255. Беседа в день отдания Пасхи и принесения камня Гроба Господня

Нынешним днем заключая радостные дни праздника Воскресения Христова, как разстанемся мы с ними? В каких мыслях? В каких чувствованиях? – Благословим Господа Воскресшаго, даровавшаго нам участие в радости Его Воскресения. Предадим Ему наши надежды, еще встретить сию радость, в продолжении нашего странствования на земле. Наипаче же призовем верною надежду, и за пределом сего странствования найти для себя светлую область Воскресшаго, и там истее причащатися Его, в невечернем дни царствия Его.

Признаем великодаровитую благость Христа и Церкви в том, что дано нам обильно наслаждаться праздничною радостию Воскресения Христова. Это дар Церкви: пoелику она так учредила; и вместе дар самого Христа Господа: пoелику Он дал основание учреждению Церкви.

Церковь помнит и держит правило, изреченное Христом Господом для Его последователей: «не могут сынове брачнии плакати и поститися, елико время с ними есть жених» (Матф. IX. 15); и с того мгновения, когда яко «жених» от чертога, изшел Христос от гроба, «сынове брачнии», то есть, прилепившиеся к Воскресшему верою и любовию, во все дни, в которые Он не «отъят» от них, но продолжает приближаться к ним на земле в Своем прославленном теле, еще не вознесенном на небо, не постятся строгим постом, не преклоняют колен, и дни креста услаждают радостию Воскресения, и во дни делания непрерывно видят зарю праздника.

В самый день Воскресения Своего, в первый день седмицы, явился воскресший Господь собранным Апостолам Своим, и по исполнении седмицы, вновь явился им в тот же день: посему сии «сынове брачнии» уразумели, что в сей день особенно благоволит приближаться к ним Небесный «Жених»; и потому сей день седмицы нарекли «днем Господним»⁷⁰⁶, и, по внушению Духа Святаго, освятили его для Церкви, как день воскресения и радости, на все седмицы года и на все времена.

Если таким образом учреждения Церкви показывают, как вожделенна для нея близость воскресшаго Христа и прославленного тела Его, поколику она проявляется во времени: то, по соответствию с сим, не удивительно, если для верующих вожделенна также Его близость, поколику ознаменовывается в отношении к месту. Итак, понятна ревность святой равноапостольной Елены, употребившей необыкновенныя усилия, чтобы найти крест, который освятился прикосновением тела распятаго на нем Христа и кровию, от Его язв излиянною; чтобы открыть погребенный тогда в земле гроб, в котором погребено было тело распятаго и умершаго за нас Христа, и из котораго оно воскресло в славе.

Представим себе мысленно, в вертограде Иосифа Аримафейского каменный холм, и в нем изсеченную малую пещеру, или храмину, с низким в нее входом. При входе в нее, в правой стороне, каменный одр, такой длины и широты, какия достаточны для положения тела умершаго, а налево столько пространства, сколько нужно для вмещения вносящих тело. Вообразим, что в сей гробной пещере происходило в вечер, и далее вечера субботы, которую по справедливости называем «великою субботою»: вообразим же не по нашему произвольному мечтанию, но по указаниям истины. В вечерний сумрак Иосиф и Никодим вносят, снятое со креста и повитое пеленами со ароматы, тело Христово, и полагают на каменном одре, у каменной стены. Потом, в предназначенное от вечности и вечности только известное мгновение, погребальныя пелены развиваются. «Сударь, иже бе на главе» Христовой, также развивается, и паки «свивается» правильно, чтобы после оказался «особь» (Иоан. XX. 7) положенным чинно и знаменательно, а не уроненным случайно. В руце Бога Отца на кресте преданный дух Христа вновь одушевляет Его тело. Свет Божества, на Фаворе на краткое время, отчасти, поколику вместить могли зрители – Апостолы, просиявший сквозь сие тело, теперь, во гробе просиявает совершенно; и сие тело, до сих пор земное и причастное смерти, преображает в небесное, безсмертное, прославленное. При сем, высшем Фаворского, преображении, божественный свет и святейшее благоухание исполняют гробную пещеру; а самое тело Христово, уже духовное и прославленное, проникает и проходит сквозь каменную твердыню так же, как в последствии времени сквозь затворенныя двери. О место, на земле небесное! О ложе смерти, равное престолу божественной славы! О камень Богоприемный! Не сей ли есть первый из камней Сиона, драгоценнейший из камней всего мира, на который паче других взирал Пророк, когда предвозвещал «Воскресшаго, ущедряющаго Сиона,» ради веры тех, которым любезны камни Сиона, ознаменованные прикосновением и следом Воскресшаго: «Ты воскрес ущедриши Сиона; яко благоволиша раби Твои камение Его» (Псал. CI. 14–15)?

