопотребности для бедствующих и по вере просящих: оные частию известны и пребывающим в Обители его, и многим вне оной; частию же, при всей важности своей, не всегда суть удобооглашаемы в церкви, касаясь лиц, еще живущих, и происшествий частной жизни, не редко требующих покрова тайны.

Уповаем, что сказанного доселе довольно будет для внимательных и безпристрастных, к утешению веры и к утверждение надежды на Бога молитвами Святых. Для невнимательных же, и добровольно порабощенных страстями и суете, по изречению самой Истины, и аще кто от мертвых воскреснет, не имут веры (Лук.16:31).

Богу, дивному во Святых Своих чрез единую Его Церковь, небесную и земную, от всех человеков, милуемых Им, и разнообразно ко спасению устрояемых, и от всякого создания Его, Промыслом Его хранимого и правимого, слава, благодарение, и в трепете и радости поклонение, во веки. Аминь.