Ублажаю с Пророком тех, которые «благоволят о камении Сиона», которые предпринимают дальний путь, чтобы благоговейно узреть и облобызать камень, на котором, близ котораго, под сению котораго (ибо это все один камень) лежало погребенное тело Христово, который был озарен и проникнут светом воскресшаго тела Христова.

Но что, если скажу, что мы можем благоговейно узреть и облобызать сей камень, и не предприемля путешествия в Иерусалим? – Это кажется мечтою: но, по устроению Божию, это есть истина.

В лето Господне 1808, по неисповедимым судьбам Божиим, храм гроба и Воскресения Христова в Иерусалиме посещен был пожаром. Все, что к первобытному, не рукозданному, но естественному каменному гробу Господню, присоединено было искусством для украшения, более или менее от огня пострадало, и требовалось возобновление. По сему случаю, зодчий, имевший полномочие в сем возобновлении, из уважения к благоговейному иерею храма, Фаддею, который еще живет в сане Архиепископа Севастийского, дерзнул над самым ложем Господним отделить от стены часть священного камня и вручить иерею. Богу было угодно расположить сердце Архиепископа Фаддея к тому, чтобы сия священная достопамятность, с его письменным о ней свидетельством, перешла в Россию, и соделалась здешним церковным достоянием, в благословение и утешение сынам веры, которые хотя и знают, что «блажени не видевшии, и веровавше» (Иоан. XX. 29), однако по любви вожделевают хотя следы Господа, в Котораго веруют, осязать и облобызать.

Таким образом имею возможность пригласить вас, без путешествия в Иерусалим, ныне здесь приблизиться к части Иерусалимского живоприемного гроба Господня, и почтить оную благоговейным лобзанием.

Но как, по слову Господа, «дух есть, иже оживляет, плоть не пользует ничтоже» (Иоан. VI. 63): то, приближаясь к вещественному знамению Господа погребенного, да взыщем приблизиться с тем вместе к духу Воскресшаго.

По образу Мироносиц приблизимся ко гробу Господню со «ароматами» благоговейных мыслей и молитвенных чувствований.

По подобию Апостолов Иоанна и Петра, не только «приникнем во гроб» Христов, да познаем тайну Его спасительной для нас смерти и воскресения, но и «внидем во гроб», всецело «предадимся в смерть» Христову, да умрет и погребется наш ветхий человек, с его неправедными делами, нечистыми желаниями, суетными помышлениями, да и «живот Иисусов явится в мертвенней плоти нашей, да облечемся в нового человека, обновляемаго в разум, по образу Создавшаго его» (2Кор. IV. 11; Кол. III. 10).

К предостережению себя вспомним, что приближались к гробу Христову и воины стражи; но пoелику в сердцах их было неверие и корысть, а не любовь к истине и не желание спасения, то и от явившагося им света Воскресения они отражены были в смерть.

К предостережению себя вспомним, что прикасались гробу Господню и иудейские старейшины и фарисеи: но пoелику их привели к нему не истина, а лицемерие, не вера, а неверие, не любовь, а вражда: то они не проникли до внутреннего света гроба Господня, а только снаружи положили на нем печать, и ни для кого более, как только для себя: неверием и враждою они сами себе заградили вход в тайну Христову, которой не могли скрыть от мира.

Христе Господи, Иже «во гробе плотски, во аде же с душою, яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси со Отцем и Духом, вся исполняяй неописанный»⁷⁰⁷, и с нами до скончания века пребыти обещал еси! Даруй нам из созерцания Твоего живоносного гроба выну почерпать внутренний свет, и радость, и благодать, и надежду нашего воскресения, не в суд, но в жизнь вечную. Аминь.